Книга Дракон и Джордж онлайн - страница 6

Глава 6

– Хорош маг, – мрачно пробурчал себе под нос Джим. Что толку в магии, если ею не пользоваться. А ведь стоит произнести волшебные слова, и на тебе – молодчага окажется тут как тут.

– Что-нибудь случилось, милорд? – спросил Гоб, штатный гоблин замка Маленконтри. У него было и полное имя, данное ему Джимом, – Гоб Первый де Маленконтри, но обычно его называли просто Гобом. Он давно вылез из потайного кармана, пришитого к внутренней стороне полы плаща Джима, и примостился на правом плече своего хозяина.

– Да нет, ничего, – ответил Джим.

В том-то и дело, что ничего не случилось. Вот уже пять часов как Джим сидел на огромном камне, возвышавшемся на берегу, и ждал, вперив взгляд в Средиземное море.

Джим уже не проявлял первоначального нетерпения, просто уныло смотрел на воду. Море было спокойным, лишь волны прибоя одна за другой методично накатывали на берег, лизали серо-голубую гальку и гасли. Каждая восьмая или девятая, а иногда и шестнадцатая волна (если нарушался цикл) была самой высокой и длинной из череды себе подобных. С приходом одной из таких волн Джим ожидал появления своего друга Рррнлфа, морского дьявола. Но того все не было.

Ничего подобного до сих пор не случалось. Обычно стоило выйти на берег моря и позвать Рррнлфа, как тот почти сразу появлялся. Более того, морской дьявол однажды сказал – или, по крайней мере, дал ясно понять, – что будет являться к Джиму незамедлительно, по его первому зову.

Рррнлф был обычным морским дьяволам, ростом около тридцати футов. Его тело имело клиновидную форму и сужалось вниз от громадной головы, посаженной на широкие плечи, к ногам, которые были всего раза в три толще ног Джима. Как довольно тонкие ноги могли нести огромную тушу, Джим так и не уразумел. Ноги морского дьявола особенно контрастировали с его руками, такими большими и мощными, что они придавали своему владельцу вид существа, которое силой наверняка превосходило бульдозер.

Морской дьявол был во всех отношениях сверхъестественным существом. То, что он делал, иначе как волшебством и назвать нельзя. Но его способности были даром природы, а не сознательным проявлением собственных возможностей. В своей непосредственности Рррнлф походил на виляющую хвостом собаку. Находясь в морской пучине, возможно, даже на глубине нескольких тысяч футов, он дышал, добывая кислород из воды, а выходя на сушу, дышал воздухом. Оба процесса не составляли для него никакого труда. Рррнлф даже не задумывался над их сутью, просто принимал за должное.

Конечно, и Гоб не прост. И хотя его обычное место было в буфетной Маленконтри, а не в морской пучине, он принадлежал к той же категории существ, что и Рррнлф, только находился в другом конце ряда этих необычных созданий.

– Милорд кажется, опечален. – Робко напомнил о себе Гоб. – Может быть, разрешишь прокатить тебя на струйке дыма? Тебе стоит только развести небольшой костер.

– Нет, – односложно ответил Джим, хотя мог бы проявить и большую любезность: гоблин очень раним. – Спасибо, Гоб, – сказал Джим как можно мягче. – Я не хочу сейчас трогаться с места.

– Хорошо, милорд, – отозвался Гоб. Джим снова уставился на волны. Рррнлф где-то там, под водой. Может быть, он забыл о Джиме или с ним что-то случилось? В океане есть существа и побольше Рррлнфа. Взять хотя бы Гренфера, глубоководного реликтового головоногого, или кракена, как его называют в Скандинавии. Это же настоящий монстр!

И все-таки Джим не зря оказался на Кипре. Несколько человек видели здесь Брайена, и никто не слыхал, чтобы тот отплыл или собирался отплыть с острова. Тем не менее прошла неделя, а найти Брайена так и не удалось.

Если Брайен уже на пути в Триполи, Джим попросту теряет время. Если же тот еще на острове, надо отыскать его как можно скорее.

Джим поднял голову. Казалось, сама природа смеялась над ним и взывала к умиротворению. Синее море, песчаный берег, усеянный обкатанной водой галькой, теплый, пахнущий солью ветер, слегка обдувающий лицо. Берег был пуст. Лишь какая-то собака, по виду дворняжка, рыскала среди камней. Маленькая, тощая, с короткой рыжевато-коричневой шерстью. Уродилась она с такой шерстью или просто грязная, сказать было трудно. Во всяком случае, собака представляла собой невзрачное зрелище и наряду с приунывшими Джимом и Гобом явно не вписывалась в окружающую картину. Но собака не обращала на Джима внимания, да и Джиму было не до собаки.

Джим снова уставился на волны. Его неоднократные громкие призывы, обращенные к Рррнлфу, не возымели действия. И теперь Джим решил сконцентрировать внимание и попробовать вызвать зрительный образ морского дьявола, чтобы с помощью реверберации лишний раз напомнить о себе Рррнлфу, где бы тот ни находился.

Но усилия Джима ничего не давали, а использовать магию он не хотел.

Неожиданно кто-то заговорил рядом с Джимом.

– О великий, могущественный и сострадательный волшебник, – услышал Джим тонкий, с хрипотцой голосок, – молю тебя, помоги мне в моем горе, и ты будешь вознагражден стократно.

Джим встрепенулся и увидел рядом с собой пса – того самого, который недавно бродил среди камней.

То, что с ним заговорило животное, не удивило Джима, хотя это была первая говорящая собака, с которой он столкнулся в своей жизни. В этом средневековом мире разговаривают все, кому не лень. Почему бы и собаке не знать человеческого языка?

Одним из закадычных друзей Джима был Арагх, английский волк, который не только отлично говорил, но и высказывал порой здравые и конкретные суждения. Под стать ему был и нортумбрийский волк, которого Джим встретил у шотландской границы. До сих пор Джим просто думал, что в этом мире четырнадцатого века волки говорят на языке людей, а собаки – нет. Выходит, у правила есть исключения. Правда, многие собеседники оказывались не из приятных, а тут еще Джима потревожили в самый неподходящий момент, когда он пытался мысленно напомнить о себе морскому дьяволу.

– В чем дело? – резко спросил Джим.

– Я в отчаянном положении. Взываю к твоей милости, о могущественный, – проговорил пес, виляя хвостом.

– Да что тебе надо?

Пес стал тереться о правую ногу Джима. Тут же в голову полезли мысли о вшах, блохах и – не дай Бог – кожных болезнях. Но Джим не отодвинул ногу. Он любил собак, даже таких облезлых, как эта, и умел с ними ладить.

– Прошу твоей защиты, о великий и непобедимый, – продолжал пес, понизив голос. – Я сбежал от злого джинна, который жестоко обращался со мной. И вот здесь, на берегу моря, я увидел тебя, творящего заклинания. Ты настолько же могущественнее и сильнее моего недруга, насколько он могущественнее и сильнее меня. Поэтому я и решился просить тебя о помощи. Благодаря своему искусству ты, конечно, уже понял, что я тоже джинн, и потому я предстал перед тобой в виде собаки, а не в своем истинном обличье.

Впервые за последние несколько часов Джим забыл о морском дьяволе. В речи пса прозвучала явно фальшивая нотка.

В том, что живое существо – будь то собака или джинн – признало в нем мага, ничего удивительного не было. Такое случалось и раньше. Всегда существовала вероятность того, что разного рода твари то ли чутьем, то ли нюхом, то ли каким-то другим способом отличат его от простого смертного. Но чтобы какой-то пес смог проследить за умственной деятельностью человека – такого Джим и представить себе не мог.

Джим насторожился. Опыт подсказывал ему, что лучше не торопиться разочаровывать в себе ненароком подвернувшегося молодчика. Чем дольше тот заблуждается в его возможностях, тем легче разобраться в сложившейся ситуации. Этого требует собственная безопасность, не говоря уже о безопасности Гоба.

Джим знал, что находится на территории, подвластной джиннам Среднего Востока. Если пес действительно одно из этих существ, то разумнее всего сначала выяснить, что он умеет делать, и как можно дольше оставлять его в неведении относительно собственных возможностей.

– Ты сказал, что ты джинн? Но прежде чем оказать тебе покровительство, я хочу выяснить, насколько тебе можно доверять. Начнем с того, действительно ли ты тот, за кого себя выдаешь.

– Да джинн я, джинн, – заголосил пес и обежал вокруг Джима, будто хотел убедиться, не подслушал ли кто его признание.

– Ну будет тебе, – сказал Джим. – Конечно же, я сразу понял, что ты джинн, хотя и выглядишь как собака. Но может быть, тебя лишили волшебной силы из-за того, что ты натворил кучу бед, и ты осужден быть псом до конца своих дней. Докажи сначала, что можешь принять свое истинное обличье.

– Может, не надо? – боязливо шепнул на ухо Джиму Гоб.

– Помолчи, – бросил Джим через плечо. Он снова посмотрел на пса:

– Ну?

Собака обернулась джинном.

– Скажи, когда можно открыть глаза, – снова прошептал Гоб.

– Ну что ж. Прекрасно. Можешь снова превратиться в собаку, – удовлетворенно проговорил Джим и повернул голову к Гобу:

– Все в порядке, Гоб. Открывай глаза.

Существо, промелькнувшее перед глазами Гоба и представшее перед Джимом, являло собой огромную особь мужского пола, обтянутую серой кожей. Грудь джинна была едва прикрыта нательной фуфайкой, а на необъятном животе каким-то чудом держались широкие, ниспадающие складками фиолетовые шаровары. На лицо джинна лучше было и не смотреть. На лбу между двумя глазами красовался третий, рот был сдвинут в сторону, а его правый уголок приподнят, будто в усмешке, но вместо того, чтобы скрасить выражение лица, придавал ему прямо-таки дьявольское выражение.

– Я вижу, ты действительно джинн, – сказал Джим, снова обращаясь к стоящему перед ним псу. – А что ты умеешь? Если бы я был обычным человеком, а не магом, ты бы обратился ко мне с просьбой помочь тебе, посулив несметные сокровища?

– Прости меня, о повелитель. – Пес снова завилял хвостом. – Я прекрасно понимаю, что бессмысленно сулить золотые горы такому неподкупному человеку, как ты.

– Покажи мне, на что ты способен, – сказал Джим. – Пусть здесь появится сундук, полный рубинов, сапфиров, алмазов и прочих драгоценных камней.

Едва Джим захлопнул рот, как появился сундук. Он был закрыт.

– Виноват, виноват, – засуетился пес. Крышка сундука откинулась. Внутри лежали драгоценные камни. Правда, необработанные – искусство огранки еще не было известно.

– Прекрасно, – Джим царственно взмахнул рукой. – Убери сундук. Эти побрякушки меня не интересуют.

Сундук исчез. Джим почувствовал легкие угрызения совести. Но он был просто обязан проверить способности джинна. К тому же умение творить чудеса имело сейчас первостепенное значение.

– Теперь расскажи мне свою историю, а уж там я решу, как с тобой поступить, – сказал Джим псу.

– Меня зовут Келб, – начал пес. – За тысячи лет я не совершил ни одного дурного поступка и никому не принес вреда. Но однажды меня захватил в рабство другой могущественный и очень злой волшебник по имени Сахр аль-Джинн. Несколько веков он принуждал меня творить зло. Наконец, устав от черных дел, я попытался бежать.

– Я не верю ему, – прошептал Гоб на ухо Джиму.

– Но меня схватил великан по имени Шарахийя, один из стражей сада моего повелителя, – продолжал Келб. – В наказание Сахр аль-Джинн бросил меня в огненное озеро. Я промучился в этом озере шестьсот пятьдесят два года три месяца две недели три дня девять часов сорок семь минут и десять секунд, после чего вновь обрел свободу.

Джим напряг память. Имена Сахр аль-Джинн и Шарахийя были ему знакомы. Кажется, они встречались в «Тысяча и одной ночи» Ричарда Бертена. Хотя нет, в книге упоминался только Сахр аль-Джинн. Вроде бы Джим читал о нем где-то еще. Может быть, в сочинениях царя Соломона. Между тем Келб замолчал. Он ждал реакции Джима.

– И что же дальше? – нарочито живо спросил Джим, стараясь выказать заинтересованность в судьбе своего собеседника. – Почему Сахр аль-Джинн освободил тебя?

– Я был освобожден не им. Меня выручил великий царь Соломон, сын Давида, который заточил Сахр аль-Джинна, а с ним и еще нескольких джиннов и маридов в медные кувшины. Каждый кувшин залили свинцом и опечатали кольцом царя Соломона. Кувшин с Сахр аль-Джинном бросили в Тиберийское озеро, где этот злодей должен был покоиться вечно, не причиняя никому зла. Как только Сахр аль-Джинн был заточен в кувшин, его власть надо мной кончилась и я стал свободен.

– В таком случае твоим бедам пришел конец. Я не вижу причины, которая заставила тебя обратиться ко мне, – сказал Джим.

– В том-то и дело, что несчастья продолжают преследовать меня, – снова заговорил Келб. – Пять дней назад какой-то безмозглый подводный великан нашел кувшин с Сахр аль-Джинном и из любопытства распечатал сосуд. И теперь злодей на свободе. Он вне себя от гнева и разыскивает всех своих бывших слуг, а меня – в первую очередь. Он не может смириться с тем, что я избег наказания, которое он на меня наложил. Сахр аль-Джинн сильнее меня, и мне с ним не справиться. Помоги мне, о повелитель!

Джим чувствовал, что услышанная им история притянута за уши. С другой стороны, перед ним выходец из волшебного мира, а в этом мире всякое случается. Может быть, Келб лишь слегка приукрасил свой рассказ.

– Что за великан выпустил на волю Сахр аль-Джинна? – спросил Джим.

– Не знаю, – ответил Келб. – Мне об этом рассказали такие же несчастные, как и я, сумевшие избавиться от Сахр аль-Джинна.

Маловероятно, что Сахр аль-Джинна выпустил на свободу Рррнлф, подумал Джим. В двадцатом веке океан занимал сто сорок два миллиона квадратных миль земной поверхности. Вряд ли его площадь в четырнадцатом веке намного отличается от известной Джиму. Океан слишком велик, и в нем достаточно места для многих морских гигантов, даже самых экстраординарных.

Но если допустить, что именно Рррнлф освободил обидчика Келба, вероятность того, что морской дьявол пострадал от встречи с Сахр аль-Джинном, все-таки слишком мала.

Джим потратил немало времени в ожидании Рррнлфа, а теперь, похоже, этот Келб в состоянии совершить многое из того, что, по расчетам Джима, мог сделать для него морской дьявол.

– Есть какое-нибудь безопасное место, где ты можешь спрятаться, пока я не призову тебя? – спросил Джим.

– Найдется, о повелитель, – ответил Келб.

– Так ступай туда и спрячься, – сказал Джим. – Я призову тебя, как только кое-что обдумаю. И запомни, я не обещаю тебе защиты. Я не покровительствую каждому.

– Не сомневаюсь, мой повелитель, – смиренно произнес Келб.

– Тогда ступай. Как только буду готов, я призову тебя. – Джим поднялся. – Мы потратили слишком много времени, – сказал он гоблину. – Возвращаемся в Пафос, к сэру Уильяму Братнору.

Джим зашагал по берегу, обходя мыс, за которым лежал Пафос – полудеревня-полугород, населенный в основном местными греками. Население Пафоса было разбавлено потомками крестоносцев, которые, не добравшись до Святой Земли, раз за разом оседали на Кипре. Пришельцы процветали, понастроив домов по европейскому образцу. Не замки, конечно, но вполне благоустроенные жилища. В одном из таких домов Джим нашел временное пристанище. Владелец дома, сэр Уильям Братнор, как истинный представитель высших слоев европейского общества, предоставил кров и стол Джиму, признав в нем человека своего круга.

– Может быть, ты хочешь, чтобы и я называл тебя повелителем, милорд? – робко подал голос Гоб из потайного кармана плаща Джима.

– Ну что ты. Ни в коем случае, – ответил Джим.

– Ты не дашь меня в обиду? Я для тебя не каждый?

– Конечно, нет. Ты – мой Гоб из Маленконтри.

– Конечно, – довольно повторил Гоб. Он обхватил Джима за шею и гордо выпрямился.