Книга Павшая крепость онлайн - страница 6

ИСПЫТАНИЕ СИЛЫ ВОЛИ

Кэддерли и Шейли немедленно бросились к оглушенному дворфу, но спустившаяся на гребень Даника схватила Кэддерли за руку, развернула к себе и приникла к его губам жарким поцелуем. Затем она резко отстранилась, ее лицо сияло изумлением, благодарностью – и исступленным восторгом.

Дыхание рвалось из груди девушки возбужденными толчками, взгляд ее метался между воздухом над скалистым выступом, собственными заколдованными ногами и человеком, спасшим ей жизнь.

– Я хочу сделать это снова! – выпалила она, глотая звуки, торопясь скорее произнести эти слова.

Кэддерли даже растерялся, пока не понял, что его возлюбленная только что ходила по воздуху. Какой это, должно быть, потрясающий опыт! Он уставился на Данику. Затем, вспомнив об Айвене, юноша взглянул на Пайкела, снова приступившего к обгладыванию жареной бараньей ножки (очевидно, Айвен оказался не так уж серьезно ранен), и перевел взгляд на валун, у которого оборвался дикий полет химеры и Айвена. Какое безумие – успех отчаянного плана, от которого, вполне вероятно, зависело будущее всех людей края, только что висел на волоске.

А горящие глаза Даники, переполненные восхищением, сказали Кэддерли кое-что еще. Он становился во главе предстоящих действий, неотвратимо принимая на себя лидерство в этом походе. Он уже принял важное решение, подчинив разум декана Тобикуса, но сейчас, когда груз ответственности всей тяжестью навалился на него, он встревожился по-настоящему.

Раньше Кэддерли всегда зависел от своих закаленных в боях друзей. Они показывали ему путь, они хитростью и мечом осуществляли планы. Теперь, однако, судя по блеску глаз Даники, бремя на плечах Кэддерли возросло. Хочешь не хочешь, но его увеличившаяся магическая сила теперь стала основным оружием группы.

Что ж, Кэддерли не будет уклоняться от своей новой роли, он станет сражаться изо всех сил, вложит в битву всю душу. Но он сомневался, оправдает ли ожидания своих друзей, сумеет ли сохранить искры, зажегшиеся в глазах Даники.

Нет, эта ноша слишком велика для молодого жреца. Смущенное хихиканье сидящего на каменном выступе Кэддерли переросло в захлебывающийся смех на грани истерики.

Но вид Вандера, поднявшегося и направляющегося к нему, отрезвил Кэддерли. И хотя страшные раны дуплоседа каким-то непонятным образом уже начали затягиваться, на лице великана читалась боль – ясно было, что Вандер не видит в сложившейся ситуации ничего смешного.

– Я говорил, что мы слишком высоко взобрались, – заявил гигант глухим басом.

Кэддерли задумался на минуту, а потом принялся объяснять великану, что если странный оживший снег и мог являться исконным обитателем высокогорья, то и химера, и крылатый лев-мантикора по природе своей – создания магии, а не жители этих холодных и пустынных пиков. Однако, еще не закончив фразы, Кэддерли осознал смысл собственной речи.

Создания магии?

«Какой же я дурак! – подумал юноша.

Друзья увидели лишь замешательство на лице молодого жреца. Кэддерли зажмурился и мысленно прощупал район, разыскивая подсматривающее око колдуна, ибо кто-то же несомненно направил двух чудовищ! Почти немедленно он ощутил контакт, почувствовал основную линию магической энергии, которую мог протянуть только наблюдающий чародей, и тотчас же высвободил обратную силу, рассеивая чужое колдовство. Затем Кэддерли соорудил защиту, окутав себя и своих спутников магической вуалью, которую не так-то легко пробить удаленному разведывателю.

– Что такое? – резко спросила Даника, когда юноша наконец открыл глаза.

Кэддерли качнул головой и посмотрел на Вандера.

– Найди укромное местечко, где мы могли бы разбить лагерь и заняться ранами, – велел он дуплоседу.

Даника все еще смотрела на любимого, дожидаясь объяснений, но молодой жрец опять тряхнул головой, чувствуя себя глупо из-за того, что еще в самом начале путешествия не оградил друзей от посторонних взглядов.

И снова Кэддерли подумал, как бы ему не разочаровать тех, кому приходится верить в него.

Химера и крылатый лев были творениями Абаллистера, его детьми, вызванными к жизни и выращенными до могучей зрелости магическими силами колдуна. Когда они потерпели поражение в горах, Абаллистер ощутил потерю, словно утратил часть собственной энергии. Маг покинул свои личные покои так поспешно, что даже не позаботился захлопнуть книгу заклинаний или наложить чары против незваных гостей. Старый колдун пронесся по коридору и постучал в дверь комнаты Дориген, отрывая женщину от занятий.

– Найди их, – прорычал Абаллистер, как только чародейка открыла, и, оттолкнув ее, ворвался в помещение.

– Что ты узнал? – спросила она.

– Найди их! – снова приказал Абаллистер. Он развернулся и, схватив Дориген за руку, потянул ее к креслу перед хрустальным шаром.

Дориген вырвалась и угрожающе взглянула на Абаллистера.

– Найди их! – в третий раз проревел колдун, не отступив ни на дюйм под этим опасным взглядом.

Дело явно было безотлагательным, это читалось на лице Абаллистера в каждой морщине, и Дориген поняла, что он не ворвался бы сюда и не стал бы обращаться с ней так неуважительно, если бы не был смертельно испуган. Она сдернула покрывало с магического кристалла и долго вглядывалась в шар, сконцентрировавшись на восстановлении связи с Кэддерли. Несколько секунд шар не показывал ничего, кроме клубящегося серого тумана. Дориген поднажала, велев дымке сформировать картину.

Хрусталь стал абсолютно черным.

Дориген беспомощно посмотрела на Абаллистера, и престарелый колдун оттолкнул ее в сторону и сам занял место чародейки. Он навалился на шар всей своей магической мощью, бросив немыслимую силу воли на преодоление черной преграды. Кто-то поставил преграду. Абаллистер зарычал и удвоил усилия, почти прорвав закрывающую обзор пелену. Прочность защиты безошибочно указывала на того, кто мог ее поставить.

– Нет! – процедил Абаллистер сквозь зубы, решительно настроившись продраться сквозь все барьеры.

Шар оставался слеп.

– Будь он проклят! – выкрикнул Абаллистер, сбивая кристалл с подставки.

Дориген поймала шар, уже подкатившийся к краю стола, и увидела, как вздрогнул Абаллистер, хотя упрямый колдун и не схватился за свою распухающую на глазах руку.

– Твой сын куда опаснее… – начала Дориген, но Абаллистер перебил ее совершенно звериным рычанием.

Он вскочил с кресла, и оно отлетело в сторону.

– Мой сын – назойливая букашка, – бросил Абаллистер, размышляя о способах, которыми он может заставить Кэддерли и его приятелей заплатить за смерть химеры и мантикоры. – Следующим сюрпризом, который я пошлю ему навстречу, будет моя собственная сила.

Мурашки пробежали по спине Дориген. Никогда еще голос Абаллистера не звучал так решительно. Она была ученицей колдуна, свидетелем многих впечатляющих магических представлений и знала, что они всего лишь небольшая часть того, на что способен старик.

– Найди их! – опять резко бросил Абаллистер, зашипел и, балансируя на грани неконтролируемого гнева (таким Дориген его еще не видела), выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Хотя колдунья и кивнула, соглашаясь попробовать, но, как только она убедилась, что Абаллистер в ближайшее время не вернется, женщина водрузила шар на подставку и набросила на него тонкое покрывало. Кэддерли обратил магию вспять, и подсматривающее устройство не будет работать по крайней мере день. Честно говоря, она не ожидала, что и завтра добьется успеха, поскольку Кэддерли теперь, очевидно, осведомлен о ее тайном наблюдении и не позволит охранительным чарам развеяться.

Дориген взглянула на закрытую дверь и опять подумала о том, что Абаллистер не понимает силы своего сына. Ни силы, ни сострадания; колдунья сцепила в замок до сих пор саднящие пальцы, помня, что лишь благодаря милосердию Кэддерли она все еще жива.

Но и Кэддерли не понимает мощи своего отца. Дориген была счастлива, что Друзила, а не ее послали к молодому жрецу, поскольку женщине казалось, что, когда Абаллистер ударит по юноше в следующий раз, обрушатся сами горы.

Когда Даника проснулась, костер почти догорел и едва освещал неровные выступы просторной пещеры, которую отыскал отряд для ночлега. Она слышала успокаивающий храп дворфов – рычание Айвена гармонично дополняло посвистывания Пайкела – и чувствовала тепло тихонько дремлющей у стены Шейли.

Вандер тоже спал, привалившись к камню с другой стороны небольшого костра. Ночь была темна и морозна, снегопад прекратился, но ослабевший ветер продолжал тихо и беспрерывно стонать у широкого входа в пещеру. В лагере царило спокойствие, но обострившееся чутье воительницы подсказало ей: что-то происходит.

Она приподнялась на локте и огляделась. Далеко в стороне, почти загороженное спиной сидящего Кэддерли, что-то светилось. Кэддерли? Даника метнула взгляд на вход, у которого должен был стоять на часах молодой жрец.

Она услышала слабый стук, а потом тихое пение. Даника ловко выскользнула из спального мешка и на цыпочках побежала по каменному полу.

Кэддерли сидел, скрестив ноги, перед зажженной свечой, развернув на полу пергамент, углы которого прижимали маленькие камешки. Рядом лежали письменные принадлежности и Книга Всеобщей Гармонии. Священная книга Денира была открыта. Даника под негромкое пение Кэддерли подкралась ближе и увидела, как молодой жрец бросил на пол костяные фишки.

Он сделал пометку в пергаменте, потом подбросил в воздух перо, проследил за тем, как оно, вращаясь, опустилось на камень, и снова сделал некую запись. Даника достаточно долго жила среди жрецов, чтобы понять, что ее любимый погружен в гадание.

Почувствовав на своей спине чью-то руку, Даника чуть не подпрыгнула, едва сдержав крик, однако девушка сохранила еще достаточно здравого смысла, чтобы узнать подошедшую Шейли. Эльфийка с любопытством взглянула на Кэддерли, потом снова на Данику, но та только покачала головой и развела руками.

Кэддерли прочел что-то в Книге, затем порылся в мешке и извлек маленькое зеркало в золотой рамке и пару перчаток разного цвета – черного и белого.

Даника невольно разинула рот. Кэддерли взял с собой Геаруфу, обладающий злой силой артефакт, отнятый у наемных убийц, тот самый могущественный двеомер, на возврате которого настаивал декан Тобикус!

Присутствие Геаруфу всколыхнуло в мозгу Даники тысячи беспокойных вопросов. Из того, что она видела, и из того, что ей говорил Кэддерли, она знала, что устройство это приводит к одержимости, – так, может, странное поведение Кэддерли, его истерический смех там, на гребне, его упорные требования, чтобы отряд оставался на этой опасной высоте, как-то связаны с Геаруфу? Что, если Кэддерли сам борется с влиянием зла, туманящего его рассудок и сбивающего их всех с пути?

Шейли снова опустила руку на плечо Даники, и с тревогой посмотрела на девушку, но движение в стороне отвлекло их обеих.

Вандер в три шага пересек пещеру, схватил Кэддерли сзади за рубаху и оторвал молодого жреца от пола.

– Чем это ты занимаешься? – громыхнул дуплосед. – Ты решил сторожить изнутри?..

Слова застряли у великана в горле, кровь отлила от вечно румяного лица. Перед ним лежало Геаруфу, злое приспособление, державшее его в рабстве в течение долгих мучительных лет.

Даника и Шейли бросились к ним – Даника боялась, что Вандер от удивления и ужаса может причинить Кэддерли вред.

– Так чем же ты занимаешься? – повторила девушка вопрос дуплоседа, но при этом она встала перед великаном, предусмотрительно прижав большой палец к нужной точке на предплечье Вандера, тихонько заставляя гиганта ослабить хватку.

Кэддерли нахмурился и одернул рубаху, а затем принялся собирать свое имущество. Сперва он казался смущенным, но когда его серые глаза наткнулись на требовательный взгляд Даники, они приобрели выражение суровости.

– Ты не должен был брать это с собой, – сказала девушка.

Кэддерли не ответил, хотя все в нем так и кричало о том, что Геаруфу – главная причина того, что они оказались здесь.

Остальные трое обеспокоенно переглянулись.

– Мы идем к Замку Тринити, – бросила Даника.

– Это только одна причина, – загадочно отозвался Кэддерли.

Он не был уверен, стоит ли говорить им правду, не был уверен, хочет ли принуждать их сопровождать его в то ужасное место, где можно уничтожить Геаруфу.

Даника почувствовала, как напряглись мышцы Вандера, и поплотнее прижалась к дуплоседу, пытаясь предотвратить его нападение на молодого жреца.

– Ты всегда хранишь такие важные секреты от тех, кто путешествует вместе с тобой? – поинтересовалась Шейли. – Или ты полагаешь, что доверие не является неотъемлемой частью любых отношений?

– Я бы рассказал вам! – рявкнул Кэддерли.

– Когда? – зарычала на него Даника с другой стороны.

Взгляд юноши заметался между двумя женщинами и разгневанным Вандером, – кажется, Кэддерли терял присутствие духа.

– Геаруфу держит тебя? – напрямик спросила Даника.

– Нет! – выпалил в ответ Кэддерли. – Хотя оно пыталось. Вы и представить себе не можете, как глубоко засело зло в этом артефакте.

Вандер кашлянул, напоминая, что испытал на себе жало Геаруфу задолго до того, как Кэддерли вообще узнал о существовании этого предмета.

– Тогда зачем оно тебе? – раздраженно осведомилась Шейли.

Кэддерли прикусил нижнюю губу, шаря взглядом по сторонам. Он подозревал, что его спутники не согласятся с его приоритетами и будут продолжать считать Замок Тринити основной целью их путешествия. Сомнения вновь нахлынули на молодого жреца. Он говорил себе, что обязан хотя бы объясниться со своими друзьями.

Однако Кэддерли знал, что это всего лишь доводы рассудка. А, кроме того, он очень хотел поговорить с товарищами, хотел, чтобы они были рядом с ним, когда придет пора столкнуться с опасностью.

– Мы вышли на поиски Замка Тринити, – начал он, и совесть мучила его при каждом слове. – Но это лишь одна цель. Я провел множество исследований и обнаружил, что существует мало, очень мало способов раз и навсегда уничтожить Геаруфу.

– А это не могло подождать? – спросила Даника.

– Нет! – сердито воскликнул Кэддерли. Этот эмоциональный взрыв вызвал новый обмен взглядами трех сомневающихся, и Даника, глядя на Геаруфу, зарычала про себя.

– Если бы я оставил Геаруфу в Библиотеке, то трудно было бы даже представить катастрофу, которую мы обнаружили бы по возвращении, – объяснил Кэддерли, уже успокоившись. – А если мы понесем его до самого Замка Тринити, наши враги могут найти способ вновь воспользоваться им.

Он тоже посмотрел на предметы, и на лице его отразился страх.

– Но до опасной точки дело не дойдет, – настаивал молодой жрец. – Есть способ покончить с Геаруфу навсегда. Вот почему мы взобрались так высоко. – Он посмотрел прямо в глаза Вандера. – Здесь рядом есть легендарный пик…

– Файрентеннимар? – задохнулась Даника, а Шейли, услышав вселяющее ужас имя, невольно содрогнулась.

– Пик называется Ночное Зарево, – бесстрашно продолжил Кэддерли. – Говорят, десятки лет назад внутри его во мраке ночи горел огонь, сверкая так, что его видели из Кэррадуна и с Сияющих Равнин.

– Вулкан, – вставил Вандер, вспомнив о собственном доме, притулившемся меж изрыгающих лаву пиков.

– Дракон, – поправил Кэддерли. – Старый красный, если верить легендам.

– Ставший еще старше за два столетия, прошедшие после рождения этих историй, – мрачно добавила Шейли. – И это не сказки, – заверила она всех. – Галадель, прежний король Шилмисты, помнил время дракона, помнил, как старик Файрен опустошил Кэррадун и разорил лес.

– Проклятый глупый мальчишка задумал разбудить дракона? – взвыл Айвен, бурей врываясь в кольцо вокруг Кэддерли.

В процессе спора никто и не заметил, что ритмичный храп дворфов прекратился.

– Ух-уххх, – предостерег молодого жреца Пайкел, укоризненно грозя ему корявым пальцем.

– Вы хотите уничтожить Геаруфу? – просто спросил Кэддерли, обращаясь в основном к Вандеру, которого рассматривал как своего лучшего союзника в поднимающейся волне протестов.

Душа дуплоседа разрывалась на части.

– Но какой ценой? – выкрикнула Даника, прежде чем Вандер разобрался в своих мыслях. – Дракон спал несколько веков – мирных веков. Сколько жизней потребуется, чтобы удовлетворить его голод после пробуждения?

– Мой папенька всегда говорил: не буди спящую змеюку, – вовремя вмешался Айвен.

– Уп, – добавил Пайкел, энергично кивая.

Кэддерли безропотно вздохнул, засунул Геаруфу в мешок и перекинул его через плечо.

– Меня направили покончить с Геаруфу, – смиренно заявил он. – Есть только один способ.

– Тогда это может подождать, – заметила Даника. – Угроза всему краю…

– Временная опасность во временном обществе, – философски закончил за нее Кэддерли. – Геаруфу – вещь не временная. Оно терзает мир с момента своего создания на нижних уровнях, то есть уже много тысяч лет. Я не вынуждаю вас, – спокойно продолжил Кэддерли. – Мною движут заповеди бога, которому вы не поклоняетесь. Обсудите все между собой и придите к решению, все вместе или каждый в отдельности. Этот поход – мой, а вы вольны выбирать. И ты права, – обратился он к Шейли, кажется искренне извиняясь, – я ошибся, не открыв вам все сразу после того, как мы покинули Библиотеку. Ситуация была… трудной.

Закончив, он посмотрел на Данику, зная, что она одна понимает, через что он прошел, «убеждая» декана Тобикуса.

Остальные медленно направились вглубь пещеры, то и дело оглядываясь на Кэддерли.

– Мальчишка спятил, – заявил прямолинейный Айвен достаточно громко, чтобы юноша услышал его.

– Он повинуется сердцу, – тихо ответила Даника.

– Я тоже не сомневаюсь в здравости рассудка Кэддерли, – добавила Шейли. – А вот в его мудрости…

Пайкел продолжал все так же активно кивать.

– Разбудить дракона, – мрачно покачал головой Вандер.

– Красного, – подчеркнула Даника, ибо красные драконы считались самыми злобными и могущественными из всех драконов. – К этому времени, возможно, уже и древнего красного.

Пайкел все кивал, и Айвен отвесил ему подзатыльник.

– О-о… – Зеленобородый дворф недовольно взглянул на брата.

– Не надо будить змеюк. – Айвен опять постарался, чтобы его слова не проскользнули мимо ушей Кэддерли.

– Я боюсь еще кое-чего, – сказала Даника. – Действительно ли Кэддерли ведет бог, или Геаруфу обмануло его, толкая туда, где можно найти себе могущественного союзника?

Эти слова заставили всех остальных покачнуться, Шейли и Вандер глубоко вздохнули, Пайкел и Айвен хором протянули: «О-о», и Айвен, очевидно осознавший, что подражал Пайкелу, дернул головой, подозрительно зыркнув на братца.

– Что нам делать? – спросила Шейли.

На несколько секунд повисла тишина, а потом Даника осмелилась принять решение.

– Сейчас угроза исходит от Замка Тринити, – объявила она.

– Но Геаруфу с нами не пойдет. – Вандер с трудом сдерживал свой рокочущий бас, стараясь настоять на своем. – Мы можем закопать его здесь, в горах, а потом, завершив дело, вернуться.

– Кэддерли не согласится, – возразила Шейли, посмотрев на непоколебимого молодого жреца.

– Тогда не станем его спрашивать, – отозвался Айвен, подмигнув эльфийке.

Он кивнул Данике, а она, горестно оглядев человека, которого любила, кивнула дворфу в ответ. Девушка направилась к юноше одна, и Айвен решил, что дело уже в шляпе.

– Вы не пойдете к Ночному Зареву, – заявил, а не спросил Кэддерли при приближении девушки.

Даника ничего не сказала. Она бессознательно сжимала и разжимала кулаки, и это не ускользнуло от глаз молодого жреца.

– Геаруфу прежде всего, – заметил он.

Даника не отвечала. Однако Кэддерли читал ее мысли, видел, что она борется со своим решением, и понимал, что девушка мучится, считая это решение в каком-то смысле предательством. Когда Даника подошла, он начал неслышно петь. Внезапно девушка рванулась, попытавшись схватить его, но обнаружила, что молодой жрец стал бесплотен.

– Помогите! – крикнула Даника друзьям, и они ринулись на подмогу.

Айвен и Пайкел нырнули к ногам Кэддерли, столкнулись головами, сплелись в борьбе, покатились кувырком – дворфам потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что они сжимают в объятиях друг дружку, поскольку физическое тело Кэддерли быстро исчезало, превращаясь в легкий туман, который рассеивал ветер.