Книга Племя тьмы онлайн - страница 5

Глава 5

Его разбудил зверь. Сквозь липкий сон послышалось приглушенное рычание. Мгновенно проснувшись, он открыл глаза и сел. Рядом никого не было, но Буни слышал – рычит собака. Может быть, она притаилась сзади? Он стал медленно поворачиваться. Было очень темно, но это не помешало ему увидеть смутные очертания огромного пса. Породу он не смог определить, но злобное рычание зверя не оставляло сомнений – животное настроено агрессивно.

– Ну что ты, дружок… – тихо проговорил Буни. – Все в порядке.

Он стал потихоньку подниматься, понимая, что, сидя на земле, представляет для зверя совсем легкую добычу. Руки и ноги его закоченели, поэтому вставал он как древний старик. И, возможно, именно это удержало пса от атаки. Он только смотрел на Буни, следя за каждым его движением. Зрачки его глаз суживались, и огромные белки почти светились в темноте. Встав на ноги, Буни повернулся к зверю лицом, а тот начал медленно приближаться к нему. Что-то в его движениях показалось Буни странным, но уже через секунду он понял – животное ранено. Было слышно, как пес волочит за собой ногу – голова опущена, лапы широко расставлены.

Буни хотел было пожалеть беднягу, но вдруг кто-то сзади обхватил рукой его шею и придавил горло.

– Одно движение – и я выпущу из тебя кишки.

Пальцы другой руки вонзились в его живот с такой силой, что Буни понял – угроза реальна. Буни попытался сделать неглубокий вздох, и тут же давление усилилось. Усилилось настолько, что он почувствовал, как по животу его заструилась горячая кровь, затекая под джинсы.

– Кто ты? Отвечай живо! – послышался чей-то грубый голос.

Врать Буни совсем не умел, да и вряд ли это помогло бы ему, поэтому он просто сказал:

– Меня зовут Буни. Я пришел сюда… чтобы найти Мидин.

Сказал это в надежде, что давление слегка ослабнет, когда он назовет цель своего визита.

– Зачем? – послышался другой голос.

У Буни бешено заколотилось сердце, когда он понял, что говорят с того места, где стоит сейчас раненый зверь. И значит, это произнес он.

– Мой друг задал тебе вопрос, – сказали ему в самое ухо. – Отвечай!

Буни, еще окончательно не придя в себя после нападения, напряженно всматривался в темноту и, разглядев того, кто стоял там, не поверил своим глазам. Голова существа начала менять форму. Глазные впадины, ноздри, рот стали медленно всасывать в себя звериную морду.

Страх мгновенно исчез. Радостное возбуждение охватило Буни. Значит, Нарцисс не лгал! Вот оно, подтверждение его слов.

– Я пришел сюда, чтобы быть с вами, – сказал он, – потому что я такой же, как вы.

Сзади раздался негромкий смешок.

– Как он выглядит, Пелоквин?

Существо уже втянуло в себя свой человеческий облик. И теперь Буни увидел перед собой нечто с человеческим лицом и телом животного, напоминающего скорей рептилию, чем млекопитающее. Раненая конечность, которая волочилась по земле, оказалась хвостом.

– Он выглядит вполне реально, – ответил Пелоквин. – Обычный человек.

«Интересно, почему этот второй не может сам посмотреть?» – подумал Буни. Он взглянул на руку, которая по-прежнему упиралась в его живот. На ней было шесть пальцев с длинными когтями.

– Не убивайте меня, – сказал он. – Я проделал долгий путь, чтобы попасть сюда.

– Ты слышал, Джеки? – сказал Пелоквин, поднимаясь с земли.

Теперь он стоял перед Буни на четырех лапах, глядя на него в упор своими ярко-голубыми глазами, и жарко дышал ему в лицо.

– Тогда что же ты за зверь? – спросил он, рассматривая Буни.

Превращения оборотня незаметно подошли к концу, и теперь перед Буни стоял ничем не примечательный человек лет сорока, худощавый и бледный.

– Надо взять его с собой вниз, – сказал Джеки. – Лайлесберг захочет посмотреть на него.

– Вероятно, – ответил Пелоквин. – Только мне кажется, это ни к чему. Он обычный человек. Я чую это.

– Мои руки в крови… – пробормотал Буни. – Я убил одиннадцать человек.

Голубые глаза с насмешкой смотрели на него.

– Что-то не похоже…

– Это не наше дело, – сказал Джеки. – Как ты можешь судить о нем?

– У меня есть глаза, – сказал Пелоквин, – и я сразу вижу чистенького человека.

Он указал пальцем на Буни.

– Ты не монстр. Ты не из нашей стаи. Ты мясо. Вот кто ты. Мясо для зверя.

Насмешка исчезла с его лица. В глазах появился голодный блеск.

– Мы не можем этого сделать, – твердо заявил второй.

– А кто узнает? – сказал Пелоквин. – Никто никогда не узнает.

– Мы нарушаем закон.

Но Пелоквин будто не слышал этих слов. Он оскалил зубы. Черный дым заструился из его рта. Буни уже догадывался, что сейчас произойдет. Оборотень стал снова выворачивать свое лицо наизнанку. Голова едва уловимо меняла форму.

– Вы не можете убить меня, – сказал Буни. – Я такой же, как вы.

Дым мешал ему разглядеть оборотня. «Может, он одумается?» – мелькнула надежда и тотчас растаяла. Сомнений не оставалось – чудовище намеревалось съесть его.

И вдруг Буни почувствовал острую боль в животе. Он опустил вниз глаза. Тот, второй, кто до сих пор держал его мертвой хваткой сзади, вытащил когтистую лапу из тела и, освободив шею, выдохнул в самое ухо:

– Беги!

Повторять не пришлось. Не успел Пелоквин закончить свое превращение, как Буни вырвался из объятий Джеки и бросился бежать. Он бежал, не разбирая дороги, подгоняемый голодным звериным ревом и еще одним звуком, который тотчас же послышался сзади, – топотом ног чудовища, пустившегося за ним в погоню.

Кладбище было похоже на лабиринт. Он бежал вслепую, с отчаянием бросаясь то вправо, то влево, туда, где виднелся малейший просвет. Он не мог оглянуться на своего преследователя, да в этом и не было необходимости. В ушах его все еще звучали жуткие слова: «Ты не монстр. Ты мясо. Мясо для зверя». Эти слова пронзали его насквозь, и боль была не сравнима ни с чем. Даже здесь, среди монстров, ему нет места. Но тогда где же? Он бежал изо всех сил, как заяц от голодного волка, но вскоре понял, что спастись ему не удастся.

Он остановился и оглянулся. Пелоквин был ярдах в пяти-шести от него. Тело его все еще имело человеческие формы, а лицо уже окончательно превратилось в звериную морду. Изо рта торчали белые клыки. Он тоже остановился, вероятно, решив, что Буни достанет сейчас оружие. Но убедившись, что опасности нет, протянул руки к жертве. Позади него показалась фигура Джеки, и Буни впервые получил возможность взглянуть на этого человека… если это, конечно, был человек. На его огромной шишковатой голове просматривались два обезображенных лица с расплющенными носами, вытаращенными глазами, которые смотрели в разные стороны, и одним большим зияющим ртом. Он что-то кричал Пелоквину, но тот не обращал внимания. Его протянутые руки быстро превращались в мощные лапы. Еще мгновение, и он бросился на Буни, подмяв его под себя. Сопротивление было бы бессмысленным. Когти рвали куртку, добираясь до голого тела. Пелоквин поднял голову и оскалился, а потом впился Буни в грудь.

Зубы были не очень большими, но их оказалось много. И сначала боль показалась Буни не слишком сильной. Но когда Пелоквин отпрянул назад, вырывая из него кусок мяса, Буни вышел из оцепенения и стал биться под тяжестью звериного тела, пытаясь вырваться. Но Пелоквин, выплюнув обрывки кожи, снова наклонился над ним, и Буни почувствовал на своем лице страшное дыхание с запахом крови. Он понял, для чего эта передышка. Сейчас зверь начнет рвать его сердце и легкие. Не выдержав, Буни дико закричал, и помощь подоспела. Пелоквин не успел перевести дух. Джеки схватил его сзади и оттащил от добычи.

Затуманенными глазами Буни увидел, как его спаситель сцепился с Пелоквином и между ними завязалась драка. Но он не стал дожидаться результатов сражения. Прижимая рану на груди ладонью, он медленно поднялся на ноги.

Оставаться здесь было нельзя. Пелоквин, судя по всему, не единственный обитатель этого места, который так жаждет человеческого мяса. Пробираясь между могилами, Буни чувствовал, как со всех сторон за ним наблюдают другие людоеды и ждут, когда он упадет, чтобы наброситься на легкую добычу.

Но он не падал, несмотря на ужасное ранение. Наоборот, в его теле появилась какая-то сила, которую он не ощущал уже давно, с тех пор, как бросился под грузовик. Сейчас сама мысль о самоубийстве казалась ему кощунственной. Ведь даже рана, пульсирующая под его рукой, была живой и радовалась этой жизни. Боль утихла. На смену ей пришло не онемение, как это обычно бывает, а необыкновенное ощущение, сравнимое лишь с одним земным чувством, которое люди называют любовью. Ему даже захотелось засунуть поглубже руку и потрогать свое сердце. Улыбаясь этим безумным мыслям, он инстинктивно шел к центральным воротам кладбища. Но они оказались заперты. Не раздумывая, он полез вверх, удивляясь легкости своих движений. Спустившись на землю, он побежал вперед. Побежал не из страха, что его могут преследовать, а окрыленный все тем же чувством радости – он жив!