Книга Соколиная охота онлайн - страница 6



Глава 6
ТЕМНОЕ ПРОРОЧЕСТВО

Под яростными ударами снаружи сотрясалась дверь дома; тяжелый засов прыгал в скобах. За окном возле двери двигался тяжеломордый силуэт троллока. Везде были окна, и еще больше смутных фигур за ними. Хотя и не совсем смутных. Ранд вполне различал их.

Окна, с отчаянием подумал юноша. Он попятился от двери, обеими руками сжимая перед собой меч. Даже если выдержит дверь, они могут вломиться в окна. Почему они не пытаются влезть в окна?

С оглушительным зловещим скрипом металла одна из скоб вылезла из косяка, оставшись болтаться на гвоздях, на палец выбитых из дерева. От очередного удара вновь задрожал засов, и опять завизжали гвозди.

– Мы должны остановить их! – выкрикнул Ранд. Вот только остановить мы не сможем. Мы не можем их остановить. В поисках пути к бегству он огляделся вокруг, но дверь была всего одна. Комната оказалась ловушкой. Всего одна дверь, и так много окон. – Мы должны что-то сделать. Хоть что-то!

– Слишком поздно, – отозвался Мэт. – Разве непонятно? – Ухмылка на бескровном, бледном лице смотрелась жутко, а из груди торчала рукоять кинжала – рубин на рукояти сверкал, словно пылая огнем. В самоцвете жизни было больше, чем в лице Мэта. – Для нас слишком поздно что-то изменить.

– Наконец-то я от них избавился, – сказал, смеясь, Перрин. Из пустых глазниц по лицу будто потоком слез струилась кровь. Он протягивал обагренные руки, стараясь показать Ранду то, что держал в них. – Теперь-то я свободен. Кончено.

– Это никогда не кончится, ал’Тор, – вскричал Падан Фейн, прыгая и кривляясь. – Битва никогда не кончится.

Дверь взорвалась дождем щепок, и Ранд пригнулся, стараясь увернуться от летящих осколков дерева. Две облаченные в красное Айз Седай шагнули через порог, кланяясь своему входящему господину. Лицо Ба’алзамона скрывала маска цвета запекшейся крови, но Ранд разглядел в прорезях маски огненные глаза; он услышал гудящий пламенник рта Ба’алзамона.

– Между нами еще не кончено, ал’Тор, – сказал Ба’алзамон, и он и Фейн говорили как один: – Для тебя битва никогда не кончится.

Сдавленно вздохнув, Ранд сел на полу, словно когтями продираясь из сна в явь. Голос Фейна еще звучал у него в ушах, так четко и резко, будто торговец стоял перед ним. Это никогда не кончится. Битва не кончится никогда.

Ранд мутным взглядом посмотрел вокруг себя, чтобы убедиться, что он по-прежнему сидит в том убежище, где его спрятала Эгвейн, – на соломенном тюфяке в углу ее комнаты. Комнату тускло освещала единственная лампа, и Ранд удивился, увидев Найнив, которая расположилась в кресле-качалке по другую сторону нерасстеленной кровати. Найнив вязала. За окном царила ночь.

Темноглазая и стройная, Найнив по-прежнему заплетала волосы в толстую косу, переброшенную сейчас на плечо и доходящую почти до талии. Она не забыла о родных краях. Лицо ее было спокойным, и ее, казалось, не занимало ничего, кроме мягко покачивающихся вязальных спиц. Мерное «клик-клик» спиц было единственным звуком. Ковер скрадывал шорох кресла-качалки.

В последнее время не одну ночь Ранд сожалел, что на холодном каменном полу в его комнате нет ковра, но в Шайнаре в мужских апартаментах всегда было голо и стыло. Здесь же на стенах висели два гобелена с видами горных водопадов, а у бойниц – вышитые цветами занавеси. На столике у кровати в низкой круглой вазе плавали свежие, недавно срезанные цветы, белые утренние звезды, и еще больше цветов склоняло головки в белых глазурованных бра на стенах. В углу стояло высокое зеркало, еще одно висело над умывальником, отражая кувшин и тазик в голубую полоску. Ранда заинтересовало, зачем это Эгвейн два зеркала; в его комнате не было ни одного, и нельзя сказать, чтобы они были ему позарез нужны. Горела всего одна лампа, но в комнате было еще четыре – причем она размерами не уступала той, что отвели Ранду на троих с Мэтом и Перрином. Эгвейн же занимала ее одна.

Не поднимая глаз, Найнив сказала:

– Если спишь днем, то вряд ли хорошо будешь спать ночью.

Ранд насупился, хотя она и не могла заметить его недовольного лица. Найнив была старше юноши всего на несколько лет, но то, что она – Мудрая, добавляло ей лет пятьдесят к авторитету и куда больше веса ее словам.

– Мне нужно было где-то спрятаться, и я очень устал, – сказал Ранд, потом торопливо добавил: – Я сюда не просто так пришел. На женскую половину меня пригласила Эгвейн.

Найнив опустила вязание, окинула юношу насмешливым взглядом и улыбнулась. Она была красивой женщиной. Дома Ранд как-то не замечал ее красоты – просто никто и не думал так о Мудрой.

– Да поможет мне Свет, Ранд, ты с каждым днем все больше и больше становишься шайнарцем. Ну как же, приглашен на женскую половину. – Найнив фыркнула. – Того гляди, назавтра ты еще начнешь толковать о своей чести и просить, чтобы мир был благосклонен к твоему мечу. – Юноша залился румянцем, надеясь, что в этом неверном освещении она не заметит его смущения. Она смотрела на меч, рукоять которого торчала из длинного свертка на полу рядом с Рандом. Он знал, что Найнив неодобрительно относится к мечу, вообще к любому мечу, но на этот раз она ничего не сказала. – Эгвейн объяснила мне, почему тебе где-то надо спрятаться. Не волнуйся. Мы спрячем тебя от Амерлин или от любой другой Айз Седай, если тебе этого так хочется.

Найнив встретилась с ним взглядом и быстро отвела глаза, но Ранд успел до того заметить ее смущение. Ее сомнение. Все верно, я ведь могу направлять Силу. Мужчина, владеющий Единой Силой! Тебе же следовало бы помогать Айз Седай выследить меня и укротить.

Хмурясь, Ранд одернул короткую кожаную куртку, которую ему нашла Эгвейн, и, повернувшись, прислонился спиной к стене.

– Как только смогу, я спрячусь в телеге или как-нибудь еще выберусь отсюда. Вам не придется долго укрывать меня. – Найнив ничего не ответила; она вновь принялась за вязание и сердито фыркнула, когда у нее соскочила петля. – Где Эгвейн?

Найнив уронила вязание на колени:

– Не знаю, с чего это я мучаю себя этим вечером. Я даже почему-то петли отследить не могу... Она пошла вниз проведать Падана Фейна. Она считает, что если он почаще будет видеть знакомые лица, то это ему поможет.

– Мое ему точно не поможет. Ей бы подальше от него держаться. Он опасен.

– Она хочет помочь ему, – спокойно сказала Найнив. – Не забывай, она обучалась у меня, готовясь мне в помощницы, а быть Мудрой – не значит лишь предсказывать погоду. Целительство тоже часть работы Мудрой. У Эгвейн мечта – лечить людей, ей это нужно. А если Падан Фейн настолько опасен, то Морейн что-нибудь да сказала бы.

Ранд рассмеялся коротко, лающе:

– Ты же у нее и не спрашивала. Эгвейн призналась в этом, а ты... я просто представить не могу, чтобы ты о чем-то спрашивала разрешения. – Приподнятая бровь Найнив смела смешливость с лица Ранда. Правда, извиняться он и не собирался. От дома их отделял ох какой неблизкий путь, и он не понимал, как Найнив ухитрится остаться Мудрой в Эмондовом Лугу, если сама собирается в Тар Валон. – Но ведь меня уже ищут, верно? Эгвейн не была уверена, что станут разыскивать, но Лан сказал, что Амерлин здесь из-за меня, и я решил, что лучше положиться на его мнение, а не на ее.

С минуту Найнив не отвечала. Вместо ответа она принялась возиться со своими клубками. Наконец Найнив сказала:

– Я не уверена. Одна из служанок заходила, совсем недавно. Чтобы приготовить постель на ночь, как она заявила. Как будто Эгвейн уже собралась спать, когда вечером пир в честь Амерлин. Я отослала ее; тебя она не видела.

– На мужской половине никто не разбирает вечером постель. – Найнив окинула его холодным взглядом, от которого год назад Ранд начал бы заикаться. Он покачал головой. – Найнив, вряд ли бы они отправили искать меня прислугу.

– Когда немногим раньше я пошла в кладовую за чашкой молока, то в коридорах было что-то многовато женщин. Те, которые приглашены на пир, должны бы одеваться к празднику, а другие – либо помогать им, либо готовиться прислуживать на нем, либо... – Найнив озабочено нахмурилась. – Раз здесь Амерлин, то у всех наверняка по горло работы. И встречались они не только на женской половине. Я видела, как из кладовой рядом с молочной вышла сама Леди Амалиса, и лицо у нее было все в пыли.

– Это нелепо! Зачем ей участвовать в поисках? Да и любой из женщин? Они бы отправили солдат Лорда Агельмара и Стражей. И Айз Седай. Им же надо чем-то заниматься к празднику. Чтоб я сгорел, если знаю, что имеется в виду под шайнарским праздником.

– Иногда кажется, Ранд, будто в голове у тебя одна шерсть. Мужчины, которых я видела, не знали, чем это заняты женщины. Я слышала, как некоторые сетовали, что им приходится всю работу делать самим. Я понимаю, нет никакого смысла в том, что они ищут именно тебя. Никто из Айз Седай, похоже, никакого интереса не проявляет. Но вряд ли Амалиса готовится к празднику, пачкая себе платье в кладовой. Они что-то искали, что-то важное. Даже если она начала прихорашиваться к пиру сразу после того, как я ее увидела, то у нее едва хватит времени, чтобы принять ванну и переодеться. Кстати об этом: если вскоре Эгвейн не вернется, ей придется выбирать – или переодеться, или опоздать.

Только сейчас до Ранда дошло, что на Найнив не шерстяное двуреченское платье, к которому он привык. Теперь ее платье было из бледно-синего шелка, вышитое цветками подснежника по горлу и внизу по рукавам. В центре каждого цветка сверкала маленькая жемчужина, а пояс был тиснен серебром, с серебряной же пряжкой, отделанной жемчужинами. Ранд никогда не видел Найнив в похожем наряде. Даже дома праздничная одежда не шла ни в какое сравнение с таким платьем.

– Ты собралась на пир?

– Конечно. Даже если в Морейн не сказала, что я должна идти, я все равно не позволила бы ей думать, будто я... – На миг глаза ее яростно вспыхнули, и Ранд понял, что она имела в виду. Найнив никогда и никому не позволит думать, что она боится, даже если это и в самом деле так. И уж конечно, не Морейн, и тем более не Лану. Ранд надеялся, она не подозревает, что ему известно о ее чувствах к Стражу.

Через минуту взгляд Найнив, упав на рукав платья, смягчился.

– Его мне подарила Леди Амалиса, – сказала она так тихо, что Ранд уж решил, что Найнив разговаривает сама с собой. Она провела пальцами по шелку, обводя вышитые цветы, улыбаясь, думая о чем-то своем.

– Оно очень красиво на тебе смотрится, Найнив. Сегодня вечером ты очень красивая.

Ранд вздрогнул, едва произнеся эти слова. Любая Мудрая болезненно относилась ко всему, что касалось ее авторитета, а Найнив была обидчивее большинства из них. Дома Круг Женщин вечно стоял у нее над душой – из-за того, что она была молода, и, может быть, из-за того, что она была красива, – а ее стычки с мэром и Советом Деревни были стержнем многих историй.

Найнив резко отдернула руку от вышивки и впилась в Ранда свирепым взглядом из-под опущенных бровей. Ранд, не дав ей и слова вымолвить, быстро заговорил сам:

– Они же не могут вечно держать ворота на запоре. Как только их откроют, я уйду, и Айз Седай меня никогда не найдут. Перрин говорит, в Черных Холмах и в Каралейнской Степи есть места, где можно идти не один день и не встретить ни одной живой души. Может... может, я сумею придумать, что сделать с... – Он неловко пожал плечами. Незачем говорить это ей. – А если не сумею, то там никому не причиню зла.

Найнив молчала с минуту, потом медленно произнесла:

– Я в этом не так уверена, Ранд. Не скажу, что для меня ты с виду чем-то отличаешься от какого-нибудь деревенского паренька, но Морейн настаивает, что ты – та’верен, и я не думаю, что она считает, будто Колесо закончило с тобой. Темный, видимо...

– Шайи’тан мертв, – хрипло сказал Ранд, и комнату внезапно будто качнуло. Волны головокружения окатили юношу, он схватился за голову.

– Ты – дурак! Ты – полнейший дурак, слепой, наидурнейший дурень! Называешь Темного по имени, привлекая к себе его внимание! Тебе что, бед мало?

– Он мертв, – пробормотал Ранд, потирая виски. Потом сглотнул комок в горле. Головокружение уже почти прошло. – Хорошо, хорошо, Ба’алзамон, если хочешь. Но он мертв; я видел, как он умер, видел, как он горел.

– А я не видела, как на тебя, вот только что, пал взор Темного? И не смей говорить, что ты ничего не почувствовал, иначе я тебе уши надеру, – я видела, какое у тебя было лицо.

– Он мертв, – не сдавался Ранд. Невидимый наблюдатель всплыл и пропал в его мыслях, вспомнился ветер на верхушке башни. Ранд содрогнулся. – Странные вещи случаются так близко от Запустения.

– Ты и впрямь дурак, Ранд ал’Тор. – Найнив погрозила ему кулаком. – Я бы надрала тебе уши, если бы этим могла вбить немного ума...

Последние ее слова потонули в звоне колокола, набатом прогремевшего по всей крепости.

Ранд вскочил на ноги:

– Тревога! Они ищут... – Назови Темного по имени, и зло его падет на тебя.

Найнив встала, но куда медленнее, хотя и обеспокоенно качая головой:

– Нет, вряд ли так. Если в искали тебя, то звон колоколов предупредил бы тебя. Нет, если это тревога, то не из-за тебя.

– Тогда что это? – Ранд поспешил к ближайшей бойнице и выглянул наружу.

По закутанной в плащ ночи крепости светлячками метались огоньки – туда-сюда носились фонари и факелы. Некоторые устремились к внешним стенам, к башням, но большинство из тех, кого Ранд видел, беспорядочно кружили по саду под окном и по одному внутреннему дворику, самый уголок которого чуть виднелся из окна. Что бы ни вызвало тревогу, причина ее находилась внутри крепости. Колокола смолкли, и теперь стали слышны крики людей, но что те кричали, Ранд не разобрал.

Если это не из-за меня...

– Эгвейн, – вдруг произнес Ранд.

Если он по-прежнему жив, если есть какое-то зло, то оно должно настигнуть меня.

От другой бойницы к нему обернулась Найнив:

– Что?

– Эгвейн. – Ранд быстрыми, широкими шагами пересек комнату и высвободил из узла ножны с мечом. Свет, удар же должен прийтись по мне, а не по ней! – Она в подземелье, в темнице с Фейном. А что, если тот как-то освободился?

Найнив поймала его у двери, схватив за руку. Ростом она была Ранду по плечо, но хватка у нее была железная.

– Не глупи, Ранд ал’Тор, не выставляй себя полным идиотом с овечьими мозгами – каковым ты сейчас и выглядишь. Даже если эта тревога не имеет к тебе никакого отношения, то ведь женщины же чего-то ищут! О Свет, мужчина, это же женская половина! В коридорах почти наверняка будут Айз Седай. С Эгвейн все будет хорошо. Она собиралась взять с собой Мэта и Перрина. Даже если в она попала в неприятности, они сумеют о ней позаботиться.

– А если ей не удалось их найти, Найнив? Такой оборот никогда бы не остановил Эгвейн. Она, как и ты, пошла бы одна, и тебе это известно. Свет, я же говорил ей, что Фейн опасен! Испепели меня, я же говорил ей!

Рывком освободившись, Ранд резко толкнул дверь и выскочил в коридор. Испепели меня Свет, это же должно было случиться со мной!

Завидев Ранда – в грубой рубахе и куртке работника и с мечом в руке, пронзительно закричала какая-то женщина. Даже будучи приглашенным на женскую половину, мужчина не смел и шагу ступить сюда с оружием, если только крепость не подверглась нападению. Коридор наполнился женщинами: прислугой в черно-золотом, дамами из крепости в шелках и кружевах, женщинами в вышитых шалях с длинной бахромой, все громко и разом говорили, все спрашивали друг у друга, что происходит. Повсюду за юбки цеплялись плачущие и орущие дети. Ранд устремился сквозь толпу, лавируя, где мог, бормоча на ходу извинения тем, кого отталкивал плечом, стараясь не замечать обращенные на него испуганные и изумленные взгляды женщины.

Одна из женщин с шалью на плечах повернулась, собираясь вернуться в свою комнату, и Ранд увидел ее со спины – увидел мерцающую белую слезинку в центре шали. Он вдруг узнал лица, которые видел во внешнем дворе крепости. Айз Седай – смотрящие теперь с тревогой на него.

– Кто ты? Что тут делаешь?

– На крепость напали? Отвечай же, мужчина!

– Он не солдат. Кто ты? Что происходит?

– Это молодой лорд-южанин!

– Кто-нибудь, остановите его!

Страх растянул ему губы, блеснули в оскале зубы, но Ранд не остановился, а постарался двигаться быстрее.

Потом в коридор шагнула женщина, оказавшись лицом к лицу с Рандом, и тот, сам того не желая, остановился. Он узнал это лицо, помня его лучше всех прочих, – юноше казалось, что он будет помнить его, даже если станет жить вечно. Престол Амерлин. Глаза ее расширились, когда она увидела Ранда, и она шагнула назад. Вторая Айз Седай – высокая женщина, которую он видел с жезлом, – встала между ним и Амерлин, что-то крича ему, – он не расслышал слов в нарастающем гуле голосов.

Она знает. Помоги мне Свет, она знает! Морейн рассказала ей. Зарычав, Ранд побежал дальше. Свет, только дайте мне убедиться, что с Эгвейн все в порядке, прежде чем они... Он слышал позади себя крики, но не прислушивался к ним.

В самой крепости, за порогом женской половины, суматохи хватало и без него. Мужчины с обнаженными мечами бегали по крепостным дворам, не глядя на Ранда. Теперь в тревожном звоне набатных колоколов слышались и другие звуки. Крики. Вопли. Лязг металла о металл. У Ранда едва хватило времени, чтобы сообразить, что он слышит звуки боя – Битва? В самом Фал Дара? – когда из-за угла перед ним выскочили три троллока.

Покрытые шерстью рыла уродливо выделялись на человеческих – во всем прочем – лицах, у одного из троллоков были бараньи рога. Оскалив зубы и взметнув мечи-косы, они устремились к Ранду.

Коридор, в котором мгновением раньше было полно бегущих солдат, теперь оказался пуст. Лишь он сам и три троллока. Захваченный врасплох, Ранд неуклюже вытащил меч из ножен, попытался применить «Колибри Целует Медвяную Розу». Потрясенный тем, что обнаружил троллоков в сердце цитадели Фал Дара, он исполнил этот прием настолько плохо, что Лан, случись ему увидеть такое, воспринял бы это как личное оскорбление, развернулся бы и, ни слова не говоря, ушел бы прочь. Троллок с медвежьей мордой легко уклонился от удара, на мгновение замедлив шаг двум другим.

Вдруг мимо Ранда на троллоков ринулась дюжина шайнарцев – наполовину одетых в пышные праздничные наряды, но с мечами наголо. Медвежьерылый троллок издал предсмертное рычание, а его товарищи бежали, преследуемые криками солдат и взмахами стали. Доносящиеся отовсюду крики и вопли повисли в воздухе.

Эгвейн!

Ранд свернул в глубь цитадели и промчался по вымершим коридорам. Там и тут на полу лежали мертвые троллоки. Или мертвые люди.

Потом Ранд выскочил на пересечение переходов – и слева застал конец схватки. Там лежало неподвижно шесть окровавленных солдат с чубами, седьмой – умирал. Мурддраал, вытаскивая свой клинок из живота противника, повернул его вдобавок в ране, и солдат вскрикнул, выронил меч и упал. Исчезающий двинулся с гадючьей грацией, сходство со змеей усиливалось от защищающего его грудь доспеха из черных, перекрывающих друг друга пластинок. Он повернулся, и его бледное безглазое лицо уставилось на Ранда. Мурддраал шагнул к юноше, улыбаясь бескровной улыбкой, нисколько не торопясь. Из-за одного человека торопиться незачем.

Ранд почувствовал, что ноги приросли к полу и он не в силах сдвинуться с места; язык прилип к небу. Взгляд Безглазого – страх. Так говаривают на Порубежье. Руки Ранда, когда он поднял меч, дрожали. Он и думать забыл о пустоте, о том, чтобы сосредоточиться на ней. Свет, он только что убил сразу семерых вооруженных солдат. Свет, а мне-то что делать? Свет!

Внезапно Мурддраал остановился, улыбка пропала.

– Этот – мой, Ранд. – Юноша вздрогнул, когда рядом с ним, шагнув сзади, встал Ингтар – смуглый и коренастый, в праздничной желтой куртке, держа меч обеими руками. Темные глаза Ингтара неотрывно смотрели в лицо Исчезающему; если шайнарец и чувствовал страх от этого взгляда, то ничем не выдавал его. – Попробуй свои силы на троллоке-другом, – тихо произнес Ингтар, – прежде чем сразиться с одним из этих.

– Я шел вниз, проверить, все ли в порядке с Эгвейн. Она собиралась в подземелье, навестить Фейна, и...

– Тогда иди и проверь.

Ранд сглотнул комок в горле:

– Мы займемся им вместе, Ингтар.

– Ты не готов для этого. Иди займись девушкой. Иди! Или ты хочешь, чтобы на нее, беззащитную, наткнулись троллоки?

Мгновение Ранд еще стоял в нерешительности. Исчезающий поднял меч – на Ингтара. Рот Ингтара скривился в бессловесном рычании, но Ранд понимал – это не страх. А Эгвейн, может, осталась в темнице наедине с Фейном или еще с чем хуже. Но когда он бежал к ведущей в подземелье лестнице, ему все равно было стыдно. Ранд знал, что от взгляда Исчезающего страх проберет до печенок всякого, но Ингтар победил свой страх, преодолел его. А у Ранда до сих пор внутри цепко держался холодок ужаса.

Коридоры под крепостью были тихи и бледно освещены мигающим пламенем настенных ламп, далеко отстоящих одна от другой. Оказавшись неподалеку от подземных темниц, Ранд сбавил шаг, стараясь красться как можно тише, на цыпочках. Поскрипывание подошв по голому камню било по ушам. Дверь в темницы предстала сломанной и приоткрытой на ширину ладони, а должна была быть закрытой и запертой на засов.

Уставясь на дверь, Ранд попытался сглотнуть комок в горле, но не смог. Он открыл было рот, чтобы позвать девушку, но тут же прикусил язык. Если Эгвейн там, внутри, и в беде, то, позвав ее, он лишь насторожит любого, кто бы ни угрожал ей. Или то, что ей угрожает. Сделав глубокий вдох, Ранд решился.

Одним движением он широко распахнул дверь, толкнув створку ножнами, зажатыми в левой руке, и бросился внутрь, перекатившись через плечо по устланному соломой полу, и тут же вскочил на ноги, быстро крутанувшись на месте, чтобы окинуть взором помещение, в отчаянии высматривая возможного врага и ища взглядом Эгвейн. Никого.

Взор Ранда упал на стол, и он замер не дыша, и даже мысли будто оледенели. По обе стороны от все еще горящей лампы, будто какое-то украшение, в лужах крови лежали головы стражников. Выпученные от ужаса глаза уставились на Ранда, рты раскрыты в последнем, не слышном никому, вопле. Ранда затошнило, и он согнулся вдвое; желудок выворачивало наизнанку. Наконец юноша кое-как сумел выпрямиться, утирая рот рукавом, – в горле будто наждаком провели.

Мало-помалу Ранд стал воспринимать в караульной и все остальное, до того лишь замеченное мельком и не осознанное в те мгновения, когда он торопливо выискивал нападающего. По соломе раскиданы кровоточащие обрубки плоти. Ничего нельзя было признать за останки человека, кроме этих двух голов. Кое-какие из кровавых ошметков выглядели так, словно их жевали. Так вот что случилось с телами. Ранд подивился спокойствию своих мыслей, почти такому же, будто он, не прилагая усилий, достиг ощущения пустоты. Это от потрясения, отсутствующе отметил он про себя.

Ни одну голову юноша не узнал; после того как он здесь побывал, охранники сменились. Ранд этому даже обрадовался. Хуже было бы узнать их, даже Чангу. Кровь покрывала стены, разбрызгавшись во все стороны буквами-каракулями, отдельными словами и целыми предложениями. Некоторые буквы были угловатыми и неровными, на языке, которого Ранд не знал, хотя и узнал троллоков почерк. Другие слова он сумел прочитать, о чем сразу же пожалел. От таких непристойностей и ругательств побледнел бы самый распоследний конюх или купеческий охранник.

– Эгвейн. – Спокойствие исчезло. Засунув ножны за пояс, Ранд схватил со стола лампу, вряд ли заметив, как опрокинулись головы. – Эгвейн! Где ты?

Он устремился к внутренней двери и, едва сделав два шага, замер, широко раскрыв глаза. На двери, темные и влажно поблескивающие в свете лампы, были ясно видны слова:

МЫ ВСТРЕТИМСЯ ВНОВЬ НА МЫСЕ ТОМАН

ЭТО НИКОГДА НЕ КОНЧИТСЯ, АЛ’ТОР

Меч выпал из разом похолодевшей руки. Не отрывая взора от двери, Ранд нагнулся подобрать оружие. Вместо этого он схватил пучок соломы и принялся яростно стирать слова с двери. Тяжело дыша, он тер до тех пор, пока не размазал надпись в одно кровавое пятно, но никак не мог остановиться.

– Что ты делаешь?

От резкого голоса за спиной Ранд развернулся, пригибаясь и хватая с пола свой меч.

В дверях, ведущих во внешний коридор, стояла женщина, всем видом своим выражающая возмущение и негодование. Волосы, заплетенные в дюжину или больше косичек, отливали тусклым золотом, но темные глаза пронзительно смотрели прямо Ранду в лицо. С виду она была не старше, чем Ранд, и по-своему красива в своей угрюмости, но такие поджатые губы Ранду никогда не нравились. Потом он разглядел шаль, в которую женщина плотно закуталась, – с длинной красной бахромой.

Айз Седай. И да поможет мне Свет, она – из Красной Айя.

– Я... я только... Это – разные непристойности. Всякая мерзость.

– Все должно быть оставлено в точности как есть, чтобы мы осмотрели здесь все досконально. Ничего не трогай. – Глядя на Ранда, она сделала шаг вперед, а он попятился. – Да. Так, как я и думала. Один из тех, что с Морейн. Какое ты имеешь отношение к этому? – Она широким жестом указала на головы на столе и кровавые каракули на стенах.

С минуту он таращился на нее:

– Я? Да никакого! Я спустился сюда, чтобы отыскать... Эгвейн!

Ранд повернулся, намереваясь открыть внутреннюю дверь, но Айз Седай крикнула:

– Нет! Отвечай мне!

Все, что он сумел сделать, это – встать прямо, продолжая держать лампу и меч. Ледяной холод сжал его со всех сторон. Голова будто очутилась в морозных тисках; он едва мог дышать – что-то словно давило на грудь.

– Отвечай мне, мальчишка. Скажи мне свое имя.

Невольно Ранд хрюкнул, пытаясь ответить и борясь с холодом, который вминал лицо в череп, стягивая грудь заиндевелыми железными обручами. Он сцепил зубы, стараясь не произнести ни звука. Борясь с болью, он сдвинул глаза, устремив сквозь пелену слез яростный взгляд на женщину. Сожги тебя Свет, Айз Седай! Я ни слова не скажу, побери тебя Тень!

– Отвечай мне, мальчишка! Ну!

Морозные иглы болезненно вонзились в мозг Ранда, вгрызаясь ему в кости. Пустота сформировалась внутри Ранда – еще до того, как он сообразил, что подумал о ней, но и она не могла сдержать боль. Смутно где-то вдалеке он ощутил свет и тепло. От мерцания света накатывала дурнота, но свет значил тепло, а ему было холодно. Свет был далеко, вне поддающихся осознанию пределов, но тем не менее дотянуться до него можно. О Свет, так холодно. Я должен дотянуться... до чего? Она убивает меня. Я должен дотянуться до него, иначе она убьет меня. Отчаянным усилием он потянулся к свету.

– Что здесь происходит?

Вдруг холод, тяжесть, тиски, иглы исчезли. Колени у Ранда подогнулись, но он усилием воли выпрямил их. Ему нельзя упасть на колени; он не доставит ей такого удовольствия. Пустота тоже исчезла так же внезапно, как и появилась. Она и в самом деле хотела убить меня. Тяжело дыша, Ранд поднял голову. В дверях стояла Морейн.

– Я спросила, что здесь происходит, Лиандрин, – сказала она.

– Я нашла здесь этого мальчишку, – спокойным тоном ответила Красная Айз Седай. – Стража – перебита, а он тут. Один из твоих. А что тут делаешь ты, Морейн? Сражение идет наверху, а не здесь.

– Я могла бы то же самое спросить у тебя, Лиандрин. – Морейн оглядела помещение, лишь едва заметно поджав губы при виде страшной картины. – Почему же ты здесь?

Ранд отвернулся от Айз Седай, неловкими движениями отодвинул засовы и потянул дверь на себя.

– Эгвейн спустилась сюда, – заявил он – кому это было интересно? – и шагнул через порог, высоко подняв лампу. Колени у него дрожали; он вообще не был уверен в том, как ухитряется держаться на ногах, разве только из-за того, что ему нужно отыскать Эгвейн. – Эгвейн!

По правую руку раздались сдавленное горловое бульканье и удары, и Ранд протянул лампу туда. Узник в нарядной куртке повис на железной решетке своей камеры, один конец его пояса стягивал шею, другой был захлестнут вокруг перекладин. Когда Ранд посмотрел на арестанта, тот в последний раз взбрыкнул ногой, шаркнул по полу, разметав солому, и затих; язык вывалился изо рта, глаза выкатились из орбит, лицо стало почти черным. Колени едва не касались пола – если в он захотел, то мог бы в любой момент встать на ноги.

Содрогнувшись, Ранд всмотрелся в соседнюю камеру. Забившись в самый дальний угол, съежившись, сидел тот здоровяк с выбитыми костяшками, обезумевшие глаза раскрыты дальше некуда. При виде Ранда он завопил, извернулся и принялся неистово скрести по каменной стене.

– Я не сделаю вам ничего плохого! – воскликнул Ранд. Мужчина продолжал вопить и царапать камень. Руки его были в крови и оставляли полосы на темных подозрительного вида пятнах. Это была уже не первая попытка голыми руками зарыться в камень.

Ранд отвернулся, радуясь, что в желудке у него уже пусто. Но ни для одного из узников он не мог ничего сделать.

– Эгвейн!

Свет лампы наконец-то пробился к концу коридора. Дверь опустевшей камеры Фейна была распахнута, но у порога снаружи виднелись две фигуры, при виде которых Ранд бросился вперед и упал на колени между ними.

На полу, распростершись, обмякнув, лежали Эгвейн и Мэт, без сознания... или мертвые. С громадным облегчением Ранд увидел, как дыхание вздымает грудь Мэта. Эгвейн тоже дышала. Ни у кого, как казалось, не было ни одной раны.

– Эгвейн? Мэт? – отложив меч в сторону, он нежно потряс за плечо Эгвейн. – Эгвейн? – Девушка не открывала глаз. – Морейн! С Эгвейн что-то случилось! И с Мэтом! – Дыхание Мэта было затруднено, на смертельно бледном лице – ни кровинки. Ранд едва сдерживался, чтобы не расплакаться. Это должно было случиться со мной. Я называл Темного. Я!

– Не трогай их, пусть так лежат, – в голосе Морейн не слышалось ни волнения, ни даже удивления.

Комнату вдруг затопило светом, это вошли две Айз Седай. У каждой над ладонью в воздухе плыл горящий холодным светом шар.

Лиандрин прошла прямо вперед по центру широкого коридора, приподняв свободной рукой свои юбки, чтобы они не волочились по соломе, но Морейн приостановилась, прежде чем последовать за ней, и посмотрела на двух заключенных.

– Для одного уже ничего не сделать, – сказала она, – а другой может подождать.

Лиандрин оказалась возле Ранда первой и склонилась было к Эгвейн, но Морейн, метнувшись к девушке, опередила ее и положила свободную руку на голову Эгвейн. Лиандрин с кислой миной выпрямилась.

– Ей не очень сильно досталось, – спустя несколько мгновений сообщила Морейн. – Ее ударили сюда. – Она обвела пальцем область сбоку на голове Эгвейн; Ранд не видел ничего такого, что отличало бы это место от другого – и там такие же волосы, и тут. – Это единственный ушиб, который она получила. С ней все будет в порядке.

Ранд переводил взгляд с одной Айз Седай на другую.

– А что с Мэтом?

Лиандрин дугой изогнула бровь и с гримасой на лице повернулась к Морейн.

– Тише, – сказала Морейн. Пальцы ее по-прежнему оставались там, куда, по ее словам, ударили Эгвейн. Айз Седай прикрыла глаза. Эгвейн что-то пробормотала и пошевелилась, потом затихла.

– Она?..

– Она спит, Ранд. С ней все будет хорошо, но ей нужно поспать.

Морейн повернулась к Мэту, но лишь прикоснулась к нему на миг, потом отодвинулась.

– Это куда серьезней, – тихо произнесла она. Пошарила на поясе у Мэта, расстегнув куртку, потом сердито хмыкнула. – Кинжал пропал.

– Что за кинжал? – спросила Лиандрин.

Вдруг из дальней комнаты донеслись голоса, восклицания, в которых звучали гнев и отвращение.

– Сюда, – позвала Морейн. – Принесите двое носилок. Быстрее.

Кто-то в той комнате громко распорядился о носилках.

– Фейн исчез, – сказал Ранд.

Обе Айз Седай посмотрели на него. На их лицах он не мог прочесть ровным счетом ничего, лишь глаза их блестели в холодном свете.

– Это я вижу, – сказала Морейн бесцветным голосом.

– Я говорил, чтобы она не ходила. Я говорил ей, что он опасен.

– Когда я пришла, – безучастным голосом сообщила Лиандрин, – он уничтожал надпись в караульной.

Ранд поерзал, стоя на коленях. Теперь взгляды Айз Седай показались очень похожими. Взвешивающие его и оценивающие, холодные и внушающие страх.

– Это... это была мерзость, – сказал Ранд. – Всего лишь грязные слова. – Они продолжали, не говоря ни слова, смотреть на него. – Вы же не думаете, что я... Морейн, вы же не думаете, что я имею отношение к... к тому, что там случилось?

Свет, а если имею? Ведь я же назвал Темного.

Она не ответила, и Ранд ощутил холодок, который не пропал, когда в темницы ворвались солдаты с факелами и фонарями. Свои светящиеся шары Морейн и Лиандрин погасили, а фонари и факелы не давали столько же света. В углах камер запрыгали тени. К лежащим на полу фигурам подбежали люди с носилками. Их вел Ингтар. Кисточка волос на его макушке дрожала от ярости, и, судя по его лицу, воин искал повода пустить в дело свой меч.

– Та-ак, к тому же бежал Приспешник Темного, – прорычал он. – Ну это самое малое из того, что стряслось этой ночью.

– Самое малое даже здесь, – резко сказала Морейн. Она жестом распорядилась уложить Мэта и Эгвейн на носилки. – Девушку отнесите в ее комнату. К ней нужно будет приставить сиделку на случай, если она ночью проснется. Она может быть напуганной, но более всего ей теперь необходим сон. Мальчика... – Она прикоснулась к Мэту, когда двое мужчин подняли носилки с ним, и поспешно отдернула руку. – Отнесите его в покои Престола Амерлин. Отыщите Амерлин – где бы она ни находилась – и передайте ей, что он там. Скажите ей, что его имя – Мэтрим Коутон. Как только смогу, я явлюсь к ней.

– Амерлин! – воскликнула Лиандрин. – Ты хочешь, чтобы Амерлин стала Целительницей для твоего... твоего любимца? Ты обезумела, Морейн.

– Престол Амерлин, – спокойно сказала Морейн, – не разделяет ваших – Красных Айя – предубеждений. Она исцелит мужчину, не имея в намерениях использовать его для какой-то особой цели. Идите вперед, – сказала она солдатам с носилками.

Лиандрин проводила взглядом уходящих – Морейн и тех, кто нес Мэта и Эгвейн, потом пристально посмотрела на Ранда. Тот попытался игнорировать ее. Он сосредоточился на том, чтобы вложить меч в ножны, на том, чтобы тщательно счистить все соломинки, прилипшие к штанам и рубашке. Правда, когда юноша поднял голову, Лиандрин по-прежнему изучала его, лицо ее было холоднее льда. Ничего не сказав, она повернулась, обратив задумчивый взор на остальных. Один из солдат придерживал тело повесившегося, пока второй распутывал пояс. Ингтар и другие почтительно ждали. Бросив последний взгляд на Ранда, Лиандрин ушла, по-королевски вздернув голову.

– Жестокая женщина, – пробормотал Ингтар, затем, кажется, сам удивился тому, что сказал. – Что здесь случилось, Ранд ал’Тор?

Ранд покачал головой:

– Не знаю, кроме, разве, того, что Фейн каким-то образом бежал. И при этом пострадали Эгвейн и Мэт. Я видел караулку... – юноша передернулся, – но здесь... Что бы тут ни произошло, Ингтар, это настолько испугало того бедолагу, что он полез в петлю. По-моему, другой, увидев все, сошел с ума.

– Сегодня ночью мы все сойдем с ума.

– Исчезающий... ты убил его?

– Нет! – Ингтар со звоном вогнал меч в ножны; рукоять торчала под его правым плечом. Он выглядел одновременно разъяренным и пристыженным. – Сейчас он уже вне крепости, вместе с теми, кого мы не сумели добить.

– По крайней мере, Ингтар, ты – жив. Этот Исчезающий убил сразу семерых!

– Жив? Разве это так важно? – Вдруг лицо Ингтара стало не яростным, а усталым и огорченным. – Он был в наших руках. В наших руках! И мы потеряли его, Ранд. Потеряли!

Он говорил так, словно не мог поверить своим словам.

– Что потеряли? – спросил Ранд.

– Рог! Рог Валир. Он пропал, ларец и все остальное.

– Но он же был в сокровищнице.

– Сокровищница ограблена, – устало сказала Ингтар. – Не считая Рога, многого они не взяли. Только то, чем сумели набить карманы. Если в они забрали все оставшееся и оставили его... Ронан мертв, и часовые, которых он выставил на охрану сокровищницы, тоже. – Голос Ингтара стал совсем тихим. – Когда я был еще мальчишкой, Ронан с двадцатью воинами удержал Башню Джехаан против тысячи троллоков. Но так легко он не дался. На кинжале старика была кровь. Мужчине о большем спрашивать незачем. – Он помолчал. – Они вошли через Собачью Калитку и через нее же ушли. Мы прикончили с пятьдесят или больше, но куда больше спаслось от наших клинков. Троллоки! Никогда прежде троллок не ступал в цитадель. Никогда!

– Как им удалось проникнуть через Собачью Калитку, Ингтар? Там один может остановить сотню. А все ворота были заперты на засовы. – Ранд поежился, вспомнив, почему они были закрыты. – Стража не впустила бы никого.

– Им перерезали горло, – сказал Ингтар. – Оба добрые солдаты, и все-таки их зарезали как свиней. Все было сделано изнутри. Кто-то убил стражников, потом открыл ворота. Кто-то, кому удалось подобраться к ним близко, не вызвав подозрений. Кто-то, кого они знали.

Ранд оглянулся на пустую камеру Падана Фейна.

– Но ведь это значит...

– Да. В стенах Фал Дара есть Друзья Темного. Или были. Если дело таково, то мы вскоре узнаем. Сейчас Каджин проверяет, не пропал ли кто. Мир! Предательство в крепости Фал Дара! – Нахмурившись, Ингтар оглядел подземелье, ждущих его приказа людей. У всех были мечи, надетые поверх праздничных одежд, у некоторых были шлемы. – Тут нам больше нечего делать. Выходите! Все! – Ранд присоединился к уходящим солдатам. Ингтар похлопал по куртке Ранда. – Что такое? Ты решил стать конюхом?

– Долго рассказывать, – ответил Ранд. – Да и не место тут. Может, как-нибудь в другой раз. – А может, и никогда – если мне повезет. Может, сумею в этой суматохе улизнуть. Нет, я не могу. Не могу, пока не узнаю, что с Эгвейн все в порядке. И с Мэтом. Свет, что станется с ним теперь, когда кинжала нет? – Наверное, Лорд Агельмар на всех воротах удвоил стражу.

– Утроил, – сказал Ингтар удовлетворенным тоном. – Никто не пройдет через ворота, ни сюда, ни отсюда. Как только Лорд Агельмар узнал о происходящем, он приказал никого не выпускать из крепости без его личного разрешения.

Как только он узнал?..

– Ингтар, а до того? А раньше приказа никого не пропускать не было?

– Раньше? Что за приказ? Ранд, крепость была открыта, пока Лорд Агельмар не услышал о происходящем. Кто-то сказал тебе неправду.

Ранд медленно покачал головой. Ни Раган, ни Тима не стали бы выдумывать ничего подобного. И даже если приказ исходил от Престола Амерлин, Ингтар должен был знать о нем. Тогда кто? И как? Он глянул искоса на Ингтара, раздумывая, не лжет ли шайнарец. Ты и впрямь сходишь с ума, если подозреваешь Ингтара.

Теперь они находились в караулке подземной тюрьмы. Отрезанные головы и изрубленные тела стражников убрали, хотя о них напоминали красные потеки на столе и влажные пятна на соломе. Тут были две Айз Седай, с безмятежными лицами, в шалях с коричневой бахромой; женщины изучали намалеванные на стенах надписи, совершенно не заботясь о том, что их юбки волочатся по соломе. На поясе у каждой был несессер с чернильницей, и каждая пером делала заметки в небольшой книжечке. Они даже не оглянулись на мужчин, строем проходящих мимо.

– Взгляни сюда, Верин, – сказала одна из них, указывая на участок камня, покрытый строчками троллоковых письмен. – Выглядит весьма любопытно.

Вторая поспешила к ней, юбкой пройдясь по красноватым пятнам.

– Да, вижу. Рука много лучше прочих. Не троллок. Очень интересно. – Она принялась писать в своей книжке, поглядывая иногда вверх, чтобы прочесть угловатые буквы на стене.

Ранд заторопился наружу. Даже если в они не были Айз Седай, то и тогда ему совсем не хотелось бы оставаться в одной и той же комнате с кем-то, кто считает «интересным» читать троллоковы письмена, выведенные человеческой кровью.

Впереди шагали Ингтар и его солдаты, намеренные вернуться к исполнению своих обязанностей. Ранд бесцельно брел следом, гадая, куда же ему теперь идти. Без помощи Эгвейн вернуться на женскую половину вряд ли возможно. Свет, только бы с ней все было хорошо! Морейн же сказала, что с ней все будет в порядке!

Прежде чем Ранд дошел до первой лестницы, ведущей наверх, его отыскал Лан.

– Ты можешь вернуться в свою комнату, пастух, если хочешь. Морейн распорядилась, чтобы твои вещи перенесли из комнаты Эгвейн в твою.

– Как она узнала?..

– Морейн знает великое множество всего обо всем, овечий пастух. Тебе бы следовало уже это понимать. Лучше бы обращал внимание на свое поведение. Все женщины только и толкуют о том, как ты, размахивая мечом, несся по коридорам. Приведя в замешательство своим взглядом Амерлин, – так они говорят.

– Свет! Мне жаль, что они сердятся, Лан, но меня пригласили туда. И когда я услышал тревогу... чтоб я сгорел, Эгвейн же была внизу!

Лан задумчиво подвигал губами; на его лице больше не дрогнул ни единый мускул.

– О, говоря точнее, они не сердятся. Хотя большинство считает, что тебе нужна строгая рука, чтобы немного тебя приструнить. Более вероятно – ты всех зачаровал и заинтриговал. Даже Леди Амалиса беспрестанно задает о тебе вопросы. Кое-кто уже начинает верить в сказки служанок. Они думают, что ты, пастух, – переодетый принц. Совсем не так плохо. Здесь, в Пограничных Землях, есть старая поговорка: «Лучше иметь на своей стороне одну женщину, чем десяток мужчин». Судя по тем разговорам, что женщины ведут между собой, они решают, чья дочь настолько энергична и сильна, чтобы совладать с тобой. Если не будешь смотреть себе под ноги, пастух, то раньше, чем успеешь понять, что случилось, окажешься женатым и станешь членом шайнарского Рода. – Лан вдруг расхохотался; это было столь же необычно, словно бы смеялась скала. – Беготня по коридорам женской половины посреди ночи, в одежде работника, размахивание мечом. Если они тебя не выпорют, то, по крайней мере, годами станут рассказывать о тебе. Они же никогда не видывали столь необычного представителя рода мужского, как ты. Какую жену они тебе ни подберут, она наверняка за десять лет сделает тебя главой твоего собственного Дома, причем обставив все так, что ты будешь полагать, будто это всецело твоя заслуга. Очень плохо, что тебе нужно уходить.

Ранд, разинув рот, глядел на Стража, но потом пробурчал:

– Я пытался. Ворота охранялись, и никого не выпускали. Я пытался, еще днем. Я даже Рыжего не мог вывести из конюшни.

– Теперь все неважно. Морейн послала меня передать тебе кое-что. Если хочешь, можешь уходить в любое время. Хоть сейчас. Морейн сделала так, что приказание Агельмара тебя не касается.

– Почему сейчас, а не раньше? Почему меня не отпускали раньше? И не она ли тогда закрыла передо мной ворота? Ингтар сказал, что до ночи не было никакого приказа о том, чтобы не выпускать людей из крепости. Он о таком приказе не знает.

Ранду показалось, что по лицу Стража пробежала тень беспокойства, но Лан лишь сказал:

– Когда кто-то дарит тебе лошадь, пастух, не стоит сетовать, что она не так резва, как тебе бы хотелось.

– Что с Эгвейн? И с Мэтом? С ними и в самом деле все хорошо? Я не уйду, пока не узнаю, что с ними все в порядке.

– С девушкой все обойдется. Утром она проснется и, возможно, даже не вспомнит о происшедшем. После удара по голове такое бывает.

– А Мэт?

– Выбор – за тобой, овечий пастух. Можешь уйти сейчас, или завтра, или на следующей неделе. Решать – тебе.

Лан зашагал прочь, оставив Ранда стоять в коридоре подземелья крепости Фал Дара.



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт