Книга Листы каменной книги онлайн - страница 5

ГЛАВА 5

По широкому простору Сорокской бухты Белого моря то там, то тут чернели лунки, затянутые тонкой ледяной коркой. Лунки пробивали по две в ряд, из одной в другую протягивали широкие ремни и привязывали к вмерзшим в лед кольям. Рано утром к бухте приходили женщины стойбища. По двое становились они у каждой пары отверстий – одна у правого кола, другая – у левого. Отвязав концы ремней, они осторожно вытаскивали из-подо льда перемет – широкую сыромятную полосу, на которой было прикреплено около десятка ремешков с костяной спицей-крючком на каждом. Под толстым льдом медленно плавала в полумраке тресковая молодь. У этой рыбы плохое чутье, ей надо натолкнуться на крючок, чтобы заметить и проглотить наживу. Много было расставлено подо льдом снастей, но скуден улов – две-три большеголовые рыбины на перемет уже считалось большой удачей. Чаще же всего приходилось заводить снасти обратно под лед, не сняв ни одной рыбины. Женщины снова накрепко привязывали концы ремня к кольям и с тоской загадывали: попадет или не попадет завтра хоть какая-нибудь рыба? От стойбища до бухты было не близко. В эту голодную пору немногие женщины имели силу добраться до залива и вернуться обратно. Самые слабые оставались в стойбище вместе с детьми и старухами. Они садились на корточки у входа в землянку и, повернув головы в сторону взморья, скрытого за лесом, томительно ждали, что добудут сегодня рыбачки. Неужели опять не принесут ничего?

Нетерпеливым детям не сиделось на месте. В конце концов, незаметно для самих себя, ребятишки выбирались на тропу, чтобы поскорее выведать от матерей, сколько они несут еды. Чаще всего улов помещался в плетеном из лыка коробе одной из женщин.

Редко выпадал день, когда на каждую землянку доставалось по целой рыбине. Тогда над всеми землянками поднимались клубы дыма. В месяц обилия люди выедали лишь мясистую спину сырой рыбы, выбрасывая все остальное. Когда добычи было много, ее не берегли. Но теперь раскромсанную рыбу разваривали в глиняном горшке до того, что она кашицей оседала на дне. Только затем начинали хлебать эту мутную ушицу. Каждый день начинался проводами рыбачек и охотников, тянулся в томительном, полном надежд ожидании и чаще всего кончался горьким разочарованием.

Но то утро, когда охотники должны были собраться колдовать у Священной скалы, началось по-другому. Охотники потихоньку от женщин отправились к порогу Шойрукши, а не на охоту, женщины же и вовсе не вышли из стойбища. Ночью умерла старуха, одна из помощниц Главной колдуньи, и навеки затих грудной младенец. Хотя смерть теперь была частым гостем в стойбище и к ней привыкли, она всегда вызывала много шума и суетни. Умершую колдунью по обычаю полагалось отнести на Священную скалу, прислонить ее к Стене мертвых и совершить обряд расставания и проводов в Страну духов. А хоронить ее надо было у землянки, где она жила с младшей дочерью, Красной Белкой, и внучкой, чтобы колдунья и после смерти охраняла их покой, – у этой землянки еще не было своего «охранителя». Тех же, кто умрет потом в этом жилище, уже не зароют возле него, а унесут в лес. Когда Главной колдунье сказали о смерти ее помощницы, Лисья Лапа пришла в замешательство. Льок осквернил Священную скалу, и теперь невозможно было совершить установленный обряд. Растерянность Главной колдуньи передалась ее помощницам. Имя Льока не сходило с их языка.

– Проклятый мальчишка! – бормотала Лисья Лапа. – Ты еще пожалеешь, что пошел против меня!

После долгих колебаний Главная колдунья решила совершить обряд расставания тут же, у землянки.

Умершую вынесли из жилища и положили у западной стены. Всем в стойбище нашлось дело: надо было выкопать яму, чтобы скрыть тело, надо было натаскать камней, чтобы сделать над могилой насыпь. Это лежало на обязанности женщин и девушек. А старухи уселись вокруг умершей. Лисья Лапа положила ее голову себе на колени и опустила руки на плечи мертвой.

– Ты должна оберегать Красную Белку и заботиться о ней, – нараспев проговорила она, глядя в лицо умершей.

– Ты должна оберегать Красную Белку, – хором повторили сидящие вокруг старухи.

– Ты должна охранять Ясную Зорьку, свою внучку, – продолжала поучать мертвую Лисья Лапа.

Один за другим следовали наставления Главной колдуньи, и старухи хором повторяли их. Потом Лисья Лапа напомнила умершей, что надо передать предкам от имени живущих – дочерей, внучек, правнучек. Когда все наказы и все поручения были перечислены, Главная колдунья наклонилась к уху умершей и зашептала:

– А еще – вели духам наказать осквернителя Священной скалы! Ты знаешь, имя его Льок, не забудь же сказать о нем.

У измученных голодом старух не хватало сил нести тело на руках. Умершую положили на оленью шкуру и подтащили к выкопанной яме. Тело засыпали землей, потом каждый, от старого до малого, повторяя одно и то же: «Не уходи от нас, защищай нас», стал бросать на могилу камни, пока над ней не вырос продолговатый холмик.

Ребенка похоронили без всякого обряда. Мать бережно завернула его в шкуру лосенка, снесла в лес к заранее облюбованной ею березе и повесила свою ношу на сук. Зато если при погребении старухи никто не уронил ни слезинки, здесь, у старого дерева, было пролито немало слез. Только после того как похоронили умерших, женщины пошли к взморью. Улов сегодня был не лучше вчерашнего. Может, и в эту ночь кто-нибудь, тихо заснув, больше не проснется. Смерть от голода легкая – она совсем незаметно приходит во время сна.

ГЛАВА 6

Еще только начинало светать, а Льок уже сидел у Священной скалы. Молодому колдуну было грустно. Теперь он остался совсем один. Никто не поможет ему советом, никто не расскажет о древних поверьях, а ведь мать знала их много.

Сегодня, чуть поднимется солнце, охотники придут к Священной скале просить духов послать удачу. Счастливая охота очень нужна людям стойбища, они больше не могут голодать. Удача нужна и самому Льоку. Ведь если охотники и сегодня вернутся без добычи, Лисья Лапа, погубившая мать, скажет, будто Льок, осквернитель Священной скалы, прогневил духов. А как сделать, чтобы колдовство было верным?..

И вдруг до его слуха откуда-то сверху донесся еле слышный знакомый звук. Льок поднял голову. В чуть светлеющем небе он ничего не увидел, но знакомый звук повторился. Сомнений не было – это летели гуси. Льок радостно засмеялся. Чтобы приманить семгу – выбивают изображение семги, чтобы приманить гусей – он выбьет на скале гуся. Надо спешить, пока не взошло солнце.

В назначенное время охотники вместе с Кремнем, нахмуренным и озабоченным, пришли на островок. Они с удивлением увидели, что на скале, подле огромной ступни Роко, появился большой, толстоклювый и длинношеий гусь.

Льок, указывая на новый рисунок дубинкой, сказал:

– Пусть каждый охотник метнет в птицу мою дубинку. Кто попадет сейчас, тот не промахнется и на охоте.

– Так делали наши старики! – воскликнул Нюк, один из самых старых охотников. – Откуда Льок узнал этот обычай?

– Это духи его научили, – ответил другой старик. – Кто кроме нас, мог знать об этом? «Пусть верят, что духи», – подумал Льок.

Он протянул дубинку молодому охотнику, стоящему с краю. То был Ау, который несколько зим назад учил маленького Льока охотиться за линяющими гусями. И это была большая ошибка – дубинку, конечно, надо было вручить Главному Охотнику.

Глухой рокот, пробежавший по толпе, и гневный возглас оскорбленного старика смутили неопытного колдуна. Но Ау не исправил промаха Льока.

– Раз колдун дал мне, значит, так нужно! – размахивая дубинкой, громко сказал он. Главный охотник выхватил дубинку из рук Ау.

– У Кремня есть еще сила, – угрожающе проговорил он. – Может, хочешь побороться со мной?

Ау молча опустил голову. Он хорошо знал, какие страшные руки у старика: схватил – не выпустит живым.

– Будешь бросать последним, – приказал Кремень и, далеко отведя руку, метнул дубинку.

Она со свистом описала дугу и конец ее ударил по шее выбитого на скале гуся.

Старик горделиво взглянул на толпу – меткость руки считалась главным качеством охотника – и передал дубинку стоявшему рядом с ним старому Нюку. Сначала старшие охотники, потом те, кто был помоложе, один за другим метали дубинку в изображение гуся.

– Если ты попал в гуся сейчас, значит, попадешь и на охоте! – громко говорил Льок каждому, метко попавшему в птицу.

Эти слова, сказанные колдуном, дружащим с Роко, рождали у охотников уверенность в удаче. Такое колдовство казалось им надежнее, чем малопонятные завывания старух. Охотники повторяли за Льоком:

– Я попал сейчас, я попаду и в лесу!

Последним, как приказал Кремень, метал дубинку Ау. Молодой охотник был так обижен наложенным на него наказанием, что не попал в цель ни в первый, ни во второй раз.

– Теперь идите! – громко сказал Льок. – На маленьких озерах, среди скал, вы найдете добычу.

Все разошлись, и у порога Шойрукши остались только Льок и Кремень.

Юноше стало страшно.

– Ты тоже иди, – пробормотал он, набравшись смелости. – Твоя добыча будет богаче всех.

– Много колдунов сменилось на моем веку, – не слушая его, сказал старик. – Ты первый нарушил наши порядки.

– Мои духи велели так, – неуверенно ответил Льок, – разве я могу ослушаться их?

Главный охотник молча взял его за руку и подвел к самому краю скалы, под которой, зажатая в узком гранитном ложе, кипела вода порога.

– Пять зим назад с этого места я сбросил колдуна, посмевшего пойти против меня. – Кремень не спускал глаз с побледневшего лица юноши. – Его духи не помогли ему и не покарали меня. И твои духи не помогут тебе! Льок попятился, но Главный охотник крепко держал его руку.

– Я ничего тебе не сделал плохого…

– Сделал! Ты нарушил порядок,ты прогнал мудрых старух со Священной скалы, теперь они сердиты на меня. Ты хочешь свалить на меня вину за неудачи на промыслах! Сегодня ты ввел новый обычай…

– Старики сказали, что он был раньше.

Кремень так сжал руку Льока, что тот невольно вскрикнул.

– Помни, если не хочешь себе беды: как жили мы раньше, так и теперь должны жить!

Старик наклонился к юноше так близко, что косматая его борода коснулась лица Льока.

Ладони старика легли на плечи Льока, все крепче и крепче сдавливая их. И вдруг юноша почувствовал, как отделяется от земли. Показалось, будто со всех сторон надвинулась темнота. Шум порога стал ближе и сильнее, потом стал удаляться и глохнуть. Юноша запомнил, как сверкнули над его лицом страшные глаза Кремня. Больше он ничего не помнил. Когда Льок очнулся, грозного старика не было на скале. Юноша приподнялся и застонал – плечи сводило от острой боли. Много силы еще было в руках Кремня, столько лет оберегавшего свою власть над стойбищем. Вести по селению разносились быстро. Не успели охотники покинуть скалу, как Лисья Лапа уже знала все. Мальчишка завел новый порядок – сегодня охотники сами колдовали на священном месте, издревле принадлежавшем мудрым старухам.

«Если мужчины перестанут верить нашим духам, что будет с нами, колдуньями! Не захотят слушать наших заклинаний – не захотят и заботиться о нашей старости», – горько думала старуха.

Но Главная колдунья не могла так легко выпустить власть из своих цепких рук. Она решила поговорить с Кремнем.

Выйдя на тропинку, ведущую от Священной скалы к лесу, Лисья Лапа, опершись на длинный посох, стала ждать. Кремень и в самом деле скоро показался из-за поворота.

– Не моя вина, – увидев ее, сразу сказал старик, – справляйся сама с мальчишкой.

Он хотел пройти мимо, но Лисья Лапа протянула батог поперек тропы.

– Разве колдун выше Главного охотника? – спросила она.

– Откуда я мог знать, что он затевает? – угрюмо взглянул на нее Кремень. – А теперь охотники верят ему.

– Что будет, если желторотые станут попирать обычаи старших?

– Сейчас он лежит на скале. Теперь он многое понял. Может, станет умней? – уклончиво ответил Главный охотник и, обойдя протянутый поперек тропы батог, пошел дальше. Потом обернулся. – Мы сверстники. Разве твоя молодость не была моей молодостью? – медленно проговорил он. – Обида твоей старости – обида для меня!

Старуха долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся за густым ельником. Затем она побрела в стойбище.

Льок, возвращаясь после ссоры с Кремнем в свою землянку, увидел бредущую по тропе колдунью. Встречаться с ней сейчас ему не хотелось. Юноша спрятался за ель. Едва передвигая ноги, пошатываясь и часто приостанавливаясь, мимо него медленно прошла колдунья. Льок услышал, как она бормотала:

– Я мудрая, а он глупее олененка. Справилась с его матерью, справлюсь и с ним…

Как только старухи не стало видно, Льок вышел на тропу и острым камнем разрыхлил землю, на которой остался след ее ноги. Это считалось верным средством нанести врагу вред.

– Ты мудрая, а я хитрее тебя! – тихонько шептал он.