Книга Город Мастеров онлайн

Пьеса в трех действиях, четырех картинах

(вариант, предназначенный для художественной самодеятельности)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Герцог де Маликорн – наместник чужеземного короля, завоевавшего город Мастеров.

Гильом Готшальк – советник герцога.

Мушерон – бургомистр, назначенный наместником.

Нанасс Мушерон, по прозвищу «Клик-Кляк», – его сын.

Мастер Фирен – старшина златошвейного цеха.

Вероника – его дочь.

Мастер Мартин, по прозвищу Маленький Мартин,-старшина оружейного цеха.

Мастер Нинош – старшина пирожного цеха.

Жильберт, по прозвищу «Караколь», – метельщик.

Бабушка Тафаро – старая гадалка.

Тимолле – мальчик лет 12-13, подмастерье.

Жители города Мастеров, солдаты наместника.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Занавес опущен. На нем изображен герб сказочного города. Посредине щита, на золотом поле, гривастый лев сжимает когтями извивающуюся змею. Из-за занавеса на просцениум выходит бабушка Тафаро. Она осматривает зрительный зал, затем герб на занавесе, потом снова поворачивается к зрителям.

БАБУШКА ТАФАРО.

 
Когда это было?
В какой стороне?
Об этом сказать мудрено.
И цифры и буквы
У нас на стене
От времени стерлись давно.
Но если от времени
Стерлась резьба, –
Преданье старинное есть
О том, как под сенью родного герба
На площади этой кипела борьба
За счастье, свободу и честь!
 

Вот что мог бы вам рассказать этот серебряный лев с городского герба. Но так как он говорить не умеет, за него расскажу я.

Вы знаете; кто я такая? Люди зовут меня бабушкой Тафаро. Вам это имя незнакомо? Нет? А вот жители города Мастеров, который скрывается за этим занавесом, часто приходят ко мне за добрым советом… Знаете ли вы, почему этот старинный город называется городом Мастеров? Потому что люди, которые в нем живут, умеют делать все на свете. Это настоящие мастера своего дела. Они чеканят серебряную, бронзовую и медную посуду, куют плуги, мечи и копья, ткут прекрасные ткани, режут по дереву и по камню. А какие у нас кружевницы! Они умеют плести кружева тоньше паутины. Какие у нас пирожники Они умеют печь пироги, начиненные музыкой и живыми голубями, которые разлетаются, когда пирог подают на стол…

Все бы хорошо, – одно плохо…

Не знаю даже, как рассказать вам о том великом несчастье, которое обрушилось на наш город… Боюсь говорить… Как бы не услышали чужеземные солдаты! Они бродят по нашим улицам – смотрят, подслушивают, н стоит кому-нибудь сказать неугодное им словцо, его хватают н запирают в башню Молчания. Там стены без окон, а кругом глубокий ров, наполненный водой… Попасть в эту башню легко, а вот выйти из нее не легче, чем из могилы. И подумать только, что всего год назад мы жили вольно, весело, никому не кланяясь! Враги нагрянули на нас нежданно-негаданно. Силой и хитростью овладели нашим городом, а тех, кто мог поднять против них меч, казнили, изгнали или запрятали в башню Молчания. С тех пор тихо и пустынно у нас на улицах. Люди перестали смеяться, плясать, петь веселые песни. Все со страхом оглядываются на замок, а там, как сыч в дупле, живет сам наместник. Это он издает все приказы о казнях и штрафах. Он запрещает старикам собираться по вечерам за стаканом вина, девушкам не велит петь за работой, а детям – играть на улицах. Но какой он из себя – никто не знает. Ни один житель города еще не видел его в лицо… Вот, друзья мои, какая беда стряслась над нашим городом. Ну, кажется, я заболталась с вами. Солнце уже взошло. Уйду-ка я отсюда, пока не попалась на глаза солдатам наместника.

Она уходит. Занавес раздвигается. Площадь старинного города. Раннее, свежее утро. На площадь выходит замок наместника и несколько домов средневековой архитектуры, с выступами п балконами, В арках, нишах и порталах – лавчонки уличных торговцев. Сейчас они еще пустые. Против замка наместника, у решетчатых железных ворот, стоит часовой с алебардой в руках. У одного из домов растет дерево. На площади, кроме часового, только один человек. Это горбун Караколь, метельщик. Он молод, движется легко, ловко и стремительно, несмотря на свой горб. Лицо у него веселое и красивое. В шляпу воткнуто несколько ярких перьев. Куртка украшена веткой цветущей яблони. Караколь метет площадь и поет.

КАРАКОЛЬ.

 
Моя метла в лесу росла,
Росла в лесу зеленом.
Еще вчера она была
Осиной или кленом.
Была вчера на ней роса,
На ней сидели птицы,
Она слыхала голоса
Кукушки и синицы.
Моя метла в лесу росла
Над речкой говорливой.
Еще вчера она была –
Березой или ивой. 
 

Часовой угрожающе ударяет о землю алебардой.

Вот как! И петь за работой нельзя! Может быть, господин наместник и птицам запретил петь?.. (Прислушивается к птичьему пересвисту.) Нет, поют по-прежнему. Только, они одни и остались вольными в нашем городе. Все переменилось у нас за последний год… Эти чужеземцы – такие неряхи! Площадь и не узнаешь с тех пор, как они сюда пожаловали. Ну да ничего! Все это мы выметем, выметем… Настанет время – весь сор уберем, и опять будет у нас чисто и хорошо. (Шаг за шагом приближается к часовому и подметает самых его ног.) А не угодно ли вам немного посторониться, почтенный чужеземец?

Часовой замахивается на него алебардой.

Не угодно? Ну, как хотите. Сор – к сору.

В замке бьют часы. Почти одновременно открывается лавка пирожника Ниноша. Над ней висит большой золоченый крендель. Неподалеку отдергивается темная занавеска, прикрывающая нишу. Там сидит бабушка Тафаро. Она тасует свои карты и что-то варит в котелке.

НИНОШ. Доброе утро, бабушка Тафаро! А, и Караколь уже здесь!

БАБУШКА ТАФАРО. Доброе утро, доброе утро! Вы посмотрите, мастер Нинош, как сегодня принарядился наш Караколь! Что за праздник у тебя нынче, сынок?

КАРАКОЛЬ. Праздник-то небольшой, бабушка Тафаро: всего только день моего рождения.

БАБУШКА ТАФАРО. А ведь и верно! Как же это я забыла?! Восемнадцать лет назад в один день, в один час родились двое – ты и этот… ну, как его там… вот которого еще прозвали «Клик-Кляк».

НИНОШ. Вы, верно, говорите о Нанассе, сынке нового бургомистра Мушерона?

БАБУШКА ТАФАРО. О нем самом… Родились два мальчугана – только из одного вырос человек, а из другого – Клик-Кляк. Ну, поздравляю тебя, Караколь, с днем рождения.

КАРАКОЛЬ. Спасибо, бабушка Тафаро.

НИНОШ. И я поздравляю, дружок Караколь! Живи долго да распевай свои песенки, как молодой петушок. Дай-ка я угощу тебя своим первым сегодняшним пирогом.

КАРАКОЛЬ. Спасибо, дядюшка Нинош! Ну и пирог! Недаром же он вышел из печи лучшего мастера слойки и сдобы. Бабушка Тафаро, отведайте-ка моего праздничного пирога.

БАБУШКА ТАФАРО. Спасибо, сынок. А мне и подарить тебе нечего. Разве вот погадать ради дня твоего рождения?

КАРАКОЛЬ. А что мне гадать, бабушка Тафаро! Люди гадают на счастье, а мое счастье всегда при мне, как и горб на спине.

БАБУШКА ТАФАРО. Что верно, то верно. Есть у тебя свое счастье. Ты хоть и горбат, зато душа у тебя прямая. А бывает и наоборот. Ну-ка, посмотрим, какая судьба у тебя будет – прямая или кривая… (Разбрасывает по столу колоду карт.) Да… Так вот какие карты тебе выпали. Что ж! Счастлив будешь, красив будешь, женишься на первой красавице в городе. А ты не смейся! Нельзя смеяться, когда тебе гадают.

КАРАКОЛЬ. Уж лучше мне смеяться, чем плакать, бабушка Тафаро. Так она и пойдет за меня, за горбатого метельщика, первая красавица в городе.

Он оглядывается на дом, где живет старшина златошвейного цеха. В это время на балконе появляется дочь старшины – Вероника. Караколь снимает шляпу и кланяется. Она отвечает ему кивком головы.

БАБУШКА ТАФАРО. Кто знает, может ты не всегда метельщиком будешь. Метла-то у тебя к руке не приросла.

КАРАКОЛЬ. Зато горб к спине навсегда прирос.

БАБУШКА ТАФАРО. Может, так, а может, и не так… Вот мои карты говорят, что и горба у тебя не будет.

НИНОШ. Ой, перехватила ты, бабушка Тафаро!

БАБУШКА ТАФАРО. Поживем-увидим.

КАРАКОЛЬ. А когда же он отвалится, мой горб?

БАБУШКА ТАФАРО. Когда, когда!.. Так тебе все и скажи…

КАРАКОЛЬ. Ну, ради дня моего рождения!

БАБУШКА ТАФАРО. Ради дня рождения? Ладно уж, так и быть, слушай: когда маленький у большого меч из рук выбьет, а горбатого возьмет могила, тогда и ты и город от горба избавитесь.

КАРАКОЛЬ. Вон оно как! Значит, подожди, горбатый, пока тебя могила не исправит. А до той поры и с горбом походи. Ну что ж, и то ладно, мне не привыкать… Спасибо, бабушка, на добром слове.

ВЕРОНИКА (с балкона). А ты разве не знаешь, Караколь, что за гадание нельзя благодарить? А то не сбудется. Подойди-ка сюда! Отчего тебя так давно не было видно? Весь город по тебе соскучился. Утром никто не поет. Вечером никто не смеется. Ты где пропадал?

КАРАКОЛЬ. В лесу был, где метелки мои растут. Столько веников нарезал, что (в сторону часового) весь сор из города можно вымести. А вам, Вероника, эту веточку принес. Она уже расцвела. Первая в лесу…

ВЕРОНИКА. Спасибо, милый Караколь!

Караколь, взобравшись на выступ, подает Веронике ветку. Из-за дома выходит Тимолле.

ТИМОЛЛЕ. Здравствуй, Караколь! Ты возьмешь меня завтра с собой в лес, когда пойдешь за вениками? Ты обещал.

КАРАКОЛЬ. А, Тимолле! Здравствуй, мальчуган. Конечно, возьму если только жив буду.

ВЕРОНИКА. А мне ты обещал придумать новую песенку, Караколь. Или, может быть, ты не успел ее сочинить?

КАРАКОЛЬ. Что вы, Вероника, я всегда все успеваю! Только боюсь, что песенка моя не понравится…

ВЕРОНИКА. Кому? Мне?

КАРАКОЛЬ. Нет, вашему соседу, тому, кто прячется у нас в замке. Ну, да на всех не угодишь! Слушайте! (Поет.)

 
Кто от солнышка таится –
Верно, сам себя боится.
Змеи прячутся в земле,
Серый сыч сидит в дупле,
Скорпион ютится в ямке,
А наместник – в нашем замке… 
 

Во время его пения выходит Нанасс – сын нового бургомистра Мушерона, прозванный «Клик-Кляк». Он долговяз, белобрыс, одет очень нарядно. На шляпе, на поясе, на башмаках у него блестящие пряжки. Увидев Караколя, он прислушивается. Вероника замечает его.

ВЕРОНИКА. Тссс!… Оглянись, Караколь!

КЛИК-КЛЯК. Доброе утро, прекрасная Вероника! Зачем этот горбун вскарабкался под самый ваш балкон?

ВЕРОНИКА. Он принес мне вот эту веточку.

КЛИК-КЛЯК. И ради этой веточки он залез так высоко? Нет, он что-то пел вам на ушко! Я слышал… Берегись, Караколь, ты сейчас свалишься, и у тебя вырастет второй горб.

КАРАКОЛЬ. Не бойся за меня, дорогой Клик-Кляк. Я умею не только взлетать вверх, но и спускаться вниз. (Легко соскакивает с выступа прямо на плечи Клик-Кляка, а потом на землю.)

КЛИК-КЛЯК (пригибается). А-ах!

КАРАКОЛЬ (заглядывая ему в лицо). Видишь, как это просто! А вот удастся ли так же ловко спрыгнуть на землю твоему папаше, нашему новому бургомистру? Уж больно он высоко забрался.

КЛИК-КЛЯК. Молчи, мерзкая улитка! Моего отца назначил бургомистром сам наместник. И за эти песни ты можешь угодить…

КАРАКОЛЬ. Куда?

КЛИК-КЛЯК. Известно куда… В башню Молчания.

ВЕРОНИКА. Знаешь что, Клик-Кляк: ты бы хорошо сделал, если бы убрался подальше от нашего дома. Прощай! (Она хочет уйти.)

КЛИК-КЛЯК (жалобно). Прекрасная Вероника! Куда же вы? Простите меня! У меня сегодня такой праздник – день моего рождения.

БАБУШКА ТАФАРО. Что правда, то правда. Ровно восемнадцать лет назад родился этот бедняга.

КЛИК-КЛЯК. Как ты смеешь называть меня беднягой, старуха? Кажется, в городе нет никого богаче нас, Мушеронов. Смотри, сколько у меня часов: золотые, серебряные, бриллиантовые!

БАБУШКА ТАФАРО. Часы-то, может, и золотые, да лоб медный.

КЛИК-КЛЯК. Что ты все бранишься? То бедный, то медный… Слушать я тебя больше не хочу. (Смотрит на часы.) Ого! Время бежит. Мне пора домой – переодеваться к обеду. У нас сегодня обедают важные гости. Сам господин Гильом обещал прийти – первый советник самого наместника!

ВЕРОНИКА. Вот как! Сам господин Гильом? Вы уже и с ним успели подружиться?

КЛИК-КЛЯК. Еще бы!

КАРАКОЛЬ. Сор – к сору.

КЛИК-КЛЯК. Ты что такое бормочешь?

КАРАКОЛЬ. Ничего. Я улицу мету.

КЛИК-КЛЯК. Нет, следы заметаешь! Повтори, что ты сказал!

ВЕРОНИКА. Не сердись, Клик-Кляк. Скажи нам лучше: правда ли, что у господина Гильома есть волшебный меч.

КЛИК-КЛЯК. Правда. Я сам его видел. На этом мече вырезана такая мудреная надпись…

БАБУШКА ТАФАРО. А ты читал, что на нем написано?

КЛИК-КЛЯК. Разумеется, читал. На нем написано… Как это? Да!.. «Прямого сгибаю. Согнутого выпрямляю. Павшего поднимаю». Я думаю, что вся сила меча в этой самой надписи. Только что она значит, я еще не понимаю. И отец не понимает…

БАБУШКА ТАФАРО. «Прямого сгибаю. Согнутого выпрямляю. Павшего поднимаю». Это надо запомнить.

КЛИК-КЛЯК. Что? Запомнить? Это еще зачем? Какое тебе дело до рыцарского меча, старая нищенка? Знай свою клюку да карты.

БАБУШКА ТАФАРО. А по мне, моя клюка надежнее этого вашего рыцарского меча. На нее хоть опереться можно.

КЛИК-КЛЯК. Ты что – с ума сошла, старая? Да знаешь ли ты что это за меч? Это Гайан непобедимый, так его и зовут. Он волшебный!…

БАБУШКА ТАФАРО. Меч-то, может, и волшебный, да рука не заколдована.

КЛИК-КЛЯК. Уж не ты ли собираешься воевать с господином Гильомом?

БАБУШКА ТАФАРО. И посильнее меня найдутся.

КЛИК-КЛЯК. У нас в городе нет никого сильнее наместника и Гильома!

КАРАКОЛЬ. А ты забыл нашего Маленького Мартина, старшину оружейного цеха?

КЛИК-КЛЯК. Маленький Мартин! Ха-ха! Да стоит только господину Гильому взяться за рукоятку своего меча, как у вашего Маленького Мартина пятки засверкают!

КАРАКОЛЬ. Жаль, что здесь нет Маленького Мартина. Он бы тебя за эти слова погладил по головке. А рука у него тяжелая.

КЛИК-КЛЯК. Меня? По головке? Сына бургомистра?

КАРАКОЛЬ. Скажите на милость! Мою метлу тоже могут сделать бургомистром, если она будет с утра до ночи околачивать пороги у наместника.

КЛИК-КЛЯК. Что?! да как ты смеешь, горбун несчастный? А ну, повтори, что ты сказал… Я хорошенько запомню. Повтори, повтори.

ВЕРОНИКА. Да полно вам! Неужели ты не понимаешь шуток, Нанасс Мушерон?

КЛИК-КЛЯК. За такие шутки головы рубят!

ВЕРОНИКА. Успокойся, Мушерон, успокойся! Расскажи лучше про наместника. Какой он? Ты его видел в лицо?

КЛИК-КЛЯК. Его никто не видел. Разве его светлость станет ходить по улицам пешком? Его носят в закрытых носилках, украшенных золотом. А рядом с носилками идут солдаты и господин Гильом со своим волшебным мечом.

ВЕРОНИКА. И неужели наместник не покажется даже на майском празднике?

КЛИК-КЛЯК. Майского праздника в этом году не будет.

ВЕРОНИКА. Как не будет? (Поворачивается к дверям и кричит.) Отец, ты слышишь? Майского праздника не будет!

На площади останавливаются прохожие. На балкон выходит отец Вероники – Фирен.

ФИРЕН. Кто сказал, что майского праздника не будет?

БАБУШКА ТАФАРО. Да вот этот парень… Клик-Кляк.

1-Й ПРОХОЖИЙ. Неужели праздника не будет?

2-Й ПРОХОЖИЙ. Вот так новость!

ФИРЕН. Кто же это вздумал отменить наш праздник? Уж не твой ли папаша Мушерон, новый бургомистр?

КЛИК-КЛЯК. Он… то есть нет, не он… а Гильом, то есть Госпольом… Ох, опять не то… Совсем запутался. Одним словом… Не Гильом, а его светлость сам господин наместник приказал Гильому отменить. праздник, потому что шум и пляски мешают ему спать. Поняли?