Цитаты из книги Происхождение всех вещей

Эта жизнь - сложный эксперимент, где всё познаётся на опыте. Иногда страдания заканчиваются победой, но ничего нельзя гарантировать. Самые изящные и красивые особи не всегда оказываются самыми жизнеспособными. В природных войнах господствует не зло, а абсолютный и беспристрастный закон, который гласит, что форм жизни слишком много, а ресурсов, необходимых им всем для выживания, недостаточно.

Бывают времена, когда трагизм этого мира становится выносить почти невозможно, а разбитое сердце - самое безжалостное испытание из всех.

Амброуз ошибся в своём понимании мира. Он хотел видеть мир раем, хотя на самом деле мир - поле боя. Всю жизнь он провёл, мечтая о вечном, постоянном и чистом. <<...>> Таким образом, как было известно Альме, в борьбе за выживание не всегда побеждали самые красивые, талантливые и одухотворённые; порой это были самые безжалостные, или самые удачливые, или просто самые упрямые.

- Боюсь, для того, чтобы стать хорошим священником, у меня слишком много сомнений и идей насчёт Господа.
- Господа? - Генри нахмурился. - А какое Господь имеет отношение к тому, чтобы быть хорошим священником? Это работа, как и любая другая, молодой человек. Подстраиваешься под свои задачи и держишь своё мнение при себе. Вот как поступают хорошие священники,а если нет, им следовало бы так сделать!

- Никогда не оправдывайся, Сливка. Оправдывающийся человек выглядит слабым.

- Знаю, - промолвила Альма, - потому и беспокоюсь за тебя. Ты идеалист, а значит, тебя ждёт неизбежное разочарование, а возможно, и душевные раны. Ты ищешь учение о добре и чудесах, не оставляющее места печалям существования.

"Альма, не откладывай работу, пока солнце высоко, надеясь на то, что завтра найдётся время, ведь завтра часов будет не больше, чем сегодня, а если запустишь свои дела, то не нагонишь уже никогда".

Генри понятия не имел, о чём твердит Бэнкс, но молчал. За последние четыре года он научился подавать голос, лишь когда знал, о чём говорит. Ещё он узнал, что молчание иногда внушает собеседнику уверенность в том, что перед ним человек умный.

Генри понятия не имел, о чём твердит Бэнкс, но молчал. За последние четыре года он научился подавать голос, лишь когда знал, о чём говорит. Ещё он узнал, что молчание иногда внушает собеседнику уверенность в том, что перед ним человек умный.

Генри понятия не имел, о чём твердит Бэнкс, но молчал. За последние четыре года он научился подавать голос, лишь когда знал, о чём говорит. Ещё он узнал, что молчание иногда внушает собеседнику уверенность в том, что перед ним человек умный.