Книга Игра воровки онлайн - страница 7

Ханчетский рынок, 15-е предосени

– Тпру, красавица!

Стиснув зубы, Казуел натянул вожжи. Помог расшатавшийся булыжник – он качнулся под копытами, и лошадь, попятившись, остановилась, неодобрительно фыркая.

– Ну то-то же. – Маг опустил тормоз двуколки и, оглядев рыночную площадь, в приятном удивлении поджал губы. – Я ожидал худшего. И добрались мы быстро, – добродушно заметил он.

– Так гораздо удобнее ехать, чем дилижансами. – Последний отрезок пути в открытой повозке придал одутловатым щекам Аллин привлекательный румянец.

Казуел взглянул по сторонам, высматривая постоялый двор: куда направиться? Рынок еще не кончился, и на городской площади яблоку негде было упасть.

– Эй, вы, освободите дорогу!

Какой-то крестьянин раздраженно махнул палкой в их сторону, и лошадь испуганно шарахнулась. Казуел уже хотел сказать этому олуху, что он о нем думает, когда вдруг понял, что остановился перед поилкой для скота. Презрительно глядя поверх голов нетерпеливых фермеров, ждущих своей очереди, чтобы напоить животных перед возвращением домой, маг щелкнул языком и хлопнул вожжами по крестцу лошади. Повозка накренилась, не трогаясь с места. Казуел вспомнил, что не убрал тормоз.

Где-то возле его колена раздался мальчишеский голос, в котором слышалась надежда.

– Что ты сказал?

В этих деревушках в стороне от главных трактов тот самый искаженный диалект еще сильнее, внезапно понял маг.

– Подержать вашу лошадь за медный четвертак, господин?

Казуел сощурился, но, поразмыслив, полез в карман за монеткой. Это ведь не Кол, в конце концов. Он показал целое пенни, и глаза юнца заблестели.

– Где можно снять комнаты и конюшню на ночь?

– Вон тама, в «Псе». – Мальчишка неуклюже поклонился. – Езжайте за мной.

С горем пополам Казуел направил лошадь через толпу.

– Видишь ли, в Хадрумале у меня не было большой нужды править лошадьми, – объяснил он Аллин, но девушка увлеченно глазела по сторонам и не слышала.

Во дворе трактира царило оживление, однако, увидев подходяще одетого возницу, конюх быстро подбежал к их двуколке.

– Нам нужно жилье и конюшня для лошади на ночь. – Казуел снял багаж и подал его конюху. – Возьми это и закажи нам две спальни.

– Ага, господин, сделаю. – Конюх, изобразив на лице легкий испуг, прижал к груди потрепанный чемодан Аллин.

Казуел спустился морщась – руки, непривычные к вожжам, болели. Посмотрев на толпу, растущую вокруг поилки, он поманил мальчишку.

– Поводи лошадь, пока не остынет, потом напои ее, приведи обратно сюда, и утром, когда я уеду, это пенни будет твоим.

Довольный, что заставил ребенка слушаться, Казуел пошел в трактир. Путаясь в юбках, Аллин слезла с двуколки и побежала следом, натолкнулась на него в дверях, когда он остановился, порядком огорошенный. Перед стойкой в три ряда толпились изнывающие от жажды крестьяне. Казуел неуверенно потоптался и стиснул зубы. Его будущее зависит от того, утешил он себя, что он здесь узнает.

– Простите… С вашего разрешения…

На вежливости далеко не уедешь, понял Казуел, когда чей-то локоть больно врезался ему в ребра и рослый фермер протолкался мимо, чтобы добраться до эля.

– Трактирщик!

Его незнакомый акцент грянул над гулом толпы. Все враз замолчали, устремив взгляды на мага.

– Мне, пожалуйста, кувшин эля. – Покрасневший Казуел стряхнул пыль со складок своего плаща с пелериной и кашлянул, чтобы скрыть смущение.

Вокруг возобновился гул разговоров, и трактирщик бухнул на стойку кувшин и кружки. Усевшись в конце стойки, маг с подозрением уставился на маслянистую поверхность напитка. На лице у Аллин тоже было написано сомнение.

– Знаю. Я бы предпочел вино, но нет смысла даже спрашивать его за пределами более крупных городов в Энсеймине.

Казуел подавил тяжкий вздох ностальгии по своим опрятным комнатам в Хадрумале или, еще лучше, упорядоченному дому родителей.

– Извините. – Он поймал за рукав служанку, спешащую мимо с подносом кружек.

– Еду можете заказать у кухонной двери.

Даже не повернув головы, она попыталась стряхнуть его руку, не теряя при этом своей ноши.

– Нет, я кое-кого ищу, – уточнил Казуел.

– Прачечная в соседнем доме, – перебила его девица, выдергивая локоть.

Казуел глотнул эля и тотчас пожалел об этом. Трактирщик был в дальнем конце стойки, а торговля шла все так же бесперебойно.

– О тихом разговоре здесь можно забыть, – прошептал маг.

Аллин кивнула, на миг онемев, когда жажда превзошла всякие опасения, и попробовала эль. И тотчас закашлялась, сощурив глаза.

– Как думаете, у них не найдется молока? – Она моргнула.

– Не пьете? – Кислый запах ударил в ноздри Казуела. Обернувшись, он увидел мятого и грязного человечка, который болтался у двери во двор, стреляя глазами из стороны в сторону.

– Не это пойло, – скривился маг.

Оборванец повеселел и потянулся за кувшином.

– Не так быстро. – Казуел чуть отодвинул кувшин. – Я пытаюсь найти кое-кого…

– Прачечная там, – быстро сказал старый бродяга, не сводя глаз с эля.

– Что такого особенного в этой прачечной? – вполголоса спросила Аллин.

Казуел раздраженно покачал головой.

– Легче самим пойти и выяснить. Здесь нам ничего не светит, кроме ночи в отхожем месте.

Он поймал взгляд трактирщика и бросил на стойку несколько медных монет. Оставив эль обрадованному бездельнику, маг с облегчением покинул шумную таверну. На пороге он остановился и всей грудью вдохнул свежий воз дух. Аллин пискнула, протиснувшись под его рукой, и потерла зад.

– Ну, и где ж эта прачечная?

– Вон из тех ставен идет пар. – Девушка показала на другую сторону улочки.

– Идем. Прачки должны знать, кто где живет. Ведь женщинам всегда все известно, не так ли? Моя мать узнает историю жизни каждого въезжающего в квартал еще до того, как он распакует свои сундуки.

Аллин робко улыбнулась. Казуел пошел вперед, но у самой двери остановился, услышав внутри хихиканье. Он никогда не чувствовал себя раскованно с женщинами, особенно когда они собирались вместе. Может, Аллин с ними поговорит? Нет, вряд ли.

Маг расправил плечи и вошел. И тут же едва не повернул обратно, оказавшись лицом к лицу с девушкой, на которой был слишком открытый лиф поверх одной только рубашки. Девушка приветствовала его весьма откровенной улыбкой.

– Чем могу помочь? – Женщина одних лет с его матерью подняла голову от лохани.

– Я бы хотел кое-что узнать.

Казуел попытался игнорировать пот, выступивший на лбу. Конечно, в прачечной должно быть жарко. Неудивительно, что женщины, работающие здесь, одеваются легко.

Губы матроны дернулись в улыбке.

– Что именно?

Маг снял плащ из опасения, что пот может испачкать камзол, и распустил ворот рубашки.

– Я ищу человека, который служил управляющим у лорда Армайла Фриернского.

– Это Терена, что ль? – осведомилась краснощекая толстуха с немигающими глазами и неправдоподобно рыжими волосами, распущенными по плечам. Она посмотрела через плечо Казуела на Аллин и слегка нахмурилась.

– А вы не скажете, где его можно найти, сударыня? – с нарочитой вежливостью спросил Казуел, радуясь, что это оказалось так легко.

Рыжая быстро взглянула на прачку, потом – на Казуела. В глазах у нее затаился смех.

– Знаешь проселочную дорогу к Далазорскому тракту?

– Найду, – уверенно ответил маг.

– Перейдешь мост за рощицей, иди дальше до третьей дороги слева, там усыпальница Полдриона рядом с красным дубом.

– Он там? – Казуел был озадачен.

– Пятая ниша справа, средняя полка.

Рыжая от души расхохоталась и отхлебнула из кожаной фляги, которую прятала в складках юбки. Потом тепло улыбнулась Аллин.

– Мне очень жаль, но он умер и сожжен два с половиной сезона назад, – объяснила прачка, вяло помешивая белье медной палкой.

Казуел отвернулся, удрученный тем, что стал посмешищем для женщин с извращенным чувством юмора.

– Это не шутка для его несчастной жены.

Из задней комнаты вышла девушка со свободно зашнурованным лифом. Она принесла корзину хлеба и сыра и стала раздавать их всем женщинам. Предложила и Аллин, окинув ее долгим, изучающим взглядом.

– Входи, девочка, нечего истаптывать порог.

Мага вдруг осенило.

– У него осталась вдова?

Женщина с флягой посерьезнела.

– Бедняжка осталась с пятью детьми, а до ближайшей родни – три дня ходьбы.

– Трудно быть оторванной от своей семьи в такое время, – сочувственно вздохнула прачка, откусывая хлеб.

– Раз невозможно заключить сделку с ее мужем, то по крайней мере я могу что-то сделать для горемычных сирот, которых он покинул, – торжественно заявил Казуел. – Милосердие – долг каждого сознательного человека.

Рыжая пробормотала что-то с набитым ртом. Из-за этого обстоятельства, внезапно усугубившего местный диалект, маг не понял ни слова.

Прачка задумчиво кивнула. Казуел игнорировал сей не уместный кивок.

– Где я могу найти эту даму?

– Если поторопитесь, то застанете ее у маслобойни, – сообщила девушка с корзиной. – Она продает там сыр для госпожи Доулинг.

Казуел поблагодарил ее изящным поклоном. Ему пришла в голову замечательная мысль.

– А сколько будет стоить чистка моего плаща?

Женщины переглянулись, и рыжая, вдруг закашлявшись, спрятала лицо в фартук. Губы прачки снова дернулись в улыбке, но она ухитрилась ответить довольно учтиво.

– Четыре пенни, ваша честь. – Она улыбнулась Аллин. – А ты, детка, не хочешь освежиться? Почему бы тебе не подождать здесь, пока его честь будет занят?

– Это было бы славно, – пролепетала Аллин, вцепившись в свою шаль.

– Я зайду позже.

Казуел отдал плащ и ушел, немного смущенный взрывом смеха у себя за спиной.

Некогда ему разбираться в странном поведении прачек, проворчал он про себя. Рыночная площадь почти опустела, последние фургоны тащились по проселочным дорогам к фермам или, укрытые брезентом, ждали, когда их владельцы выйдут из трактира, наполненного теперь светом фонарей и шумом голосов. С отвращением пробираясь между соломой, навозом и раздавленными овощами, прикрывшими булыжник, маг направился к опрятной маслобойне под соломенной крышей. Женщины на широких каменных ступенях уже собирали свои корзины, освобождая место птицам, и, увидев это, Казуел ускорил шаг.

– Извините, сударыни.

Он церемонно поклонился, и женщины остановились с испугом и удивлением в глазах.

– Я ищу вдову Терен. – Он изобразил обаятельную улыбку.

– Зачем это? – осторожно спросила одна.

– Я имел дело с ее покойным мужем. – Казуел решил применить властный подход, так как обаяние здесь, похоже, не действовало.

Женщины обменялись долгими взглядами, которые ни чего не сказали Казуелу. Потом одна из них оглядела площадь, людей, идущих по своим делам, и кивнула товарке.

– Она с детьми на другой стороне.

– Коричневое платье с голубым передником, – добавила вторая.

Женщины пошли дальше, останавливаясь у колодца в праздной болтовне, пустые корзины покачивались на руках.

Отыскать вдову Казуелу не составило труда – потребовалось лишь быстренько обойти маслобойню. Примерно его лет, с худым усталым лицом, она набивала свои короба остатками хлеба и овощей, которые мать Казуела не дала бы даже своим свиньям.

– Сядь и подержи Мири, чтобы перестала носиться, слышишь? – прикрикнула она на мальчишку в лохмотьях, гонявшегося за голубями со своей младшей сестрой.

Благоразумно не став перечить, ребенок схватил девочку за поношенную юбку и плюхнулся костлявым задом на нижнюю ступень.

– Разве детям не следует находиться в постели? – нахмурился Казуел, глядя на длинные тени.

– А вам-то что?

Женщина не грубила. Она была в растрепанных чувствах и говорила сообразно этому настроению; она даже не поглядела на него, когда тщетно пыталась затолкать под шарф выбившиеся пряди волос и завязывала тесемки на переднике девочки.

– Простите, разрешите представиться. – Маг низко поклонился. – Казуел Девуар. А вы – вдова Терен?

– Приятно познакомиться с вами, я уверена. – Вдова смущенно выпрямилась.

Дети с открытыми ртами уставились на незнакомца.

– Я надеялся увидеть вашего мужа… – Казуел запнулся, углядев застывшую тоску на этих трех лицах. – Я слышал о вашей утрате, – поспешил он с объяснением, – и надеялся, что смогу вам как-то помочь.

Искра жизни вернулась в темные глаза женщины.

– Дрианон знает, что мы были бы рады любой помощи. Вот. – Она вручила магу прохудившуюся корзину и повесила на плечи связанные короба. – Как вы сказали, этой парочке давно пора быть в постели. Проводите меня до дому, там и поговорим.

Казуел хотел возразить, но тут же закрыл рот. Он должен получить эту информацию, одернул он себя. Если она важна для Дарни, то для него – важнее вдвойне. Неуклюже держа корзину на вытянутой руке, чтобы острые прутья не рвали одежду, Казуел пошел за женщиной и детьми. К счастью, вдова скоро свернула в узкий проход и постучала в дверь одного из аккуратных домов, стоявших вплотную друг к другу. Открыла старшая девочка с вопящим младенцем на руках, ногой преграждая дорогу шустрому малышу, уже начинающему ходить.

– Берите свой ужин и ступайте в заднюю комнату.

Вдова уселась на низкую скамью возле камина и расшнуровала лиф. Дети послушно наполнили миски густым супом и, взяв по краюхе грубого хлеба, вышли гуськом через узкую дверь.

– Прошу прощения, я подожду снаружи, пока вы кормите ребенка.

Казуел, весь пунцовый, повернулся, чтобы уйти, так как ребенок сосал шумно и с явным наслаждением.

– У меня семья, я с самого рассвета на ногах. – Голос вдовы звучал непреклонно. – Это единственное время, когда я могу посидеть, так что говорите сейчас или уходите.

Казуел откашлялся и впился глазами в скудный огонь.

– Я слышал, ваш муж служил у лорда Армайла.

– Да, служил. Но что вам до этого?

– Я хотел бы заключить сделку с его светлостью – я торгую книгами и манускриптами. Вы случайно не помните, ваш муж когда-нибудь говорил о библиотеке во Фриернском Охотничьем Домике?

Он невольно повернул голову, услышав усталый смех вдовы.

– Это я рассказала о ней мужу. Я через день вытирала пыль в этом проклятом месте.

– Вы тоже были прислугой?

– Старшей горничной, пока милорд не выгнал нас за то, что посмели жениться без его согласия. – Злоба в интонации женщины была подобна звону стального клинка.

Испуганный малыш заревел. Успокаивая его, вдова украдкой смахнула слезы.

Казуел не знал, что сказать. Женщины по-прежнему оставались для него загадкой, а плачущие – и вовсе были выше всякого понимания. К его огромному облегчению, вдова вскоре покачала головой и высморкалась.

– Так что вы хотите узнать?

– Меня интересуют труды, относящиеся к периоду падения Тормалинской Империи. Вы знаете, о чем я говорю? Вы не помните, может, кто упоминал какие-то книги на эту тему?

Вдова положила ребенка на плечо, а когда он громко рыгнул, приложила его к другой груди. Потом задумчиво развязала шарф и встряхнула рассыпавшиеся по плечам тонкие темные волосы, припорошенные сединой на макушке.

– Думаю, будет лучше, если вы перестанете обращаться со мной как с безмозглой дурой, мессир, как вас там… – резко выпалила она наконец. – Я сама перечитала прорву тех книг, пока нас не выгнали, и могу рассказать вам о том, что вам нужно. Но прежде я хотела бы знать, зачем вам это нужно и сколько это могло бы вам стоить.

Казуел замялся, не желая восстанавливать против себя такой неожиданный источник информации. Затем по размышлении здравом неохотно склонился к тому, чтобы открыть как можно меньше правды.

– У меня есть покупатель, который интересуется этим периодом истории. Если у лорда Армайла есть что-нибудь по данной теме, то я обратился бы к нему по поводу продажи. Вы помните какие-нибудь названия, авторов?

– Надеетесь, что он не знает цены своему имуществу? – съязвила вдова. – Не так-то вы честны при всех ваших затейливых манерах. Ну да я не против. Я буду рада подложить его светлости большую свинью, если смогу, сгнои Дрианон его потроха!

Казуел вознамерился было защитить свою честь, но промолчал.

– Что вы можете рассказать мне? – Он достал из кармана вощеную дощечку для записей.

– Сперва договоримся о цене, – парировала женщина, устремив на него суровый взгляд, от которого Казуел почувствовал себя лет на пять старше. – Я хочу увезти детей в свою деревню. Мне нужно оплатить дилижанс и подводу для наших пожитков.

– Пяти марок хватит? Тормалинских? – Маг потянулся за кошельком.

Вдова мигнула.

– Вы очень щедры.

Она поцеловала пушистую головку спящего младенца и положила его в плетеную кроватку, затем, к невероятному облегчению Казуела, зашнуровала лиф, глядя на мага с улыбкой, подрагивающей на губах.

– Значит, торговаться о цене за книги не то же самое, что торговаться за лошадей, не так ли?

Казуел отвесил полупоклон.

– Я умею заключать сделки с той же непоколебимостью, как и любой коммерсант, сударыня; мой отец торгует перцем и научил меня своему делу. Однако он человек чести и также внушил мне, что нельзя ловчить и искать выгоду, когда встречаешься со вдовами и сиротами.

Он подумал с некоторым удовлетворением: кроме того, с такими деньгами им будет чем прикрыть свои зады, так что вдове не придется преподносить свою семью родным в качестве нищих.

– И вы не напиваетесь на святые дни и поминаете вашу мать у каждой усыпальницы Дрианон? – Теперь в голосе женщины было больше юмора, чем иронии. – Позвольте мне уложить детей, а потом я расскажу то, что знаю. Все, чего я прошу, – чтобы вы зашили этого ублюдка крепче, чем гузку праздничной птицы.

Она посмотрела на котелок над огнем и закусила губу.

– Вы бы сходили куда-нибудь поесть; нам нечем поделиться, мне очень жаль.

Куранты пробили три часа ночи, когда Казуел наконец приблизился к рыночной площади и трактиру. Ликование переполняло его, несмотря на отрыжку от пирога, начиненного, как он сейчас подозревал, кониной. Дунул ветер, принеся с собой теплый мыльный запах.

– Аллин! – вдруг испуганно и вместе с тем виновато воскликнул маг. – А, ерунда, ну что может случиться в прачечной?

Тем не менее он ускорил шаг, но в дверях столкнулся с мужчиной, который, выпив лишку, почему-то решил, что самое время обсудить, во что ему обойдется стирка белья.

– Извините. – Протиснувшись мимо него, Казуел увидел Аллин, поглощенную разговором с прачкой.

– Если он злоупотребляет, можешь остаться здесь. Будешь стирать белье, ничего больше. Мы о тебе позаботимся.

– Добрый вечер, ваша честь, – громко приветствовала его рыжая и встала перед Казуелом с переброшенным через руку плащом.

Аллин вскочила – щеки красные, свежевымытые волосы завиваются колечками от влажного воздуха.

– Ты готова? – коротко спросил маг, отдавая марку за вычищенный плащ. – Пора возвращаться в трактир. Я хочу выехать рано утром.

Прачка чмокнула Аллин на прощание.

– Ты знаешь, где мы, дорогая.

Казуел нетерпеливо цыкал, пока девушка повязывала шаль.

– Вы нашли вдову? – поинтересовалась Аллин, пробираясь вслед за ним к трактиру в тусклом свете луны.

– Нашел. – К магу вернулось хорошее настроение. – Знаешь, это должно быть весьма просто. По ее словам, лорд Армайл понятия не имеет, что стоит у него на полках. Он унаследовал библиотеку вместе с титулом. Думаю, я должен найти нечто, способное впечатлить Узару, а может, даже Планира.

Кроме того, лишняя марка убедила вдову отрицать, что ей известно об этой библиотеке, если кто-то еще будет спрашивать, – Дарни или Шив, например. Но Казуел решил не обременять девушку этими подробностями.

Он вошел в трактир и удивленно застыл на пороге. Внутри было столь же оживленно, как прежде.

– Простите, я заказывал комнату.

Он протянул руку к служанке. Ее волосы уже выскользнули из шпилек, фартук был испачкан элем и едой.

– Вон дверь на лестницу. Найдете наверху горничную, она покажет.

Девица прошмыгнула мимо, по пути собрав со стола горсть графинов.

– Извините… – с возмущением вякнул Казуел, но служанка уже ушла.

– Пойдем, – раздраженно бросил он Аллин и протолкался через кутящих фермеров к лестнице.

Наверху он обнаружил свой дорожный мешок, впихнутый под кровать в общей комнате, где разместились еще девять постояльцев.

Маг вышел в узкий коридор и поманил издерганную горничную с охапкой поношенных одеял.

– Все верно, ваша честь. Вы там, а барышня в женской комнате наверху.

– Мы говорили о двух спальнях! – взбеленился он.

– Какие спальни в рыночный день?

Женщина хотела идти дальше, но Казуел не пустил ее, и она раздраженно добавила:

– Скандалить бесполезно. Не нравится эта кровать – не надо, я десять раз могу ее пересдать.

Ее тон вогнал мага в краску.

– Ну, тогда ладно.

Он проводил Аллин наверх, до длинной мансарды, и немного успокоился, увидев там группу чистых, прилично одетых фермерских жен. Затем вернулся к своей кровати и вытащил дорожный мешок, решив сделать заметки перед сном.

От увиденного у Казуела перехватило дыхание. Он разом забыл обо всех мелких неприятностях с этим трак тиром.

– Рэпонин! Да чтоб их всех чума взяла!

Кто-то рылся в его вещах! Казуел содрогнулся от отвращения при мысли о грязных подлецах воришках, шаривших в его белье, каким бы незначительным ни был причиненный ими беспорядок. Он проверил, все ли книги на месте, выложив их на кровать, и полез на дно сумки за пакетом бумаг и писем. На нем все еще имелась его собственная печать, но, поднеся ближе свечу, маг увидел грязные предательские пятна там, где сургуч был поднят горячим лезвием ножа. Трясущимися от негодования руками он сломал печать и просмотрел свои записи.

– Приветствую вас.

Казуел обернулся, удивленный, что к нему обращаются на странно официальном тормалинском. Невысокий блондин в опрятной дорожной одежде занял соседнюю кровать.

– Вечер добрый, – буркнул маг.

– А вы далеко заехали от дома. – Незнакомец встряхнул одеяла и улыбнулся.

Какое этому коротышке дело, далеко он заехал или нет?

– Путешествую по торговым делам, – сдержанно ответил Казуел.

– Вижу, вы торгуете книгами? – Глаза блондина были голубые и холодные, несмотря на теплоту его улыбки.

– Среди прочего. – Почему бы этому не в меру любопытному типу самому не ответить на несколько вопросов, подумал Казуел. – Я не узнаю ваш акцент, откуда вы?

– Из Мандаркина, – еще шире улыбнулся коротышка. – Здесь явно намного теплее.

Если ты мандаркинец, то я – алдабрешец, мысленно хмыкнул маг. Этой лжи могли бы поверить крестьяне, которые никогда не уезжали дальше чем на десять лиг от своего дома, но Казуел встречал в Хадрумале мандаркинцев, и у них был совсем другой выговор. Коротышка врал как сивый мерин.

Маг нарочито зевнул.

– Извините, я ложусь спать.

Он снял сапоги и бриджи и залез под мягкие одеяла, посулив себе хорошую ванну и полную смену белья в первой же приличной гостинице.

– Одному Рэпонину ведомо, как можно спать при таком шуме, – проворчал Казуел, так и не дождавшись, когда стихнет гам из пивной.

Пьяные полураздетые мужики начали входить в комнату, и маг съежился под одеялами, дабы хоть как-то отгородиться от этого мерзкого сборища. Постепенно комната успокоилась, густую темноту тревожил только редкий храп, изредка обрываемый пинком с соседней кровати.

Удивительно, он, казалось, едва закрыл глаза, а утренний свет уже струился в щели ставен и горничная стучала в дверь, объявляя завтрак. Казуел неохотно выбрался из одеял. В висках стучало, глаза болели, будто в них насыпали песка, – он совсем не отдохнул после этой ночи, полной странных и неожиданных снов. Разговоры с Узарой и другими магами, которых он знал в Хадрумале, подглядывание за Ралсером и Дарни, всевозможная нелогичная чушь и воспоминания – все смешалось, ворочаясь в его дремлющем уме.

Аллин вскоре оставила попытки занять его разговором во время завтрака, и в путь они отправились в угрюмом молчании.