Рецензии на книгу Сажайте, и вырастет
Книга о тюрьме и свободе. Отчасти продолжает традиции советской "лагерной прозы", хотя совсем в другое время, в другом контексте и, главное, с новым героем. От Шаламова автор позаимствовал натурализм и глубочайшее отвращение к неволе. От Солженицына - гуманность и веру в духовное перерождение.
Сам Рубанов пытается изобразить некий идейный сплав из мыслей классиков и собственных. Шаламовскую уверенность в тотальной, массовой тюремности мира и сознания - повсюду, внутри и снаружи нас - он разбавляет надеждой и снисхождением к человеку от Солженицына. В итоге получается что-то в духе христианского смирения перед лицом испытаний и принятия мысли о поголовной, пропитывающей снизу доверху неизбывной вине всех перед всеми.
А если все виновны - сажайте! И, может быть, из этого что-то вырастет.
Удивительно, но автор ясно заявляет - от заголовка до последних строк романа: исправительная система тюрем в России работает. Жестоко, чудовищно, давя и перемалывая, но - выплевывает затем не только объедки и мусор, а порой и личность.
Его герой попадает в тюрьму не безвинно. Это не политический мученик или случайный страдалец. Он просто мошенник и аферист. Он из тех, кто полагает, что законы писаны не для них. Он считает себя умнее других и хитрее государства. Но оказывается наивным ребенком перед судебной и исправительной системами.
Одна из центральных мыслей книги: "от сумы да от тюрьмы не зарекайся". Попасть в мясорубку системы в нашей стране может каждый, считает автор. И дело не в системе самой по себе, дело в людях. Может, так действуют национальные черты - презрение к навязанным сверху правилам и склонность к авантюрам. Может, общая погоня за несбыточным и неизбывная греховность человечьего существа. Так и получается, что палачей и жертв, тюремщиков и заключенных среди героев Рубанова нет. Все они - узники собственных темниц. В любой момент могут поменяться местами: вчера адвокат навещал своего подопечного в СИЗО, благоухая дорогим парфюмом; сегодня - сам получает драный матрас перед распределением в камеру.
Это первый и отчасти автобиографический роман Андрея Рубанова. "Хлорофилия" и прочее будет позже. Здесь он только вырабатывает собственный стиль - лаконичный и даже сухой. Немного сентиментальничает. Немного умалчивает и перетасовывает детали.
Искренность и ненадуманность эпизодов не могут не увлечь. Хотя я бы назвала роман излишне приверженным бытовой правде. Это плохо в литературе - следование фактам из собственной жизни. Не хватает книге какой-то гладкости, общеприменимости, что ли. Кажется, автор слишком увлекся рефлексией на тему личного, вместо поиска универсума русских истин.
