Книга Смерть раненого зверя с тонкой кожей онлайн - страница 5

5.

С полчаса спустя все, кроме министра, собрались в офисе Контролера. Армстронг, постоянный заместитель министра иностранных дел. Блэйк – чуть женственный офицер связи из СИС. Старший суперинтендант Шеппард из спецотдела. Бригадир Бакли из «того, что называется MI5 «. И, разумеется, Элис, Фрэнк Смит и Контролер.

Элис уже приготовила кофе и теперь Контролер отхлёбывал его, плеснув туда дешёвого крепкого бренди. Бутылку ему подарили ещё на Рождество, и с тех пор он безуспешно пытался её добить. Он терпеть не мог выбрасывать что-либо. Фрэнк Смит разносил сахар.

Офис был просторным и удобным, но ещё не прогрелся как следует, так что и кофе и бренди пришлись очень кстати.

– Уже недель десять, как сбежал, – сказал Армстронг, – Чем он занимался всё это время?

– Выживал, полагаю, – ответил Блэйк.

Долбанное тупое остроумие, – подумал Армстронг, – причём типично в стиле СИС. Если бы Эбботт не выжил, он вряд ли занимался бы среди ночи рассылкой идиотских депеш.

Армстронг не доверял всем этим типам из разведки. Только и умеют, что разбазаривать деньги и создавать неприятности. Ничего, теперь неприятности возвращаются в свой родной дом. Он почти улыбнулся. Ему нравилось, когда кто-то оказывался, по его собственному выражению, «по уши в Нижнем Какаду».

– И не давал о себе знать до сих пор? – уточнил бригадир Бакли.

– Потому мы и считали его мёртвым, – ответил Контролер.

– Я немного знаком с теми местами, – сказал Блейк, – ему понадобилась бы минимум неделя, чтобы выбраться из джунглей. Или две, если учесть, что изрядную часть суток приходилось скрываться.

Бакли добавил:

– И вряд ли вам удастся сохранить хорошую форму, два года прокормив клопов в тюрьмах у Нджалы. Я слышал, они там с заключёнными не церемонятся.

Блейк кивнул:

– Не больше русских. Правда, не так изощрённо. Он сбежал в одиночку?

– По нашим данным, с ним был другой заключённый, чернокожий, – сообщил Контролер, – Но чернокожего убили. На тело наткнулись местные, неподалёку от деревни.

– А Эбботт?

Контролер только пожал плечами:

– Второй труп нашли в реке, в миле оттуда. Тело белого мужчины, наполовину объеденное крокодилами и совершенно неопознаваемое. Похоже, молодчики Нджалы нашли на трупе что-то, доказывающее, что это Эбботт.

– Похоже, Эбботт наткнулся на него первым, – прокомментировал Бакли.

– Шутник, – проворчал Блейк.

– Шутник, – неожиданно подтвердил Фрэнк Смит, – Сахару, мистер Блейк?

– Где, к чертям, этот министр? – вопросил Контролер.

– В страданиях. Прощается с тёплым лежбищем, – усмехнулся Армстронг. Понимающие улыбки. Сексуальные пристрастия министра давали обильную пищу для сплетен и анекдотов среди тех, кто относил себя к посвящённым.

– И кто у него последняя?

– По информации моей агентуры, – тонко улыбнулся Армстронг, – длинноногая темнокожая красотка с ритмом швейцарских часов.

– И, – добавил Блейк, ненавидевший, когда его обходили в сплетне, – в совершенстве владеющая языком.

Одобрительный хохот показал, что последнее слово осталось за ним, отчего Блейк почувствовал себя глубоко счастливым.

Элис опустила голову и без особой надобности принялась точить карандаш.

Одним из тех, кто не смеялся, был старший суперинтендант Шеппард, флегматично стоявший у окна, погружённый в собственные мысли.

Шлюхи, думал он, просто аристократические шлюхи. Как болтливые кумушки – тратят время на хихикание и сплетни, а убийца разгуливает на свободе. Весь этот народ из разведки – слишком много получает, слишком много о себе воображает и слишком много трахается. Впрочем, то же самое он думал и о политиках всех уровней. По-настоящему Шеппард уважал только полицейских. Особенными способностями он не блистал нигде – кроме своей профессии, во многом заключавшейся в добывании информации у людей, не желающих с ней расставаться.

– Что вы думаете об Эбботте? – спросил у него Бакли.

– Думаю, что он рехнулся.

– Есть с чего, – снова вмешался Фрэнк Смит.

– Он вполне мог сойти с ума, после всего, что перенёс, – мягко заметил Контролер, делая при этом Смиту знак: «Остынь».

Смит терпеть не мог полицейских любых мастей.

В этот момент появился министр, в таком оффициальном костюме, будто его вызвали прямо из оперы. Как будто это могло ввести в заблуждение кого-то из присутствующих.

– Прошу прощения, – объявил он хорошо поставленным баритоном, – с трудом выбрался с ужина.

«…плавно переходящего в завтрак», – прошептал кто-то тем театральным шепотом, который слышат даже на галёрке.

Министр был коренастым мужчиной средних лет, с фигурой, не самой удачной для этого костюма. Впрочем, ничего более подходящего он с собой не прихватил. У него было лицо профессионального политика, всегда готовое доброжелательно улыбнуться, но не отражающее ни единой мысли. Он родился в семье шахтёра, и любил этим похвастаться, хотя сам спускался в забой всего раз, уже депутатом, в инспекционной поездке. Он много работал над собой и многого добился. Но при этом сумел не потерять и своего йоркширского акцента, это помогало общаться с людьми на равных. Мог он, если надо, прикинуться и этаким простоватым йоркширским мужичком.

Сейчас министр говорил очень гладко, без малейшего намёка на провинциальный акцент или манеры.

– Кофе и бренди министру, Элис, – сказал Контролер.

– Немного бренди, благодарю.

– Боюсь, это не очень удачная мысль. И у меня нет содовой.

– Не нужно содовой.

Министр глотнул бренди и отставил стакан.

– Откуда у вас это?

– Друзья.

– Друзья? – с сомнением переспросил министр, – думаю, под такое можно и кофе.

Когда Элис подала ему кофе, он слил в чашку всё, остававшееся в бутылке и в несколько глотков опорожнил.

– Нет, спасибо, – сказал он, заметив, что Элис собирается налить ещё.

– Мне это было необходимо, – с улыбкой пояснил он.

Элис с интересом смотрела на него. Он был из тех, кого её мать называла барами. Но «барин из рабочего класса» – определение противоречило само себе. Барин, как она себе его представляла, это что-то расслабленно-аристократичное. Грассирующее, лишённое подбородка и с мокрыми губами.

– Теперь, – сказал министр, – что это за история с покушением?

– Ну…– замялся Контролер.

– Скажу честно: всё это звучит дико и неправдоподобно. Не могу поверить, что правительство Великобритании серьёзно рассматривало бы покушение на убийство. Убийство! Да ещё чернокожего.

Похоже, в его глазах убийство было менее гнусным деянием, если бы жертвой оказался белый.

– Как говорится, убийство – не наш метод. Не так ли?

Контролер промолчал, будучи не вполне уверенным, что вопрос не риторическиий, и что министр не собирается разразиться одной из своих коронных тирад.

– Не так? – повторил министр.

Контролер, вообще-то тоже умевший быть красноречивым, сказал:

– Конечно, нет, господин министр. Разумеется, нет. Как правило, нет, но… Элис, этого записывать не надо.

Элис отложила карандаш и блокнот.

– Но изредка, господин министр, очень редко, к счастью… в интересах высокой политики… международных отношений… и даже сохранения мира, бывает необходимым… ну… устранить противника.

– Но этот парень… Он же наш друг. Очень хороший друг.

– А, – протянул Контролер, – друг. Теперь друг. Но два года назад…

Он кивнул Армстронгу, тот пояснил:

– Ожидали войны. Что-то вроде Конго или Биафры – но намного хуже.

– В каком смысле?

– Мы рисковали всеми нашими вложениями там. Очень большие деньги.

– А-а, – министр кивнул. Что такое большие деньги он понимал очень хорошо.

– Кроме того, – продолжал Армстронг, – это открывало дорогу русским. Не говоря о многочисленных жертвах. В основном среди местных, разумеется.

– Да, утешили, – прокомментировал министр, ещё не утративший способности иронизировать, – А при чём тут Нджала?

– Он и угрожал начать всё это.

– Войну? На что он рассчитывал?

– На поддержку русских. А вслед за русскими вмешались бы американцы. И Бог знает, куда бы всё могло зайти.

– Ситуация начинала выходить из-под контроля, – добавил Контролер, – вот почему было решено предпринять такие… такие чрезвычайные меры.

– Решено – кем? – этот вопрос министр почти выплюнул.

– Вашим министерством, господин министр, – ответ был мягче бархата.

– Но я не был министром два года назад!

– А, – пожал плечами Контролер, – это значит ещё до последней перетасовки в кабинете, то есть…

– Ладно, оставьте, – отмахнулся министр, – в любом случае решение утвержалось кабинетом. И вы послали агента?…

– Ричарда Эбботта. Лучшего из наших людей.

– Который провалился.

– Которого провалили, – опять вмешался Смит.

– Кто?

– Предположительно, один из его местных контактов, – пояснил Контролер.

– Я в это не верю, – решительно сказал Смит.

Контролер сдержал раздражение:

– Это очевидное объяснение. Единственно возможное, к тому же.

– У вас есть другое объяснение? – министр обратился непосредственно к Смиту.

– Нет у меня объяснений, – покачал головой тот, – но что-то тут плохо пахнет.

Он замялся. Лицо Контролера было бесстрастным, как табло, но Смит знал, что он в бешенстве.

– Ну, продолжайте, – сказал министр.

– Единственные два контакта Эбботта – это люди, которых я завербовал сам, более десяти лет назад, когда работал там в британском консульстве. Примерно тогда же, когда мы дали им независимость.

– А где был тогда Нджала? – поинтересовался министр.

– В тюрьме, – сказал Смит, -Где ему и следовало оставаться. Как бы то ни было, мы решили, что стоит иметь там кого-нибудь… чтобы присматривать за ситуацией. И я завербовал несколько молодцов, которым не слишком нравился новый режим и которые были бы лояльны по отношению к нам.

– Возможно, в ком-то из них вы ошиблись? – предположил министр.

Смит пожал плечами.

– Они работали на нас десять лет.

– Они могли проговориться кому-то, кому доверяли, – сказал Контролер, – такое случается.

– С ними такого не случалось десять лет.

– У вас есть другое объяснение?

«О, да, разумеется, – подумал Смит, – но не в этой компании».

– Нет, министр, – сказал он вслух, – боюсь, другого объяснения у меня нет.

– Как бы то ни было, никто из местных не был в курсе задания Эбботта, так?

– Нет, – ответил Контролер, – но они знали, что Эбботт – британский агент. Этого достаточно.

– И что с ними стало? Нам известно?

– Полиция Нджалы забила их до смерти, – сказал Смит, – Странная награда тем, кто сдал Эбботта, – он посмотрел на Контролера, – сдаётся мне, от всей этой истории воняет.

– В любом случае, это только догадки, – заметил Контролер, – единственное, что имеет значение теперь – как остановить Эбботта?

– Вы считаете, что он сумасшедший? – спросил министр.

Он посмотрел на Смита, тот пожал плечами.

– Сомневаюсь.

– А я – нет, – вмешался старший суперинтендант Шеппард, – только псих может заранее предупреждать о намерении совершить убийство.

– А если он не рассматривает это, как убийство? – спросил Смит, – Если для него это – только выполнение задания? Данного, между прочим, нами.

– Естественно, – сказал Шеппард, – психи всегда смотрят на вещи иначе, не так ли?

– А почему мы изменили своё отношение к Нджале? – продолжал министр, – да ещё так резко? Я не был в то время…

– Ну, причин много, – начал Контролер.

– Нефть, – пояснил Смит.

– Были и другие причины…

– Уран.

– Конечно, конечно, – сказал министр, – как раз для того он теперь и здесь – для перерассмотрения своей доли.

– Должен всё-таки отметить, что были и другие причины, – настаивал Контролер.

– Оставьте, оставьте, – отмахнулся министр, – как бы то ни было, нам будет не слишком сложно остановить его? Эбботта, я имею в виду.

На несколько секунд повисло тяжёлое молчание. Все посмотрели на министра. Наконец заговорил Смит.

– Он работал на департамент пятнадцать лет. Досконально знает всё, что мы предпримем для защиты Нджалы и как это будет делаться. И ему, похоже, наплевать на собственную жизнь. Да, справиться с ним будет несложно. Не сложнее, чем остановить камикадзе.

– Да ладно вам, – сказал министр, – мы тут говорим о человеке, не об армии.

– С армией было бы проще. По крайней мере, её нельзя не заметить.

– Мне кажется, у нас есть хорошие шансы остановить его, – сказал Шеппард.

– Хорошие шансы? – взвился министр, – Чтоб было понятно. Мне нужна полная определённость. Не может быть и речи о каком-то риске для Нджалы. Он – не какой-нибудь голландский бизнесмен, он действующий глава государства, прибывший с оффициальным визитом.

Опять пауза.

– Тогда отправьте его домой близжайшим же рейсом, – посоветовал Контролер.

– Невозможно. Переговоры продлятся неделю, потом должны быть согласованы и подписаны договора. И Нджала не из тех, кого можно торопить.

Контролер пожал плечами. Он свою точку зрения уже высказал.

– Мы сделаем всё возможное.

– Меня не интересует, что возможно, а что нет. Мне нужно, чтобы Нджала был надёжно защищён – сколько бы людей и денег для этого не понадобилось. Так что действуйте.

Он сделал паузу, чтобы дать присутствующим проникнуться, обвёл их взглядом и добавил:

– Иначе будете уволены. Все. Прослежу лично.

Сказав это, он понял, что зашёл слишком далеко. Он был дилетантом, и профессионалы смотрели на него равнодушно и бесстрастно. Он растерянно вздохнул, убрал из голоса металл и подпустил «йоркширского мужичка»:

– Беру свои слова обратно. Я не собирался никого запугивать. Просто вся эта история… Это чёртов кошмар какой-то. Прошу прощения, джентльмены.

Он чуть было не сказал «парни», но вовремя остановился. Переигрывать не следовало. Тем не менее, чистосердечное признание плюс йоркширская простота вызвали одну или две одобрительные улыбки, и министр расслабился.

– На текущий момент Нджала больше всего озабочен состоянием своего счёта в швейцарском банке. Он очень любит делать запасы на чёрный день, и это делает его относительно удобной для нас фигурой. Относительно – потому что никто не может знать, что черномазым обезьянам взбредёт в голову завтра. Особенно этой.

При этих словах он улыбнулся, представив, как дико слышать их в наше время от известного социалиста и министра правительства. Но в компании этих реакционеров такие мысли не смущали. Ему казалось, что присутствующие должны развеселиться. Реакции не последовало, и он подумал, что опять ошибся. Широко улыбнулся, стараясь загладить свой промах.

– Теперь, – быстро проговорил он, – какие непосредственные меры предосторожности мы предпримем для безопасности нашего уважаемого гостя? Учтите, вчера он пил чай с королевой, а ужинал с премьер-министром. Будет большим упущением, если завтра его ухлопают. Не следует полагаться на чудеса.

Это было принято благосклоннее и министр снова расслабился.

– Ну, – сказал Контролер, – я предлагаю объединённую операцию Специального отдела и DII. Целью операции будет, разумеется, остановить Эбботта.

Министр заколебался:

– Остановить? Что это значит?

– Убить, – коротко пояснил Контролер.

Министр зачем-то выглянул из окна, будто не слышал ответа на вопрос, которого не стоило и задавать. Есть вещи, которых министру Её Величества лучше не знать. Своё удивление он будет выражать оффициально и позже, когда всё уже закончится.

Контролер заметил его смущение и быстро перевёл разговор на принятые им меры: усиление охраны у гостиницы Нджалы, наблюдение за квартирами друзей и родных Эбботта, полное описание и фотографии Эбботта, разосланные по всем полицейским участкам Лондона и графств, с указанием задержать и изолировать.

Министр слушал вполуха. Он чувствовал, что всё, от него зависевшее он выполнил: председательствовал на экстренном ночном совещании, воодушевлял, направлял, угрожал. Словом, сделал всё, чего можно ожидать от политика. Теперь ему хотелось только одного – вернуться в ту квартиру на Фалхэм-роуд и зарыться между двух шоколадных ножек.

Элис тоже не слушала. Она думала об Эбботте. Итак, его собираются убить. Что ж, это только его вина, он сам накликал на свою голову. В любом случае, она не станет переживать, – говорила она себе, а на душе было так же больно, как когда ей сказали, что Ричард в Англии. Нет, она не станет переживать. И всё же было что-то странное – сидеть и слушать, как планируют убить человека, которого она любила и с которым спала. Его тепло, его страсть – пуля превратит в ничто. Элис пыталась, как когда-то, вспомнить ту их ночь. Вспоминались какие-то обрывки. Прикосновение его рук, его губы, язык, «жар его чресел». Не вспоминалось главного – того ощущения, когда он заполнял её. Она могла представить, но не вспомнить. А ведь тогда ей казалось, что забыть это невозможно.

Её размышления оборвал голос министра:

– Какой он?

Шеппард взял со стола копию разосланного описания:

– Пять футов, десять дюймов, темноволосый, крепкого сложения…

– Как человек, – устало уточнил министр, – какой он человек?

Пауза. Ответил ему Смит:

– Хороший он человек.