Книга К новому берегу онлайн



Вицис Лацис
К новому берегу

Часть первая[1]

Глава первая

1

Добравшись до опушки леса, где большак круто поворачивал направо, Ильза Лидум остановилась и в последний раз окинула взглядом окрестность. Равнина эта, окаймленная дугой большого Змеиного болота и старым Аурским бором, темневшим на горизонте подобно гигантскому частоколу, не была ни родиной Ильзы, ни вообще чем-то близким, своим. И все же какая-то странная, теплая грусть наполнила ее сердце, когда она оглянулась на эту бесконечно знакомую картину: как бы там ни было, а шесть лет своей двадцатипятилетней жизни она провела здесь. Никакие счастливые воспоминания не связывали ее с этими местами – тяжелая работа, горькие разочарования, унижения… и тихая, робкая надежда, которую человек лелеет в глубине души, – вот и все. Но сейчас Ильза никак не могла оторваться от этого маленького мирка и вглядывалась в него с таким напряжением, будто хотела целиком вобрать в себя. Шесть лет… А вот сегодня она уйдет и никогда не вернется в эти места. И жизнь здесь потечет по-прежнему: будет шуметь на ветру Аурский бор, летними вечерами над Змеиным болотом стелиться туман, большие и малые страсти будут тревожить людей, оставшихся там, в серых домах, но никому из них не будет дела до Ильзы. Разве только сплетницы иногда вспомнят молодую батрачку да по вечерам посудачат о ней старухи.

«Живите себе… – мысленно сказала Ильза оставшимся. – Мне от вас ничего не надо и не понадобится никогда».

Она вздохнула, выпрямилась и, больше не оглядываясь, вошла в лес, волоча маленькие санки, на которых среди узлов сидел закутанный в пеструю попону сын Ильзы – пятилетний Артур. Он сладко дремал, прислонив голову к мешку с вещами. Ильза старалась выбрать дорогу поровнее, когда же путь преграждали ухабы и бугры, она замедляла шаг и осторожно, почти на руках, перетаскивала санки через препятствия.

Вскоре мальчик проснулся. Его разбудила сорока, со звонким стрекотанием перелетевшая дорогу. Артур удивленными глазами смотрел кругом и, если что-нибудь привлекало его внимание, спрашивал мать: «Что это, мамуся?»

Пестрый дятел сердито стучал длинным клювом по трухлявому пню.

– Посмотри, какая красивая птичка! – воскликнул Артур.

– Да, Артур, это дятел… – ответила Ильза, оборачиваясь и улыбаясь сыну. – Ножки не мерзнут?

Артур покачал головой и ответил с улыбкой;

– Не мерзнут. А почему дятел живет в лесу? Разве он не боится зверей?

– Здесь нет никаких хищных зверей, – сказала Ильза. – В этом лесу живут только зайчики да козули.

– Козули не кусаются?

– Нет, детка, козули хорошие. Зайчики тоже хорошие.

– И зубов у них нет? – не унимался малыш. – А если встретят волка, как они спасутся от него?

– У них быстрые ноги. Они убегут, и волку их не поймать. Не хочешь ли покушать?

– Хочу. Дай хлебушка.

Ильза на минутку остановилась, достала из мешка хлеб и отломила кусочек.

– Бери хлебушек в ручки.

Артур взял хлеб обеими ручонками, откусил и стал жадно жевать. На некоторое время Ильза избавилась от его вопросов. Задумавшись, она тащила санки, все дальше углубляясь в лес. По обеим сторонам дороги стояли старые ели, ветви их сгибались под тяжестью снега, а внизу, на дороге, царил синеватый холодный сумрак. И такая тишина стояла в этом лесу, что было слышно, как падает в мягкий снег оторвавшаяся от ветки шишка, как бегает по стволу дерева маленькая красногрудая пташка. Шаги Ильзы и однообразный скрип полозьев казались в этом царстве тишины пронзительно громкими.

Через несколько километров чаща поредела, ее сменили обширные заросли молодняка. Молодые елочки были чуть повыше человеческого роста, и лучи холодного декабрьского солнца, касаясь земли, заставляли ослепительно сверкать снег. Маленький Артур, сощурив глаза, смотрел, как мать шагает по дороге, перекинув через плечо веревку санок. На ногах у нее сапоги – такие же, как у мужчин, голенища исчезают под зеленой шерстяной юбкой. На матери серое пальто из домотканого сукна, голова окутана белым вязаным платком Бахрома платка покрывает плечи. Когда мать, улыбаясь, оглядывается, ее раскрасневшееся от холода и напряжения лицо с темными бровями, ласковыми голубыми глазами и темной прядью волос на лбу кажется удивительно прекрасным, прямо как у той принцессы из книжки с картинками, которую мать привезла с осенней ярмарки. Нет, мать еще красивее, она самая красивая и лучшая из всех мам в мире, – Артур это твердо знает.

– Куда мы едем, мамуся?

– К дяде Яну, сынок… – ответила Ильза. – У него есть такой же мальчик, как ты. Будете вместе играть.

– А скоро мы приедем к дяде Яну?

– Нет. Нам еще далеко идти.

– А вечером мы поедем домой?

Губы Ильзы сжались, что-то сдавило ей горло, и прошло несколько секунд, пока она опять смогла заговорить.

– Нет, детка, домой мы больше не вернемся.

– Почему не вернемся?

– У нас больше нет дома, сыночек.

– Почему нет?

– Просто так. Ведь не у всех людей есть дом. У нас его тоже нет. Спрячь ручки под одеяло, будет теплее.

– Мне тепло.

И снова они замолчали. Снег скрипел под полозьями. Медленно скользили мимо Артура елки. Скоро молодая поросль кончилась и дорогу с обеих сторон обступила чаща старых деревьев. Вдруг откуда-то из-за поворота послышался нежный высокий звук. Артуру показалось, что это запела красногрудая птичка. Но радостный звук все усиливался – теперь это был уже не одинокий звук, а хор звонких, веселых голосов; каждый из них старался петь громче другого.

На дороге, шагах в двадцати от них, показалась упряжка, разукрашенная гирляндами из брусничника и бумажными флажками, за ней другая, третья, четвертая… целый обоз. На оглоблях висели колокольчики, на уздечках – бубенцы. В разукрашенных санях по двое, по трое сидели люди.

Ильза оттащила санки к обочине дороги, а сама отступила в сугроб.

Это был свадебный поезд. Наследник усадьбы Сурумы – Антон Пацеплис – с молодой женой Линой, дочерью богатея Мелдера, возвращались из церкви, где их только что обвенчал пастор Рейнхарт. Антон Пацеплис – плечистый и статный светлоусый мужчина, недавно отпраздновавший тридцатилетие, – важно сидел в санях рядом с молодой женой. Лина Мелдер не могла похвастаться ни стройностью, ни красотой, но отец ее был одним из самых богатых людей волости, а Лина – его единственной дочерью. Нетрудно представить, какое она получила приданое.

С миртовым венком поверх фаты, с застывшей смущенной улыбкой сидела она в санях посаженого отца, богатого Кикрейзиса. Молодой муж заглядывал ей в глаза и весело улыбался, и что-то похожее на насмешку мелькало в его взоре. С других саней раздавались звонкие голоса, задорные выкрики и визг девушек; только гости постарше сидели в санях степенно и прямо, будто аршин проглотили.

Когда сани молодой четы поравнялись с Ильзой Лидум, стоявшей по колени в снегу, гнедой Кикрейзиса испугался и, тревожно зафыркав, остановился. Вслед за ним остановился и весь поезд. Заиндевелая морда лошади коснулась шеи Лины. Она вскрикнула и испуганно втянула голову в плечи.

– Не бойся, Линит, – успокоил ее Антон. – Это же наш Анцис, он смирный.

– Я не боюсь… – пробормотала Лина. В этот момент она заметила стоящую в снегу молодую женщину и мальчика на санках.

– Какой красивый мальчик! – вырвалось у нее. – Глазенки – как незабудки. Подождите немного, господин Кикрейзис, мне хочется поговорить с ним.

Ильза, стоя по колени в снегу, мрачно смотрела в глаза Лины. И были в этом взгляде и гордость, и вызов, и приглушенная боль.

Только на одно мгновение встретились взгляды Ильзы и Антона Пацеплиса, но Антон вздрогнул, как ужаленный, покраснел до ушей и, смутившись, отвернулся.

– Линит, надо ехать… – тихо проговорил он. – Чего нам стоять здесь.

– Одну минутку, Антон… – возразила Лина. – В такой день хочется каждому человеку доставить радость. Ну взгляни же, разве не красивый мальчик?

Но Антон будто боялся смотреть в сторону Ильзы и ничего не ответил молодой жене. Лина раскрыла сумочку, нащупала какие-то деньги и с благожелательной улыбкой протянула бумажку Ильзе.

– Возьмите… берите же. Купите своему малышу конфет.

Ильза отступила к самому краю канавы. Она и не подумала протянуть руки к деньгам. Темная краска негодования горела на ее щеках с такой силой, что казалось, вот-вот они воспламенятся.

– Какая вы странная… и гордая… – сконфуженно прошептала Лина. – Ведь я даю это вашему ребенку. Такой милый мальчик, хочется его порадовать…

Поняв, что незнакомая женщина подарка не примет, Лина скомкала деньги и бросила их в санки, на колени Артура.

– Скажи маме, пусть купит тебе конфет! – крикнула она мальчику.

Ильза быстро нагнулась, подняла деньги и швырнула их обратно Лине.

– Клочком бумаги не откупитесь, – резко сказала она. – Приберегите его. Пригодится вашим детям.

Гости смущенно переглянулись. Кикрейзис дернул плетеные кожаные вожжи. Конь пошел быстрой рысью, и снова колокольчики и бубенцы зазвенели на всех санях.

Насупившийся и раздосадованный сидел рядом с женой Антон Пацеплис.

– Вот чего ты добилась, – прошипел он тихо, чтобы не расслышал Кикрейзис. – Теперь вся волость будет смеяться.

Когда за поворотом дороги исчезли последние сани свадебного поезда, Ильза вытащила санки на середину дороги и отряхнула снег с сапог, с подола юбки.

– Мамуля, тот дядя с усами… – заговорил Артур, – это хороший дядя?

– Нет, сынок, это плохой человек, – ответила Ильза. – Ты запомнил его?

– Да, такой с усами… большой дядя.

– Это не дядя. Это был… твой папа. Он тебя не любит, поэтому и тебе не следует его любить.

– Почему?

– Ты еще маленький и не поймешь, почему. Когда вырастешь большой, поймешь.

Поправив одеяло на ногах Артура, Ильза погладила щечки сына, поцеловала его в лоб и, взявшись за веревку, зашагала по дороге.

Снова среди леса, на затихшем большаке, они остались совсем одни…



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт