Книга Башня Медузы онлайн

1. КАРЛИКИ СМЕРТИ

Это случилось на Жа, планете джунглей, где зловещего вида маленькие желтые человечки в конце концов нагнали землянина по имени Кирин.

Он наткнулся на них в переулке, на задворках постоялого двора – того самого, в котором звездные бродяги обычно отдыхают между перелетами. Была ветреная ночь сезона дождей. В черных небесах непрерывно сверкали молнии, и девять лун планеты Жа тускло маячили, затянутые густыми испарениями. Тугие струи дождя хлестали по красным джунглям, обступившим расчищенную от леса площадку с выстроенным на ней небольшим торговым космопортом. Потоки воды громыхали по пластиковым крышам домов, складов с товарами, служебных строений и, стекая на землю, превращали узкие, петлявшие между домами улочки в мерцающие реки скользкой грязи.

Ослепительные вспышки молний голубоватым светом играли на гладкой, плавно изогнутой поверхности космических кораблей, высившихся на взлетной площадке в стороне от поселка. Заостренными вершинами они, подобно снарядам, врезались в разбушевавшееся небо. На выжженном реактивными двигателями поле завывал резкий ветер, под напором которого сотрясались стенки диспетчерской. Возведенная на гигантских стальных подпорках-ходулях, она как бы парила над землей среди мрака, дождя и ветра.

Кирин был высокого роста и скорее худощавым и жилистым, чем крепко сбитым с выпирающей мускулатурой. На хмуром, непроницаемом лице с вечной насмешливой улыбочкой выделялись черные глаза – умные и хитрые. Его волосы были необычного темно-рыжего цвета – кельтская кровь, унаследованная от отца; от матери же – женщины иберийского народа – ему достался смуглый оттенок кожи.

Словом, это был сильный человек, гибкий, быстрый, точный в движениях, каким обычно бывает атлет. Женщины находили его дьявольски привлекательным, и летели к нему как пчелы на мед. Возможно, под маской иронии и насмешки они своим непостижимым чутьем угадывали холод и горечь одиночки, составлявшие суть его жизни. Противостоять такому вызову было выше их сил: они не были бы женщинами, если бы не жаждали растопить эту застывшую глыбу льда, Но пока что ни одна не преуспела в этом деле. Кирин знал много женщин, однако он так и не испытал чувства любви. Что, к слову сказать, было и к лучшему, принимая во внимание рискованное занятие, которое он для себя избрал.

Кирин был вором.

Таких, как он, было множество в то смутное, тревожное время затянувшегося междуцарствия, когда старая империя уже рухнула, а новая еще не поднялась и не окрепла. За первые тысячи лет после прорыва в космос человек перепробовал не одну модель устройства общества. Самой жизнеспособной оказалась мощная Каринская империя. Она просуществовала целых шесть тысячелетий и включала в себя большинство звезд этой части галактики. В конечном счете она прогнила изнутри и не устояла против яростных атак варваров с Периферийного кольца. С оглушительным грохотом, вся объятая пламенем междоусобных войн, империя рухнула, и вместе с ней завершился величайший опыт человечества по созданию жестких властных структур. С ее падением из жизни людей ушло почти все, что входило в емкое понятие «цивилизация». Торговля и общение между планетами пришли в упадок, былые связи прервались. Миры оказались разобщенными. Совершенные машины – плод мысли десятков поколений – разрушились, а сами науки превратились в бессвязный набор полузабытых формул. Одно за другим созвездия погружались во мрак варварства. Возродилась магия, были воссозданы копии таинственных инструментов далеких, легендарных предтеч, чьи аппараты, недоступные разуму смертного, созданные для жизни длиною в вечность, подчинялись лишь мысленному приказу человека.

Вместе с магией появились колдовство, различного вида суеверия, воскресли давно забытые мрачные культы поклонения богам зла. Разочарованным жизнью циникам вроде Кирина казалось, что цивилизация окончательно погублена: власть повсюду попала в руки людей, неразборчивых в средствах, с холодным и жестоким сердцем – тех, у кого хватило решимости, силы и коварства схватить эту власть и удержать. В пограничных мирах промышляло множество подобных ему искателей приключений, охотников за сокровищами и изгоев общества, движимых одной дерзкой мечтой – добыть то, ради чего они забрались в такую глухомань.

Поговаривали, что в последнее время положение стало меняться к лучшему. К этому году миновало уже два века с тех пор, как Каластор разбил остатки армии варваров с Периферийного кольца и заложил основы новой империи на Валдамаре. Два столетия упорно трудились сыновья Каластора. И сейчас уже не меньше дюжины звезд объединились под знаменем империи в борьбе за построение новой цивилизации. Из разрозненных атомов, с помощью кое-как запущенных старинных вычислительных машин удалось восстановить утраченные знания. Впервые за последнюю тысячу лет человек построил космический корабль. Между мирами с устоявшейся, миролюбивой властью наладились прочные связи, завязалась и стала бурно развиваться торговля. Людям хотелось верить, что изнуряющий упадок остался позади и что рассвет уже не за горами. Очень хотелось.

Однако Кирин не придавал значения мечтам. Для него имели значение лишь вполне реальные вещи, которые можно было бы увидеть и потрогать руками. Например, драгоценные камни.

Именно из-за камушков он и застрял на Жа. Сейчас он охотился за сказочными «Звездными Слезами» из Кандахара. Таких было известно только семь, и шесть из них украшали корону императора на Валдамаре. Седьмой, вставленный в алебастровую бровь мрачного идола, находился на Шутабе в созвездии Дракона. Кирин уже вплотную подобрался к нему, благополучно миновав невидимый сигнальный луч, но вынужден был спешно уносить ноги с оравой орущих воинов, наступающих на пятки, набранных из полдюжины миров. Как на грех, к охоте за вором подключились звездные легионы империи, что, кстати, можно было ожидать: хотя Шутаб и не числился среди вступивших в империю, он тем не менее всегда выступал на стороне Валдамара. Поэтому, чтобы отвязаться от погони, удирать пришлось далеко и быстро – можно сказать, он так и не присел ни разу, пока не домчался до этой забытой богами и людьми планетки.

Здесь он и отсиживался последние три месяца, выжидая, пока не выдохнется погоня и не утихнет шум, поднятый вокруг его имени в межзвездном пространстве. Тогда он попробует еще раз.

Последние деньги ушли на покупку какой-то развалюхи для жилья и на аренду площадки на стартовом поле, куда он посадил свой аккуратный скоростной кораблик. Первый месяц не показался ему слишком утомительным. Он ходил на охоту с местным дикарем: крался по следу за драконовой кошкой или гонял львов и прочих экзотических зверей – обитателей этого бескрайнего мира джунглей. Кроме него в поселке проживало еще десятка два пилотов, но они не задавали вопросов и потому не причиняли хлопот. Это был привычный ко всему народ, и их мало волновало появление очередной загадочной личности с темным прошлым.

Однако с некоторых пор это бесхитростное существование стало действовать ему на нервы. Кирин обладал слишком пытливым умом, слишком беспокойным и независимым характером, чтобы подолгу выдерживать гладкую, размеренную жизнь без частых встрясок. За три месяца ему вконец осточертела и планета, и все, что было с нею связано: ему осточертело унылое скопление штампованных хижин, беспорядочно утыкавших отвоеванную у джунглей землю; осточертели джунгли, но больше всего его раздражали одни и те же угрюмые лица летчиков и их бесконечные разговоры ни о чем. Даже аборигены перестали его интересовать – эти широкоплечие, бронзовокожие воины-варвары с тяжелым взглядом, сверкавшим из-под роскошных грив темно-красного цвета с металлическим отливом. Время от времени они приносили бесценные шкуры драконов, глыбы горного хрусталя и великолепные ятаганы из ионированной стали – творение местных мастеров, чтобы обменять все это на силовые ружья, инструменты и горячительные напитки летчиков.

А тут еще в довершение всех бед наступил сезон дождей. Изнурительные дожди, длящиеся по несколько недель кряду, заперли его в грязном поселке в обществе нескольких мрачной наружности торговцев. Не оставалось ничего, кроме как пить, дуться в карты и дрыхнуть сутки напролет. Словом, он был на пределе.

Но здесь он, по крайней мере, в безопасности. На этой планете его не достанет ни одна погоня. Жа находится далеко за рубежами новой империи – где-то посреди малоизученных дикарских миров пограничья. В этих закоулках галактики законники с Валдамара не имеют власти, а фанатичные жрецы братства Шутаба – приверженцев. Здесь можно затаиться до тех пор, пока его не забудут. Всего-то и требуется, что сохранять хладнокровие, не поддаваться настроению и стойко переносить мелкие неудобства в виде вонючей грязи, бесконечных дождей, мерзкого пойла и компании тупых торговцев. Осталось потерпеть не больше месяца… Если это вообще в человеческих силах.

Они поджидали его у задней стены единственного в порту бара – жалкого сарая, носившего гордое название «Привал звездолетчиков». Тварей было четверо, и все, не издав ни звука, устремились к нему; сквозь клубы тумана их глаза мерцали, точно змеиные.

Они едва не схватили его на месте: этот вечер Кирин скоротал за угловым столиком наедине с бутылочкой обжигающего нутро пурпурного бренди, который гонят на Эофиме из винных яблок Валтома, а потому соображал туговато и не сразу вникнул в обстановку. Дойдя до кондиции, он заплатил по счету, натянул на широкие плечи дождевик с капюшоном, затем включил слабое силовое поле – защиту от дождя – и, слегка поеживаясь под холодными струями, ступил на скользкую от грязи улицу. Его мозг, одурманенный алкоголем, пребывал в расслабленном состоянии, и последняя гадость, которую Кирин в ту минуту ожидал от Вселенной, заключалась именно в том, что он вдруг превратится в объект нападения.

Но Кирин-вор не зажился бы в жестких условиях миров пограничья, не будь у него мгновенной реакции на любую неожиданность. Едва четыре призрачные тени метнулись к нему сквозь туман, как он с глухим рычанием отпрыгнул назад, одновременно откинув складки плаща, чтобы добраться до оружия. Словно из ниоткуда, появился лучевой пистолет – так быстро он его выхватил. Однако это не произвело впечатления.

Видок у человечков был – страшнее не придумаешь: сразу ясно, что не слуги Валдамара; еще меньше они походили на чешуйчатых рептилий, населяющих Шутаб. Приземистые, едва ли больше четырех футов тела на кривых ножках покрывала желтая кожа; на маленьких уродливых лицах правильным треугольником были посажены три черных глаза. С глухим урчанием они стали подступать к человеку.

Он выстрелил. Ослепительный луч вонзился в грудь твари. Нелепо кружась и размахивая руками, враг отлетел назад и, глухо ударившись о стену, сполз в грязь – обуглившиеся лохмотья издавали вонь пережаренного мяса. Через секунду смертоносный луч отыскал новую жертву, и голова карлика-убийцы исчезла в пламени со звуком, как если бы великан вдруг громко хлопнул в ладоши.

Но остальные двое были уже рядом, рыча точно наседающие на тигра свирепые псы. У них не было ни мечей, ни лучевого оружия – лишь какие-то маленькие жезлы из материала, напоминавшего эбеновое дерево, гладкие, черные и блестящие, длиной примерно восемнадцать дюймов, с набалдашниками на обоих концах.

И они прекрасно обходились этим странным оружием.

Один из них коснулся жезлом запястья Кирина – легко и быстро, как будто нанесла удар змея. Кожа не получила и царапины, но от сильнейшего шока его рука онемела от запястья до плеча. Лучевой пистолет выскользнул из внезапно ослабевших пальцев и со стуком ударился о булыжник. Он остался без оружия.

Но оставалась его воля. Высокий, жилистый и гибкий, он обладал к тому же мускулистыми руками, крепкими, в шрамах кулаками и прекрасно знал, как ими пользоваться. За время своего восхождения к вершинам профессионального мастерства ему не раз случалось драться не на жизнь, а на смерть, и потому он был знаком с любым подвохом, на которые так изобретателен человек, особенно если у него подлая душа. Коленом он заехал в брюхо одного карлика, второго сильным ударом ребром ладони по горлу отбросил в сторону. Шея врага хрустнула, как трескается под ногой сухая ветка, и, тихо завывая, тот опустился в склизкую грязь.

Итак, двое мертвы, двое повержены наземь. Кирин стоял под хлеставшими струями, тяжело дыша, чувствуя, как легкое покалывание охватывает парализованную руку. Она висела плетью, будто чужая; на миг ему даже почудилось, что рука сломана. Он нагнулся, чтобы поднять лучевой пистолет, – и очень кстати: брошенный кем-то шишковатый жезл едва не вышиб из его головы мозги! Ему все же досталось по виску, да так крепко, что от удара острая боль пронзила голову и перед глазами поплыли разноцветные круги. Он запнулся, но сумел удержать равновесие и, с трудом оторвав от земли взгляд, повел вокруг мутными глазами.

По улице шло подкрепление. На этот раз – девять тварей!

Он побежал, и в этом заключалась его первая ошибка. Ему бы нырнуть обратно в бар, но на раздумья оставалось слишком мало времени. Он позволил инстинкту взять верх, именно поэтому и бросился спасать жизнь самым неудачным образом. Глухо топая по камням, залитым тонким слоем грязи, хватая ртом воздух, он что было сил помчался по затянутой туманом улице к ближайшему перекрестку. Там он остановился и бросил вокруг быстрый, цепкий взгляд. Его худшие опасения оправдались. Твари подступали с трех направлений, и число их перевалило за две дюжины. Призрачные фигурки в клубах дыма приближались молча и неумолимо, как сама Смерть, сжимая в кулаках посверкивающие черные жезлы.

Он повернулся и побежал дальше по улице. Это был захудалый сортировочный порт, поэтому сам поселок был невелик – обычная мешанина сборных хижин, не более. И, как всегда в такие месяцы, почти пуст: несколько человек храпели у себя в лачугах, но большинство пьянствовало в «Привале звездолетчиков». Он мог бы кричать до хрипоты и посинения – его никто бы не услышал: капли холодного дождя выбивали по крышам частую дробь, то и дело прерываемую оглушительными громовыми раскатами.

Он был совершенно один и, как обнаружил уже через минуту, – в западне.

Оставалось одно – драться. Из укрытой брезентом кучи, сваленной у ангара, Кирин выхватил длинный обрезок трубы. Затем уперся широкой спиной в заднюю стену большого склада и приготовился дорого продать свою жизнь. Тяжелая труба придавала уверенность. Ее тусклая сталь влажно поблескивала в сумерках. Это было страшное оружие. Каждым ударом он убивал или калечил. Казалось, не прошло и минуты, а на земле уже скорчились семь или восемь жалких трупов; из рваных ран, разбитых черепов в грязь вытекала кровь.

Наконец карлики подались назад, подальше от ужасной трубы, уже наполовину окрашенной алым. Тогда Кирин опустил оружие и, привалившись к стене, стал дожидаться, когда с глаз спадет красная пелена, попутно вспоминая, как дышат люди, когда им не приходится ни удирать, ни драться. Но тут шишковатый жезл ударил его в солнечное сплетение, и, пронзенные острой болью, его легкие едва не разорвались от дикой жажды воздуха.

Он знал, что рано или поздно убийцы добьются своего. Дома с людьми остались слишком далеко. На эти улицы выходили одни запертые склады, а дальше за ними лежало взлетное поле космопорта. Отсюда он мог разглядеть корпуса кораблей, высившихся на фоне сумрачного неба. Там же стоял и его крейсерок. Если бы только добраться до него, тогда, можно сказать, он заперся бы в неприступной крепости – этим летающим палкам с шишками на концах ни за что не пробить обшивку из тринадцатидюймовых пластинок ионированной стали. Если бы только…

Внезапно из тумана вылетел жезл. Кирин резко отдернул голову, но все-таки опоздал – с неожиданной силой шишка ударила его в челюсть. От удара его голова откинулась назад, из глаз посыпались искры. Кирин упал, и стальная труба покатилась по булыжникам.

Тогда они снова пошли вперед – бесшумно и неумолимо, как пантеры. Ближайшего он со всей силы пнул в брюхо. Давясь и отплевываясь, маленькое чудовище повалилось спиной в грязь. Трое других прыгнули вперед, подбираясь к горлу. Одного он ударил сверху вниз в основание черепа, этому удару – сжатыми пальцами в нервный узел – его обучил на Шимаре шадорийский наемный убийца, когда несколько лет назад Кирин забрел в пределы созвездия Дракона по известным делам.

Но сквозь дымку подступали другие. Он отбивался, как мог. Никогда еще ему не приходилось так туго, даже в тот черный день, когда свирепые жрецы Зодаха поймали его с поличным на краже тиары, принадлежащей их распутной королеве. Однако эти маленькие бестии с тремя глазами оказались самыми беспощадными врагами из всех, с кем он до сих пор сталкивался лицом к лицу. Они дрались в полном молчании, без суеты, экономя силы и со знанием дела, что поражало больше всего.

И тут он узнал их – убийцы-профессионалы! Приверженцы зловещего культа убийц с Пелизона, затерянного по ту сторону звездного скопления.

Карлики Смерти!

Затем каким-то чудом ему удалось прорваться сквозь их цепкое кольцо. Перед ним вновь лежала улица. Разбрызгивая грязь, поскальзываясь на мокрых булыжниках, он бежал к взлетному полю под защиту своего корабля.

Оставалось совсем немного…

Шишковатый жезл с такой силой ударил его в затылок, что Кирин, будто споткнувшись, со всего маху рухнул лицом в грязь. Он понимал, что на этот раз уже не сможет вовремя подняться, не сможет дать врагам отпор. Это конец. Однако, как ни странно, его не столько страшила близкая смерть, сколько мучил вопрос – за что? За что его преследуют человечки с Пелизона? Коли на то пошло, так он в жизни ни разу даже близко не подлетал к их планете. Что же касается фанатиков с Шутаба, жаждущих его крови, то те ни за какую плату не смогли бы купить карликов смерти. Те служили только своим мрачным богам. И убивали только тех, кого считали врагами своих богов. Но тогда почему они хотят убить его?!

Они подошли почти вплотную, как вдруг в сумрачном тумане обозначилась неясная фигура. Желтая, похожая на клешню рука уже нащупывала горло, когда незнакомец шагнул вперед. Вот карлик нагнулся над поверженным человеком: черные глазки твари мерцали злобным торжеством, страшный жезл нацелился для последнего удара. Но в тот же миг на свет явился желтоватый прут, и тонкий лучик, сверкнув в струях дождя, легко коснулся тонкого запястья карлика.

Удар был слабым, – мелькнув, луч растворился в ледяных струях. Но этого оказалось достаточно. Карлик со свистом втянул в себя воздух и, резко отдернув руку, начал заваливаться на бок. В глазах твари Кирин прочел смертельную муку. Казалось, руку карлика вдруг по запястье окунули в тигель с расплавленным свинцом.

Прочие отступили, напутанные пляской смертоносного прута. Какое-то время страх удерживал убийц на расстоянии – пока, нагнувшись и пыхтя от напряжения, незнакомец пытался поставить на ноги измотанного, еще не отошедшего от шока землянина.

– Туда! К кораблю! – выдохнул Кирин. Непослушные ноги то и дело запинались, прогибаясь под тяжестью тела. Обхватив землянина свободной рукой, незнакомец тащил навалившегося на него Кирина к звездолету.

Рванувшись вперед, с десяток карликов замкнули зловещее кольцо – вокруг людей и звездолета.

Кирин прохрипел условный код, и перед ним распахнулся люк тамбура.

– Вперед! – выпалил он.

Из тумана на них обрушился настоящий град черных жезлов. Их глухие удары о тело причиняли нестерпимую боль. Незнакомец, вдруг взмахнув руками, распростерся на скользкой грязи взлетного поля: над его левым глазом расплывался ужасный кровоподтек.

Впоследствии, как он ни пытался, Кирин не мог вспомнить, каким образом ему удалось затащить в корабль своего нежданного спасителя и захлопнуть люк. На какое-то время у него наступило словно бы помрачение рассудка. Затем тьма завладела им целиком.

Он попросту выключился.