Книга Жду тебя онлайн

Глава 1

Хмурым мартовским днем Куинн Маккензи сидела в том самом классе прикладных искусств, где провела уже тринадцать лет, и, стиснув зубы, в семьдесят второй раз с момента знакомства со своим ненаглядным втолковывала ему, что вернется домой в шесть часов, поскольку сегодня среда, а по средам она всегда приходит именно в это время. Тут Куинн оторвала взгляд от акварелей, разбросанных по столу напротив, и увидела свою судьбу.

Судьба предстала перед ней в обличье маленькой черной собачонки с такими отчаянными глазами, что Куинн не сразу осознала всю значительность этого события.

Однако больше ничто не ускользнуло от ее взгляда. Создание, сидевшее на руках любимой ученицы Куинн, представляло собой собачий эквивалент обнаженного нерва: гибкое черное туловище, костлявые белые лапы и узкую черную голову пронизывало такое напряжение, что бедная собачонка содрогалась всем телом. Замерзшая, испуганная, голодная и встревоженная, она так неистово дергалась в объятиях Теи, что у Куинн оборвалось сердце. Нет, животное не должно иметь такой вид.

– Ох… – Выдохнув это, Куинн поднялась и шагнула к Tee, а Билл простонал:

– Еще одна… Только этого не хватало.

– Я подобрала ее на автостоянке. – Тея опустила собаку на пол. – Может быть, вы знаете, что с ней делать.

– Иди сюда, малышка. – Куинн присела на корточки не слишком близко к песику, но и не слишком далеко и похлопала по полу. – Иди сюда, лапочка. Все будет хорошо. Я позабочусь о тебе.

Собака задрожала еще сильнее, подергивая головой из стороны в сторону. Потом бросилась к ближайшей двери, к счастью, ведущей в кладовую.

– Тем проще будет ее запереть и поймать, – заметил Билл жизнерадостным и уверенным, как обычно, тоном. Вокруг Билла всегда царила радужная атмосфера; он привел футбольную команду школы города Тиббет к пяти чемпионским титулам подряд, а бейсбольную – к четырем, и Куинн подозревала, что единственная причина его успехов в том, что Билл не допускает даже мысли о возможности поражения. «Вы должны знать, чего хотите, и стремиться к своей цели», – говаривал он парням, и парни верили ему и стремились.

Куинн подумала, что лично ей хотелось бы оказаться в другом месте, где можно отведать пиццу, но, прежде чем отправиться туда, предстояло позаботиться о собаке и отделаться от Билла. Она на четвереньках поползла к двери, стараясь производить впечатление совершенно безобидного существа.

– А знаешь, собаки меня любят, – сказала Куинн таким голосом, которым обычно говорят: «Ну же, иди к мамочке», – и собака прижалась к картонной коробке, стоявшей у дальней стены узкой кладовки. – Ты рискуешь упустить свой шанс, – продолжала она. – Правда-правда, у меня репутация собачьей любимицы. Иди сюда. – Куинн чуть приблизилась, по-прежнему стоя на четвереньках, и собака прикрыла глаза.

– Полагаю, у тебя не было другого выхода, – добродушно обратился Билл к Tee, и Куинн охватило смешанное чувство досады и вины за то, что она обманывает его. «Больше никаких собак, – заявил он, когда Куинн в прошлый раз подобрала очередную бездомную тварь. – Не можешь же ты спасти их всех». Тогда Куинн кивнула, показывая, что слышит его слова, но Билл воспринял это как знак согласия. Куинн не стала разубеждать его, опасаясь нажить неприятности и создать проблемы, которые ей же и пришлось бы улаживать.

И вот она вновь изменяет Биллу с какой-то дворняжкой.

Куинн снова посмотрела в собачьи глаза. «Все будет в порядке. Не обращай внимания на слова этого светловолосого громилы». Собака чуть отодвинулась от коробки, и в ее маленьких встревоженных глазах, устремленных на Куинн, уже не было страха, только настороженность. Прогресс налицо. Еще десять часов и один бутерброд с ветчиной – и псина, глядишь, подойдет к Куинн по собственной воле.

– Надеюсь, ты не потащишь ее домой… – Билл маячил за спиной Куинн, загораживая скудный дневной свет, проникавший через маленькие окна, и отбрасывал такую громадную тень, что собака вновь отпрянула, испугавшись темноты. Разумеется, Билл не виноват в том, что он такой крупный, но по крайней мере мог бы заметить, какая у него устрашающая тень. – …потому что нам не разрешено держать в квартире собаку, – продолжал Билл невозмутимым учительским тоном, подталкивая Куинн к неизбежному выводу.

«А мой вывод состоит в том, что ты опекаешь меня, как ребенка», – подумала Куинн и пробормотала, не оглядываясь:

– Но ведь кто-то же должен помогать бездомным собакам и искать для них дом.

– Совершенно верно, – отозвался Билл. – Именно потому мы платим налог на содержание питомника для бродячих животных. Почему бы попросту не позвонить туда и…

– На живодерню? – ужаснулась Тея.

– Они убивают не всех, – заверил ее Билл. – Только больных.

Куинн оглянулась и увидела полные недоверия глаза Теи. «Так-то вот, – хотела она сказать девушке. – Билл искренне верит в то, что говорит». Но вместо этого Куинн вновь похлопала по полу.

– Иди сюда, малышка. Иди.

– Послушай, дорогая… – Билл положил руку ей на плечо. – Давай-ка поднимайся на ноги.

Если дернуть плечом и сбросить его руку, Билл обидится, а обижать его было бы несправедливо.

– Мне и так хорошо, – сказала она.

Рука Билла шевельнулась, и Куинн издала вздох, который, сама того не замечая, задерживала в груди.

– Я позвоню… – начал Билл.

– Билл, – Куинн старалась говорить дружелюбно, – иди заканчивай свои дела в атлетическом зале и не мешай мне разобраться с собакой. Я буду дома в шесть.

Билл кивнул, излучая терпение и покорность, хотя упрямое нежелание Куинн обратиться в питомник казалось ему совершенно неразумным.

– Ага. Но сначала я прогрею мотор твоей машины и подам ее к двери. – Билл потрепал ее по плечу. – Жди меня здесь, – добавил он, как будто Куинн собиралась последовать за ним. Когда он наконец ушел, перед мысленным взором Куинн встала ясная картина – Билл шагает к ее машине по обледеневшей стоянке с таким видом, будто ничуть не боится поскользнуться. Вероятно, это и в самом деле так. Викинги обожают лед, а светловолосый Билл при своем росте и могучем телосложении действительно викинг из викингов. Весь Тиббет боготворил Билла, ибо такие тренеры встречаются один на миллион, но Куинн уже начинали грызть сомнения.

Однако несправедливо сомневаться в Билле. Куинн отлично знала, что он разогреет для нее машину, отперев дверцу своим ключом. Это был еще один повод для беспокойства – Билл заказал дубликат без ее разрешения, два года назад, когда они только начали встречаться. Однако поскольку он сделал ключ, чтобы вовремя наполпять бак бензином, сердиться на него нелепо. Да и кому взбредет в голову злиться на человека, неизменно опрятного, щедрого, внимательного, понимающего, удачливого, который начиная с 1997 года потратил сотни долларов, заправляя ее машину горючим. Воистину, это идеал мужчины.

Куинн вновь посмотрела на собаку.

– После того как я извлеку тебя из кладовой, мне придется всерьез задуматься о своей половой жизни.

– Чего? – спросила Тея, но Куинн быстро покачала головой.

– Не обращай внимания. Нет ли у тебя в сумке еды? Конечно, я могла бы попросту войти в комнату и схватить собаку, но она так напугана, что лучше подманить ее.

– Подождите минутку. – Тея пошарила в большой кожаной сумке, которую повсюду таскала с собой, и выудила половинку шоколадного батончика с орехами.

– Шоколад. Какой кошмар! – Куинн развернула фантик, отломила кусочек и бросила его собаке. Собака отпрянула, но тут же пошла к женщине, и ноздри ее маленького черного носа затрепетали. – Это вкусно, – шепнула Куинн, и собака деликатно ухватила шоколад зубами.

– Какой миленький крошечный песик, – зашептала Тея за ее спиной.

Куинн кивнула и положила на пол еще один кусочек, на сей раз поближе к себе. Животное двинулось вперед, не спуская взгляда с Теи и Куинн на тот случай, если те окажутся собаконенавистницами. Ее большие темные подвижные глаза словно молили Куинн: «Помоги мне, спаси меня, устрой мою жизнь».

– Иди же, крошка, – шепнула Куинн, и собака приблизилась ко второму кусочку.

– Еще чуть-чуть… – выдохнула Тея. Собака уселась перед ними и принялась за шоколад, все еще настороженная, но уже более спокойная.

– Привет, – сказала Куинн. – Добро пожаловать в мой мир.

Собака склонила голову набок, и маленький черный хвостик застучал по полу. Куинн заметила, что у нее одна белая бровь и четыре белых соска. Кончик хвоста тоже был белый, словно его окунули в краску.

– Сейчас я возьму тебя на руки, – продолжала Куинн. – Никаких резких движений. – Она потянулась к собаке и осторожно подняла ее. Собака чуть выгнула спину, и женщина, усевшись, положила ее себе на колени. Она скормила собаке остатки шоколада, погладила по спине, и та расслабилась.

– И правда, миленькая собачка. – Куинн улыбнулась в первый раз с той минуты, когда в комнате появился Билл.

– Машина подана! – послышался в дверях его голос, от которого собака вздрогнула. – Теперь можешь по пути к своей пицце отвезти эту тварь в питомник.

Куинн гладила собаку, перечисляя в уме все радости, ниспосланные ей судьбой. Да, это определенное везение, что она встретила Билла; как ни говори, ведь мог попасться человек, с которым трудно было бы ужиться. Например, кто-то вроде папочки, поглощенного только спортивными телепередачами, либо бывшего мужа сестры, совершенно не способного к супружеской верности. Ник бросил бы ее через год и смылся, спасаясь от скуки. А ведь скука – это еще не основание для разрыва. Будь иначе, Куинн уже давно ушла бы от Билла.

– Питомник находится на старом шоссе, – пояснил между тем Билл. – За старым кинотеатром под открытым небом.

Куинн улыбнулась Tee.

– Ты все сделала правильно, и спасибо тебе за шоколад. – Она поднялась, прижимая к себе собаку, а Билл снял с вешалки ее пальто.

– Опусти собаку на пол. – Он подал ей пальто.

Куинн передала собаку Tee и надела пальто.

– Не слишком засиживайся с Дарлой. – Билл поцеловал Куинн в щеку, она забрала собаку и вновь прижала к себе теплое худенькое существо. Собака подняла на нее беспокойные глаза.

– Не бойся, все будет хорошо, – заверила ее женщина.

Билл вышел вместе с Куинн на холодный ветреный мартовский воздух и придержал дверцу машины.

– Тебя подбросить? – Куинн взглянула на Тею.

– Не надо. Увидимся завтра. – Тея опасливо покосилась на Билла. – Спасибо, Маккензи.

– Не за что, – ответила Куинн, и девушка направилась к студенческой автостоянке. Куинн уселась за руль.

– Так ты отвезешь собаку в питомник? – спросил Билл, придерживая дверцу.

– Увидимся позже. – Куинн захлопнула дверцу, и Билл вздохнул с таким видом, будто подтвердились самые худшие его опасения. Заметив настороженность собаки, сидевшей у нее на коленях, Куинн ласково проговорила: – Понимаешь, из-за тебя весь мой день пошел наперекосяк. – «Нет-нет, ничего страшного, все в порядке, в этой машине тебе нечего бояться, особенно если ты собака». – Я собиралась встретиться с Дарлой в половине четвертого и уже опоздала. Ты никак не входила в мои планы.

Глаза собаки засветились пониманием, и Куинн обрадовалась ее смышлености.

– Уверена, ты умница и сообразительнее любой собаки в округе.

Животное склонило голову набок.

– Очаровательно. – Куинн погладила блестящую гладкую шерстку и, почувствовав, что бедняжка дрожит, расстегнула пальто и прижала маленькое существо к себе. Собака вздохнула и прильнула к Куинн, наслаждаясь ее теплом. Глаза животного выражали бесконечную благодарность. Растроганная Куинн с горечью сознавала, что с собакой все же придется расстаться. Увидев ее, Билл встревожится, начнет твердить, что собака кусачая, блохастая и бог знает что еще. Но Куинн знала, что это существо не укусит ее, а для блох еще слишком холодно. Впрочем, как знать?

– Все в порядке, – сказала она, заглядывая в темные выразительные глаза собаки. Та свернулась клубочком под пальто и уже не казалась такой испуганной и замерзшей. В первый раз за нынешний день Куинн полностью расслабилась.

Учить детей искусству и прежде было нелегко – ох уж эти царапины от острых ножей, разлитая краска, насупленные школьные директора и творческое отчаяние! – но в последнее время ей приходилось все труднее. Она испытывала подавленность, считая, будто в ее жизни что-то не ладится, и не зная, как это изменить. Но теперь, крепче прижав к себе собаку, упиравшуюся передними лапами ей в живот, Куинн почувствовала себя гораздо лучше.

– Какая же ты милашка, – шепнула она.

Билл постучал в окно дверцы, отчего собака рывком подняла голову, и недовольная Куинн опустила стекло.

– Я вот что подумал… – начал Билл и тут увидел, что собака закутана в пальто. – По-твоему, это хорошая мысль?

– Да, – ответила Куинн. – Так о чем ты подумал?

– Ты все равно опоздала на встречу с Дарлой, – сказал Билл. – Так, может, лучше сразу отвезти собаку в питомник? Тогда ее успеют увидеть побольше людей и она быстрее обретет новый дом.

Куинн представила себе, как крохотное существо, преданное людьми дважды, сидит на холодном бетонном полу и дрожит от страха за толстыми стальными решетками, и вновь посмотрела в темные глаза собаки. Кто-то вышвырнул это маленькое милое создание на улицу. Нет, этому больше не бывать.

«Я тебя не предам».

– Куинн, прислушайся к голосу разума, – доброжелательно, но твердо проговорил Билл. – Питомник – чистое, теплое место.

Ее пальто тоже было чистым и теплым, но сказать об этом Биллу было бы ребячеством. Ладно, она не может оставить собаку у себя, но ни за что не отдаст ее в питомник. Значит, нужно во что бы то ни стало найти собаке хозяина. Вот только кого?

Собака смотрела на нее доверчиво, почти с обожанием. Куинн погладила животное. Нужно найти доброго, хорошего человека, на которого можно положиться.

– Подарю ее Нику, – сказала она Биллу.

– Нику не нужна собака. В питомнике…

– Откуда нам знать? – Куинн крепче прижала к себе собаку. – У Ника собственная квартира над ремонтной мастерской, и у него не возникнет проблем с хозяином. Уверена, ему понравится эта собака.

– Ник не возьмет ее, – твердо заявил Билл, и Куинн поняла, что он прав. Как говаривала Дарла, Ник «высокий, темный, начисто лишенный человечности». Только от отчаяния можно вообразить, что Ник возьмется опекать животное.

– Отвези ее в питомник, – настаивал Билл. Куинн покачала головой. – Но почему? – спросил Билл, и она едва не ответила: «Потому что хочу оставить ее себе».

Мысль эта показалась ей такой восхитительно-заманчивой и уместной, что Куинн посмотрела на собаку другими глазами.

Может, действительно оставить ее себе?

Дрожь, пробежавшая по ее телу при мысли о том, что она готова совершить столь неразумный и непрактичный поступок, доставила Куинн почти эротическое наслаждение. «Плевать мне, что это неразумно. Я хочу эту собаку». Экая эгоистка! Просто искательница приключений. Подумав об этом, Куинн почувствовала, как забилось ее сердце.

Эгоистично – но совсем чуть-чуть. Собака – это не так уж существенно, не то что полная перемена жизни, новый любовник или что-то еще в подобном роде. Всего-навсего небольшое отклонение от обычного курса. Ну, лишь крохотная собачка. Нечто новое и небывалое.

Куинн прижала собаку к себе.

Эди, лучшая подруга матери, уже много лет твердила Куинн, что не стоит улаживать чужие неурядицы. «От меня не убудет», – отвечала она, но, может, Эди права. Что, если, начав с малого, с собаки, с этой собаки, с небольшого переустройства, с незначительных перемен, Куинн удастся перейти к более важным делам? А вдруг эта собака – знамение судьбы? Кто же станет спорить с судьбой? Стоит только вспомнить, что случилось с героями Древней Греции, попытавшимися бросить вызов судьбе.

– Ты не можешь оставить себе эту собаку, – напирал Билл.

– Поговорю с Эди.

Билл улыбнулся, и на его симпатичном лице отразилось облегчение. Эдакий счастливый викинг.

– Отличная мысль. Эди живет одна. Собака составит ей компанию. Вижу, ты начинаешь рассуждать трезво.

«Я не об этом», – хотела ответить Куинн, но, не желая затевать ссору, сказала:

– Спасибо тебе. До свидания. – Она подняла стекло и посмотрела в темные глаза собаки. – У тебя все будет хорошо. – Собака чуть слышно вздохнула и положила голову на грудь Куинн, глядя на нее так, как будто от этой женщины зависела ее жизнь. Умная, очень умная собачка. Куинн погладила ее, чтобы успокоить. – Ты похожа на Кэти. На Кей-Кей-Кей-Кэти из песенки. Маленькая тощенькая Кэти. – Она наклонилась к собаке и прошептала: – Моя Кэти, – и собака, покорно вздохнув, вновь зарылась в темноту и тепло ее пальто.

За окном Билл махал рукой, явно довольный практичностью Куинн, и она помахала в ответ. С Биллом придется разобраться позже, а сейчас нужно поспешить на встречу с Дарлой.

Она поедет туда со своей собакой.

На другом конце города Ник Зейглер склонился над капотом «кэмри» Барбары Нидмейер, стоявшего во втором ремонтном боксе «Гаража братьев Зейглер», залитом ярким светом. Нахмурившись, он посмотрел на двигатель. Вроде бы машина в полном порядке; значит, Барбара руководствовалась некими тайными мотивами, и Ник, зная ее тягу к женатым умельцам-мастеровым, отлично понимал, какими именно. Должно быть, настала очередь его брата Макса. Так что Макса ждут тяжелые времена, а Нику, в сущности, не о чем беспокоиться. Он уже давно решил, что люди имеют полное право совершать ошибки. Правда, последние амурные похождения оставили на его шкуре глубокие шрамы, но также и немало приятных воспоминаний. Ник не видел необходимости мешать Максу обзавестись собственными воспоминаниями.

Он с грохотом захлопнул капот «троянского коня» Барбары, вынул из заднего кармана тряпку и стер с сияющей краски пятна от пальцев. Потом отправился в третий бокс взглянуть на очередную обузу – глушитель автомобиля Баки Манчестера.

– Ты нашел утечку в «тойоте»? – спросил Макс, появляясь в дверях конторы.

– Никакой утечки нет. – Ник, стоя у «шевроле» Баки, вытер руки ветошью и задумался, в чем неисправность. Выхлопная труба походила на громадную бурую пиявку. Надо позвонить хозяину и предупредить, что ремонт влетит ему в копеечку. Вряд ли это понравится Баки, но он не усомнится в словах Ника.

– Так я и сказал Барбаре, – проговорил Макс. – Но она попросила взглянуть еще раз. Женщины склонны к перестраховке.

Ник хотел предупредить Макса о том, что Барбару интересует отнюдь не мифическая утечка топлива, но он воздержался от этого. Макс отнюдь не ловелас, но, даже если потеряет голову, Дарла приведет его в чувство. Она не из тех жен, которые позволяют мужьям помыкать собой и верят любым небылицам. Барбаре явно ничего не светит.

– До сих пор она не поднимала шума из-за своей машины, – ворчал Макс, выходя из конторы. – Можно подумать, она нам больше не доверяет. – Остановившись, он прищурился и выглянул в окошко двери первого бокса. – Слушай-ка, неужели Билл поднял руку на Куинн, пока нас не было рядом?

Ник стиснул тряпку в кулаке и еще пару секунд смотрел на выхлопную трубу.

– Билл ни за что не сделал бы этого.

– Куинн заходит в салон «Ваш стиль». – Макс не отрывал глаз от окна. – Кажется, она придерживает руками живот. Уж не заболела ли?

Направляясь в контору, Ник поравнялся с братом и посмотрел в окно. Куинн действительно выглядела странно. Она семенила к входу в салон красоты, ее голубое пальто заметно оттопыривалось на животе; ветер разметал длинные золотисто-каштановые волосы Куинн, и они падали ей на лицо. Когда она повернулась, входя в дверь, Ник увидел собаку, высунувшую морду из-под ее пальто.

– Все в порядке, – сказал он Максу. – Это всего лишь собака.

– Я не собираюсь брать еще одну собаку, – заявил Макс. – Две псины – более чем достаточно.

Ник задержался у раковины, чтобы смыть с ладоней масло.

– Может, Куинн решила предложить ее Луизе?

– Сегодня среда, – мрачно заметил Макс. – По средам они с Дарлой вместе едят пиццу. Она уговорит Дарлу, и нам придется привыкать к третьей собаке. – И вдруг он просиял: – Если, конечно, Луиза не выставит Куинн на улицу за то, что она принесла в салон собаку. Луиза чертовски заботится о гигиене.

Ник повернул маховичок крана.

– Если Куинн войдет с собакой, Луиза впустит ее. – Горячая вода хлынула ему на руки, и он намыливал их дольше, чем обычно. Макс раздражал его, а Ник не хотел сердиться на Макса. Закрутив краны, он высушил руки и услышал конец какой-то фразы брата.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что если у Луизы хорошее настроение, то она впустит Куинн.

– Может, и хорошее. – Раздражение заставило Ника подсыпать на раны Макса еще немного соли: – А вдруг она узнала, что Барбара бросила Мэтью?

Обычно бесстрастное лицо Макса выразило беспокойство.

– Чего?

– Барбара Нидмейер отпустила на свободу мужа Луизы, – пояснил Ник. – Я узнал об этом сегодня утром от Пита Кантора.

Макс наставил на Ника палец.

– Отныне чинить машину Барбары будешь ты, с какой бы просьбой она ни обратилась.

– Почему бы тебе не перебрать ее чертов драндулет по винтику, чтобы у нее не было повода возвращаться? – Ник вошел в контору, собираясь позвонить Баки. – Тем самым ты спасешь нас обоих от множества неприятностей.

– Барбара – красивая женщина, – отозвался Макс. – У нее хорошая работа в банке. Займись ее машиной.

– Мне не нужна женщина с хорошей работой. Я оставляю машину Барбары тебе. Вместе с самой Барбарой.

– Тебе принадлежит половина гаража, – заметил Макс. – Вдобавок ты свободный мужчина. Ну почему она не попросила тебя проверить утечку?

– Потому что ты нравишься ей больше, черт побери. – Войдя в контору, Ник услышал за спиной вздох Макса. Пару минут спустя, когда он набрал номер Баки, до него донесся скрип открываемого капота «тойоты» Барбары.

– Ник! – позвал Макс из-под капота.

– Что?

– Извини за ту «корку» насчет Куинн. Сам не пойму, как у меня выскочила такая глупость.

Телефон Манчестеров был занят. Услышав короткие гудки, Ник задумался о Куинн, такой доброжелательной, серьезной, надежной. Куинн – полная противоположность своей взбалмошной сестре Зои.

– Меня это не колышет.

– Я знаю, вы близкие друзья.

Ник повесил трубку.

– Ну, не до такой же степени.

Макс промолчал, и Ник вернулся в гараж. Его мысли вернулись к «шевроле». Машины – механизмы, понятные насквозь. Они требуют лишь чуток терпения и массы знаний, но ведут себя при этом одинаково. Их не слишком сложно привести в порядок. Чего никак не скажешь о людях. К примеру, ни один, даже самый хороший, механик не сумел бы наладить отношения между ним и Зоей. Ник давно уже перестал размышлять о Зое; даже когда она десять лет назад вновь вышла замуж, эта весть лишь на мгновение привлекла его внимание. Совсем иное дело – та «корка», которую Макс только что обронил насчет Куинн.

– Ник? – Голос Макса все еще звучал несколько встревоженно.

– Представь себе, что Барбара купила еще одну машину, – сказал Ник. – Тогда тебе пришлось бы проводить с ней куда больше времени.

– Очень остроумно, – отозвался Макс, но все же вернулся к работе, оставив брата наедине с глушителем. Кроме этой железки, у Ника не было ни одной серьезной заботы. Ведь Макс ни за что не станет изменять жене, а Куинн всю жизнь подбирала бродячих собак и раздавала их людям. В этом мире ничему не суждено измениться.

Кроме выхлопной трубы автомобиля Баки Манчестера.

Между тем на другой стороне улицы Дарла Зейглер плюхнулась на потертую кушетку в крохотной комнате отдыха салона «Ваш стиль», и в тот же момент туда вошла хмурая Луиза Фергюсон. Огненно-рыжие вздыбленные волосы придавали ей сходство с маленьким факелом. С тех пор как шесть лет назад Луиза выкупила салон, она не оставляла попыток подчинить себе Дарлу, но та знала ее еще с детского сада, когда они вместе кушали макароны, а подобные воспоминания не проходят бесследно.

– Ты уже закончила работу? – отрывисто спросила Луиза. – Пробило только четыре часа.

– На сегодня у меня запланирована пицца. И я уже закончила.

– Надо отдать тебе должное, ты сделала из Джинни Спейд настоящую красавицу. – Луиза скрестила руки и крепко сжала их на своей узкой костлявой груди. – Она уже давненько не выглядела так хорошо.

– Может, теперь познакомится с кем-нибудь и бросит никчемного, гулящего Роя. – Дарла тут же пожалела об этих словах, вспомнив, что только год назад Луиза рассталась с никчемным, гулящим Мэтью.

– Мэтью хочет вернуться, – объявила Луиза, и Дарла чуть приподнялась, решив ради разнообразия проявить интерес к словам Луизы. В тот же миг в дверь салона впорхнула Куинн. Ее золотисто-каштановые волосы развевались на груди, из-под пальто виднелась собачья голова.

– Я опоздала, – сказала она. – Мне очень жаль…

Удивленная Дарла посмотрела на собаку и подняла руку.

– Минутку. – Она перевела взгляд на Луизу. – Ты шутишь? Он от нее ушел?

– Кто и от кого ушел? – Пока Куинн возилась с пальто, Дарла заметила, что собачонка довольно мерзкая. Но Куинн всегда подбирала страшненьких собак, и это было куда менее интересно, чем та бомба, которую только что запустила Луиза. Поэтому Дарла вновь повернулась к ней.

– Это собака, – констатировала Луиза.

– Угадала. – Куинн бросила пальто на спинку кресла. – Я подержу ее на руках. Она не коснется пола, клянусь. Так кто кого бросил?

– Ха! – Торжествующе воскликнула Луиза, и ее губы искривились в натянутой улыбке. – Барбара ушла от Мэтью. Вчера Банковская Шлюха дала ему хорошего пинка под зад.

– Ух ты! – Куинн уселась в кресло и пристроила собаку у себя на коленях.

– Ну и дела! – Дарла откинулась на кушетку, обдумывая сложившуюся ситуацию. – Они целый год были не разлей вода. Что случилось?

– Что-то произошло между ними во время поездки в эту чертову Флориду. – Луиза поджала губы. – Мэтью ни разу не возил меня во Флориду.

Дарла прикинула в уме возможные варианты.

– Она завела себе другого мужика?

– Если и завела, то прогнала и его. Сейчас Барбара в городе, живет одна в своем маленьком доме, а Мэтью просиживает штаны в «Якоре». – Луиза опустилась в потертое кресло напротив Дарлы. – Он хочет вернуться ко мне.

– И ты его примешь? – полюбопытствовала Куинн.

Луиза пожала плечами.

– С какой радости? Я сама приобрела дом и этот салон. Зачем мне Мэтью?

Дарла вспомнила о Максе.

– Ради дружбы. Ради забавы, секса, воспоминаний. Чтобы было кого поцеловать в канун Нового года.

– Он бросил меня ради Банковской Шлюхи, – отрезала Луиза. – О какой дружбе можно после этого говорить?

По тому, как она произнесла слова «Банковская Шлюха», Дарла поняла, что Луиза злится отнюдь не на Мэтью. Должно быть, их брак еще можно спасти. И тогда с Луизой будет куда приятнее работать.

– Ты вышла за него в тот самый день, когда мы закончили школу, и вы провели вместе шестнадцать лет. А с Барбарой он жил всего год и теперь сожалеет об этом. Это кое-что значит. – Во всяком случае, Дарла полагала, что Мэтью сожалеет, раз уж захотел вернуться к Луизе. Ведь Мэтью знал, что она была стервой, еще до того, как он ушел к более молодой женщине; значит, сожалеет всерьез. – Мэтью неплохо зарабатывает, – добавила Дарла, вспомнив о том, как Мэтью в последний раз чинил ее раковину. – Он чертовски хорошо зарабатывает.

– Я и сама не бедная, – возразила Луиза. – Кому он нужен?

– Например, тебе, – вмешалась Куинн, практичная, как всегда. – Иначе ты не стала бы об этом говорить.

– Эта история разозлила меня, и только. – Луиза стиснула зубы. – У нас все шло хорошо, и вдруг появляется Барбара, заявляет, что у нее разбита ванна, засорена раковина и ей нужна еще одна ванная комната на втором этаже – можно подумать, не хватает одной, коли живет одна. Я сразу поняла, что она затевает…

Дарла уже не слушала. В прошлом апреле Барбара увела Мэтью, и с тех пор Луиза постоянно повторяла свои обвинения в ее адрес. Кстати, Мэтью не первый женатый мужчина, завлеченный Барбарой в сети. Луизе следовало насторожиться, когда Барбара завела разговор о второй ванной комнате. Сама Дарла точно насторожилась бы уже после второго ее звонка с заказом на ремонт. У Барбары было несколько жертв. Мэтью оказался третьей.

– И теперь он надеется как ни в чем не бывало вернуться назад, – закончила Луиза. – Чтоб ему пусто было!

– На твоем месте я бы крепко задумалась, – сказала Дарла. – Барбара что-то вроде простуды. Мужчины подцепляют ее, потом выздоравливают. Ни Джил, ни Луи не питают к ней особо теплых чувств. Говорят, Луи опять женился. Судя по всему, мужчины, побывавшие в руках Барбары, рано или поздно берутся за ум. А Мэтью очень хорошо зарабатывает, и если ты его не примешь, он не засидится в холостяках.

Луиза бросила на нее возмущенный взгляд.

– Дарла права, – сказала Куинн. – Если, конечно, ты хочешь вернуть Мэтью.

Дарла развела руками.

– Я лишь утверждала, что, если бы тебе было все равно, ты бы так не сердилась. Прости Мэтью. Заставь его расплатиться. Если правильно поведешь себя, заработаешь путешествие во Флориду.

– Ты ничего не понимаешь, – возразила Луиза. – А если бы на его месте оказался Макс?

Мысль о том, что Макс способен изменить, рассмешила Дарлу. Макс хорош собой и мил, насколько это вообще возможно для мужчины, но ни одной женщине не придет в голову заигрывать с ним, поскольку совершенно ясно, что он Абсолютно Счастлив В Браке. Или, если говорить откровенно, Макс попросту не желает менять свою жизнь. А это не совсем одно и то же. Дарле уже не хотелось смеяться, и она напомнила себе, как хорошо, что у нее такой удовлетворенный муж.

– Я бы сказала: «Макс, сукин сын, о чем ты думал, черт тебя возьми?» – ответила она Луизе. – А потом простила бы его. Мэтью твой муж, Луиза. Он ошибся и должен заплатить за это, но тебе не следует ставить на нем крест.

Все еще разгневанная, Луиза задумалась.

– Разумеется, если ты его еще не разлюбила, – подала голос Куинн. – Может, ты предпочитаешь сохранить свободу и делать все, что заблагорассудится?

– Какая муха тебя укусила? – удивилась Дарла, поскольку обычно Куинн всех примиряла. – Конечно же, Луиза хочет вернуть Мэтью.

Луиза поднялась.

– Все, что вы говорите, нелепо и смешно. – Она вышла в зал, захлопнув за собой дверь.

– Что-то не пойму Барбару. – Куинн, хмурясь, поглаживала собаку, которая лежала у нее на коленях. – Она славная женщина. Зачем ей охотиться на чужих мужей?

– Затем, что никакая она не славная, – возразила Дарла. – С чего это ты сказала Луизе о свободе? Свобода пугает ее не меньше, чем старость.

– Я решила, что ей стоит задуматься над этим. – Куинн откинулась на спинку кресла. Она избегала встречаться с Дарлой глазами. – Едва ли жизнь становится лучше только оттого, что рядом с тобой есть мужчина.

– В Тиббете это именно так. Неужели ты всерьез считаешь, что Луизе хочется торчать в забегаловке Бо и якшаться с разведенными алкашами?

Куинн передернула плечами.

– Перестань. Между замужеством и забегаловкой Бо нет ничего общего.

– Ну да, еще бы. Там-то и обитает Эди. Учит детишек неделю напролет, в выходные таскается с твоей матушкой по гаражным распродажам, а вечерами предается воспоминаниям в своей одинокой квартирке. – Такая жизнь казалась Дарле сущим кошмаром.

– Жить одной не значит страдать от одиночества, – заметила Куинн. – По-моему, Эди нравится уединение. Она постоянно говорит о том, как это славно, когда дома тишина. С другой стороны, можно жить с кем-нибудь, но чувствовать себя одинокой.

Дарла полагала, что именно так живет большинство людей. Не то чтобы ей было одиноко с Максом…

Куинн прижала к себе маленькую собачку. Казалось, она чем-то расстроена. Дарла внимательно взглянула на собеседницу.

– У вас с Биллом что-то не так?

– Нет.

– Ладно, – кивнула Дарла. – Не будем об этом.

Куинн погладила собаку.

– Я хочу оставить ее у себя.

«У тебя бежевые ковры», – подумала Дарла, но промолчала.

– Билл настаивает, чтобы я отдала ее в питомник, – продолжала Куинн. – Но я оставлю собаку у себя, и плевать мне на его желания.

– Черт побери! – Заметив, как приподнимается подбородок Куинн, Дарла слегка встревожилась. В подобных делах Билл проявлял редкостную тупость. – Он знаком с тобой два года и до сих пор не понял, что ты нипочем не отдашь собаку на живодерню?

– Это был бы практичный поступок, – ответила Куинн, не отрывая глаз от собаки. – А меня считают практичным человеком.

– Верно. – Тревога Дарлы усилилась. Она от души желала бы, чтобы Куинн вышла замуж так же удачно, как и она сама. Конечно, Билл скучноват, но Макс не лучше. В мире не бывает совершенства. Приходится идти на компромисс. Все браки держатся на компромиссе.

– А вдруг он заявит: «Или я, или собака»? Не станешь же ты рисковать из-за собаки своими отношениями с Биллом.

При этих словах животное повернуло голову и посмотрело на Дарлу так, что та сразу поняла, какое это хитрое создание. Собака словно искушала ее своим почти демоническим взглядом. Что ж, это неудивительно. Окажись Куинн в райском саду, сатана непременно явился бы к ней в обличье коккер-спаниеля.

– Билл упрям, но не настолько. – Куинн откинулась в кресле. Она старалась говорить равнодушным тоном, но от этого ее слова звучали еще более напряженно. – У нас все хорошо. Он хочет, чтобы один день походил на другой, и, поскольку они всегда одинаковы, Билл счастлив.

То же самое можно сказать и о Максе.

– Значит, он самый подходящий для тебя мужчина, – заметила Дарла.

– Беда в том, что мне этого не хватает. – Куинн погладила собаку, а та, прильнув к ней, уставилась на женщину гипнотическими темными глазами. Да, эта собака как бы предлагала Куинн порвать великолепные отношения с Биллом. – Меня начинает утомлять мысль о том, что такая жизнь продлится до гробовой доски. Конечно, я люблю свою работу, а Билл – хороший парень, но…

– Минутку. – Дарла уселась. – Билл замечательный парень.

– Знаю.

– Он отдает все свои силы ребятам из команды, – продолжала Дарла. – Задерживается после занятий, чтобы подготовить Марка к состязаниям…

– Знаю.

– …охотно участвует во всех благотворительных мероприятиях…

– Я знаю, Дарла.

– …и относится к тебе как к королеве, – закончила Дарла.

– Так вот, мне это надоело. – Куинн вновь вздернула подбородок. – Билл хороший… ладно, пусть даже замечательный, – согласилась она и, увидев, что Дарла собирается возразить, остановила ее жестом руки. – Но нашей жизни не хватает остроты. Я влачу серое существование. И, судя по планам Билла, так будет всегда.

«Когда-то у меня было иначе», – подумала Дарла. Когда-то они с Максом вели чертовски бурную жизнь. Она и теперь видела Макса словно воочию – взгляд, который он вонзал в нее, его улыбку, будто говорившую: «У меня есть виды на тебя», – вспоминала, как они вместе смеялись… Но нельзя же считать, что это продлится вечно. Они женаты семнадцать лет. За такой срок утихнет самая пламенная страсть.

– В сущности, Билл не виноват, – продолжала Куинн. – Он был таким еще до нашего знакомства. Все дело в моей судьбе. Я и сама не очень-то пылкая натура.

Дарла открыла рот, собираясь сказать, что Куинн очень хороший человек, но…

– Вот видишь? – Куинн наконец бросила на Дарлу подавленный взгляд. – Ты хотела возразить, но у тебя не повернулся язык. Зоя – та человек приметный. А я как бы всегда нахожусь в тени. Мать частенько повторяла: «Люди похожи на картины. Только одни из них написаны маслом, другие – акварелью». Она имела в виду, что Зоя – яркая женщина, а я словно выцветшая.

– Зато на тебя можно положиться, – сказала Дарла. – К тебе все бегут за помощью. Окажись ты взбалмошной, нам бы всем несдобровать.

Куинн шевельнулась в кресле.

– Так вот, мне это надоело. Не то чтобы я решила сплясать джигу или сотворить еще какую-нибудь глупость. Я просто хочу оставить у себя эту собаку. – Собака вновь подняла на нее глаза, и Дарла по-настоящему испугалась. – Не вижу ничего особенного в том, чтобы взять в дом собаку. Неужели я так много прошу?

– Смотря по обстоятельствам. – Дарла бросила сердитый взгляд на собаку. «Это ты виновата».

– А тебе никогда не хотелось большего? – Ореховые глаза Куинн впились в подругу так пристально, что Дарле стало неуютно. – Тебе никогда не случалось взглянуть на свою жизнь и подумать: «Неужели это все, что ты мне можешь дать?»

– Нет, – ответила Дарла. – Никогда. Порой приходится умерять свои желания, чтобы сохранить покой в семье.

– Тебе никогда не приходилось поступаться своими желаниями из-за Макса, – сказала Куинн, и Дарла закусила губу. – И вот теперь я хочу походить на тебя. Хотя бы раз не стану сдерживаться.

Она плотнее прижала к себе собаку, и Дарла подумала: «Всем нам приходится сдерживаться». Собака, эдакий демон в обличье животного, посмотрела на Дарлу, словно побуждая ее высказаться. «Даже не надейся, – мысленно сказала ей Дарла. – Тебе не удастся втравить меня в неприятности».

– Какую пиццу тебе заказать? – спросила она, поднимая трубку телефона. – Как обычно?

– Нет, – ответила Куинн. – Я хочу что-нибудь новенькое.