Книга Вихрь онлайн - страница 10



Среда (310)

Рано утром водитель древнего седана заметил двух «черноногих», патрулирующих улицу Йоханнесбурга. Он дал знак пассажиру, который извлек из-под сиденья винтовку.

Когда машина медленно подъехала к намеченным жертвам, стрелок прицелился сквозь открытое окошко в ничего не подозревающего патрульного, прижимая к щеке приклад, и нажал на спуск. В результате произошел взрыв магазина, содержащего сорок пятимиллиметровых патронов.

Взрывом оторвало руки и нижнюю челюсть стрелка. Один из осколков пластикового магазина угодил в череп водителя чуть ниже височной кости. Шофер умер, не приходя в сознание. Стрелку повезло куда меньше. Утренние издания поместили несколько жутких фотографий.

Тербланш созвал экстренное совещание исполнительного комитета АДС. К несчастью, подготовка операции оставляла желать лучшего, поэтому никто не мог сказать, откуда взялся злосчастный магазин. Тербланш справедливо подозревал, что это не единственный магазин среди боеприпасов АДС, над которым поработали люди Верещагина.

В результате навязчивого внимания ко всем машинам многочисленных полицейских в штатском, среди которых, возможно, были бойцы разведывательного взвода Верещагина, уличные убийства были на неопределенное время приостановлены.

Четверг (310)

Прибыв в здание муниципалитета Йоханнесбурга, причудливо именуемое Форт-Зиндернеф, чтобы встретиться с Ханной Брувер, капитан Янагита был изрядно удивлен, когда его направили в маленький тир в подвале.

Спустившись вниз, офицер разведки неуверенно пожал руку спикеру Ассамблеи.

– Я… э-э… несколько удивлен, увидев вас здесь.

Брувер подвела его к линии огня.

– Стрельба помогает мне сосредоточиться и в то же время расслабиться. К тому же очень немногие из моих коллег будут приставать ко мне с неприятными вопросами, когда у меня в руке пистолет. Не беспокойтесь насчет наушников – я пользуюсь глушителем.

Брувер стреляла по мишеням-силуэтам. Янагита заметил, что следы от пуль кучно лежали на груди фигурок.

– Вы отличный стрелок, – похвалил он. – Вас учил муж?

– По моему настоянию, – улыбнулась она. – Это довольно занятная история. Когда я впервые пришла работать в батальон подполковника Верещагина, Рауль одолжил мне пистолет на случай нападения. После того, как я таскала его два месяца, он сознался, что оружие незаряжено. Насколько мне известно, Рауль дважды был ранен, но не думаю, что он когда-нибудь находился ближе к смерти, чем в тот момент. – Она посмотрела на Янагиту. – Если адмирал Хории послал вас узнать, какова моя цена, пожалуйста, передайте ему, что мои требования абсолютно непомерны – муж уверяет меня в этом время от времени.

– Нет-нет, мадам спикер, – поспешно возразил Янагита. – Адмирал Хории прислал меня передать вам извинения за чрезмерное рвение и неподобающее поведение полковника Суми. Он очень расстроился, услышав об этом.

– Надеюсь, это означает и заверения адмирала, что подобное никогда не повторится, – промолвила Брувер с притворным легкомыслием. – Уверена, что вы пришли узнать обо мне побольше.

Она улыбнулась при виде явного смущения Яна-гиты. Тщательно прицелившись, Брувер выстрелила тремя последними пулями, которые проделали аккуратные дырочки над изрешеченной грудью человечка.

– Муж упоминал, что адмирала Хории расстроила одна из песен, которую стали петь его солдаты. Это, часом, не был «Маленький оловянный солдатик»?

– Нет, это другая песня – по-моему, она называется «Свистящий свин». Адмирал опасается, что она может вызвать недовольство у местного населения.

Хории особенно расстроил один из самых вызывающих куплетов, связанных с кампанией на Новой Сибири.

 
Ружейный треск и грохот бомб мешают евину спать,
Но мины помогали ему волков не подпускать.
Туземцы начали роптать, и адмирал взбешен,
Но Матти вынул пистолет, и весь вопрос решен!
 

– Насколько мне известно, – объяснила Брувер, – солдаты Антона пели эту песню еще до появления адмирала на свет. Пожалуйста, заверьте адмирала Хории, что местное население к ней давно привыкло. Сейчас уже существуют семь или восемь куплетов на африкаанс.

– Но эта песня такая… мрачная.

– Как и сама война. Батальон моего мужа множество раз отправляли на бойню, как свиней, понятно, что людей это возмущает.

– Понимаю, – протянул Янагита, хотя он явно ничего не понимал.

– Уверена, что адмирал тоже поймет. Мне также показалось, что его беспокоит сельскохозяйственный закон?

– Со стороны выглядит довольно странной мерой требование, чтобы семьи поддерживали годовой продуктовый запас.

– Сушеный горох, бобы, чечевица, картофель, фрукты, рыба, мясо, кукуруза, топливный спирт, мука, сахар, соль, яйца и молоко, – процитировала Брувер текст закона. – С помощью церкви приходские объединения отчитываются о пополнении запасов ежеквартально.

– Адмирала интересует, насколько необходима эта мера, – с сомнением промолвил Янагита. В действительности адмирал сказал, что у голодных людей нет времени для политики, а избыток пищи сделал население Зейд-Африки вполне пригодным для мятежей.

– Мы были вынуждены пойти на это. Вам следует расспросить моего мужа о военных преимуществах закона, но с экономической точки зрения он имел огромный смысл. «ЮСС» изначально ориентировала Зейд-Африку на производство сельскохозяйственных излишков для экспорта на другие планеты, поэтому решение компании девять лет назад сократить межпланетные перевозки породило самый настоящий экономический хаос, явившийся одной из причин мятежа. Так что создание продуктовых запасов обеспечило нас рынком для торговли сельскохозяйственными излишками, а хранение запасов в частных домах куда дешевле, чем строительство силосных башен. Отмена закона приведет к резкому скачку инфляции.

– Понимаю, – вежливо вставил Янагита.

– Я в этом не уверена, – спокойно заметила Брувер. – Во время мятежа тысячи людей погибли или лишились крова, а после его окончания многих выслали, хотя немало моих соотечественников предпочли бы увидеть высланных убитыми за все, что они натворили. Если бы за дело взялась имперская служба безопасности, убитых и депортированных было бы гораздо больше. Все это результат экономических просчетов «ЮСС», капитан Янагита. Мы не хотим, чтобы такое повторилось.

– Понимаю, – в третий раз произнес Янагита.

– Могу я еще чем-нибудь вам помочь?

– Адмирала беспокоит, что наши досье на вас и вашего мужа кажутся неполными, – откровенно признался Янагита. – Вы оба очень молоды, и выглядит необычным, когда таких молодых людей, как ваш муж, повышают в звании в обход старших коллег. Нам бы хотелось знать побольше о вас.

– Уверена, что у вас нет никаких порочащих сведений обо мне и Рауле, хотя командир соединения, в котором он служил на Земле, несомненно, оставил в его характеристике несколько нелестных замечаний.

Янагита отвел взгляд.

– Командир 11-го ударного батальона говорил, что ваш муж не совсем серьезно относится как к роли имперского правительства, так и к профессии военного.

Брувер кивнула и заменила обойму в пистолете.

– Да, он говорил об этом и Раулю. Мой муж совершенно не любит чай и как-то заявил в офицерской столовой, что некоторое превосходство зеленого чая обязано сравнительному отсутствию в нем мышиного помета. Его просьба о переводе в колонии была удовлетворена вскоре после этого. – Она снова прицелилась. – Дайте вспомнить… Мой муж написал семь монографий о классификации морских моллюсков и сейчас преподает в университете. К тому же он анархист.

– Анархист? – удивленно переспросил Янагита.

– В некотором роде. Рауль не любит любые правительства. Он согласен, что люди вели бы себя куда хуже, если бы их не сдерживали, но все эти организации ему не нравятся. Конечно, вам известно, что его родители умерли в аргентинских тюрьмах.

Янагита кивнул.

– Тогда вы должны понимать, что он пришел к подобным убеждениям отнюдь не легким путем. – Она быстро произвела три выстрела по мишени. – Рауль считает, что в основе любого правительства, как бы хороши ни были его намерения, лежит принуждение – то есть готовность к использованию насилия. А самое важное, по мнению Рауля, это соответствует ли степень принуждения, применяемого правительством, пользе, которую получает население в результате этих действий, и поощряет это принуждение или сводит на нет иные, более тяжкие формы насилия и нетерпимости. – Брувер сделала еще три выстрела. – Таким образом, перед Раулем открылась довольно необычная перспектива карьеры одного из консультантов моего правительства.

– Перспектива и впрямь необычная, – согласился Янагита.

– А что касается меня, то я пацифистка.

Янагита быстро заморгал.

Брувер расстреляла последние три патрона второй обоймы.

– Я противница использования насилия, хотя достаточно хорошо знаю историю, чтобы понимать его необходимость в некоторых случаях.

Янагита не сразу нашелся, что сказать.

– Но разве вы только что не говорили, что в основе деятельности любого правительства лежит принуждение?

– Говорила, и так оно и есть. У Рауля и у меня много достоинств, но постоянство к ним не принадлежит.

– А вам с вашими убеждениями не кажется затруднительным быть женой военного? – осведомился сбитый с толку Янагита.

Брувер загадочно улыбнулась.

– Это дает Раулю небольшое моральное преимущество. Я готова умереть за принципы, в которые верю, а Рауль готов не только умереть, но и убивать. Он солдат, который не любит войну, а я политикан, который не любит политику.

Янагита сложил руки молитвенным жестом и низко поклонился.

– Могу я взять вашу мишень? Она послужит для меня подарком на память.

Брувер кивнула. «Очаровательно», – подумала она, наблюдая за Янагитой. Слегка дрожащей рукой она подобрала обойму, которую уронила на пол.

– Я должен упомянуть о еще одном деле, – вспомнил Янагита, вернувшись с мишенью в кармане. – Когда я говорил с адмиралом Хории, он выразил определенное беспокойство по поводу земельного налога.

– Нет.

– Нет? – озадаченно переспросил Янагита.

До мятежа «ЮСС» владела большей частью зейд-африканских земель; права на остальные пребывали в хаотичном состоянии. Юристы, специально нанятые компанией, еще сильнее запутывали дела, принимая взятки у обеих сторон в каждом процессе.

После подготовки земельного кадастра, подтверждающего права большинства землевладельцев, Бейерс обложил умеренным налогом возделанные земли и крайне высоким – невозделанные. Таким образом многие алчные земельные бароны и «ЮСС» оказались заживо съеденными налогами. Впрочем, сочувствия к ним не испытывал никто.

Налог поощрял возвращение правительству земель в природном состоянии и интенсивное развитие небольших участков. С помощью университета землевладельцы огораживали свои плантации, засевали их различными культурами и тщательно удобряли, по очереди выпасая стада между участками. Налог поставил «ЮСС», как крупнейшего земельного магната планеты, в крайне невыгодное положение.

Брувер устремила на Янагиту ледяной взгляд своих зеленых глаз.

– Хеэр Мацудаира приходил вчера к президенту Бейерсу. Говоря без обиняков, он потребовал отмены налога, и вы намекаете, что мы должны ему уступить. Ответ – нет.

– Я не осмеливаюсь говорить за адмирала Хории, но если людям удается достичь соглашения по небольшим проблемам, это идет на пользу решительно всем.

Брувер улыбнулась плотно сжатыми губами.

– Я совсем недавно говорила вам, что мои требования абсолютно непомерны. Земельный налог – вовсе не небольшая проблема, но даже если бы она была таковой, слышали вы когда-нибудь о гвозде Гохи?

– О гвозде Гохи? Нет, не слышал.

– Это исламский фольклор. Мой муж слышал эту историю на острове Калимантан. Однажды человек по имени Гоха продал свой дом, но попросил покупателя разрешения пользоваться гвоздем в стене. Это казалось такой мелочью, что новый владелец согласился. С тех пор Гоха каждый день вешал на гвоздь что-нибудь новое – корзину, куртку, трость – пока дом не стал выглядеть так, будто Гоха все еще живет в нем.

Она в упор посмотрела на Янагиту.

– Задача хеэра Мацудаиры – воскресить гегемонию «Юнайтед-Стил стандард» на всей планете. Он поступил достаточно глупо, немедленно раструбив об этом на каждом углу, но мы в любом случае ожидали от него нечто подобное. Он наверняка намерен использовать любую нашу уступку, которую мы ему пообещаем, как основу для дальнейших требований, и я уверена, что адмирал Хории прекрасно это понимает. По этой причине мы ничего не станем ему обещать.

– Это может привести к неприятным последствиям, – печально пробормотал Янагита.

– Мы понимаем, что адмирал Хории может решить распустить наше правительство. Но это ничего не изменит. – Она закрыла глаза. – Когда вы будете передавать адмиралу наш разговор, капитан, пожалуйста, объясните ему, что я в высшей степени упряма, как и во многих отношениях вся наша планета. Если он этого не поймет, то рискует сделать серьезные ошибки. Можете добавить, что я очень хорошо стреляю – для женщины.

– Не то чтобы японцы считали ваш пол стоящим на более низкой ступени, – смущенно признался Янагита, – но у нас женщины редко достигают столь высокого общественного положения.

Брувер оставила без внимания это немного непоследовательное замечание. Она поставила разряженный пистолет на предохранитель и спрятала его в кобуру.

– Между прочим, я стреляю куда лучше, чем мой муж. Он скажет вам, что причиной тому лучшие, чем у него, глазомер и координация, но правда состоит в том, что Рауль предпочитает более разрушительное оружие. Кстати, у Рауля есть основания полагать, что АДС попытается убить адмирала Хории. Он говорил мне, что именно так бы поступил на их месте. До сих пор ему не удалось убедить полковника Суми принять меры предосторожности. Я бы попросила вас сообщить о его страхах адмиралу.

Янагита удалился с поклоном и вскоре уже докладывал о состоявшемся разговоре адмиралу Хории, который слушал закрыв глаза.

– Она тверда в своем решении насчет земельного. налога? – спросил он.

– Думаю, да, сэр, – кивнул Янагита.

– Мацудаира-сан будет взбешен, когда поймет это, – заметил адмирал. – С его стороны это детская выходка. Вообще жизнь начинает мне казаться все более походящей на иллюзию. Любовь и ненависть, богатство и слава – все кажется мимолетным, словно утренняя дымка.

– Вы согласны с майором Санмартином, что Африканерское движение сопротивления попытается вас убить?

– Это не так уж важно. Я знаю, что никогда не вернусь домой, – печально отозвался Хории. – Мы забрались слишком далеко. Временной сдвиг все меняет. Я рассчитываю остаться здесь на своем посту до конца дней. Здесь нет ни любви, ни ненависти – только долг. Так что не имеет большого значения, когда я умру, хотя, разумеется, важно не позволить АДС добиться успеха.

– Полковник Суми думает так же? – рискнул спросить Янагита.

– Конечно нет, – ответил Хории, неверно Поняв вопрос. – Суми, как и многие другие, твердый последователь учения Го-Нитиры. Он верит, что спустя определенное количество лет после смерти Будды Япония будет призвана взять всех людей мира под свое правление, при котором все пять рас будут жить в согласии вплоть до последней войны, которая завершится всеобщим катаклизмом. Некоторые последователи Го-Нитиры верят, что речь идет уже о прошедшей войне, которая закончилась катастрофой; другие, как Суми, полагают, что эта война произойдет при нашей жизни и что им суждено ее приблизить. Суми считает, что нынешний жизненный уклад должен быть очищен с целью осуществления своего полного потенциала. Ответьте сами, почему он решил присоединиться к этой экспедиции.

– А Мацудаира-сан тоже последователь Го-Нитиры?

– Мацудаира? – Хории презрительно скривил губы. – Мацудаира – ничто. Он верит только в самого себя и в деньги. Ведь Мацудаира всего лишь богатый бизнесмен, усыновленный обедневшей ветвью знатного семейства. – Адмирал встал. – Пора начать прослушивание телефонов Бейерса и Брувер.

– Уверен, сэр, что полковник Суми уже сделал это.

– Знаю. Я хочу знать то, что слышит полковник Суми. А вы заведите дискуссию с замполитом подполковника Верещагина, капитаном Ёсидой. Важно знать его позицию.

– Каковы ваши планы, сэр? – спросил озадаченный Янагита.

– Прежде всего я намерен нейтрализовать АДС. Остальное вам незачем знать. Атакуя врага, нужно сосредоточиться на его уничтожении, но не заранее подготовленным оружием, а теми средствами, которые окажутся пригодными в данной ситуации. Сейчас Мацудаира-сан должен запастись терпением. Мне доставит удовольствие сообщить ему это. – Он переменил тему. – Скажите, эта женщина действительно настолько упряма, как она утверждает?

– В высшей степени упряма, – твердо заявил Янагита.

– Тогда это будет весьма интересно. – Хории вновь закрыл глаза.

– Сэр, мне нужно сообщить вам еще кое-что.

– А именно?

– Я заметил, что африканеры воздвигли в нескольких кварталах от муниципалитета Претории военный мемориал с именами погибших во время мятежа.

– Со стороны Верещагина было слабостью разрешить им это, однако, по-моему, этот факт не так уж важен, чтобы специально о нем докладывать.

– Там перечислены имена всех погибших, сэр, – объяснил Янагита, – включая имперских солдат.

– Любопытно, – заметил Хории. – Весьма любопытно.

После работы Полковник Суми устроил вечеринку в таверне в районе Западной Претории для офицеров штаба адмирала Хории. Хотя английский являлся международным языком Империи, Суми, учитывая присутствие исключительно японцев, поставил в середине стола чашу и штрафовал каждого, кто произносил хоть слово по-английски, на пятьдесят сен.

Снаружи двое полицейских в штатском старались сделать свое присутствие как можно более явным. Йопи ван Нейс потихоньку удалился.

Той же ночью Хории записал в своем дневнике стихотворение:

 
Сегодня я, как командир
Стражей пустоты в этой стране рассвета,
Смотрю с благоговением
На восходящее солнце.
 


Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт