Книга Магический кристалл онлайн - страница 2

Глава 2

Едва я проскочил сени и оказался в комнате, как неведомая сила подняла меня в воздух. Влетевшая следом Феола оказалась точно в таком же положении и теперь болталась рядом со мной, дрыгая ногами.

– Наконец-то соизволили прибыть, – ехидно заметил отец. Он сидел в плетеном кресле и с притворной суровостью (по крайней мере, мне хотелось верить, что с притворной) глядел на нас. Тут мой взгляд упал на его рубашку из кожи молодого дракона, и я сразу обо всем позабыл. Точно! Ведь Гоша как раз скоро линять собрался. Надо будет у него старую кожу выклянчить. Мне она срочно нужна для опытов. Интересно, что Гоша на этот раз потребует? В прошлый раз, помнится, он заставил меня выращивать корону из кристаллов с особыми свойствами. Тогда я долго гадал, зачем ему она, пока не заметил его с какой-то молодой драконочкой, перед которой он в ней и красовался.

– Ну, пап, – заканючила Феола. Прекратив дергаться, она смирненько висела в воздухе с видом примерной девочки. – Ты же знаешь Альвандера. Как увлечется своими кристаллами, ничем из пещеры не выманишь.

Я только вздохнул. Ну спасибо, сестренка. Теперь я крайним оказался. Нет, я, конечно, виноват, но ведь и она задержалась у меня по своей воле. И не оправдаться теперь никак, иначе придется все рассказать о кристалле. На такое я пойти не мог, и Феола прекрасно об этом знала. Спасибо, милая сестрица.

– А в комнату тебя заставил забежать, не вымыв ног, тоже Альвандер?

Я украдкой показал сестре язык. Съела? Та в ответ продемонстрировала мне за спиной кулак.

– Вы там потом друг другу кулаки и языки будете показывать, – вмешался в наш содержательный диалог отец. Я и Феола еще ниже опустили головы. Я делал вид, что изучаю ноги. Грязноваты слегка. Феола, похоже, занималась тем же. – Значит, так, сейчас мыть ноги, а потом я с вами поговорю. Марш отсюда!

Та же сила, что держала нас в воздухе, распахнула перед нами дверь и вынесла из комнаты в коридор. Как только дверь за нами захлопнулась, я снова почувствовал притяжение и с высоты примерно метр грохнулся на пол. А вот Феола только слегка качнулась вниз, но тут же снова уверенно повисла в воздухе.

– Неумеха, – хмыкнула она.

Я насупился. Действительно сплоховал. Чтобы как-то оправдаться, я тут же взмыл в воздух и метнулся к дверям в сени. Феола ругнулась и помчалась за мной, но эту гонку она проиграла, еще не начав. Я вылетел в сени, захлопнул за собой дверь и тут же запечатал ее. Прислушался. Как и ожидал, сестра попыталась силой мысли распахнуть дверь и проскочить ее, не снижая скорости. Сработала моя блокировка… дверь не раскрылась… бум… Я втянул голову в плечи и осторожно выглянул в коридор. Феола сидела на полу и потирала наливающийся синевой нос.

– Прости… так получилось.

Феола мрачно поглядела на мою сияющую физиономию и почему-то моему раскаянию не поверила. Скосив глаза на нос, слегка коснулась его кончиком пальца. С пальца соскользнула искорка и тут же растворилась в начавшемся образовываться синяке. Синева на глазах спала, и через мгновения никаких следов столкновений не осталось.

– Между прочим, я чуть нос себе не сломала! – заявила она мне.

– Потратила бы чуть больше силы и чуть больше времени, – безжалостно отозвался я. – А этот раунд за мной.

Феола нехотя кивнула, признавая поражение.

– Ну ладно. Я тебе еще отомщу!

– Ничуть не сомневаюсь. – Я прошлепал к небольшому деревянному корыту, стоявшему как раз рядом с входной дверью, и встал прямо в него. Тотчас сквозь дерево стала просачиваться влага. Вода пенилась, приятно холодя ноги и омывая их. Я потоптался, чтобы грязь смылась и со ступней. Наконец процесс мытья закончился, и я осторожно шагнул из корыта на пушистый коврик, постеленный рядом. Ворсинки зашевелились, вытирая ноги. Хорошо! Я посмотрел в корыто. Вода уже успела снова впитаться деревом, а попавшая в нее грязь выделялась и шла на нужды нашего дома, поскольку в ней могли содержаться какие-нибудь полезные соли или минералы. А то, что использовать нельзя, в виде отходов скапливалось в специальном резервуаре-дупле. И было у меня нехорошее предчувствие, что чистить это дупло в самом скором времени придется мне.

– Да отойди ты с коврика, – толкнула меня Феола. – Все занял. Мне тоже надо ноги вытереть.

Я поспешно отошел в сторону, давая возможность сестре выбраться из корыта.

В комнату мы вошли осторожно и встали рядком, как и полагается благовоспитанным детям. Ну прям ангелочки, только без крыльев и нимбов. Отец осмотрел нас с ног до головы.

– Ну и что же мне с вами делать?

– Пап, – попытался оправдаться я. – Понимаешь, я никак не мог бросить один очень важный эксперимент. Его обязательно надо было довести до конца. Иначе все сначала начинать.

– Считаешь это уважительной причиной? Между прочим, мы вас ждали, не садились за стол. Специально послали за тобой сестру. Впрочем, вы друг друга стоите – опоздали оба.

Да, оправдываться бесполезно. Сестра тоже молчала.

Отец покачал головой.

– Ох, Альвандер, ну когда же ты наконец научишься ответственности и собранности? Тебе ведь уже четырнадцать лет. Один из лучших мастеров Солнечной. Порой я поражаюсь, как в тебе совмещаются твоя несобранность и твой талант. Пора бы уж научиться распределять время. Ладно, идите обедать, потом поможете матери убрать папирус. Пришел заказ на большую партию. Идите.

Ура! Крайне довольный таким исходом, я поспешил к двери.

– Да, Альвандер, – остановил меня ехидный голос отца. – После того как поможешь матери, почисти пожалуйста дупло-резервуар. Давно пора им заняться.

Упс. Вот это, называется, «влип». И ведь как чувствовал. Может, у меня пробуждаются таланты ясновидца?

В коридоре сестра сочувственно повздыхала со мной за компанию. Чистка дупла-резервуара – это такое наказание, что даже не всякому врагу пожелаешь.

Остывший обед ждал нас в деревянных мисках в столовой. Я машинально разогрел его и без аппетита принялся за еду.

– Все равно это несправедливо, – буркнул я.

Сестра промолчала, и разговор, не начавшись, зачах. Без аппетита съев свою порцию, я взглядом отправил миску в специальный резервуар-накопитель и направился к выходу. Сестра, терпеливо дожидавшаяся меня, тоже поднялась.

Наша с сестрой мама агроном. Кто знает, тот поймет. У нее просто поразительный талант выводить разные новые растения. И этих новых видов растений за ее шестисотлетнюю жизнь у нее накопилось столько, что хватило бы на пару институтов. Между прочим, ее не раз и приглашали в разные институты на кафедру селекции растений, но мама всякий раз отказывалась.

– Ну вот еще, – говорила она. – Куча народа начнет указывать мне, какой проект считать важным для человечества, а какой нет. Нет уж. Я лучше буду делать то, что мне нравится.

Агроном от бога, она занималась в основном тем, что остальные считали ерундой. Она могла работать годами, выводя новый сорт розы с необычным оттенком запаха или цвета. Наш дом в этом отношении шедевр ее творчества. Весной, когда сходил снег, на крыше расцветали сотни белых цветов, наполняя воздух мягким ароматом. Мне даже сложно сказать, чем пахло, поскольку запах, как и цветы, вывела мама и аналогов во всей Солнечной они не имели. Но пахнет потрясающе. Мама для каждого месяца подбирала свой цвет и запах. Белый – цвет апреля. Май – красный. И аромат совсем другой. В июне господствовал розовый, а в июле нежно-фиолетовый цвет. В сентябре же полным господином являлся цвет золотистый. И если такое чудо творилось с домом, то попробуйте представить, что было в саду. Уверяю, любая фантазия все равно поблекнет перед реальностью. Ее сад бурлил жизнью. Она плескалась там через край. В нем хотелось не ходить, а летать. И когда мама звала нас помочь там, то не было для нас с сестрой лучшей награды.

Правда, на этот раз нас ждал не сад, а огород. Там мама работала. Разводила растения на заказ. Как она удрученно признавалась:

– Жить-то нам на что-то надо? Будь моя воля, я бы и не вылезала из сада.

Отец недоверчиво хмыкал, но молчал. Мама же, притворно жалуясь на усталость после огорода, отправлялась в сад, как она говорила, отдыхать душой.

Маму мы нашли рядом с зарослями папируса, который рос вдоль берега речки. Она озабоченно разглядывала высокие стебли.

– Хорошо, что вы пришли, – заметила она, не поворачивая головы. – Честно сказать, я в растерянности.

– А что случилось, мам? – Феола выскочила вперед. – Нужна помощь?

– Ну да, – мама посмотрела на нас. – Я попросила отца отправить вас сюда, как только вы поедите.

Мы с Феолой виновато переглянулись. Оказывается, мама нас ждала, а мы там с этим кристаллом увлеклись…

– Что надо делать?

– Альвандер, может, у тебя есть подходящий кристалл для такого случая? Тут пришел заказ на тысячу листов папируса определенного формата.

Я озадаченно посмотрел на поле. И в чем проблема? По моим прикидкам, здесь папируса на миллион листов хватит. Бери не хочу. Мама заметила мою озадаченность.

– Понимаешь, я здесь недавно высеяла новый вид. Хочу поэкспериментировать с окраской тканей папируса. Проблема в том, что внешне они все одинаковы, а цвет папирус меняет только после обработки. Так что по срезу трудно сказать, каков будет результат. А заказ срочный.

Ага. Теперь ясно. Ну в этом вся мама. Совершенно не умеет планировать. Могла же высеять этот ее эксперимент отдельно? Я почесал голову.

– Похожи они только внешне, – глубокомысленно заметил я. – Внутренняя структура их все-таки отличается. Я мог бы настроить фильтр по резонансу на нужные нам параметры, если бы знал который именно нужен.

Феола мигом меня поняла. Она тут же нарвала охапку папируса и разложила ее перед собой. Закрыла глаза, повела над ними рукой. Тут же начала сортировать охапку.

– Мам, а сколько ты цветов делала? – поинтересовалась сестра, не открывая глаз.

– Пять.

– Тогда все. – Сестра поднялась с колен и стряхнула с них пыль. – Альвандер, вот тебе пять разных видов.

Я подошел к разложенным кучкам. Присмотрелся. Сам папирус внешне похож на пальму ростом с человека – прямой ствол и листья на вершине, росшие словно изнутри. Хотя ствол у папируса не колючий, а совершенно гладкий.

Я задумчиво обошел каждую кучку и изучил внутреннюю структуру растений, но с ходу отличия между ними не нашел. Феола, наблюдавшая за моими действиями, тут же протелепатировала мне о них.

– Ага, – обрадовался я. Потом задумался. Что же теперь делать? Можно, конечно, вырастить кристалл с нужными свойствами, но это день потерять. Ладно, попробуем без кристалла. Есть тут одна мысль. – Какой именно папирус нам нужен?

Мама выбрала нужный образец и подала мне. Я отломил кусок стебля, зажал его в кулаке и внимательно окинул взглядом поле. Можно начинать. Все звуки для меня умерли. Исчезло все вокруг. Осталось только поле папируса и травинка, зажатая в кулаке. Я сосредоточился и послал в нее мысленный импульс. Тот отразился. Вот оно! Уловив этот отраженный сигнал, я направил его прямо на поле. И вот тогда, отзываясь на него, затрепетали растения, но только те, чья структура походила на структуру папируса в руке.

– Собирайте те, что колышутся, – велел я, не отрывая взгляда от поля.

Те стебли, что дрожали на несуществующем ветру, сразу же после моих слов стали отрываться от земли и один за другим полетели куда-то в сторону.

– Собирайте больше, – велел я. – Я еще не уверен, что точно определяю. Потом, когда смастерю нужный кристалл, будет легче.

– Ты не отвлекайся, – посоветовала мне сестренка. – Мы тут и без тебя разберемся. Хотя… уже все.

Я облегченно расслабился. Поле перестало трепетать и затихло. А рядом со мной, стебель к стеблю, лежал папирус.

– Ну вот и славно, – улыбнулась мама. – Я даже не знаю, что бы без вас делала. Давайте теперь очистим его от листьев, а потом в мастерскую.

Очистка папируса от листьев работа не сложная, но муторная. Зато отличная тренировка. Надо мыслью поднять один стебель, мыслью же оторвать от него листья. Потом стебель положить отдельно, а листья отдельно. Листья пойдут на удобрения, а стебли в дело. С полутора тысячами стеблей мы втроем управились за полчаса. Я облегчено вздохнул и расслабился, восстанавливая энергетический баланс. То же самое сделала и Феола. А вот мама как ни в чем не бывало уже шагала в сторону мастерской. Перед ней плыли и заготовленные нами стебли.

– И почему ты не хочешь использовать для этой цели кристалл? – простонала Феола. – Мы бы с его помощью со всем этим справились за пять минут.

– Даже не подумаю, – фыркнул я. – Нам надо тренироваться. И если можно обойтись без кристалла, то мы обойдемся без него.

– Злодей, – буркнула сестра. – Тогда вставай и пойдем. Работа еще не закончена.

Я нехотя поднялся. А может, правда использовать кристалл? Ну нет. Никакой слабости. Справимся и без него.

В мастерской вдоль стен уже стояли заранее подготовленные высокие и узкие бочки чуть выше меня каждая, заполненные специальным раствором. Мама опускала в них принесенные стебли.

– Присоединяйтесь, – пригласила она нас.

Деваться некуда. Скучная работа и однообразная. Потому-то, наверное, мама и торопится поскорее ее закончить. Я принялся топить стебли в бочках. А ведь потом еще придется помогать этому папирусу пропитываться раствором, иначе слишком долго мокнуть ему там придется.

Особенность папируса та, что он рос тонкой пленкой, накручивающейся на сердцевину. Чем старше растение, тем толще у него стебель и тем оно выше. Намокая, пленка отслаивалась и укреплялись, становясь прочной и эластичной. Через два часа из бочек мы достали почти готовые рулоны папируса. Мама расстелила на полу холст, на котором мы развернули первый стебель. Теперь отрезать сердцевину и сверху постелить новый холст. Уже на нем развернуть следующий стебель и новый холст сверху. И так слой за слоем. Когда этот «пирог» оказался достаточно большим, мы рядом стали складывать новый.

– Ну как тут у вас? – В мастерскую заглянул отец. – Работаем?

– Работаем, – дружно отозвались мы с Феолой.

– Великолепный папирус получился, – заметил он. Мама расцвела:

– Я так трудилась над этим сортом. Он и впитывает раствор быстрее, и эластичней, и крепче обычных сортов.

– Конечно-конечно, – рассмеялся отец. – Я уже видел одобрительные отзывы в твой адрес на этот сорт. Его готовят на замену старым.

– Правда? – изумилась мама. – Как замечательно!

– Конечно, замечательно, – согласился с ней папа, потом повернулся к дочери. – Феол, там к тебе Валентина с кроликом пришла. Говорит, что он заболел.

– Да, она обещалась прийти. – Феола выпрямилась и вытерла пот со лба. – Я, правда, думала, что она позже зайдет.

Мама тоже встала и оглядела результат нашей деятельности.

– Иди, дочка. Дальше мы и без тебя управимся. Немного осталось.

Я воспользовался перерывом, чтобы немного отдохнуть. Отец и сестра ушли, и мы снова принялись за работу.

– Ну вот. – Последний стебель лег на холст, и мама удовлетворенно оглядела подготовленные стопки. – Теперь сушим. Ты готов? А может, все-таки воспользуемся кристаллом? – поинтересовалась мама, заметив мой усталый вид. Я упрямо потряс головой. – Ну как знаешь, юный упрямец. – Последние слова вроде не похвала, но сказаны они были таким тоном, что я даже возгордился. Чувствовалось, что мама довольна моим упорством. – Давай!

Мы одновременно вскинули руки и направили их на стопки. Воздух вокруг наших ладоней стал нагреваться, возникло марево, как в жаркий полдень. Ладони нестерпимо жгло. Я поскорее направил ток воздуха на сложенные на полу стопки. Стало немного полегче. Так, теперь не отвлекаться. Главное сосредоточенность. Ветер усилился, гоня раскаленный воздух на папирус. Мама действовала с другой стороны. Так с двух сторон мы по очереди и работали с каждой пачкой. Наконец мама решила, что этого достаточно. В тот же миг и мои руки бессильно упали вдоль тела. Я согнулся пополам, отчаянно глотая горячий воздух. Так опустошал я свои внутренние силы только при работе с особо сложными кристаллами. Кое-как выбравшись из мастерской, я шлепнулся на траву.

Да, если я в чем-то и завидовал взрослым, то только их, как я считал, неисчерпаемым резервам энергии. Но я понимал, что все это результат многолетних тренировок. И очень может быть, что мои способности, когда я вырасту, окажутся гораздо большими. Ведь каждое новое поколение Земли в управлении пси-силами талантливее предыдущего. Только вот пока существует Граница, мы словно в тюрьме. Нам, как подачку, бросили четыре планеты из девяти. И нам некуда расти дальше. Пока существует Барьер, будущего у Земли нет – он висел над всей Солнечной словно дамоклов меч. Мы не могли выбраться за него и не знали, что происходит там. Этой проблемой я займусь сразу, как только мой Великий Кристалл обретет полную силу. Через полгода. И эти полгода надо посвятить подготовке к экспедиции. Многое я уже сделал, но еще многое предстоит…

– О чем задумался?

– А? – Я растерянно моргнул и приподнялся на руках. – Что, мам?

– Я смотрю, ты о чем-то задумался. Хмуришься.

– Да пустяки. – Я пожевал травинку. – Я о Границе думаю.

– Ах вон оно что. – Мама сразу посмурнела. – Да. Сурово нас наказали.

Она вдруг отвернулась и скрылась в мастерской. Я задумчиво проводил ее взглядом.

Наказали? У любого наказания есть срок давности. А это длится уже пять тысяч лет. Пять тысяч лет Земля отрезана от остальной галактики непреодолимым барьером. А с другой стороны… ведь если бы не барьер, то человечество еще не скоро обратило бы внимание на внутренние ресурсы человека. Сколько процентов мозга использовал человек пять тысяч лет назад? А сейчас мое поколение использует уже почти тридцать шесть. И какая продолжительность жизни была у людей той эпохи? В наше время люди живут по тысяче лет и больше. Например, теперешнему координатору Солнечной недавно исполнилось тысяча двести одиннадцать лет.

Так наказание это или нет? Сложно все это. Я посмотрел на небо. Увы, но звезд, воспетых поэтами прошлого, с Земли теперь не видно даже ночью. Проклятый Барьер скрывал все.

Ладно, дай бог, разберемся мы еще с ним. Я поднялся и следом за мамой вошел в мастерскую. Она укладывала высушенные листы папируса на ленту транспортера. Я подключился к работе. Станок у нас не очень мощный и мог за раз принять не более трехсот листов. Но больше нам и не требовалось. Уложив очередной лист, мама оценивающе посмотрела на лоток:

– Ладно, хватит. Не будем нагружать старичка. Этому станку ведь уже почти триста лет.

– Да? – Я присмотрелся к механизму повнимательней. Многие детали сделаны еще из металла. Вообще, металл на Земле старались использовать как можно реже. После революции псиоников он медленно сдавал позиции, уступая материалам из органики, а в последнее время пластилу. Пластил вообще вещь удобная. Силой мысли его можно превратить во что угодно. Он позволял до определенного предела менять даже свои свойства – мог стать мягким, твердым, жидким, рыхлым. Вначале его использовали в основном как тренажер для детей, чтобы те силой мысли придавали ему определенную форму. Потом уже, когда он совершенствовался, стали применять в производстве. Но тогда немногие люди умели работать с ним. А сейчас… сейчас любой ребенок мастерил из него все, что пожелает. Некоторые части и в станке, как я вижу, сделаны из пластила.

– Честно-честно, – улыбнулась мама и послала мысленный сигнал на управляющий кристалл. Станок мерно загудел. Лента поползла внутрь. Я поспешно обежал его и стал ждать у выходного лотка. Наконец оттуда выпал первый лист папируса – подрезанный по размеру и идеально ровный. Я взял его и подергал. Замечательный папирус. Эластичный, прочный, гораздо лучше и долговечней любой бумаги. Самое главное, он тоньше. А по белизне мог соперничать с ее лучшими сортами. Надо памятник поставить тому, кто вывел это растение. Ведь из одного стебля получается около пяти листов альбомного формата. А сколько деревьев надо спилить, чтобы сделать столько же листов бумаги? Конечно, еще делали специальные листы из пластика, которые изготавливали химики, но их применяли только в особых случаях. Да и дорогие они.

– Ага, все-таки кое-что мы пропустили. – Я и не заметил, как подошла мама. Она протянула руку через мое плечо и поспешно убрала с лотка пять листов папируса зеленоватого цвета. Откинула их в сторону. – Ну вот и все. Заказ готов. Сегодня же его отправлю, а потом займусь садом. – Мама мечтательно сощурилась.

– Мам, – перебил я ее мечты. – А тебе все эти листы нужны?

– Нет, конечно. Мне заказывали тысячу.

– А тут их тысяч пять. Я заберу штук пятьсот? А то у меня уже чистый папирус кончается.

– Да ты его ешь, что ли? – удивилась мама. – Я же тебе только неделю назад тысячу листов давала.

– Ну мам, мне много писать приходится. Я же эксперименты ставлю. Расчеты делаю.

– Да бери, конечно, – махнула она рукой. – Раз он тебе так нужен, забирай не пятьсот, а тысячу.

– Спасибо, мам.

На глаз отследив положенную тысячу, я пролевитировал ее к столу. Там быстро завернул ее в упаковочную ткань.

– Я тебе не нужен больше?

– Да иди уж, помощник, – рассмеялась мама. – Спасибо.

– Пожалуйста, – весело отозвался я и зашагал к дому. А передо мной плыла упакованная пачка папируса. Не очень удобно, но… тащить тысячу листов ручками… как выражается сестренка «пупок развяжется». Вот и приходится идти медленно и осторожно, не спуская с пачки глаз. Один раз из-за этого я чуть не загремел.

Бросив упаковки в коридоре, чтобы забрать их, когда соберусь в пещеру, я прошел к себе в комнату. В дверях меня встретил отец. Заметив мой усталый вид, он усмехнулся.

– Ладно, на сегодня, считай, свое наказание отложенным. Но завтра дупло с отходами чтоб вычистил.

– Ура! – обрадовался я, плюхаясь на кровать. В отличие от сестры, свою я, не особо мудрствуя, сделал из платила. Без излишеств, но удобно. А вот сестренка у себя в комнате вырастила гигантский пушистый лопух с мягкими валиками-краями. В нем она и спала, завернувшись в такой же пушистый лопух. Нет, я все понимаю, биолог, любовь к природе и все такое прочее, но не до такой же степени! Я все же предпочитал наволочки и простыни из ткани. Хотя… конечно, удобно, когда постель убирать не надо. Но еще неизвестно, что хуже, один раз в неделю постель сменить или каждый день поливать этот лопух и следить за его самочувствием.

Но не успел я насладиться законным отдыхом, как с улицы раздался призывный крик:

– Альвандер!!!

– Чего тебе? – послал я недовольную мысль-вопрос. Лука оказался настойчивым и мое недовольство просто пропустил мимо сознания.

– Ну, выгляни ты! – опять заорал он, игнорируя возможности такой удобной мысль-связи. И главное удобство в ней то, что вставать с постели не требуется.

Ворча себе под нос о разных личностях, которые не дадут человеку отдохнуть после тяжелого трудового дня, я доплелся до окна и высунулся из него. Лука был личностью забавной: на год младше меня, с веселым и живым характером. Я бы даже сказал, чересчур живым. Из-за этого он все время брался то за одно дело, то за другое. Сегодня он занимается агрономией, завтра ботаникой, а послезавтра уже выращивает кристаллы. Понятно, что особых успехов ни в одной области ему достигнуть не удалось, что, впрочем, ничуть его не огорчало. Полагаю, он вообще не умел огорчаться. Лука был всеобщим любимцем нашего селения. Сердиться на него совершенно невозможно. Вот и сейчас стоило увидеть его довольную физиономию с улыбкой до ушей, как все мое раздражение куда-то улетучилось вместе с усталостью.

– Чего орешь?

Лука нетерпеливо запрыгал на одной ноге.

– Айда в футбол играть! Там из соседнего селения команда прибыла! Они вызывают нас на поединок.

О нет! Плакал мой отдых.

– Имейте совесть! – возмутился я. – С утра пашу без отдыха! Дайте силы восстановить! Без меня справитесь.

– Да ты что?! Ты хочешь, чтобы мы проиграли??? Альвандер, ты же знаешь, без вас с сестрой у нас нет никаких шансов!

– Вот-вот! Ты сначала мою сестру уговори.

– А она уже на поле! Меня за тобой послала!

Я ругнулся под нос. Неугомонная. И ведь придется идти. Нельзя подводить ребят. Достав из шкафа синюю майку – цвет нашей команды, я натянул ее, спортивные шорты и двинулся к выходу.

– Ты куда? – удивился отец, встретив меня в коридоре.

Я объяснил.

– А чего такой недовольный? Честь команды надо защищать. А вам брошен вызов. Обязательно приду посмотреть матч.

– Так-то оно так, – отозвался я. – Только после папируса я выжат как лимон.

– Все еще отказываешься пользоваться кристаллами? Нет, я, конечно, тебя понимаю, но на особо сложной работе мог бы и применять их.

– Особо сложная работа – лучшая тренировка.

– Решать тебе, – не стал спорить отец. – Загляни к матери в сад. Там ты быстро силы вернешь.

– Обязательно. – Если и дальше так пойдет, то скоро этот сад вообще станет моим вторым домом. Уже в менее трагичном настроении, я выскочил на улицу, где меня поджидал Лука. Заметив, что я направляюсь вовсе не на поле, он дернул меня за руку:

– Ты куда? Нам в другую сторону.

– Говорю же, я почти пуст. Ты хочешь, чтобы я в таком состоянии играл? Сейчас к маме в сад забегу, восстановлю силы.

– О! – Глаза Луки заблестели. – А можно мне с тобой? Можно? У нее такой сад… такой…

– Сам знаю какой, – усмехнулся я. – У нее там нет ни одного обычного растения. Только те, что она сама вывела. Единственные в Солнечной.

– А какие они энергетические, – блаженно прищурился Лука. Я, глядя на него, рассмеялся. Энергетические. Ха. Придумал же. Но в одном он прав – силы те растения восстанавливали значительно лучше обычных. Ведь когда человек что-то делает мыслью, он тоже тратит энергию. Порой ничуть не меньше, чем при физической работе. И потраченное надо восстанавливать. Источником же энергии является все живое на планете. Поэтому Земля сейчас превращена в цветущий сад. Саванны, джунгли, леса, поля… все было наполнено жизнью. Люди помогали всему этому расцветать, а природа в ответ дарила людям нужную им для жизни энергию. Такой вот симбиоз планеты и людей.

Сад располагался чуть в стороне от огорода за оградой из колючих кустов. Их мама специально посадила, а то из леса к ней туда зачастила всякая живность. Очень уж нравилось им в том саду. И я их понимал. Только вот, глупые, они вытаптывали все и порой губили плоды многомесячных усилий мамы. Пришлось огородить сад колючим кустарником. Я мысленно отправил запрос. Кусты недовольно зашевелились, потом их ветки расплелись и отодвинулись в сторону, открывая проход.

– Давай, ныряй, – пригласил я Луку. Тот радостно юркнул в открывшийся лаз. Я вошел следом, а за мной снова сдвинулись кусты, превращаясь в неприступную стену.

Я вдохнул полной грудью. Всего лишь шаг, и словно в другой мир попал. Гигантские цветы, у которых каждый бутон с меня ростом, необычной расцветки деревья, а плоды… плоды… Земляника размером с кулак, малина, брусника. Ну как можно заставить плодоносить деревья, для которых еще не время? А ягоды? Мы вдвоем миновали заросли лиан, для чего пришлось чуть ли не продираться через них, и вышли на поляну. Это центр сада, и здесь мама устроила место для медитации. В сердце сада, в центре его жизненных сил. Я опустился на корточки.

– Здравствуйте! – мысленно поздоровался я со всеми в саду. Деревья приветственно зашумели. Воистину права Феола, говоря, что этот сад обладает своим, особенным разумом. Я долго пытался понять, почему мне требовалось намного больше времени для восстановления сил, чем ей. Казалось, сад отдавал сестре энергию намного охотней, чем мне. Я тогда долго сопел по этому поводу и пытался отыскать хитрость в ее действиях. Потом все-таки не выдержал и спросил напрямик. Помнится, даже обиделся сначала на совет, но потом ему последовал и извинился перед садом… и сам был поражен результатом.

– Он действительно разумен! Я чувствую это!

– Ничего удивительного, – отозвалась тогда сестра. – Мама ведь возится с этим садом с девяти лет. Сколько любви она сюда вложила. Вот он и отвечает взаимностью. Главное – с ним вежливым быть, и он тебе ответит своей любовью…

Я покосился на Луку. Тот уже устроился рядом со мной и терпеливо ждал разрешения. Я кивнул ему:

– Сад не возражает против тебя. Ты ему даже нравишься.

– Я всем нравлюсь, – улыбнулся он во весь рот. – Ну ладно. – Он закрыл глаза и выставил ладони навстречу солнцу, впитывая энергию, разлитую вокруг. Я последовал его примеру.

Минут через десять я встал, слегка пошатываясь от переизбытка силы. Это же сколько я впитал? Надо быть все же поосторожнее. Переизбыток силы такой же неприятный момент, как и ее недостаток. Надо срочно куда-то этот самый избыток деть, пока не опьянел. Не особо мудрствуя, я тут же прошелся по всему организму, излечивая малейшие повреждения и раны. Заодно влил побольше энергии в кровь и прогнал ее по всему организму, очищая его от всяких шлаков и других гадостей, скопившихся в нем. Потом посмотрел на Луку. Тот стоял, прикрыв веки и слегка пошатываясь. Так, похоже, этот перебрал. Для проформы я слегка потряс приятеля за плечи. Ноль эмоций. Вот это и есть опьянение силой. И что мне теперь делать? Ну, Лука, держись. Я коснулся пальцами его висков. Нащупал энергетические каналы внутри организма и открыл все шлюзы. Поток энергии, выкачиваемой из Луки, захлестнул меня с головой. Счастье, что я оказался готов к этому и моментально организовал канал, сбрасывая ее обратно в сад. Лука распахнул глаза и удивленно уставился на меня:

– Что…

Я тут же прервал контакт. Не хватало еще опустошить приятеля.

– То, – огрызнулся я. – Перебрал ты немного и опьянел. Пришлось сбросить излишек. Ты как сейчас?

Лука прислушался к себе.

– Нормально. Спасибо. Альвандер, прости, я сам не заметил. Но тут так… так замечательно…

– Ладно тебе. Просто умей контролировать себя. А сейчас нам пора на поле. Полетели.

– Ой, только без полетов, – взмолился Лука.

– Гм. Понимаешь, я тоже слегка перебрал энергии, и мне надо избавиться от части ее. Поэтому и предлагаю лететь.

– Ну раз так… – Лука вздохнул. – Ненавижу полеты, – буркнул он, отрываясь от земли.

– Почему? – удивился я, догоняя его.

– Я высоты боюсь, – покраснев, признался он.

Я ошарашенно уставился на него, а потом захохотал.

– Тебе смешно, – обиженно пробурчал он. – А я вот ничего не могу с собой поделать. Понимаю, что глупо, но… Ты видишь, что лечу я не очень высоко.

Это да. Летели мы на высоте примерно метр от земли.

– Что ж ты молчал, дубина? – с усмешкой поинтересовался я. – Сказал бы моей сестре, думаю, она сумела бы разобраться, что к чему. Она же биолог и врач.

– Мне стыдно, – совсем покраснел Лука.

– Ну и болван.

– Да знаю я. Поэтому вот и признался сейчас тебе.

– И это хорошо. Но с Филькой все-таки поговори. Плохого она тебе не сделает.

– Ладно. Потом как-нибудь.

– Вот и ладушки. А скорости ты не боишься?

– Скорости? – удивился Лука. – Скорости не боюсь.

– Тогда догоняй! Жду тебя на футбольном поле! – Я резко прибавил скорость и помчался навстречу солнцу. Лука, что-то крича, гнался за мной.

Несмотря на мое хвастовство, опередил Луку я не сильно. Тот опустился на поле почти сразу за мной и сразу высказал все, что думает обо мне и этом соревновании. Правда, тут же рассмеялся.

– А мчались мы и правда здорово. Я один раз чуть ворону не сшиб. Вот она удивилась, небось.

– А догони, спроси, – ехидно посоветовал я.

– Вот вы где! Явились наконец! Лука, тебя только за смертью посылать! Где вы пропадали?

Я обернулся. Позади меня, уперев руки в боки, стояла сестренка, одетая в такую же синюю майку и шорты, как у меня, и грозно смотрела на нас. А чуть в стороне располагалась и вся наша команда, которая сейчас приветственно махала нам. Команда противника собралась у ворот напротив и о чем-то оживленно переговаривалась. И даже трибуны оказались почти заполнены. Много незнакомых лиц. Похоже, это родители игроков наших противников. Ага, а вон там из нашего селения сидят. Тут на тропинке показались родители. Я помахал им. Мама улыбнулась и кивнула, отец поднял над головой в рукопожатии руки и потряс ими.

– Ну что ты все по сторонам смотришь? – не выдержала Феола. – Ты сюда играть пришел или как?

– Просто я думаю, что можно было об игре заранее договориться. Тогда пришел бы вовремя.

– И где ты был с утра, чтобы с тобой могли договориться? – ехидненько поинтересовался Лука. Я намек понял и заткнулся. Но все равно могли бы и раньше сказать. Феола могла бы, в конце концов. Не верил я, что она забыла. – Просто в соседнем селении под землей началась стройка какого-то завода, – все-таки пояснил Лука. – Туда как раз отряд гномов пришел. Видишь, вон на трибунах их дети сидят? Пока взрослые там что-то меряют и чертят, те, кто не занят в проекте, пришли в гости. А тут у кого-то мысль появилась сыграть в футбол. Вот и…

– Ага. А там и эльфы, я гляжу?

– Где? Ну да. Они же тут в лесу неподалеку живут. И хватит глазеть на трибуны, Альвандер! Нас, между прочим, команда ждет!

– Иду-иду. – Действительно, перед игрой не стоит расслабляться. И надо еще обсудить план игры.

Футбол, в который мы собирались играть, почти ничем не отличался от того, в который играли в древности, еще до Барьера. То же поле, те же ворота. Разница лишь в том, что мяча запрещено касаться. Вообще. Управлять им позволялось только силой мысли. Брать мяч имел право только вратарь. И еще в игре нельзя использовать кристаллы. В общем, с точки зрения развития своих внутренних сил, игра идеальна. Тренировка действий в команде, умение управлять мячом, когда его у тебя стараются отнять, и умение отобрать мяч у противника, когда он старается его защитить. При этом приходится еще активно перемещаться по полю. Кстати, воздействовать можно только на мяч. Трогать игроков строго-настрого запрещалось.

– Привет, Альвандер. Где ты пропадал? – приветствовала меня команда.

– Мы тебя ждем-ждем.

– Ты как? Готов?

Я поздоровался со всеми. Оглядел команду. Леонид – защитник, умеет концентрировать давление в одной точке как никто другой. Он на год старше меня. Как-то раз я с ним сдуру поспорил, кто кого сдвинет с места. Встали напротив друг друга на расстоянии где-то метров пять и по сигналу надавили. Сопротивлялся я только первые две секунды. А потом меня словно пушинку снесло в кусты, где я чувствительно приложился копчиком о какую-то корягу. Леонид потом долго извинялся, клятвенно заверяя, что не хотел ничего такого и давил только вполсилы. Не хотел бы я попасть под его полную силу. Вера-Вероника – всего десять лет, но виртуоз по управлению предметами. Наблюдал я ее как-то за игрой в куклы… там у нее они вальсы отплясывали. Причем каждая пара совершала свои движения. У кукол даже ноги двигались в такт музыке. Как вратарю ей цены нет. Еще у нас играла Алла – моя ровесница. Специализировалась она, в основном на левитации. Надо отдать должное, летун она отменный. Михаил – игрок центра. Ну и мы с Феолой. Феола лучший эмпат и телепат, каких я только знаю. Она центр нашей команды. Через нее шло все наше общение. Каким образом в игре она умудрялась сортировать поток наших мыслеообразов, я даже не пытался сообразить. При этом она еще успевала считывать эмпатический фон команды противника и подсказывать нам их задумки. К тому же мы с ней близнецы, а это значит, друг для друга абсолютные телепаты. Порой мы отгадывали мысли друг друга еще до того, как они даже оформятся. Поэтому на поле мы с ней составляли, по сути, одного игрока, в котором объединены достоинства обоих. Ее умение считывать эмпатический фон и мои таланты в управлении предметами… Естественно, мы с ней играли в нападении.

О нашей слаженности знали все, и поэтому когда игра шла внутри нашего селения, то нас с ней разделяли по разным командам, иначе почти всегда выигрывала та, где мы оказывались вместе. Естественно, такая игра с предсказуемым результатом никому не нравилась. Зато когда мы выступали против команд других селений…

– Итак, как играем? – поинтересовался я. – Кто знает сильные и слабые стороны наших соперников.

– Я был у них в гостях, – заговорил Михаил. – Видите вон того мелкого и кучерявого? Алькор. Виртуоз не хуже нашей Веры-Вероники. Пожалуй, я его возьму на себя. Алл, а ты обрати внимание на мальчишку рядом с ним. Очень ловко умеет блокировать управляющие сигналы. Боюсь, что от него будут нам проблемы. Так что если почувствуешь, что он пытается отобрать у тебя мяч, не вступай с ним в поединок. Проиграешь. Сразу передавай пас.

– Я его возьму на себя, – отозвался я, изучая противника. – Феол, тебе придется подыграть мне. Если он так силен в блокировании, то без тебя у меня может не получиться отбить атаки. Как он в защите от эмпатии?

Михаил пожал плечами:

– Понятия не имею. Но если бы был силен, я бы знал. Так что с этой стороны от него ничего особенного ждать не придется.

– Все равно надо быть наготове. Кто у них вратарь?

– Вратарь вон тот мальчишка, похожий на маленького медвежонка. С выносливостью у него не очень, а вот в реакции мысли с ним посоперничать мало кто может. Учтите это. Я когда против него играл, почти забил гол. До сих пор не понимаю, как ему удалось среагировать. Его двое отвлекали, я сам блокировал, не давая рассмотреть точку удара. И все равно каким-то образом извернулся и отбил.

К нам подошел высокий эльф в одежде судьи.

– Вы готовы? – поинтересовался он. Мы дружно закивали. – Отлично, тогда объявляю начало. – Он достал из кармана кристалл и повесил себе на шею.

– Ну ладно, – поднялась Феола. – Команда…

– …Вперед! – дружно гаркнули мы.

– По местам, – поправила нас ехидная Феола.

– По местам еще рано, – отозвалась не менее ехидная Вера-Вероника. – Сначала приветствие.

Тут к нам подбежал Лука и каждому из команды вручил по цветочку.

– От наших болельщиков на счастье, – заявил он и прежде, чем ему кто-то успел ответить, убежал обратно на трибуны. Я взглянул туда. Ого, оказывается, трибуны уже все заняты. Надо же, какой интерес вызвал наш матч. Некоторые зрители, которым не хватило мест, просто зависли в воздухе и наблюдали оттуда. Многие люди уступили места гномам или эльфам. Несмотря на свою трехтысячелетнюю историю, они еще не могли соперничать с людьми по части пси-способностей и висеть в воздухе как люди не умели. Поэтому, кстати, в людских командах по футболу не было их игроков, хотя любили они играть не меньше людей. Зато с удовольствием устраивали турниры между собой. Эльфы сражались с гномами, гномы с драконами, а те, в свою очередь, с русалками.

Наши команды выстроились напротив друг друга. Между нами встал эльф-судья.

– Итак, полагаю, что о правилах говорить нет необходимости? Касаться мяча запрещено. Использовать только те силы, что даны вам природой. Никаких кристаллов не допускается. Сражаясь на поле, помните, что вы не враги, а только соперники в спорте. Не допускайте ссор и вражды. И пусть победит сильнейший. А теперь пожмите друг другу руки.

Мы прошли друг против друга, пожимая руки. Я задержался около того соперника, про которого говорил мне Мишка и которого я должен был опекать. Он тоже задержался против меня. Похоже, у него та же задача. Еще он задержался возле сестры. Ага, кажется, наши соперники точно знают, кто у нас главная ударная сила. Значит, нас с сестрой будут «пасти» весьма основательно.

– По местам, – скомандовал судья.

Мы быстро рассредоточились по своей половине поля. Пока не прозвучала команда, пересекать половину соперника запрещалось. Вера-Вероника встала в воротах, Алла немедленно повисла над нами и тут же принялась рассылать мыслеобразы диспозиции наших соперников. Михаил занял позицию в центре, чуть дальше нас с Феолой, а Леонид замер недалеко от Веры, готовый при необходимости прийти ей на помощь.

Эльф поднял правую руку. Мы приготовились. И тут же с ладони судьи сорвалась молния и устремилась в небо. А еще через мгновение сверху рухнул мяч. Игра началась.