Книга Многослов-1: Книга, с которой можно разговаривать онлайн - страница 2

А

АВОСЬ

Что за словцо странное: «авось»? Даже не сразу сообразишь, какая это часть речи. Глагол? Междометие? Причастие? Да и вообще, есть ли это слово? Может быть, если бы не знаменитая опера Вознесенского – Рыбникова – Захарова «Юнона и Авось», мы бы это слово и вовсе забыли? Наконец, такое ли уж оно на самом деле важное, чтобы открывать им книгу?

Отвечаю в порядке поступления вопросов от самого себя.

Итак, слово, точнее, понятие, которое оно определяет, – важное несомненно. Вне зависимости от того, часто мы употребляем его или нет, оно, как мне кажется, определяет то, что является сутью русского человека. И потому открывать им книгу не просто правильно, но даже в чем-то символично. Что же такое авось?

Авось – это абсолютно русское понятие, свидетельствующее о том, что человек доверяет Богу больше, чем самому себе.

С одной стороны, кажется, что это не просто хорошо, но мудро. С другой, – мы очень хорошо знаем, что таким образом можно оправдать любую лень.

Попробуем разобраться. Однако скажу еще раз то, что уже говорил в предисловии и еще не раз придется повторять: в «Многослове» я ни на чем не настаиваю. Просто предлагаю вместе подумать всем тем, кто любит это занятие.

Итак.

Иванушка из русской сказки лежал на печи, надеясь на авось, ничего не делал, но отчего-то был убежден, что все будет хорошо. И самое поразительное, что оно так и получилось. Щуку поймал, тут и началась чудесная сказочная жизнь.

Так кто ты, русский Иван: лентяй или мудрец? Лежебока, который вовсе не рассчитывает на свои силы? Или мыслитель, знающий, что есть Высшая Сила и Она все равно приведет, куда надо?

Ответ на этот вопрос кроется в другой загадке: когда русский человек начинает рассчитывать на авось – до того, как он начал какое-то дело, или после?

Как в старой миниатюре Жванецкого, помните: «до того, как или после того, как»?

Я вовсе не специалист по русскому национальному характеру, но мне лично кажется, что наше своеобразие, в частности, состоит в нашей импульсивности. Почему именно Илья Муромец – наш любимый национальный герой? Потому что тридцать три года на печи лежал, зато уж как поднялся... Так импульсивно мечом замахал, что никому мало не показалось.

Ленинская фраза: «Главное ввязаться, а там – видно будет», – могла дать свои всходы в виде 80 лет Советской власти только в России. Главное – ввязаться, а там авось вывезет. Ну, и вывезло – опять же мало не показалось никому.

Не думаю, что среди читателей книги есть те, кто никогда не пользовался подобной логикой. Надо признать, что она куда как часто нас выручает. Во многом именно поэтому в России нередко происходят события, которые мы сами себе объяснить не в силах. Как положительные, так и отрицательные. Если бы можно было провести такой странный чемпионат по нелогичности исторических событий, то Россия, безусловно, заняла бы в нем первое место. Причем, с большим отрывом.

Мне кажется, Бог часто помогает нам именно потому, что вряд ли можно найти другую страну, где в Бога не просто верят и Ему молятся, а столь конкретно на Него уповают.

Авось – может быть признаком надежды на Божью руку, а может быть – признаком лени и нежелания делать что-либо самому.

Все зависит – повторим еще раз – от того, когда мы произносим это слово: устав от дела или устав от безделья.

С одной стороны, авось – это охранная грамота русского человека, та надежда на Бога, которая никогда не предаст.

С другой, авось – возвышенное оправдание лени, нежелания что-либо делать самому.

Вот русский человек и мается между двух «авось», как между двух берегов. В зависимости от того, к какому берегу его прибьет, и происходит жизнь человека в каждый конкретный момент.

Так все-таки: что же такое «авось»?

Авось – это чувство.

Чувство «авось» возникает у человека либо когда он понимает, что, кроме Бога, больше рассчитывать ему не на кого. Либо когда ему лень уповать на себя и он на деется на помощь Высших Сил.

Чувство это у русских людей возникает всегда. Главное: понять причину его рождения.

Мне, как и любому человеку, невозможно понять Бога. И все-таки смею предположить, что Господь чаще помогает тем, кто обращается к Нему от отчаяния, а не по лени.

Впрочем, кто знает...

В этой книжке мы не раз еще будем говорить о Боге, и каждое такое обращение – не более, чем предположение. Более того, я понимаю, что среди читателей много атеистов – отлично! Они могут легко пропускать эти размышления.

Простой пример. В советские времена, когда не было полиэтиленовых пакетов, у каждого из нас в кармане лежала такая сетка с ручками, называлась «авоська». На что надеялись обладатели авосек? Авось, Бог поможет найти продукты. Авось, повезет. Авось, встретится знакомый продавец. Но суть слова, а главное, суть надежды от этого не менялась.

После авось поговорим о слове куда более привычном. Но не менее странном.

АЛЬТРУИЗМ

Как ни парадоксально, однако не все слова, которые придумало человечество, имеют смысл. Иногда люди изобретают слова не для того, чтобы обозначить ими некое реальное явление, а, например, для того, чтобы возвыситься.

Таково слово «альтруизм» – бескорыстное действие, направленное на других. (Кстати, слово «альтруизм» происходит от латинского alter – другой.)

Словарь Ожегова определяет слово «альтруизм» следующим образом: «Готовность бескорыстно действовать на пользу другим, не считаясь со своими личными интересами».

Вот слово, которое поднимает человечество в его собственных глазах. Действительно, очень достойно: забыть про себя и действовать во благо других.

Однако бывает ли так?

Альтруизм нельзя понять. Его нельзя вычислить и проверить. Мы никогда не знаем, что на самом деле движет человеком. Поэтому в альтруизм, как в Бога, можно либо верить, либо не верить.

Я в альтруизм не верю.

В человека, который совершает благие поступки потому, что это для него естественно и нормально, – верю. В того, кто помогает другим благодаря своему собствен ному эгоизму, – потому что в такой помощи для него суть жизни, – верю. В героя, который совершает под виг, потому что в конкретной ситуации это для него – единственный естественный выбор, – верю.

В альтруистов – нет.

Исхожу я из того, что смысл жизни любого человека – дорога к счастью, то есть к гармонии. И, если обстоятельства не понуждают человека, он никогда по собственной воле не станет сознательно сворачивать с этого пути.

Свободный человек, совершая любой поступок, непременно думает о себе. Этот вывод может показаться циничным. На самом деле, он возвеличивает и человека, и человечество.

Задумаемся: означает ли наш вывод, что человек никогда не поступается своими личными интересами? Нет, конечно. Но он отходит от своих личных интересов только в том случае, если этот «отход» лежит в сфере его личных интересов, то есть – по дороге к счастью и гармонии.

Если кто-то совершает самый безумный, самый бессмысленный поступок ради любимой или ради ребенка – он это делает не потому, что он бескорыстный альтруист, а потому что понимает (а чаще чувствует): если он не поступит так, его душа будет неспокойна, его до рога к счастью прервется.

Или когда, например, богатый человек жертвует свои капиталы бедным – даже если он это делает искренне, – он это совершает не бескорыстно. Его корысть – спокойствие его души.

Определение Ожегова предполагает, что личные интересы никогда не лежат в области бескорыстного служения другим. Это не так. Личные интересы отнюдь не всегда материального свойства. Нередко, совершая бескорыстный (с точки зрения окружающих) поступок, человек, на самом деле, выстраивает свои отношения с Богом, с совестью. Что совершенно не делает его поступок менее значимым, или менее добрым, или менее достойным, наконец.

Если человек совершает поступок, имея свободный выбор, он всегда совершает его с одной целью: принести себе радость.

А то, что есть люди, которые приносят себе радость, одновременно доставляя ее и другим, – это оптимистичный вывод, который возвеличивает человека, да и человечество заодно.

Поэтому я не верю в альтруизм и считаю, что это слово обозначает то, чего нет.

А верю я, что нередко корысть человека состоит в том, чтобы приносить другим людям счастье.

И именно поэтому наш мир еще окончательно не сошел с ума, и мы еще можем любить друг друга и да рить друг другу радость.

Вот следующее слово, которое открывает следующую букву, к сожалению, есть. А как бы хотелось, чтобы именно его и не было!