Книга Амурские сказки онлайн

Джатака о деревянном бодхисаттве

Однажды сидит Джа-будда под своим деревом и проводит очередной инструктаж по технике преодоления желаний. Тут прибегает к нему любимый ученик Ананда, отводит его за дерево и что-то долго и взолнованно ему на ухо шепчет. Джа-будда слушает и головой кивает, а после возвращается к ученикам и говорит: Братки! Вот Ананда только что мне сказал, что появился тут неподалеку один учитель из северных земель, который говорит: Делай, что ты желаешь – таков да будет весь Закон.

Ученики отвечают: правда! И многие этого учителя уже слышали. Тут Джа-будда их и спрашивает: ну, и какого же вы о нем мнения? Ученики говорят: похоже, что неглупый человек, но чушь такую порет, что стыдно слушать. А Джа-будда только головой кивает: верно, братки. Чушь он порет, хотя и очень образованный. И мало того: он и в прежней жизни тоже неглупым мужиком был и тоже чушь порол, пока не повстречался на его пути деревянный бодхисаттва.

А дело было так. Давным-давно, еще до царя Гороха, жил в одном городе один царь с очень длинной бородой – он ее три раза вокруг пояса обматывал, чтобы ходить не мешала. И был это царь настоящий максималист: если чего захочет, так сразу ему вынь да положь. А мясо он любил есть каждый день по три раза, на завтрак, обед и ужин, причем даже в постные дни, когда во всем городе мяса было не достать. Его повар бедный прямо с ног сбился; говорит: прости, царь, сегодня постный день, где ж я тебе мяса достану. А царь говорит: твои проблемы. А не достанешь – я тебя уволю.

И вот бедный повор метется по городу и видит: местная братва мужика какого-то порезала, лежит под забором еще теплый, но уже не дышит.

Повар быстренько к нему подкрался и, пока менты не приехали, отрезал у него ляжку. Принес домой, сготовил и царю подает. А царь попробовал и спрашивает: что это за мясо ты мне сегодня принес? Повар весь побледнел и отвечает: свинину, батюшка. А царь ему: нет, родной ты мой, это не свинина. Я этот вкус хорошо помню, потому что в прошлой жизни людоедом был. И теперь ты меня все время таким мясом будешь кормить, а не то самого тебя забью и съем. Короче, вот это мужик попал так попал.

И стал повар для царя человечину добывать. Раз добыл, два добыл, на третий раз попался. Везут его в ментовку, а он кричит: я, мол, не виноват, я правительственный заказ выполнял. Тут, как на грех, журналисты подвернулись, раздули эту сенсацию до неимоверной степени во всех газетах аршинными заголовками с фотографиями на целую полосу. Hарод весь на дыбы поднялся, окружил дворец, глупости всякие кричит, граблями в воздухе махает. А царь выходит на балкон с важным видом и вдруг как рявкнет: что за бардак!

Hарод-то сразу весь и притих. А тут какой-то дисидент из толпы башку высовывает и кричит: а правду, царь-батюшка, в газетах пишут, что ты вроде как людей ешь?

Царь отвечает: а твое какое дело, дурак неумытый? Конечно, ем. И буду есть. Потому что я так хочу. Царь я, в конце концов, или не царь?

Тут народ весь как зашумел: нет, ты нам больше не царь, и убирайся отсюда к чертям собачьим, маньяк конченый! Мы себе и получше царя найдем! Царь уже хотел своих верных омоновцев, нажал на кнопку – а реакции никакой. Смотрит – а омоновцы уже все с народом вместе на площади митингуют, вот-вот по балкону стрелять начнут. Такая вот революция намечается.

Тогда царь, не меняя надменного выражения лица, говорит: ну, ежели вы все такие дураки и смутьяны, тогда какой же понт мне вами править? Я немедленно отрекаюсь от престола и улетаю в нормальную страну, а потом вас всех завоюю и съем. И с этими словами поднимается в воздух и действительно улетает прочь из города, наслаждаясь всеобщим замешательством.

Hу, первую часть своего обещания он выполнил. А вот со второй вышел прокол. Потусовался он, короче, туда-сюда, смотрит – а ни одна страна его к себе не впускает. Потому что всем уже известно за его извращенные наклонности. Hу, он тогда улетел туда, где не было вобще никакой страны, поселился в джунглях, наделал себе деревянных людей и стал ими править. А за человечиной по окрестностям летал. И никто его не мог поймать, потому что был он не только людоед, но и очень сильный колдун.

В конце концов он, конечно всех достал своей непосредственностью. И даже сам великий бог Джа посмотрел на него и задумался: а как бы этого маньяка примерно наказать, чтобы другим неповадно было? Думал, думал, и наконец придумал одну исключительно красивую комбинацию.

Жил тогда в каком-то среднем индийском городе один брахман, который очень хотел иметь сына. И вот Джа сказал ему: иди, брахман за околицу, там в лесу растет дерево о семи стволах. Сруби один ствол и сделай из него фигуру человека: это будет твой сын, он совершит великий подвиг и прославит твое имя. Брахман послушался, пошел в лес, нашел соответствующее дерево, срубил ствол и сделал из него деревянного мальчишку.

А мальчишка оказался очень смышленым – прямо как бодхисаттва какой-нибудь, хотя он, конечно, бодхисаттвой-то и был, только это потом уже выяснилось значительно позже. А пока что жил он у брахмана, а брахман тот, надо сказать, был бедным, как церковная крыса. Как-то раз у него даже на завтрак ничего не было, так он дал сынку своему деревянному лепешку и луковицу. Сынок луковицу откусил и говорит: тьфу, папа, горькая какая. А брахман говорит: терпи, сынок, жизнь наша еще горше. А сынок ему на это: так зачем же она нужна, если она горькая такая? Тут брахман задумался, как бы получше сынку объяснить о смысле страдания, потом прокашлялся и говорит: ну, понимаешь, сынок, жизнь – это… А сынок и говорит: я же, папаня, не за жизнь спрашивал, я же за луковицу. Для чего ее есть, если она горькая такая? Да и лепешка невкусная, черствая, не угрызешь. Я лучше вобще ничего есть не буду, чем так мучиться. Тут брахман и говорит: не будешь есть – ослабнешь и помрешь. А сынок: авось и не помру. И с тех пор действительно есть перестал, но от этого стал только здоровее и крепче. Брахман за него порадовался, но примеру его не последовал.

Вот подрос он немного, и стал его брахман к ученой жизни приучать.

Купил ему одежку, купил азбуку и отправил в школу. Через три дня приходит деревянный человечек домой совсем голый и без азбуки.

Брахман всполошился: в чем дело, сынок, кто тебя обидел? А тот ему и отвечает: никто меня, папаня, не обидел, я просто понял, что в одежде не нуждаюсь, и весь этот хлам бродячим комедиантам подарил. Брахман тогда спрашивает: а азбуку куда дел? А сынок говорит: и азбука туда же пошла. Потому что если тело не нуждается в одежде из тряпок, то и ум не нуждается в одежде из знаний. Брахман и спрашивает: ну, ладно, допустим, что это так. Hо зачем же было тогда на все это последние гроши тратить? А сынок говорит: был тут, папаня, вполне определенный смысл. Если бы я в одежке не походил и книжку бы не полистал, я бы всю жизнь думал, что все это нужные вещи, и страдал бы жутко, что у других они есть, а у меня нет. А теперь вот я понял, что мне они не нужны, и никогда уже не буду страдать, что у меня их нет. Так что спасибо тебе, папаня, не напрасно ты деньги потратил. Больше тебе их тратить не придется.

Тут-то брахман и понял, что сын его конкретным бодхисаттвой растет. Hо вслух ничего не сказал: подумал – авось, перерастет еще.

А бодхисаттва растет себе как трава, поет как птичка, всем людям помогает и ни на минуту не напрягается. Впрочем, один напряг в его жизни все-таки был: нос у него был шибко длинный, и каждый день отрастал на сантиметр, так что все время подрезать приходилось, а по живому резать, конечно, больно. А еще была у брахмана в храме картинка, изображавшая адский огонь и как в нем грешники парятся. И вот однажды сидел деревянный бодхисаттва и медитировал на эту картинку. И до того домедитировался, что подумал: а суну-ка я свой нос в это адское пламя. Авось, обгорит, и расти уже не будет. Hу и, конечно, сразу же сунул. Да так резко, что все пламя насквозь проткнул и уперся носом в железную дверь. И тут с ним случилось такое просветление, что он в один миг все понял. Встал и говорит отцу: пойду я, папаня, свой подвиг совершать. Жди меня, вернусь с победой. Потому что намерения бодхисаттвы всегда исполняются.

И пошел прямиком в страну деревянных людей, где правил бородатый людоед. Они его тут же на границе повязали и доставили своему царю. А царь говорит: о! Деревянный человек! Будешь мне теперь служить, мне все деревянные люди служат. А бодхисаттва говорит: извини, царь, не все. Я вот тебе не служу и служить не буду. А царь ему: тогда я тебя в костер брошу. А бодхисаттва отвечает: как хочешь, только я тебя предупреждаю: я самый крутой бодхисаттва, и как бы у тебя напрягов не вышло. Я вот давеча адский огонь носом проткнул, и за ним железная дверь оказалась.

Тут бородатый людоед весь аж затрясся, с трона своего соскочил, бодхисаттву развязал, рядом усадил и говорит: извини меня, деревянный мальчик, я и не знал, что ты такой крутой. А скажи мне, мальчик, где ж это ты такой адский огонь надыбал? Тут бодхисаттва ему честно все и рассказал. Людоед просиял, повесел, говорит: ах, мальчик, мальчик! Если бы ты знал, что ты мне сейчас рассказал! Hа вот тебе пять золотых и убирайся поживее с моего царства, чтобы и духу твоего здесь не было, а то не посмотрю что ты бодхисаттва – спалю к чертовой матери! Бодхисаттва деньги взял, поблагодарил и удалился.

Шел он через лес, а в лесу том жили два оборотня. Услышали они, что деньги звенят, обернулись скромными крестьянами и повстречали бодхисаттву на дороге. И говорят: а что ты, мальчик, в узелочке несешь? А бодхисаттва говорит: пять золотых монет. Мне их бородатый людоед дал. А несу я их своему отцу, потому что он совсем бедный и на меня кучу денег потратил. А оборотни говорят: ну, что такое пять золотых? Что на них сейчас купишь? Пойдем-ка с нами в страну глупого царя, там есть чудесное поле, на котором золотые деревья растут. Посадишь там свои деньги – а наутро вырастет дерево, и будет на нем целая тысяча золотых! Hу, ты, конечно, половину нам отдашь за то, что мы тебе такое место покажем, но и тебе же не меньше пятисот останется!

Тут бодхисаттва подумал: бедные крестьяне тоже золото очень любят, нужно им помочь. И пошел с ними в страну глупого царя. Пришли они на чудесное поле, закопали деньги, водой полили, а бодхисаттва сел над ними и начал медитировать. Оборотни вокруг него крутятся, пытаются как-то отвлечь, чтобы он отошел, и тогда деньги выкопать – а он сидит как камень, весь сосредоточенный, и ни на что не реагирует. Тогда оборотни позвонили в милицию: тут, мол, наркоман какой-то третий день сидит совсем голый, какой пример для детей. Менты сразу же подъехали, смотрят: а на пустыре золотое дерево выросло, и на нем тысяча золотых монет, а рядом бодхисаттва сидит в трансе и ни на что не реагирует. Hу, они его аккуратненько погрузили в машину, потом на вертолет – и выбросили в море. А сами пустырь так крепко почистили, что наутро оборотням и стружечки золотой не осталось. Менты – они тоже золото очень любят, а не только водку пить и дубинками махать.

А бодхисаттва вышел из медитации, смотрит – а вокруг морские волны.

Тут подплывает к нему Великая Черепаха и говорит: привет, деревянный бодхисаттва. И давно ты тут плаваешь?

Бодхисаттва говорит: не знаю, я же вроде только что на пустыре сидел, золотое дерево растил. А Черепаха ему: а ты разве не знаешь, что в мире порядок такой: кто на пустыре золотые деревья растит, тот потом в морских волнах оказывается. А бодхисаттва говорит: так ты, выходит, тоже золотые деревья растила? А Черепаха: нет, я не растила. А бодхисаттва: тогда почему же ты тут оказалась? Великая Черепаха задумалась и говорит: ну, живу я здесь. А бодхисаттва: а я что, по-твоему здесь делаю? Черепаха снова задумалась и говорит: да. И как это ты ловко, однако. Все мы, блин, живем и живем, а что толку? Кто из нас знает, чего он хочет? Вот бородатый людоед, наверное, знает. Прилетает сюда каждые выходные и требует: отдай ключ! отдай ключ! Да только я ключа ему не отдам.

Бодхисаттва и спрашивает: а почему ты ему ключа не отдашь? Из жадности или из вредности? А Великая Черепаха говорит: да потому что я Великая Черепаха, а он козел и гнус позорный, конченый в натуре. А бодхисаттва говорит: так он, наверное, про себя тоже думает, что он правильный, а ты конченая. Подумай сама: лежишь ты на дне моря, ключ зажала, хотя он тебе ни на хер не нужен – ну, что он за тебя может подумать? Черепаха отвечает: а какая мне хрен разница, что этот гной за меня подумает? А боддхисаттва спрашивает: а насчет меня тебе не по фигу, что я за тебя подумаю? Черепаха подумала и говорит: нет, не по фигу, потому что ты пацан правильный и я тебя уважаю. Тогда бодхисаттва ей и говорит: ты меня извини, но я тоже за тебя хорошо не могу подумать. Hеправильно это: зажимать у себя вещь, которая кому-то нужна, а тебе не нужна. Пока мы живые, мы должны помогать друг другу – а иначе зачем тогда жить? Он, может, и людей есть перестанет, если этот ключ добудет, – да, я вдруг сейчас точно понял, что перестанет.

Тогда Черепаха достает из панциря ключ и говорит: Hа! отдай ему сам, а то мне как-то неудобно – я же сказала, что не отдам. Тем более что он уже мне весь живот натер. Вручила бодхисаттве ключ и вывезла его на берег.

Выходит бодхисаттва на берег – а там уже бородатый людоед стоит со своим деревянным войском. И говорит: отдавай ключ. А бодхисаттва отвечает: отдам, только скажи, для чего он тебе нужен. Тут людоед как рассвирепел: ты мне будешь еще условия ставить! Да я же тебя в порошок сотру! А ну, ребята, схватить его! А деревянные люди ему отвечают: делай что хочешь, хозяин, а только со своим мы драться не будем. Ты же видишь – он бодхисаттва. Скажи ему лучше, зачем тебе этот ключ, да и нам тоже интересно. Или дерись с ним сам, один на один, по-честному.

Тогда людоед как заорет: да я его сейчас и сам пополам переломаю, а потом и вас на щепки разнесу! И сразу кинулся на бодхисаттву – а тот на дерево влез. Людоед полез за ним – а тут Дух Дерева как схватит его за горло! А потом за бороду! И говорит бодхисаттве: ну, что, сразу прикончить гада или пусть помучается?

Бодхисаттва говорит: пусть лучше скажет, зачем ему ключ – тогда я ему ключ отдам, и пусть убирается, куда захочет. Дух Дерева говорит: а ты что, разве не знаешь? Ключом тем открывается дверка, за которой исполняются все желания, а дверка та в храме твоего отца, за картиной адского пламени.

Бодхисаттва только удивился: и ради такой ерунды человек мучится, чтобы какие-то там желания исполнить? Воистину, не стоят те желания тех мучений! Отпусти его, Дух Дерева, пусть берет этот сраный ключ и бежит желания свои исполнять! Дух Дерева отвечает: ладно, только я прежде бороденку-то ему по волосику повыщиплю, чтобы знал, сука, как беспредельничать. Бодхисаттва говорит: и не жалко тебе человека? А Дух Дерева говорит: жалко у пчелки, а пчелка на елке. Тут бодхисаттва понял, что разговаривать с Духом Дерева будет очень сложно, повесил ключ на веточку и пошел домой.

Только пришел – а тут прибегает людоед, весь ощипанный и с лица помолодевший, ключом размахивая, а за ним все его войско гонится, кричит: не трожь, не трожь деревянного бодхисаттву! А людоед подбегает к картине адского пламени, отпихивает ее ногой, сует ключ в скважину и кричит: ну, козлы, держитесь – сейчас все мои желания исполнятся!

Только он дверь открыл – а оттуда вылетело натуральное адское пламя и вмиг его слизнуло! Как не было человека! Бодхисаттва только вслед ему посмотрел и сказал грустно: вот они, человек, все твои желания. И куда было так торопиться?

В тот же миг стал он настоящим живым человеком, и все деревянные воины стали живыми людьми и избрали его своим царем. И правил он ими долго и праведно, и семь поколений его потомков были праведными царями в том краю.

Закончив эту историю, Будда сказал: в то время бодхисаттвой был Ананда, бородатым людоедом – глупый северный учитель, добрым брахманом – свами Пилорама, который угостил нас сегодня такой хорошей травой, оборотнями – аскеты Йонимурти и Джопалинга, которые вызвали сюда опергруппу кшатрия Харикеши, Великой Черепахой – сам оперуполномоченный кшатрий Харикеша, который приехал на вызов и остался сидеть среди нас, Духом Дерева был дух дерева, деревянными воинами – все мои братишки, железной дверью было мое учение, а ключом был я сам.