Книга Избранница онлайн - страница 7

Глава 6

Утром Кесси просыпалась медленно. Матрас под ней был мягкий и удобный. Она лежала на боку, прильнув к такому сильному источнику тепла, что ощущала себя в полнейшей безопасности. Раньше ей еще никогда не приходилось спать в таком уюте и комфорте. Какое-то время она никак не могла вспомнить, где находится. Ясно одно – это не ее чердак в таверне. Прошло несколько минут, прежде чем Кесси осознала: она в постели не одна. И только тогда она вспомнила, чье тело дарило ей такое ощущение уюта и безопасности.

Глаза ее моментально распахнулись Вот как: щека ее, оказывается, прижималась к теплому и твердому плечу мужа. А ее рука, такая маленькая и бледная, покоилась на его бронзовой от загара волосатой груди. Контраст между его и ее кожей был потрясающим. Она вздрогнула, заметив, что стеганое одеяло лишь слегка прикрывает его бедра. Глаза сами по себе стрельнули чуть ниже, бегло оглядев те части его тела, которые, по идее, не должны были бы интересовать ее. Кесси покраснела до корней волос.

Проглотив непонятный ком в горле, она подняла глаза к его лицу и увидела, что он тоже не спит, а внимательно изучает то, что позволяла рассмотреть сбившаяся шемизетка. И ничуть не стесняется своего занятия.

– Доброе утро, янки, – протянул он. – Кажется, моя кровать понравилась тебе?

Кесси закусила губу, чтобы не выпалить в ответ колкость, вертевшуюся на кончике языка. Но в следующую секунду она заморгала и зарылась лицом в подушку, потому что он просто откинул одеяло в сторону и встал. Как он может так запросто ходить нагишом? Это не укладывалось у нее в голове.

Едва он повернулся к ней спиной, она натянула одеяло до подбородка. Услышав, как заплескалась вода в Тазу, она осмелилась взглянуть в его сторону. Слава Богу, он уже натянул бриджи, но заметил ее попытку подсмотреть.

На губах графа заиграла самодовольная улыбка.

– Я не возражаю против того, что ты подглядываешь, янки, но было бы только справедливо, если бы и мне была позволена такая вольность.

Она хмуро уставилась на него:

– С чего бы это? Ведь я не представляю собой искушения для вас. Вы сами так сказали.

Он вытер руки полотенцем и подошел к кровати. Присел на краешек. Нахальный палец обвел контуры обнаженного плеча, высунувшегося из-под одеяла.

– Ах, янки, меня можно и переубедить! Она резко отбросила его руку с плеча:

– Я попросила бы вас обойтись без этого!

Габриэль молча смотрел, как ее пальцы судорожно вцепились в одеяло, натянув его чуть ли не до макушки. Его и забавляло, и слегка злило, что она выбрала такую тактику. Он, конечно, не ожидал, чтобы женщина с ее опытом и прошлым так цеплялась за скромность. Пожав плечами, он снова отошел к тазу для умывания.

И не обращал на нее внимания, пока брился. Лишь вытерев с лица остатки мыльной пены, он повернулся к ней и с удивлением заметил, что она все еще таращится на него. Выражение ее лица выдавало напряжение, и он почувствовал: у нее что-то на уме.

Бросив полотенце на столик, он спросил:

– Тебя что-то тревожит, янки? Давай выкладывай, пока у меня есть время выслушать тебя.

Кесси кончиком языка облизала пересохшие губы. Почему он так хорошо понимал ее? Это тревожило. Придется в будущем быть настороже.

– Я просто не знаю, как… мне обращаться к вам. Дьявольская бровь снова поползла вверх. Он потянулся за рубашкой.

– А как бы тебе хотелось называть меня, янки?

Янки. Почему он упорно не называет ее по имени? Ее это уже начало раздражать. Ее глаза вспыхнули, и она дернулась вверх, чуть не выставив себя на обозрение. Но вовремя спохватилась и подтянула одеяло.

– Мне приходят на ум тысячи подходящих прозвищ, но, боюсь, ни одно из них вам не понравится!

Он натянул рубашку на свои широченные плечи:

– Я и не сомневался в этом. Но у меня уже есть имя, янки.

– У меня тоже. И это никак не Янки! Уголок его рта дернулся вверх:

– Не вижу причины, почему бы тебе не звать меня Габриэль. А что касается тебя, то я уже объяснил вчера, что Кесси тебе абсолютно не подходит.

– Мы оба абсолютно не подходим друг другу и все же, как видите, женаты! – отрезала она, прежде чем успела хорошенько подумать.

Улыбка Габриэля тут же угасла. Ее упорство и воинственность, стремление одержать победу в словесной перепалке возбуждали его. Что гораздо хуже, это заставляло его острее ощутить ее очарование и… чисто по-мужски реагировать на это. Так или иначе, но его жена представляла собой очень приятную картинку с рассыпавшимися по плечам густыми волосами просто роскошного оттенка. Одно плечо опять обнажилось, хотя в пылу их спора она этого и не заметила. Очень соблазнительная и приглашающая к большему картинка. Но тут он поймал себя на опасном желании заставить высокомерную ведьмочку пожалеть о недавней резкости. Уж он-то сумел бы быстро превратить всю ее пикировку в стоны удовольствия.

Проклятие! Что за ерунда? Наверное, было бы куда лучше жениться на уродине. Если бы она не была такой милашкой, он бы не торчал здесь и не пытался препираться с ней… и не хотел бы большего. Он рассердился. Где это видано, что приходится напоминать себе об уйме важных дел, ждущих его, а он теряет без толку время с нищенкой, которую выбрал себе в жены!

– Ты права, – прохладно ответил он. – Но думаю, что будет мудрее не заострять на этом внимание.

Он быстро натянул ботинки и прошел к двери. Там он еще раз повернулся к ней:

– На твоем месте я бы оделся. Скоро Иан привезет наш завтрак.

Его насмешка язвила Как Кесси ни пыталась, она не могла избавиться от чувства, что совершила какую-то ошибку… Но какую?

Улыбка Иана была широкой и приветливой, но после того как он ушел, Кесси снова почувствовала себя брошенной и забытой.

Она беспокойно ходила по каюте, остановившись наконец перед небольшой книжной полкой у стола. Уставившись на томики в кожаных переплетах, она – в который раз! – пожалела, что совершенно неграмотна. О, она, конечно, умела писать свое имя, но это было все. Вот если бы она умела читать, то и время бы не тянулось так изматывающе медленно.

В полдень дверь каюты с шумом распахнулась. Кесси, как раз расположившаяся на кровати, подняла недоумевающий взгляд. Фигура ее муженька заслонила весь дверной проем.

– Море на удивление спокойно, янки. Вот я и подумал, что ты захочешь прогуляться по палубе.

По палубе? Она предпочитала одиночество каюты куда больше, чем сомнительное удовольствие испытывать судьбу в окружении устрашающего океана. Ей и так с трудом удавалось избавиться от паники при одной только мысли об этой кошмарной воде без конца и края Ее даже передернуло.

– Не стоит взваливать на себя лишнюю заботу из-за меня. Уверена, что у вас уйма куда более важных дел, требующих постоянного внимания. – Ей даже удалось улыбнуться. – Возможно, позже.

Кесси затаила дыхание. Прошло несколько секунд, он молча продолжал смотреть на девушку, вызывая у нее панику. Она молилась, чтобы он не стал настаивать… К счастью, он не сделал этого. Просто пожал плечами:

– Как пожелаешь, янки. Дай знать Иану, если тебе что-нибудь понадобится.

Повернулся и ушел.

Три дня спустя он уже не был столь любезен, когда она снова вежливо отказалась от прогулки. На сей раз он не сдвинулся с места и, прищурившись, уставился на нее.

– Ты потрясающе упряма, янки!

– Вряд ли, сэр. – Она постаралась отделаться от него, превратив все в легкую шутку Даже рассмеялась. – Как я вам уже сообщила, меньше всего я хотела бы стать вам обузой. И если честно, то нет никакой нужды…

– Напротив, янки. – Он был мрачен и не расположен к шуткам. – Нельзя же оставаться взаперти так долго. Тебе просто необходимы солнце и свежий воздух Иначе ты заболеешь.

Она выпрямилась, сидя на кровати:

– Ерунда, не заболею.

– Только потому, что я не допущу этого. Не хватало еще твоей хворобы на моей совести.

Он решительно пересек комнату. В глазах читалась непоколебимость. Он привык добиваться своего. Для такого не существовало отказов. Во всем черном – даже накидка, спускавшаяся до носков ботинок, была угольно-черной – он напомнил ей дьявола.

Скорее всего им двигала вовсе не забота о ее здоровье. Нет, просто она вывела его из себя своим отказом.

Все ее протесты не помогли. Он рывком поставил ее на ноги и прижал к себе, обняв за талию. Она вырвалась и негодующе уставилась на него:

– Я много лет справлялась без чьей-либо помощи! Он шутливо поклонился:

– Как вам будет угодно, мадам.

У нее не оставалось иного выбора, как первой подняться по трапу; он следовал за ней по пятам. Как только они оказались на палубе, сердце ее панически, до боли застучало в груди. Она молила Бога, чтобы ей удалось справиться со страхом, потому что не хотела, чтобы этот мужчина стал свидетелем ее слабости. Вне всякого сомнения, он сочтет ее глупой трусихой, а этого она просто не вынесет.

Шаги ее замедлились, и она замерла как изваяние, даже не сознавая этого. Как она ни старалась не обращать внимания на плещущиеся волны, деться от них было некуда. Куда ни кинь взгляд, их окружали мрачные, серые волны – от горизонта до горизонта. Ужас охватил Кесси, когда она поняла, что стоит прямо у борта. Взгляд ее поневоле опустился вниз.

Спазм страха стиснул горло. Волны яростно бросались на корабль, который бесстрашно взрезал их носом. Но Кесси показалось, что их голодные языки направлены прямо на нее, они стремились смыть ее и утащить в бездонную пучину, где она и умрет в ледяных объятиях моря.

– Пожалуйста!.. – взмолилась она голосом, которого и сама не узнала. – Я… я не могу оставаться здесь.

Габриэль пристально посмотрел на нее. Лицо у нее было белее мела, отчего глаза казались еще больше и ярче. Память услужливо перенесла его в Чарлстон, когда они садились на корабль. Тогда он подумал, что девчонка не уверена в себе от всего случившегося и боится собственной неловкости. И только сейчас сообразил: она умирала от страха. Он-то думал, что ей немного страшновато смотреть вниз и идти по узкому мосточку сходен. Очевидно, дело было не в этом…

– Это твое первое плавание по морю? Она кивнула:

– И молю Бога, чтобы оно стало последним!..

Она прижалась к нему, словно хотела слиться и таким образом обрести уверенность. Он поразился ее страху, почувствовав, как ее трясет.

– Спокойнее, – тихо проговорил он. – Дыши глубже и медленнее. Думай о чем-нибудь приятном.

– Не могу! – Голос ее прозвучал полузадушенно. Она зажмурилась.

Он обнял ее за плечи.

– Конечно, можешь, янки. Только надо чуть-чуть постараться.

Кесси неистово замотала головой и, мертвой хваткой вцепившись в руку Габриэля, уткнулась лицом в его плечо. Он невольно поморщился.

– Если можно, янки, отпусти мою руку. Я бы хотел вернуться в Англию целым и невредимым.

Услышав его спокойный голос, Кесси открыла глаза. Наверное, уши подвели ее, ведь в его голосе не было ни насмешки, ни презрения. И лицо не выражало ничего такого. Ее пальцы чуть разжались, но она так и не выпустила его руку, цепляясь за нее, как за спасательный круг.

– Отлично. Теперь, когда глаза у тебя открыты, посмотри вокруг и ответь мне, видела ли ты еще когда-нибудь такое голубое и ясное небо? Должен сказать, однако, что ясный день на море не столь потрясающее зрелище, как ночь в полнолуние, когда небеса окрашены поистине в цвет серебра. Клянусь, столько звезд ты не видела ни разу в жизни!

Он продолжал говорить, а сам возмущался своим поведением. Что за чепуху он мелет, болтая о красотах ночи и о лунном свете? Он не помнил, когда последний раз обращал внимание на небо. Но ее жалобный стон вызвал совершенно непонятные эмоции в его груди. Габриэлю очень не нравилось то, что с ним творилось, но нельзя же было просто отмахнуться от искреннего ужаса в ее глазах.

Она вновь задрожала.

– Что случилось, янки? Все еще боишься? Она покачала головой.

– Нет, я просто замерзла, – солгала она.

– В следующий раз захватишь свою накидку.

– У меня ее нет. – Она необдуманно сказала правду и тут же покраснела, потому что он снова уставился на нее, словно не верил своим ушам.

Габриэль же стоял и молча проклинал себя за полную бестолковость. Надо было сообразить, что в ее скудном гардеробе много чего не хватает. Он стащил с себя плащ и обернул ее. Она изумленно взглянула на него, а потом тихо улыбнулась в благодарность за щедрый жест. Странное чувство охватило его. Она была такой крохой, что полы его шикарного плаща лежали на палубе. И выглядела она такой юной и беззащитной…

Габриэль снова рассердился, потому что перестал понимать себя.

– А теперь, янки, – резко бросил он, – пора посмотреть вверх, как я просил.

Хотя его легкое нетерпение не укрылось от нее, он лишь мгновение спустя снял ладони с ее плеч. Тепло его прикосновения странным образом успокаивало, и Кесси послушно подняла голову кверху. Солнце тут же согрело ее щеки, пахнущий морем бриз был свежим и таким чудесно чистым. Кесси скользнула взглядом по раздутым ветром парусам и по ярко-голубому небу над ними. Чуть выше торчали верхушки мачт, покачивавшихся и поскрипывающих на ветру.

– Ну вот, так-то лучше. Все еще страшно?

– Нет, – осторожно призналась она и помолчала. – А теперь можно мне вернуться в каюту?

Габриэль почувствовал, как его губы невольно сложились в улыбку: ее мольба была полна детской надежды! Но он тут же заверил себя, что она расчетливо апеллирует к его жалости.

– Побудем здесь еще немного. А потом я провожу тебя в каюту.

Странно, но на этот раз его настойчивость не рассердила ее. Нет, решила она, то чувство, которое он вызывает в ней, не похоже на неприязнь. Его запах словно приклеился к плащу, и он такой приятный, хотя и… с какой-то горчинкой, – этот запах был уже знаком ей. Она чувствовала жар его тела. – Габриэль так и стоял почти вплотную к ней.

Сверху что-то прокричали. Кто-то из его команды, стоявший на капитанском мостике, назвал его имя, и Габриэль поднял голову.

– Проклятие! – выдохнул он, поморщившись. – Меня зовут.

Он быстро взглянул на Кесси, но та уже опустила голову. Однако Габриэль успел заметить мелькнувшую в ее глазах панику.

Как раз в эту минуту на трапе показался Кристофер. Габриэль позвал его:

– Кристофер! Ты не окажешь мне любезность? Побудь с моей женой, пока я побеседую с Симмсом. Кристофер шагнул вперед:

– Сочту за честь.

Кесси открыла было рот, чтобы запротестовать, но Габриэль уже покинул ее. Перспектива остаться наедине с Кристофером слегка пугала ее. Она хорошо помнила, как он стоял за их спинами во время бракосочетания – трезвый и неулыбчивый. Она очень боялась, что Кристофер не одобрял женитьбы своего приятеля на женщине, намного ниже его во всех отношениях.

Она попыталась улыбнуться.

– Вам незачем торчать здесь из-за меня, – пробормотала она.

Он учтиво поклонился ей – манеры его оставались безукоризненными, как всегда.

– Но мне это доставит большое удовольствие, уверяю вас. Оба замолчали, ощущая неловкость.

Кесси поплотнее укуталась в плащ Габриэля и уставилась на носки своих туфель.

– Мне очень жаль, что вы невзлюбили меня, – выдавила она наконец из непослушного горла. Кристофер заморгал:

– Прошу прощения? Кесси сглотнула.

– Я… я знаю, вы не одобряете того, что я согласилась выйти замуж за вашего друга. – Слова все еще с трудом слетали с ее губ. – Потому что я… недостойна его по своему происхождению.

Так и не услышав ответа, она подняла голову. И удивилась, потому что он улыбался ей во весь рот.

– Кесси… Надеюсь, вы не против, если я буду звать вас Кесси? Более того, надеюсь, что и Габриэль воспримет это нормально. Так вот, рад сообщить вам, что ни чуточки не сержусь на вас. Если уж на то пошло, то отмутузить следовало бы Габриэля.

– Почему? – Вопрос был задан исключительно из любопытства. Кесси поняла, что практически ничего не знает о мужчине, который стал ее мужем.

Кристофер отвел ее к груде перевернутых пустых ящиков, на которые торжественно и усадил ее. Сам он устроился рядом.

– Вы знаете, что его брат Стюарт умер и именно поэтому он получил свой титул? Стюарт должен был жениться на леди Эвелин Лэтем, дочери герцога Уоррентона.

Кесси кивнула:

– Габриэль сказал, что отец настаивал, чтобы он женился на ней вместо брата.

– Все так и есть. И легко понять, почему герцог хотел этого союза. Родословная Уоррентонов очень древняя, ведется со времен Вильгельма Завоевателя. Такой длинный список предков да соединенный с богатством Шарли – это был бы не союз, а мечта… – Он смущенно замолчал и улыбнулся: – Простите. Иногда меня заносит.

Тут он снова посерьезнел и продолжил свой рассказ:

– Отношения между Габриэлем и отцом крайне сложные. Почему, этого даже я не понимаю, поскольку он отказывается говорить на эту тему. Но уверяю вас, Кесси, я вовсе не сноб и не собираюсь осуждать Габриэля за то, что он выбрал жену из низшего сословия. Но вряд ли было мудро с его стороны втягивать вас в это… противоборство с отцом.

Кесси какое-то время молчала, обдумывая его слова.

– Только сейчас начинаю понимать, что я уже не Кесси Маклеллан. Теперь я… миссис Синклер.

– Нет, – мягко поправил ее Кристофер – Вы теперь – графиня Вэйкфилд… Леди Вэйкфилд. Кесси вздохнула.

– Графиня! – негодующе выпалила она. – Герцог! Граф! Господи, да я даже не понимаю, какая между ними разница!

Он хохотнул:

– Ну-у, тогда я с огромным удовольствием посвящу вас во все тонкости происхождения благородных семейств…

Когда Габриэль вернулся, они были увлечены обсуждаемым предметом. К собственному восторгу, Кесси быстро разобралась, что к чему, и Кристофер не переставал нахваливать ее сообразительность. Это вызвало у нее улыбку, а щеки порозовели от удовольствия. Но когда она подняла глаза и увидела, что Габриэль возвышается над ними мрачной глыбой, сердце у нее болезненно сжалось. Не теряя времени на пустые разговоры, он тут же увел жену в каюту. Но мрачное выражение его лица еще долго преследовало ее. Его профиль был словно высечен из камня… или изо льда. Так он холоден и отстранен. Совершенно чужой! А ведь еще недавно был так добр к ней… И проявил такое терпение.

Кесси и не подозревала, что это она вызвала приступ его ярости, а с этим чувством он справлялся именно так: становился чужим и далеким, уходил в сторону. А что еще он мог почувствовать, когда увидел, что его друг и жена склонились друг к другу, с видимым удовольствием обсуждая что-то очень интересное. Она даже раскраснелась и улыбалась Кристоферу, которому явно с большим успехом удалось преодолеть ее страхи, чем самому Габриэлю

События минувшего дня все еще не давали покоя Кесси даже в постели. Она привычно отвела взгляд, когда Габриэль потушил лампу и лег рядом. Хотя сегодняшний день прошел гораздо быстрее, чем обычно, у нее и в мыслях не было отважиться на еще одну прогулку по палубе. Как она ни старалась, но вид этих жутких волн, этой дьявольской стихии немедленно вселял в нее панический страх и выворачивал желудок наизнанку. Страшно было даже думать об этом. Она снова заворочалась.

В темноте раздался сердитый возглас Габриэля:

– Что с тобой творится сегодня?

Кесси оцепенела, а когда открыла глаза, то ее взгляд уперся в его обнаженную грудь. Оказалось, он лежит так близко, что жесткие волоски на груди щекочут ее соски.

– Это плавание, – выдохнула она в панике, – сколько оно продлится?

– Шесть недель, – тут же ответил он. – Иногда бывает чуть больше, иногда чуть меньше – в зависимости от ветра и погоды.

Кесси постаралась не думать о его обнаженной груди Было непонятно, что хуже: шесть недель плавания по ненавистному морю или шесть недель делить с ним постель? И то и другое вызывало дрожь от одной мысли о подобной перспективе.

Хотя она дрожала едва заметно, Габриэль мгновенно уловил это Он не двигался, вытянувшись вдоль ее тела.

– Почему ты так панически боишься моря, янки?

Кесси заколебалась, отвечать или нет. Наверное, он принял ее за слабовольную идиотку, неспособную справиться с безотчетным страхом? Его глаза словно сверлили ее, требуя ответа.

Поскольку она так ничего и не ответила, Габриэль решил зайти с другого бока:

– Ты сказала, что это первая поездка морем в твоей жизни, так ведь?

Она жалко улыбнулась:

– Я, если честно, даже окраин Чарлстона не знаю. Вообще нигде, кроме этого города, не бывала.

– Ты всегда жила с матерью С отцом не пришлось? Ее улыбка погасла. Глупые, непрошеные слезы защипали глаза:

– Я даже не знаю, кто он. Им мог оказаться кто угодно из многочисленных мужчин матери. Видите ли, моя мать была… э-э…

– Знаю! – Довольно странно, но Габриэлю не хотелось услышать из ее уст слово шлюха. – Так что случилось? Наверняка произошло что-то такое, из-за чего тебя всякий раз лихорадит при виде воды? Несчастный случай?..

Габриэль подозревал, что все это имеет более глубокие корни, чем обычная неуверенность или страх.

Кесси напряглась, вспомнив далекое прошлое, когда она была ребенком.

– Я была малышкой, – услышала она свой голос. – Но никогда не забуду тот день… хотя очень хотела бы вычеркнуть его навсегда из своей памяти… – Она вытянулась на спине и расслабилась, уставясь в потолок. – Было очень рано, но мы уже прибыли в порт и стояли неподалеку от доков, наблюдая, как отплывают корабли. Моя мать была с темноволосым, хорошо одетым мужчиной. Я стояла чуть впереди. Она смеялась, повиснув на руке у мужчины. Она думала, что я не слушаю, о чем они болтают, но я слышала каждое словечко.

Она снова задрожала. Несмотря на то что прошло много лет, память об этом происшествии по-прежнему кровоточила и причиняла невыносимые страдания. Она постаралась спрятать воспоминания об этом дне поглубже, не желая больше думать о нем, но вот помнила так, словно все это случилось лишь вчера…

– И что же она сказала?

– Я услышала, как она прошептала своему кавалеру. Только подумай Здесь же никого, кроме нас. Никто и не увидит. Если она утонет, то перестанет постоянно мешать нам.

Странное чувство охватило Габриэля. Иисусе многострадальный! Не может быть! – в ужасе подумал он. Неужели родная мать могла предложить…

– И что было дальше?

Кесси до крови закусила губу. Затем зашептала:

– Я почувствовала толчок в спину, а в следующее мгновение летела в воду. И сразу же меня обступила темнота… И было так холодно… Я вспоминаю, как вопила и барахталась, но от этого лишь быстрее наглоталась воды и начала задыхаться. И подумала, что вот сейчас опущусь на дно и на этом моя жизнь кончится. Но стоило мне только подумать о смерти, как мужчина ухватил меня за руку и вытащил.

– Подожди, – медленно проговорил Габриэль. – Я думал, что это он столкнул тебя в воду.

Прошла почти вечность, прежде чем она снова заговорила. Голосом, совершенно лишенным эмоций, она сказала:

– Нет. Это была моя мать.