Книга Эпоха мертворожденных онлайн - страница 2

I. Норманны на западе

1. Экспозиция. Два мира

Эпоха викингов для Западной Европы началась 8 июня 793 г. и закончилась 14 октября 1066 г. Она началась с разбойничьего нападения скандинавских пиратов на монастырь св. Кутберта (о. Линдисфарн) и закончилась битвой при Гастингсе, где потомки викингов, франко-нормандские рыцари разгромили англосаксов; те же тремя неделями раньше, 25 сентября 1066 г. при Стемфордбридже одержали победу над войском последнего из «конунгов-викингов», претендовавшего на английский престол норвежского короля Харальда Сурового (Хардрада) ^(А).

«Послал всемогущий бог толпы свирепых язычников датчан, норвежцев, готов и шведов, вандалов и фризов, целые 230 лет они опустошали грешную Англию от одного морского берега до другого, убивали народ и скот, не щадили ни женщин, ни детей» -так под 836 г. писал в хронике «Цветы истории» Матвей Парижский [215, с. 14]. В XIII в. христианская Европа все еще помнила опустошительные вторжения с Севера. И причиной тому была не только интенсивность, но и неожиданность натиска.

На исходе VIII столетия европейский континент представлял собой весьма неоднородную агломерацию племен, народов и государств. Римское наследие было поделено между тремя великими империями раннего средневековья: Ромейской (мы ее называем Византией), Франкской империей Каролингов, и арабскими халифатами (Мамлакат аль-Ислам).

Границы феодальных государств разрезали в разных направлениях бывшие римские владения. Арабы захватили большую часть Испании, африканские и ближневосточные провинции. Франки завладели Галлией, подчинили земли германцев (до Эльбы). Византия, уступив славянам Фракию и Иллирию, сохраняла господство над Малой Азией и Грецией, и соперничала с франками за право обладать Италией.

Внешняя граница феодальных империй Европы проходила, рассекая континент с севера на юг, – по Эльбе, верховьям Дуная, Балканам. В течение IX-XI вв. она постепенно выравнивалась и к середине XI в. примерно повторяла очертания традиционной римской границы, «лимеса», правда, продвинувшись кое-где на 500 км вглубь континента.

Эта линия разделила Европу на два разных мира. К западу и югу от границы сохранялись традиции христианской религии и церкви, авторитет императорской власти, иерархическая структура управления. Продолжали жить (даже после глубокого упадка) античные города, функционировали старые римские дороги. Колоны и сервы обрабатывали поля бок о бок со свободными франками и славянами – потомками завоевателей. Вожди варваров получили звонкие титулы императорских придворных и правили милостью христианского бога. Ученые служители церкви наставляли высокорожденную молодежь в латинской и греческой премудрости, а монахи молились за спасение этого просвещенного мира. Сохранялась цивилизация классового общества, вступившего в феодальную формацию.

К востоку и северу от имперских границ лежали необъятные пространства континента, покрытые девственными лесами, «мир варваров», barbaricum античной традиции. Здесь, до ледяных просторов Океана, жили бесчисленные языческие варварские племена. Широкий клин степей, простиравшийся от Волги до Паннонии, служил просторным проходом, по которому волна за волной в сердце континента вторгались кочевые орды: гунны, аланы, авары, болгары, венгры. Они стирали с лица земли своих оседлых предшественников, соседей, а затем и друг друга или гибли в борьбе с феодальными державами. Лишь последняя из этих волн, венгерская, смогла войти в семью народов Европы.

Вдоль границы степной зоны, обтекая ее, расселялись славяне. Они заполонили пространства слабеющей Восточно-Римской империи, вдохнув в нее новые жизненные силы; создали несколько недолговременных государственных образований, основанных на союзе с кочевниками: таким был аварский каганат, разгромленный франками, и болгарское ханство, быстро трансформировавшееся в славянское царство. Наконец, в начале IX в. они создали свое первое феодально-христианское государство, Великую Моравию: общеславянская культурная традиция, зародившаяся здесь, развивалась затем на протяжении многих столетий [308, с. 175].

С севера и северо-востока соседями славян были летто-литовские (балты) и финно-угорские народы [318; 325], частично включившиеся (в ходе славянского расселения) в процесс формирования древнерусской народности [221; 179]. Южными соседями славян и финно-угров были тюркские племена, образовавшие в степях Евразии несколько могущественных каганатов. Для судеб Европы наибольшее значение из них имел Хазарский каганат, находившийся между Днепром, Волгой и Кавказом [16]. В политическую орбиту Хазарии попали некоторые славянские племена, обитавшие по Дону, Оке и Среднему Днепру.

Родственные хазарам булгары разделились; часть из них ушла на Балканы и слилась со славянами, дав начало Болгарии. Другие, продвинувшись на Среднюю Волгу, создали государство со столицей Великий Булгар. Политическое влияние Волжской Булгарии охватывало финно-угорские племена Поволжья, Приуралья и Прикамья.

Тюрки (хазары и булгары) были тесно связаны с культурным миром Средней Азии и Закавказья. В Итиле, столице хазар, пересекались торговые пути в Хорезм, Закаспий, Армению и Грузию, Крымскую Готию и византийские владения. Уже в начале VIII в. из Хазарии в обмен на восточноевропейские товары (пушнину, мед, воск, моржовую кость, рабов) среднеазиатское и иранское серебро проникало далеко на север, достигая земель обских и приуральских угров. Речные, морские и сухопутные пути с юга связывали европейский континент с миром Востока и Средиземноморья.

С севера, отделенный водами Балтийского и Северного морей, над европейским континентом нависал Скандинавский полуостров, Scandia, Scadan, Scandza, англ.-сакс. Sconeg, Scedenieg – «прекрасный остров» [133, с. 21, 34, прим. 54], может быть, от Skеne (Skáney), названия юго-восточной оконечности полуострова; эта земля в литературной традиции поздней античности и раннего средневековья запечатлелась как «утроба народов», vagina nationum. Отсюда, согласно германским эпическим преданиям, воспринятым латинской книжностью, вышли и расселились по Европе, до Испании и Италии, вестготы и остготы, гепиды и вандалы, бургунды и лангобарды – и едва ли ни все германские племена [320, с. 33, 47].

Раннеримские и греческие источники почти ничего не знали об этой земле, Ultima Thule, затерянной на краю эйкумены, где-то в прибрежных пространствах Океана. Тем неожиданнее было появление многочисленных и воинственных народов, волна за волной обрушивавшихся, с конца III в. – на пограничные провинции, а в IV и особенно в V вв. – на всю территорию империи. Они громили римские войска, уничтожали города, захватывали земли, неудержимо распространялись с северо-востока на юго-запад, от Скандинавии до Испании захлестывая гибнущий рабовладельческий мир.

К исходу VI в. это движение, как будто, исчерпало свои силы. Победители начинали смешиваться с побежденными; в бывших римских провинциях крестьянские порядки германских общин распространялись наряду с римским правом, подготавливая основу феодализма, а светские и духовные магнаты утверждали свои владельческие права, уже воплощая этот феодализм в жизнь. С принятием варварами христианства и, хотя бы формальным, включением в политическую структуру, унаследованную от Римской империи, процесс, который называют «римско-германским синтезом» можно считать завершившимся. Конечно, политическая карта еще не раз менялась: серьезные изменения принесли войны Юстиниана, арабские завоевания; неустойчивой была и северо-восточная граница христианского мира, вдоль нее продолжалось движение варварских масс, время от времени грозовыми разрядами били оттуда вторжения кочевников. Но определенный порядок уже установился, для Западной Европы Великое переселение народов было завершено.

Пришельцы из неведомых северных земель сохраняли, конечно, связь со своими сородичами, оставшимися на родине. Но для цивилизованной Европы далекие страны на окраине мира стали, скорее, эпической нежели географической реальностью. Scandza лежала в той же сфере понятий, что и библейский «Гог и Магог»: это была некая точка отсчета в мифологизированном эпическом прошлом, по вовсе не составная часть политико-географической реальности христианского мира VIII столетия.

Политическая карта Европы той поры уже несла в себе эмбрионы современных пародов и государств. В контурах Франкской империи угадываются основы Франции, Германии и Италии. Британия на западе и Болгария на юго-востоке Европы уже оформились как политические образования. Славяне расселились на территории нынешних Югославии, Чехословакии, Польши, Украины, Белоруссии и России. В конце IX в. пришли в Подунавье для «завоевания родины» венгры. Разъединенные и многочисленные северогерманские племена жили на территории будущих нидерландских и скандинавских государств. С лица земли исчезли огромные этнические массивы древности: кельты, фракийцы, иллирийцы, сарматы. Начиналась история современных европейских народов.

Но структура континента резко отличалась от привычной нам. Европа VIII в. разделена, но разделена иначе, нежели Европа высокого средневековья и нового времени. Нет еще «Запада», объединяющего германско-романские страны от Норвегии на севере до Испании на юге Европы. Есть христианский, римско-византийский, «романский» мир, широкой полосой протянувшийся от Британии до Босфора; есть примыкающий к нему с юга мир мусульманский, включивший в себя иберийское звено будущего «Запада»; и есть противостоящий этим феодальным цивилизациям (при всех различиях, принадлежащим' одной социально-экономической формации), мир варварский, который объединял в своем составе германские, славянские и многие другие племена и народы.

Мир устоявшийся, и мир становящийся – вот что разделяла внешняя, обращенная на север и восток граница феодальных империй. Мир, уже реализовавший возможности перехода к новому общественному строю, и мир, которому этот переход еще предстоял, где «феодальная революция» еще должна была развернуться, раскрывая внутренний потенциал устойчивого, по-своему процветающего и самостоятельного «варварского общества».

Особое, пограничное положение между этих двух миров занимала Британия. Бывшая римская провинция была покинута римлянами задолго до того, как остров заполонили германские пришельцы, англы, саксы, юты. Они уже не застали здесь живого римского наследия, и иной культуры, кроме христианизированной кельтской (заповедником которой осталась в VI-VII вв. свободная от пришельцев Ирландия).

Англо-саксы сохранили общественную структуру, более архаичную и варварскую, нежели у франков или вестготов. Превращаясь в феодально-христианскую, она в то же время оставалась во многом близкой структурам, сохранившимся в Дании и на Скандинавском полуострове – тех землях, откуда пришли новые обитатели Англии. Сохранялось и сознание этой связи.

Героический эпос «Беовульф», записанный в англо-саксонском монастыре, повествует о данах и гаутах, его герои сражаются в Ютландии и Фрисландии, Средней Швеции и на датских островах. Взгляд повествователя все время обращен за море, он никогда не вспоминает об Англии; это – североевропейский языческий эпос, записанный англосаксонским христианином [201, с. 636-638]. К эпическим Géot возводили свой род англо-саксонские короли [320, с. 55]. Может быть, материальным отражением этой связи остался мемориальный комплекс в Саттон-Ху, запечатлевший обряд, близкий династическим погребениям в ладье Средней Швеции VII-VIII вв. [414, с. 232-218].

Сохраняя память о своем родстве со скандинавским языческим миром, англо-саксы в это время были уже европейскими христианами; и для них Север стал частью языческого прошлого. Географически отделенная лишь Северным морем, Британия была ближе других стран к Скандинавии; но исторически она ушла вперед, в другую эпоху. Вероятно поэтому удар, последовавший с Севера на исходе VIII столетия, был особенно внезапным и потрясающим воображение.