Книга Свадьба на Рождество онлайн

© Алиса Орлова-Вязовская, 2015

© Марина Саенко, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Саня – мечтатель

Не повезло Сане с самого рождения. То есть, он – то как раз не знал, что ему не повезло. Зато тетя Люба точно знала, что ничего хорошего его в жизни ждать не может. Смешной лопоухий рыжик, это раз. Родился у бессловесной мыши, от которой хахаль сбежал и бросил ее без алиментов, это два. И назвали его не красивым именем Андрон или Родомир, а безликим Саней. И что может такого заморыша хорошего ждать? Если только помощь, а лучше умный совет, который может дать солидная и устроенная женщина, жена брата, Люба. И если пустоголовая Юля, рыжая мышь, думает, что старший брат рассиропится и будет ей помогать, за счет своей семьи, то очень ошибается.

В детском саду, Саня узнал, что рыжие волосы – предмет для насмешек. Что его мама, мать – одиночка, а он безотцовщина. И что Тимурчик, как сыр в масле катается, а Саня с мамой перебиваются из «куля в рогожку». Но, добродушный и спокойный Саня, никакой классовой ненависти не испытывал, и себя ущемленным не считал. У него замечательная добрая мама, и замечательный дядя Сережа, мамин брат, который все умеет и водит огромную машину далеко, далеко.

Но иногда, укладываясь спать, Саня мечтал: вот бы ему превратиться в Тимурчика, с черными волосами и ярко синими глазами. А вокруг горки из масла и он катится по ним как сыр. И Саня представил себя куском сыра с дырками. А под горкой сидят мыши и ждут когда мальчик – сыр к ним скатиться. Такой сюжет ему не понравился, и он перестал мечтать быть Тимурчиком.

На Новогоднем празднике в саду, Тимурчик был принцем, Софья – принцессой, а Саня ежиком. А ежику не полагалось танцевать с принцессой и держать ее за руку.

Софья была девочкой – куклой. С пепельными кудряшками и нежно розовыми щечками. Сане она очень нравилась. Так хотелось тихонько и осторожно потрогать пальцем, матовые розовые щеки, или погладить шелковистые кудряшки.

После чтения сказки «Спящая красавица», все единодушно решили, что красавица похожа на Софью. А Саня вдруг ни с того ни с сего, громко сказал, что когда он вырастет, обязательно жениться на принцессе. Все стали смеяться, и толстая Света нравоучительно сказала, что никакая принцесса на Сане не пожениться, потому что он рыжий, а пожениться принцесса на Тимуре. И все долго дразнили Саню, женихом принцессы, но он только спокойно улыбался в ответ. Для себя решив твердо, что действительно жениться на принцессе, самой взаправдашней.

Несмотря на разницу в условиях жизни, красавец Тимурчик, дружил именно с Саней. А остальным разрешал восхищаться собой и завидовать. Может быть потому, что Саня никогда не выклянчивал игрушки, не заглядывал преданно в глаза. Или потому, что Саня мог играть один, и ему не было скучно. А хорошенький Тимурчик вечно не мог придумать себе занятие, и такой друг был очень кстати.

В школу они пошли вместе. Родители Тимурчика устраивали сына в школу с математическим уклоном. Но он закатил истерику, выдавливая слезы из красивых синих глаз. Он катался по полу и так вошел в роль, что под конец его стошнило на папино любимое кресло. Перепуганные родители стали уговаривать Санину маму, отдать сына в школу, с их мальчиком, это было категорическим условием Тимурчика. Учиться он пойдет только с Саней!

Благодаря этой выходке, Саня попал в математическую школу, чему был несказанно рад. Ведь его мама, напуганная разговорами о щедрых школьных взносах, не решалась записать сына в специальную школу. А Сане больше всего нравились головоломки, числа, задачи на логику. Хитрый умненький Тимурчик еще в саду понял, что с таким товарищем, учиться он будет без проблем.

Дядя Сережа радовался, что племянник будет учиться в такой серьезной школе. А тетя Люба, как всегда, поучительно, сказала, что, наконец – то Юлька задумалась о будущем. Вот выучиться пацаненок, станет бухгалтером, глядишь, хоть прокормит свою мать на старости лет, когда она ноги таскать не будет.

Саня удивился. Как это мама ноги таскать не будет? Она худенькая и легкая, зачем ей ноги таскать?! А вот сама тетя Люба толстая и ноги у нее толстые. И пусть ее дочка Алинка прокармливает, ей как раз и надо ноги таскать. И нечего звать его маму Юлькой! Вот бабушка Женя всегда говорит Юлюшка и любит маму. И ему, Сане, говорит Санечек и смешное слово» дитенок». Хотя родней – то им она не приходится. Бабушка Женя была тети Любиной мамой. Но каждое лето Саня с мамой жили у нее на даче. Сначала тетка не собиралась так осчастливливать бедную родственницу, но поразмыслив, решила, что мать не справиться с огородом и засолкой овощей одна. Пусть Юлька с ребенком живет за городом, но за это поможет собирать урожай, варить варенье и следить за участком. Хоть какая да польза. Тетя Люба пользу искала во всем. Поэтому Алиночка на даче почти не бывала. Для пользы мать каждое лето возила ее к морю.

Сане очень нравилось на даче. Бабушка была добрая. Все время кормила вкусненьким, пыталась откормить маму, а то «худая как птичка». Вместе они собирали овощи, бабушка Женя солила огурцы, помидоры и капусту, мама варила варенье. Единственное, что омрачало летний сезон, это день когда бабушка говорила: «Скоро Любонька приедет». Это был сигнал. Бабушка искренне хотела дать Юлюшке побольше солений и варений, мама отказывалась, благодарила, но у бабушки начинал дрожать подбородок, и мама сдавалась. Саня всегда с тоской ждал этого дня. Обвешанные сумками с неподъемными банками, они плелись на электричку. Баба Женя охала, терла поясницу, а мамино лицо от тяжести становилось красным, и, дыша ртом, она походила на рыбу, выброшенную на берег. Праздником была встреча с соседом по даче, дядей Ринатом. Если в это время он возился со своей старой машиной и видел их, навьюченных, то кричал через забор:

– Э! Куда поташили? Не ташите, сейчас машином отвезу.

– Ой, Ринат, сыночек! ― Умилялась бабушка, ― голубчик ты мой! Дай Бог здоровья. Отвези их, Ринатик, и мне старухе тогда в Москву не ехать.

Дядя Ринат укладывал сумки в багажник. И хоть машина дребезжала и подпрыгивала на каждой выбоине, Саня был вполне солидарен с мамой, что добрались по – царски.

Потом с юга возвращалась тетя Люба. Она обходила огород, лазила в погреб. Перед отъездом родственников, торжественно ставила на стол баночку огурчиков, баночку помидоров и назидательно говорила: «Вот, Юлия, родственники о тебе с сыном пекутся. Откроешь на Новый год, все – таки экономия».

Когда Саня был маленьким, то удивленно пытался уточнить, что бабуля уже дала много банок, еле дотащили, но, перехватив жалобный взгляд бабушки Жени, промолчал. И с тех пор старался выходить из дома во время этих сцен.

Учился Саня хорошо, ему было интересно. Тимурчика от уроков клонило в сон, он зевал, жаловался на головные боли, закатывал свои красивые глаза. И Саня жалея друга, учился за себя и «за того парня». Тимурчик в долгу не оставался, он приносил Сане редкие книги, переводную литературу, которую ни Саня, ни его мама не могли бы достать, а тем более купить. Они жили очень скромно на маленькую мамину зарплату.

Если Сане становилось грустно, он вспоминал, как маленьким мечтал жениться на принцессе. Начинал представлять себе, как встречает настоящую принцессу, они гуляют во дворце с колоннами и о чем – то разговаривают. А где же еще гулять с принцессой? Только между колонн дворца, наверное.

В девятом классе Тимурчику понравилось щеголять английскими словами. Девушек он называл – «бьюти», вечеринки – «сейшеном», друга – «май френд Алекс». Но, когда Саня предложил заняться языком серьезно, Тимурчик сделал скучное лицо и заявил, что охмурить любую герл он может и так. И Саня стал учить английский один.

После школы, которую Саня закончил с серебряной медалью, институт даже не обсуждался, только финансово экономический. Он других вариантов не рассматривал. Этот институт был его мечтой, но для Тимурчика сущим наказанием. Он вообще не хотел учиться. Но в армию, или работать, он не хотел еще больше. Придется мучиться пять лет, в надежде, что Саня и тут его вытащит.

От гордости за племянника, серебряного медалиста, да еще поступившего в такой серьезный ВУЗ, дядя Сережа купил Сане дорогой велосипед. Супруге было сказано, что велосипед купила Юля в кредит, а брат дал денег только на первый взнос. На что Люба обругала невестку транжиркой, не думающей о завтрашнем дне.

Зато Саня, счастливый и гордый, колесил по дачному поселку на красивом велике. Ему нравилось ехать далеко, без цели. Руки, ноги заняты, а голова свободна для разных приятных мыслей. Саня любил помечтать. Вокруг возникали интересные сюжеты, словно в кино, встречались люди, незнакомые места. И сюжеты вовсе не были какими – то фантастичными, просто чуть ярче, чем в обычной жизни. Иногда он так уходил в придуманную ситуацию, что съехав с дороги, долго не мог сообразить, где он, и как тут оказался. Мама, зная его мечтательность, очень нервничала, боясь, что сын попадет под машину или врежется в дерево.

Саня учился уже на четвертом курсе, а лето все так же проводили на даче. Бабушка очень постарела и в основном все делала мама. Саня ездил в магазин, помогал на огороде и как всегда мечтал, уезжая далеко по проселочной дороге.

Было жарко, одуряюще пахли цветы. Сладкий запах мешал сосредоточиться. Стрекотали кузнечики, неподвижный воздух словно звенел. Саню охватила такая лень, что даже съехать с дороги ближе к тени, сил не было. Ему казалось, что едет он сам по себе и дремлет при этом.

Вдруг сзади раздался резкий треск, ломающихся веток, и высокое протяжное: «Блииииииин!»

На какое – то время он застыл в оцепенении, и потом сообразил, что надо обернуться. Из поломанного куста торчало колесо велосипеда и ободранная коленка. Саня испуганно подбежал ближе.

– Что случилось? Вы живы?

– Жива еще, не дождетесь!

Коленка исчезла и показалась медно рыжая шевелюра, из которой торчала сухая травинка и репейник. На Саню смотрела девчонка с грязным лицом. Саня сразу и не понял, щеки у нее в земле или в крови.

– Давайте я вам помогу, только резко не вставайте, а то голова закружится.

Он вытаскивал незнакомку из куста, нервничая, что обнаружиться какая – нибудь серьезная травма, при которой пострадавшего нельзя шевелить. Но, девчонка не визжала, выбралась почти без посторонней помощи. Выйдя на дорогу, она отряхнула одежду и начала себя осматривать.

– Ну вот, грязи больше чем увечий. ― Удовлетворенно заметила пострадавшая.

Саня вытащил то, что осталось от велосипеда.

– Вам очень повезло, куст амортизировал удар.

– А я вообще везучая. ― Невозмутимо ответила девчонка. ― Слушай, парень, ты далеко живешь? А то мне до дома прилично плюхать, не хочу папу пугать своим видом, не мешало бы умыться.

Саня, почему – то обрадовался.

– Я тут, совсем рядом. Поехали, у меня мама дома и бабушка, они вас в порядок приведут.

– Ну, раз мама и бабушка, значит ты не маньяк. ― Хмыкнула она.

Когда Саня подъехал к калитке, с сидящей сзади девчонкой, домашние только руками всплеснули. Он даже толком объяснить ничего не успел, как гостью потащили в дом под оханье бабушки Жени, а Саню в дом не пустили. Мама только в окно его подзывала с поручениями: быстренько водички, быстренько тазик, быстренько полотенце с веревки. Под окном он слышал, как бабушка обещала, что щипать не будет. И мамин голос: «Сейчас, Наташенька, вот тут еще перекисью протру» Так Саня узнал, что девчонку зовут Наташа. Понятно, что мама и бабушка Женя добрые, но носятся они с этой девчонкой чересчур, может, решили, что это он ее на велике переехал и надо грехи замаливать

Наконец Саню пустили в дом, пить чай. Наташка сидела за столом, в бабушкином халате. Мама намазывала ей хлеб вареньем, бабушка размешивала сахар в чашке.

– Это я удачно зашла. ― С полным ртом, проговорила девчонка. Сане, почему то нравилось мысленно называть Наташу девчонкой. Слово «девушка» к ней не шло, по его мнению.

– Надеюсь, вы не очень пострадали?

– Не, тетя Юлечка сказала, жить буду.

Надо же, «тетя Юлечка», быстро освоилась. Но стало приятно, что так маму назвала.

– А бабуля меня всю зеленкой намазала. Могу в лесу маскироваться, как в фильме «Хищник».

Мама с бабушкой засмеялись.

– Повезло мне прямо с вашим Сашей. Он меня спас. Жаль вы не видели. А – то я насмерть убилась бы в лесу, насмерть! ― Наташка произнесла эту фразу зловещим шепотом, смешно округлив глаза.

Саня не выдержав, улыбнулся. Все в ней было каким – то веселым и радостным. Наташа даже не пыталась кокетничать. Словно она не заботилась о том, как бы произвести впечатление. И ее не смущает старый халат бабули, и даже маленькая травинка, что застряла в волосах.

За чаем выяснилось, что живет Наташка с отцом, мамы не стало, когда она была еще маленькая. Папа работает сторожем на дачных участках за речкой, а она оканчивает швейное училище.

Сидели за столом долго. Но мама спохватилась, Наташин папа, наверное, волнуется. Надо девочку проводить, и пусть завтра она опять придет в гости. Саня и сам понимал, что поздно, но почему то не хотелось, что бы она уходила.

Поехали на Санином велосипеде. Наташа сидела, сзади прильнув к его спине. И от этого стало уютно и спокойно, словно так уже было раньше и должно быть всегда. Ехали медленно, Саня боялся, что она упадет на свои и так ободранные коленки. А Наташа смеялась и уверяла, что он едет медленно, потому что она девушка упитанная и сдвинуть ее с места тяжеловато. Хотя она не была полной, а скорее ширококостной, из – за пухлого скуластого лица, производила впечатление толстушки. Медно – рыжие волосы забраны бархатной резинкой. Лицо было совсем простое, ничего выдающегося. А Сане казалось, что Наташа – красивая. Нравилось, что щеки круглые, на носу россыпь веснушек и рот великоват. При такой невзрачной внешности, что – то было в Наташе, необъяснимо приятное для Сани. И хотелось ехать и ехать по дороге и переговариваться. А то вот доберутся они до дома, и придется сдать Наташу с рук на руки ее папе и убираться восвояси.

Подъехали к деревянному дому. Забор старый покосившийся. У дома вид то же не ухоженный. За столом во дворе, коренастый дядька в застиранной рубашке, чистил рыбу. На крыльце сидел высокий здоровый парень. Такой же бугай стоял рядом, курил. Саню, как – то неприятно кольнуло. Дядька поднял голову, удивленно посмотрел на Саню.

– Это что ж, гости к нам?

– Меня привез, покалеченную, ― плаксиво сказала Наташа. ― В лесу подобрал. Видит, лежит девушка, признаков жизни никаких. Дай, думает, домой отнесу, жалко добру пропадать.

Она говорила, прерывая свою речь, всхлипыванием, демонстративно, утрировано громко сморкаясь.

Саня с ужасом смотрел на округлившиеся глаза дядьки. Мелькнула глупая мысль: «Сейчас два этих бугая отметелят меня за нападение на человека.

– Значит заседание в «Грибоедове» не состоится? ― Лицо дядьки приняло жалобное выражение. ― Как подумаю, одна нога – хрусть пополам! Другая – хрусть пополам! Пойду приму несколько капель валерьянки.

И Наташа с дядькой захохотали. Саня растеряно переводил глаза с одного на другого, хотя фраза» хрусть пополам», показалась знакомой.

Бугаи невозмутимо переглянулись.

– Булгаков! «Мастер и Маргарита»? ― Саня с надеждой посмотрел на дядьку.

– Ваша, правда, молодой человек. Мы хоть люди простые, классику уважаем.

– Пап, да хватит уже. Знакомься. Это Саша, он меня спас. А велосипед мой помер и похоронен в лесу.

– Да понял я. Ну, здравствуйте, Саша, меня звать дядя Гриша, а вот эти два, родственники мои дальние из деревни погостить приехали.

Амбалы опять переглянулись и хмыкнули.

– Сейчас вот рыбу жарить буду. Сам поймал сегодня, во какую!

– Спасибо, дядя Гриша, темнеет уже мне домой надо ехать.

– Боишься по темноте ехать?

– Нет, что вы. Просто мама с бабушкой волноваться будут, у бабушки давление ей волноваться нельзя.

Дядя Гриша внимательно посмотрел на Саню.

– Это хорошо, что ты уважительный. Ну что ж, приходи тогда завтра, посидим, пообщаемся.

Саня рта не успел открыть.

– А вот и нет, папочка. Завтра я сама в гости иду. Меня Сашина мама с бабулей звали.

Дядя Гриша сделал плаксивое лицо.

– А отец – то, как же, не нужен больше? Ох, и обидела ты меня, доча.

Саня опять купился.

– Дядя Гриша, вы, наверное, Наташу не так поняли. Приходите вместе. Мама с бабушкой только рады будут.

Дядька опять внимательно и с интересом посмотрел на Саню.

– Забавный ты парнишка. Не напрягайся, я пошутил, конечно. Пусть Наташка идет, не возражаю. А мне и времени – то нет. Я ведь сторожем работаю, мое дело сторожить.

Опять переглянулись амбалы. Саню уже настораживать начало их переглядывание.

Пока ехал домой, конечно же, думал о Наташе. Очень она ему понравилась. Вспоминать о ней было приятно. Папа у нее странный немного, вроде мужик с юмором, но внешне запущенный, неухоженный. Наверное, потому что без жены. Работа сторожем то же респектабельности не подмога. Возможно, и выпить дядя Гриша уважает. А эти родственники из деревни, вообще не понравились. За все время слова не сказали. Здоровые амбалы, а приехали к дяде и сидят без дела. Лучше бы забор ему помогли поправить. На таких пахать можно, сидят курят. Провожали бы тогда Наташу в лес, что бы девчонка одна не ездила. Жлобы – одно слово.

На другой день пришла Наташа. Даже не пришла, а прикатила. Привез на велосипеде Саня. Так хотелось ее быстрее увидеть, что, не дожидаясь завтрака, Саня укатил за реку. Прекрасный повод, идти то далеко, велосипеда у нее теперь нет.

Время пролетело незаметно. Наташа начала помогать маме полоть грядки, бабуле развесить белье. У нее получалось как то естественно, как будто она давно здесь живет, знает, за что и как браться. Саня даже заревновал немного, хотелось самому с ней побыть. Вечером, когда бабушка Женя уже уснула, Саня сидел с мамой на крыльце и разговаривал. Они любили говорить друг с другом. Мама даже в детстве в беседах с ним была серьезна, словно он равный собеседник. Разговор, конечно, был о Наташе. Ему было приятно называть ее имя вслух, нравилось, что слушать, как его произносит мама.

Она заметила, что Наташа очень хозяйственная для своих лет. Наверное, потому, что росла без матери. И как сразу нашла общий язык с ней и бабулей. Конечно, любой девочке нужна женская ласка. Какой бы папа не был, мать не заменишь. Мама жалела Наташу, в след, за сыном предположив, что папа у нее выпивает.

Саня встречался с Наташей весь месяц, до приезда тети Любы. Надо было уезжать домой. Хорошо, хоть, выяснилось, что Наташа то же уедет, учебники какие – то надо купить и вообще дел много. Саня обрадовался. О уже решил, что будет ездить из Москвы каждый день на электричке, потому что не видеть Наташу он не сможет. Конечно, ей он этого не сказал. Хотя самолюбие приятно щекотало, то, что и Наташе он нравиться.

Когда он думал о ней или их отношениях, логически осмыслить не мог. Ничего выдающегося в ней нет. Личико заурядное. Фигура по современным меркам полноватая. Одета просто. На улице на нее не обернешься. Что же тогда в ней необыкновенного, раз Саню при каждой встрече, окутывает уютное тепло и становиться спокойно, словно он был далеко, далеко, а теперь вернулся домой.

С каждой новой встречей, Саня все больше убеждался, что существовать в мире, где нет Наташи, пустая трата времени. Вот это влюбился! Ничего себе! Он от себя такого не ожидал.

В сентябре началась учеба. Но Саня старался планировать свое время так, что бы видеться с Наташей почти каждый день. Однажды собрались пойти на ВВЦ, но прямо в дверях застал звонок Тимурчика. Он упрашивал Саню срочно дать ему конспект лекции, на которой естественно не был.

– Алекс! Спасай, срочно! Препод согласился принять зачет. Второго случая не будет.

– Хорошо, не волнуйся. Сейчас занесу, только я не один.

– Ноу проблем, дарлинг, хоть со взводом ОМОН.

Саня отправился с Наташей. Тимурчик, как гостеприимный хозяин, угостил их кофе. Немного поболтали и ушли. Но по дороге, у Сани испортилось настроение. Зачем он повел Наташу с собой? Вот дурак! А вдруг она влюбится в Тимурчика? В него всегда влюбляются. И хорош он тогда будет. Если потеряет Наташу, это будет его вина. Вот осел!

Наташа внимательно смотрела на Саню, ничего не говорила. И в какой – то момент, прямо посередине дороги, обняла его двумя руками за шею.

– Саш, ты дурачок?

– В смысле? ― Опешил он.

– Я вижу, что ты кислый с тех пор, как вышли из квартиры мистера Самого – обаятельного – и – привлекательного. Ты считаешь, что все без исключения должны падать от таких красавцев? Могу поспорить, что девушек у него навалом, но из них ни одной умной.

– Мы дружим с детского сада. Он хороший парень. Просто может ему с девчонками не везет. ― Растерянно проговорил Саня, вспомнив, как Тимурчик постоянно жаловался, что ему вечно попадаются красивые дуры.

– Естественно. А тебе везет. На пример со мной.

Они рассмеялись, и Сане стало легко и немного жаль Тимурчика.

При встрече Тимурчик то же не преминул высказаться.

– Дарлинг, я понимаю, дело вкуса. Но только без обид? С такой девицей хорошо жить в удаленной от столицы местности, с коровками, козочками, коромыслом. Словом, она на любителя стиля «кантри»

– Что ты мелешь?

– Мы договорились без обид. Ты мне друг, и не безразлично кто рядом с тобой. Вот если хочешь, с Милкой придет ее подруга Ритка. Вот это товарный вид: ноги – супер, грудь торчком. Пойдешь с ней по улице, все обернуться.

– Спасибо. Не хочу. У меня к тебе одна просьба: хоть ты мне друг, но не смей обсуждать мою Наташу никогда и нигде.

Тимурчик решил, что дружба дороже и держал свое мнение о Саниной крестьянке, при себе.

В конце осени, когда мерзкая погода не стимулировала выйти из дому, мама сказала, что у нее к сыну серьезный разговор.

– Что – то случилось?

– Да. Сашенька, речь пойдет о Тате. ― Мама давно уже так называла Наташу. ― Сыночек, я воспитала тебя эгоистом. И я оказалась эгоисткой.

Саня опешил.

– Я не понял, что случилось и почему мы эгоисты и, причем здесь Наталья? Давай по порядку.

– Хорошо. Вот ты и я, мы сейчас где?

– Мам, ты меня пугаешь.

– Я не правильно начала. Мы с тобой сейчас сидим в теплой квартире и пьем чай. За окном ад кромешный, но нам все равно, потому что нам не дует. А ты знаешь, где сейчас Таточка?

– Она сказала у тети.

– Нет никакой тети. Таточка тебе это специально говорит, что бы ты ее не провожал до дома. Вот ты, куда ее провожаешь?

– На Белорусскую, а что? ― Саня начал заметно нервничать. ― Ты что – то узнала? Объясни, пожалуйста, а то я себя чувствую как герой сериала, о котором все всё знают кроме него самого.

– На Белорусскую, потому что она потом садиться в электричку и едет домой к папе. Я случайно слышала, как звонила ему и говорила, что едет домой.

– В эту развалюху! Сейчас?!

– Да. Бедная девочка о тебе подумала, как же, мол, Сашенька провожать поедет туда – сюда на электричке. А ты о ней не думаешь, как Таточка в такую погоду живет в жутких условиях со своим несчастным пьющим папой. ― Глаза у мамы начали увлажняться. По ее лицу было видно, какие горькие картины тяжелого быта, она себе нарисовала.

– Я же ничего не знал! Мам, неужели ты думаешь, что я спокойно уходил бы домой, зная, что Наташка едет одна в электричке? Да еще эта изба их, убитая.

– Сашенька, я вот, что подумала, не знаю, правда, как ты на это посмотришь. Квартира у нас конечно маленькая, но может получиться.

Он уже догадался, что мама скажет дальше, у него от такой перспективы даже голова закружилась. Если Наташа будет жить у них, он будет видеть ее каждый день! Они будут завтракать, и ужинать вместе. Всегда, в любой момент можно будет поговорить, можно обнять Наташу, можно просто смотреть как она что – то делает… Саня как всегда размечтался. Очнулся от маминого голоса:

– Сынок, ты должен съездить и поговорить с Таточкиным папой. Если он будет возражать, а он в праве это сделать, все – таки речь идет о девочке, тогда поеду я и объясню, что девочка будет жить в комнате со мной. И ничего предосудительного в этом нет.

Они проговорили до двух ночи. Придумывали веские аргументы для дяди Гриши, планировали перестановку. Под конец беседы Саня так разошелся, что собрался начать двигать мебель, на что мама заметила, что соседей снизу вряд ли это обрадует.

Спал Саня плохо. Все время снилась покосившаяся изба, пьяный дядя Гриша храпит за столом, хотя Саня его пьяным не видел. Снилось, как замершая Наташа, роняя слезы, моет покрасневшими руками деревянный пол, а амбалы сидят на крыльце и громко хлебают уху из пойманной дядей Гришей рыбы.

Еле дождавшись встречи с Наташей, Саня сказал, что у него серьезное дело к ее отцу, ему надо срочно с ним поговорить. Она, почему то испугалась, стала объяснять, что папу надо обязательно предупредить о приезде. Может, его там сейчас нету, может он вообще поехал в деревню, навестить родню. И с бухты – барахты не следует ехать. Саня про себя решил, что скорей всего у дяди Гриши запой и Наташа стесняется, что Саня это увидит.

– Хорошо, я не поеду сегодня, но мне это очень нужно сделать, и чем раньше, тем лучше.

– Да что случилось – то, может можно без папы решить?

– Нельзя. Без папы нельзя.

Саня уперся еще потому, что ворочаясь ночью и придумывая веские аргументы на случай категорического отказа дяди Гриши, решил, что он на Наташе жениться. Вот так, ни больше, ни меньше. Жена обязана жить у мужа, и дядя Гриша должен по любому смириться. Саня решил это сам. По этому маме ничего не стал говорить. И даже не сообразил, что потенциальная невеста элементарно может не захотеть замуж. В конце концов, ей девятнадцать лет всего, двадцать только весной исполниться.

Наташа поняв, что Саня настроен решительно, согласилась устроить встречу, но надо договориться на какой – то конкретный день, она позвонит в дачный кооператив, попросит папу к телефону и все решит. На том и остановились.

Поездка стала возможной только через три дня. Саня за это время окончательно утвердился в мысли, что жениться – самое правильное решение. Правда, будущую супругу в курс дела не поставил.

Наконец поехали. Из – за того, что Саня, ни в какую не соглашался объяснить причину поездки, начала нервничать Наташа. Оба были взвинчены. В электричке молчали. У Наташи, которая по характеру была хохотушкой, стало непривычно серьезное лицо, даже веснушки побледнели. После электрички, долго тряслись в поселковом автобусе. Саня с тоской думал, что вот так она бедная ездит каждый день, конечно, он скотина и эгоист. Правда он не знал раньше об этом, верил в тетку на Белорусской, но его это не оправдывает. Сидел в кресле вечером, пил чай, слушал музыку, книжки читал. Мама пекла булочки с корицей, запах плавал по теплой квартире. А замершая Наташа приезжала в заброшенный дом, стирала, наверное, в тазике и варила еду на маленькой электрической плитке. И пахло не корицей с ванилью, а сырыми досками и гнилым полом. Расстроенный своим мыслями, Саня прижал Наташу к себе.

– Натуль, прости меня, пожалуйста!

Наташа озадаченно смотрела на него.

– Сашка, ты меня уже несколько дней просто пугаешь. То папу тебе подавай, то прощенья просишь не понятно за что. У меня может возникнуть этот, Господи из головы вылетело, ну этот, а, маниакально депрессивный психоз. Придешь меня навещать, а я всем врачам скажу, что довел меня любимый человек и лечить меня бесполезно, потому, что я не перестану с ним встречаться, значит, он может опять меня довести, зачем же тратить дорогие препараты и всякие процедуры…

– Ой, болтушка ты. Давай руку, приехали.

Подошли к дому, сейчас поздней осенью, он выглядел еще более жалким. На крыльце опять стоял один из амбалов. Прирос он, что ли к ступенькам? раздраженно подумал Саня. На приветствие амбал флегматично кивнул. Дядя Гриша был трезвым и даже выбритым. Правда одет опять в застиранную рубашку и накинутый на плечи ватник. В доме было прохладно, и сыро, как в нежилом помещении.

– Здравствуй, гость дорогой. Что ж это ты пожилого человека пугаешь? Дочка как заполошная звонит: «Бросай папа все дела, разговор к тебе серьезный» Сиди отец, нервничай. А в нашем возрасте, Александр, нервничать вредно.

– Вы меня, пожалуйста, дядя Гриша извините, но разговор действительно серьезный и нужный.

– Ну, садись, может, выпьем, раз серьезное дело?

Лицо Сани болезненно сморщилось. Наташа, глядя на отца, хмыкнула.

– Спасибо. Я не пью. И если можно хотел бы поговорить с вами наедине. Наташенька, не обижайся, но с начала, мне надо поговорить с твоим папой, а потом нам всем вместе.

– Вот это да! Мне чего уходить? На дождь, на мороз, в непроглядную тьму!

– Иди, дочка, не мешай. Хоть воздухом подышишь, не то, что в городе.

Наташа вышла. Саня сел за стол напротив дяди Гриши, вздохнул, как будто к прыжку приготовился.

– Дядя Гриша, понимаете, в чем дело, дело в том…

– Да не тяни, Александр, чего случилось то?

– В принципе, ничего страшного не случилось. Я подумал, что нехорошо Наташе жить здесь.

– Вот те раз! А где ж ей жить, как не у родного отца?

– Вы не поняли. Учиться она все равно едет в город, мотается по электричкам, и потом в городе и условия другие.

– Условиев я других дать не могу. А квартиру снимать в городе, средства не позволяют. На этой фразе лицо дяди Гриши, почему – то расплылось в улыбке.

– Ни о какой съемной квартире речь не идет. Мы поговорили с мамой, она к Наташе очень привязалась, так вот, мы подумали, что ей лучше жить у нас.

Дядя Гриша оторопело смотрел на Саню и молчал. Саня занервничал.

– Не подумайте, пожалуйста, ничего такого. Так будет лучше.

– Ну и ну, сказать – то чего не знаю. Это я, отец, должен вот так просто по твоему, пустить дочку к молодому человеку, живи мол, там горячая вода из крана текет?

Саня понимал, что такой ответ возможен, но начал заводиться. Раздражала еще постоянная манера дяди Гриши, говорить как – то нарочито неграмотно, как говорят актеры, играющие деревенских жителей. Все эти «условиев», «как жеть», «мы люди простые», «текет» – выглядели наигранно, неестественно. Саню всегда удивляло, что людям обычно хочется выглядеть лучше, чем они есть, а дядя Гриша как будто старается показаться этаким простецким недалеким мужиком. Хотя при его внешности и жизни, мог бы этого не подчеркивать. Но как бы там ни было, надо держать свои эмоции при себе. В конце концов, это Наташин отец, будущий родственник, и ради нее он готов терпеть странного папу и амбалов‒троюродных братцев.

– Так что же это ты удумал, Александр, да еще и маму подключил?

– Дядя Гриша, а как ваше отчество?

– Да на что тебе отчество? Дядя и дядя.

– То, что я сейчас скажу, требует официального обращения.

– Экий ты упертый, ну Николаевич я.

– Так вот. Уважаемый Григорий Николаевич, я очень люблю Наташу и прошу ее руки. ― Сане, наконец, стало так легко, как будто прыжок с парашютом прошел благополучно, он уже на земле.

Дядя Гриша молча, смотрел на Саню, но глаза не таращил, в обморок не падал, за валидолом не лез.

– Во как. То просто пожить, то замуж. Ну, допустим, я согласился, и дочка согласилась, хотя ее ты вряд ли успел спросить. Иначе она бы мне по телефону уже все сказала. Но все – таки предположим, что все согласны. А жить – то вы как будете? Ты учишься, Наташка учится, я вам вряд ли деньгами помогу, и матушка твоя вроде не банкирша. Так как быть, жених?

– Да, ни на вас, ни на мою маму я не рассчитывал. Я уже год подрабатываю. Во – первых, я работаю в своем институте на кафедре, во – вторых, у меня есть ученики, в смысле я – репетитор. И если речь о деньгах, то я просто увеличу количество учеников. Ну и стипендию мне повышенную платят, как отличнику.

– Ишь ты, вот что значит образованный. Значит, прокормишь дочку мою?

– Даже не сомневайтесь.

Дядя Гриша вдруг начал смеяться и смеялся так заразительно, что решивший обидеться Саня, не выдержал и то же улыбнулся.

– Дядя Гриша, надо Наташу позвать, она же там замерзла, наверное.

Обиженная Наташа сидела на крыльце.

– Татка, извини нас, пожалуйста, замерзла совсем, да?

– Нет, мне тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

– Ну ладно, доча, не обижайся, у нас и впрямь дело сурьезное было. А сейчас чайку попьем, раз студент от другого отказывается.

Саня опять обратил внимание на этот разговор, не мог избавиться от навязчивой мысли, что дядя Гриша как будто не живет, а играет роль сельского мужика из глухомани. И играет плохо, как в клубе, а не в профессиональном театре. Но не говорить же об этом Наташе.

За чаем, когда отец сказал Наташе, что Саня официально просит ее руки, Наташа округлила глаза, всплеснула руками.

– Сашка! Ты что? Серьезно жениться решил?

– А что тебя удивляет? Я могу при дяде Грише еще раз повторить, я тебя очень люблю. Не знаю, словами как то глупо получается. Как это нормально можно объяснить, когда одному человеку без другого очень плохо, хочется всегда быть рядом, ну правда, не могу толком сказать. То, что чувствуешь, не всегда можно высказать и …….

– Ой, Саш, а почему ты мне раньше не говорил, что любишь?

– По тому, что жениться не собирался. ― Просто ответил Саня.

И тут Наташа с папой захохотали. Они смеялись взахлеб, у дяди Гриши даже слезы выступили.

– Ох, Александр, забавный ты парень, но за откровенность хвалю.

– Сашка, ― вытерев глаза, сказала Наташа, а ты в курсе, что я бесприданница?

– Я в курсе, что ты глупенькая, я серьезно, а ты ерунду говоришь.

– Это как посмотреть, студент, приведешь ее домой, а у невесты одежды один чемоданчик. Матушка твоя только руками разведет.

– Григорий Николаевич, мне сейчас не очень приятно, что вы, не зная мою маму, говорите как о старосветской мещанке – свекрови, которая будет смотреть, сколько добра принесла в дом невестка. Мне вообще не хочется продолжать разговор на эту тему. Пока я не начал работать, мы жили с мамой очень скромно, но это не значит, что наша семья чувствовала себя пришибленной и неполноценной. Сейчас нам стало легче, и надеюсь, у меня получится обеспечить своей жене нормальное существование.

– Да не ершись ты, Александр. Ты хороший парень, нравишься ты мне. Если дочка хочет за тебя замуж, да и Бог в помощь. А что она молоденькая такая, может и лучше. А то вон некоторые ждут, пока выучатся, потом квартирой обзаведутся, потом карьеру сделают. Так и вековухой остаться не долго. Я для единственной дочери такого не хочу. Тем более ты жених – то с жилплощадью.

– Я никак понять не могу, вы шутите или издеваетесь?

– Ох, Александр, что ж ты трепетный такой? Мне, как отцу простительно все уточнить. Жилплощадь в наше время дело не маловажное.

– Но главное – то, как нам вместе!

– Ага, по принципу» С милым рай и в шалаше»?

– Если милый атташе. ― Сделав постное лицо, добавила Наташа.

– Ладно, доча, хватит ерничать, давайте серьезно. Мне, Александр, надо бы с матушкой твоей потолковать насчет свадьбы.

– Мамой, ― машинально поправил Саня.

– Так ты мне адресок то напиши, я ведь только днем могу приехать.

– Здорово! Мама как раз на следующей неделе до трех только работает.

– Вот и ладно. Но уговор, до свадьбы Наталья у вас жить не будет. Месяц, два, роли не играет, уж как – нибудь с отцом проживет. Пусть все по правильному будет, как положено, что бы мне перед родней не краснеть.

Наташа с дядей Гришей опять переглянулись и засмеялись.

«Ладно, Наташка, она молоденькая, девчонка совсем, а папа ее, точно несерьезный человек. Но это теперь ничего не значит. Главное, что они поженятся. Наташа согласна и папа согласен, об остальном потом подумаю». ― Решил Саня.

Домой ехал один, мог еще раз все спокойно обдумать, тем более что появились угрызения совести. Маме – то он ничего не сказал. Наверное, они в правду эгоист. Эгоист и предатель. Мама не заслужила такого отношения. Сама предложила, что бы Наташа жила у них, а он, решив жениться, ничего не сказал. Значит он – неблагодарная свинья! Саня еще раз вслух повторил: ― Свинья!

Сидевшая рядом старушка испуганно посмотрела на него.

Дома опять проговорили до ночи. Саня просил у мамы прощения, приводил какие – то оправдывающие аргументы, но потом сам же отметал их, доказывая, что мама воспитала морального урода. Она, в отчаянии, убеждала его, что он замечательный сын. Добрый и благородный человек, просто по молодости совершает какие – то промахи. Эта «Индийская мелодрама» продолжалась довольно долго, пока измученный самобичеванием Саня и готовая расплакаться мама, не спохватились, что за окном уже светает, а по делу ничего не решили.

– Сашенька, утро вечера мудренее, давай завтра все спокойно обсудим.

Утром не выспавшийся Саня убежал в институт. Потом отработал до пяти на кафедре. Позвонил маме, что бы не волновалась, он придет поздно, будет заниматься с ребятами. Благо ученики жили не далеко от его дома. Мама сказала, что все в порядке, она дома и ждет Таточкиного папу, он звонил, что подъедет.

Саня еле дождался конца занятий, хотелось поскорей домой, узнать, как прошла встреча. Дядю Гришу он уже не застал. Пока ужинал, мама рассказывала:

– Так неудобно вышло. Лидия Михайловна, соседка, приняла Григория Николаевича за сантехника, раскричалась, что она еще вчера вызывала, а он в нашу квартиру идет. Я уж извинялась, извинялась. А он только улыбается. Ну а по поводу свадьбы, что и делать, Сашенька, ума не приложу. Григорий Николаевич категорически против нашего участия в расходах. Я ему говорю, что надо все посчитать, продумать, а он уперся. Слышать ничего не хочет, я говорит, всю жизнь мечтал дочке шумную свадьбу отгрохать, что бы родня зауважала. Представляешь, сынок, свадьба с расчетом на родню! Я говорю, что могу взять кредит. И брат поможет, он чуть не прослезился, вы говорит, меня совсем не уважаете, свадьба мое дело, ваше дело, что бы жених хорошо выглядел, а – то родственники оглядывать будут, жених – москвич все – таки. Я ему про то, что Таточку надо наряжать, на невесту больше смотрят, а он: «Дочка в швейном учится, там и сошьют». Короче переговорить его не смогла. Я сама пойду с Таточкой и куплю ей платье, что они там сошьют, в училище, неизвестно.

– Мам, вообще он странный дядька. Он точно трезвый был? А то может быть выпил немного и хорохорился. Надо на себя рассчитывать.

И Саня с мамой согласились, что надо исходить из реальных возможностей и не надеяться на иллюзорные прожекты дяди Гриши.

На следующий день приехала Наташа. Саня успел за два дня соскучиться. Погода была мерзкая, остались дома. Сане хотелось все время быть рядом с Наташей, но в основном слышал щебетание с кухни:

– Тетя Юлечка, а масло с сахаром долго растирать? А почему сказано «пока не побелеет», я уже час взбиваю, ничего не белеет. А почему вы соду в сметану кладете, а не сразу в тесто?

Мама все растолковывала, что – то приговаривая, наверное, интересное для Наташи. Сане было немного обидно. Когда он заходил в кухню, Наташа махала на него, испачканной в муке рукой:

– Нельзя пока, не смотри, это же сюрприз!

Не нужно Сане никакого сюрприза, ему Наташа нужна.

Пришлось терпеливо дожидаться сюрприза. Наташа на вытянутых вперед руках, внесла блюдо с пирогом в комнату. Лицо ее было таким торжественным и серьезным, что Саня рассмеялся.

– Сашка! Я к замужеству готовлюсь, к семейной жизни, а ты смеешься. Ты что хочешь после свадьбы супы из пакетиков есть?

– Ой, Наталья, с тобой я готов есть даже пакетики от супов.

За чаем разговор зашел о свадьбе, но Наташа категорически защищала позицию отца. Все расходы берет на себя папа. Любые доводы исключаются. Папа так решил и все. Никаких кредитов! Раз папа сказал, что осилит, значит так и есть. Все, тема закрывается. А платье ей действительно сошьют девочки, какое она хочет, а не такое как в магазине. А вот Сане нужен красивый костюм.

– Да какая разница! Костюмы все одинаковые.

– Нет. Я тебя прошу, ну для меня. Мы вместе пойдем и выберем.

Саня спорить не стал, решив, что костюм дело десятое, в крайнем случае, посоветуется с Тимурчиком.

Тимурчик от известия, что друг решил жениться, да еще на этой простушке, подавился колой, которую пил, и вылил половину бутылки на свой дорогой джемпер. Он не рискнул возмутиться в открытую, но смысла в женитьбе, тем более на такой девушке не видел никакого. Он стал исподволь допытываться, не является ли столь поспешный брак, результатом определенных отношений? Если так, то он не бросит друга в беде, сам через это прошел, может оказать помощь, включая финансовую. Но жениться – то зачем! Но увидев наивный взгляд Сани, решил, что друг окончательно сбрендил. Это еще раз убедило Тимурчика во вреде учебы.

Когда Саня был у него дома, Тимурчик как всегда нуждался в помощи, его папа неожиданно пригласил к себе в кабинет, поговорить. Саня немного удивился, родители Тимурчика всегда относились к нему хорошо, но разговоров тет – а – тет, раньше не было.

– Саша, сын сказал, что ты женишься?

– Да, Виталий Викторович. Через три недели.

– Вот дело – то, какое, Александр. Я, конечно, считаю рановато, но ты серьезный парнишка, надеюсь, знаешь что делаешь. Я собственно по другому поводу тебя позвал. Мы с матерью, очень благодарны тебе за Тимура, я же знаю, что без твоей помощи этот оболтус вылетел бы даже с платного отделения, да откровенно говоря, ты его со школы на себе везешь.

– Что вы, Виталий Викторович! Он же мой друг.

– Да ладно, что я собственного сына не знаю? Сейчас речь не об этом. Понимаешь, мы с женой хотели бы сделать тебе подарок к свадьбе, вот. ― Отец Тимурчика протянул конверт.

– Виталий Викторович! Зачем вы? Не надо! Я очень вас уважаю, и вас и Ольгу Степановну, но это совершенно лишнее. Я вам еще раз повторяю, Тимка мой друг, вы меня обидеть хотите?

– Саша! Вот уж точно говорят, юношеский максимализм. Я же тебе не за услуги плачу! Это подарок на свадьбу. Если бы я на день рождения принес, ты бы так не реагировал? А тут свадьба. Это подарок от нас с женой. Что ты так вскидываешься? Не возьмешь, обидишь двух взрослых людей, которые тебе в родители годятся. Ну?

– Извините, Виталий Викторович, мне все равно не по себе, неудобно как – то…

– Неудобно на гвоздях спать, и то йоги не мучаются. Все давай без церемоний, а то скоро Оля вернется и будет еще хуже, понял?

Саня, красный от смущения, взял конверт. Поблагодарил Виталия Викторовича и просил передать большое спасибо Ольге Степановне.

Домой шел быстро, почти бежал, хотелось по скорее рассказать все маме, он даже не открывал конверт.

Мама сказала, что родители Тимурчика очень милые и внимательные люди. Ей всегда нравились те, кто хорошо относился к ее сыну, но открыв конверт, мама побледнела.

– Сашенька! Здесь такая сумма! Мы не можем взять это, надо позвонить, извиниться и отдать.

– Мам, тогда звони сама, я больше таких разговоров не выдержу.

Они сидели в кухне, несчастные от того, что никак не могут найти выход. Приехала Наташа. Увидев потерянные лица и конверт на столе, она почти шепотом спросила:

– Кто – то заболел? Умер? Плохие новости?

Мама трагическим голосом ответила:

– Нет, Таточка, все, слава Богу, живы – здоровы, Сашенька получил подарок к свадьбе, от родителей Тимурчика.

– А почему у вас лица такие? В чем подвох?

– Таточка, ты только посмотри конверт. Что делать ума не приложу.

Наташа деловито пересчитала деньги.

– Так в чем дело? Купюры фальшивые?

– Да Бог с тобой, Тата, сумма уж очень большая! Отдать надо.

– Ну, тетя Юлечка! Я уж думала трагедия в семье. Подарок и есть подарок. Богатые люди больше чем хотят дать, не дадут. Так что вы расстроились зря. А сколько Саша времени на их сына угрохал, так может, они ему вообще должны годовой тур на Канары. Он им на репетиторах больше сэкономил.

– Наташа! Что ты говоришь?! Мне никто ни чего не должен. Я с друзьями денежных расчетов не веду.

– Все. Давайте вообще закончим разговор про эти деньги. Папа прав, трепетный ты очень.

– Таточка, я полностью согласна с сыном…

– Все, все, все, тетя Юлечка, вы оба правы, я не права. Какая бы не была сумма, она не стоит, что бы мы перессорились.

– Знаете, что я придумала. ― Вздохнув сказала мама. ― Если мы пойдем отдавать деньги, действительно очень обидим людей, они от души, а мы как жлобы поступим. Давайте завтра мы с Таточкой пойдем в дорогой салон и купим самое красивое платье.

– Ох, тетя Юлечка, я же сказала, мне девочки сошьют. Я так решила. И девочки обидятся, мы уже договорились. И вообще я уже устала от этих разговоров о свадьбе.

– Да зачем вообще огород городить? Наташ, давай распишемся просто и все.

– Не получится, папа уже пол деревни наприглашал. Представляешь, что будет?

И Саня представил: Дядя Гриша, выпив, заплачет пьяными слезами от умиления. Гости с гиканьем будут плясать, и подавать им с Наташей хлеб – соль, амбалы с непроницаемыми лицами будут, есть все подряд, мама будет тихонько сидеть, как случайная гостья. Он видел похожую свадьбу, женился их однокурсник из Тулы. Тимурчик кривился и в какой – то момент предложил Сане по – тихому смыться, объяснив, что свадьба без драки― деньги на ветер. Ушли они во время, драка действительно была. Рассказали ребята в институте. Сане очень не хотелось такой свадьбы. Но отступать не куда.

– Саш, Саш, ты что уснул? Мы же в кино собирались.

Саня очнулся, улыбнулся Наташе и решил, как Скарлетт О’Хара, он не будет сейчас об этом думать, подумает потом.»

Но предсвадебные «страдания» на этом не закончились. Как то, вернувшись из института, Саня застал маму очень расстроенной. Лицо ее было в красных пятнах, значит, она плакала.

– Мамочка! Что случилось? Что – нибудь с бабулей, с дядей Сережей?

– Нет, нет, сыночек, все, слава Богу, в порядке. Просто тетя Люба приезжала, мы немного поспорили.

Мама не стала передавать разговор с женой брата, да и Саня не горел желанием узнать подробности. Зная тетю, он вполне мог предположить, что она наговорила. Ему было жаль маму, которая наверняка выслушивала попреки и поучения. Маме было неловко передавать то, что она выслушивала на протяжении часа. Люба ворвалась в квартиру как тайфун и с порога начала орать, что не намерена помогать умалишенным родственникам, которых вообще надо оформить под опеку государства, раз у них своих мозгов нет! Только пацан зарабатывать начал, так на тебе, жениться надумал. Да еще на ком! Девка ни кола, ни двора, лимита приблудная, отец сторож, мне мать рассказывала, наверняка запойный.

Когда мама пыталась вклиниться в монолог со словами: – Да наша Таточка… Люба заорала еще громче, что ваша Таточка та еще аферистка, оттяпает их квартиру и выгонит взашей. Будет Саня со своей матерью по вокзалам бомжевать. А невеста с папашей и впрямь аферисты, потому что она Люба – глаз алмаз, не поленилась у своей подруги с зареченских участков выяснить, что сторожем там работает молодой парень молдаванин уже два года, и никаких пожилых дядек с дочками, там отродясь не было. Поэтому врет ваша Таточка, как сивая кобыла, может и мужик то этот ей ни какой не отец, а подельник. Ловят таких лохов, как ее неудачные родственнички. Да гори огнем, ихняя свадьба, на которую она и копейки не даст, и ноги ее на свадьбе не будет.

В какой – то момент нервы у мамы не выдержали и впервые в жизни, она указала жене брата на дверь. Люба, опешив, ушла, молча, даже дверью не хлопнула. Мама выпила валокордин, но ее продолжало трясти. Было противно вспомнить услышанное, противно, что поругалась с женой брата. И конечно насторожило известие о Григории Николаевиче. А вдруг, правда, обман? Но ведь Таточка такая хорошая девочка, не может быть, что бы все это из-за прописки. Ведь Саша достоин искреннего чувства и сама она так привязалась к Наташе. Нет, Люба сказала это со зла, она все придумала, нарочно. Главное не передавать эти гадкие домыслы сыну. Хотя, в глубине души застряла маленькая заноза сомнения. Но она не унизиться частным расследованием. Хотя, в этой ситуации, и посоветоваться – то не с кем. Надо подождать, заведет ли Тата разговор о прописке, и тогда будет видно.