Краткая история быта и частной жизни

На эту книгу, как на рекомендацию, я наткнулась, когда пыталась как-то «оживить» изучение истории стилей мебели. Невозможно (и бессмысленно?) вникнуть в появление того или иного типа (вида, стиля и т.п.) мебели, не поняв направление мысли человека его создавшего, не изучив эпоху и т.д.
Название натолкнуло меня на мысль, что книга будет в духе «Объекты желания» А. Форти, но я обманулась в своих ожиданиях. Чтобы лучше описать содержимое данной книги, сделаю отсылку к другому научно-популярному труду автора – «Краткая история почти всего на свете» (не читала). Предполагаю, что «Краткая история быта..» вполне могла бы встать рядом на полке со своим «страшим братом» как продолжение истории всего-всего... Всего, но не быта и частной жизни (за редким исключением)! Самое обидное, что те крохи внимания, которые автор уделяет быту людей, вызывают сомнения в своей достоверности и, значит, все остальное тоже. [1] Книгу Билла Брайсона не сопровождает никакой список литературы и, хотя он ссылается на некоторые источники по ходу книги, создается впечатление, что его личное мнение часто перевешивает повествование в сторону субъективности. Автор склонен к преувеличениям и драматизации некоторых событий, что искажает реальные факты. [2]
В заблуждение вводит и название, и содержание («Холл», «Кухня», «Гостиная», «Спальня»), и заманчивое введение. Некоторые эпизоды было читать почти интересно, другие – убийственно скучно. В любом случае, если возьметесь за покорение этой книги, будьте готовы, что в «Кабинете» будете читать про популяцию крыс в Нью-Йорке, а комната в доме автора (наша «модель»), с окрашенными в «сливовый» цвет стенами, послужит поводом для восхваления архитектурного гения (нет!) двух американских президентов – Т.Джефферсона и Дж. Вашингтона. Кстати говоря, при чтении книги Брайсона, создавалось впечатление, что все великие открытия сделали англичане и американцы, даже в спорных моментах первенство было за ними.
Также в книге содержится несколько иллюстраций (очень мало), в виде фотографий или гравюр, но Брайсон не подписывает ни автора, ни названий, ни год – несерьезно! Такое может позволить себе только студент при выполнении курсовой работы и то, наверное, не может.
В итоге, очень неоднозначное впечатление: скучно рассказанные эпизоды истории человечества, кое-где достоверность очень сомнительна. Брайсон, кстати, ловко опускает неприглядные стороны жизни некоторых своих «гениальных» кумиров, но не щадит других.
_________________________________________________________________________________
Чтобы не быть голословной, приведу несколько примеров, но их, конечно, можно понадергать больше.
[1]
- Отрывок, который найдете в «Гостиной»: «В замке Говардов Ванбру … Зачастую комнаты имели странную форму или были плохо освещены. Декор фасадов здания тоже поражал своей эксцентричностью. С одной стороны дома стоят простые дорические колонны, а с другой — сильно орнаментированные коринфские.» Если поищите в поисковике этот замок, то увидите, что в его плане нет ничего странного для того времени, а на фасаде не колонны, а пилястры(!), вовсе не орнаментированные (где он это описание взял?). В общем, он не шарит и ему нет веры! Хотя в главе «Сливовая комната» он уже загадочным образом разбирается в архитектурном декоре.
[2] - Отрывок, который найдете в «Гостиной»: «Чиппендейл и его современники, несомненно, были мастерами мебельного дела, однако им было доступно одно преимущество, которое позже оказалось безвозвратно утраченным, — применение лучшей мебельной древесины из всех когда-либо существовавших, а именно разновидности красного дерева под названием свитения махагони (она же вест-индское махагони). …
Возможно, в один прекрасный день в мире и появится мебельщик более талантливый, чем Чиппендейл и его коллеги, но без свитении ему уже никогда не изготовить более качественных стульев.» Трагично, конечно!

– Отрывок, который найдете в «Гардеробной»: «До середины XIX века многие женщины, чтобы улучшить цвет лица, пили так называемый «раствор Фаулера», представлявший собой не что иное, как слабый раствор мышьяка. Поэтесса Элизабет Сиддал, жена художника Данте Габриэля Россетти (она позировала Джону Эверетту Милле для его знаменитой «Офелии»), регулярно употребляла это снадобье, и оно почти наверняка способствовало ее ранней смерти в 1862 году». – Кто знаком с историей «Братства прерафаэлитов» знает, что Элизабет (было бы честнее охарактеризовать девушку как модель, хотя к поэзии и живописи она тоже имела прямое отношение) умерла от передозировки лауданума, который она принимала в лечебных целях (воспаление легких). Неэтично и легкомысленно со стороны Брайсона называть ее жертвой средств для красоты! Вообще есть основания полагать, что подобные «растворы мышьяка» для преображения внешности девушек не пользовались среди прерафаэлитов популярностью и противоречили их концепции красоты (но это не точно, хотя корсеты их модели не носили).