Рецензия на книгу Смерть в кредит от Reznor

Луи-Фердинанд Селин - человек интересной судьбы. Его жизнь была настолько разной, что ему, как писателю, оставалось её лишь задокументировать. Быть может он в принципе является одним из первых на литературном поприще, кто пришёл к этому, не скатившись в бульварные мемуары. Последователей у этого стиля тоже, хотя отбавляй, и в Европе, и в России, и за океаном. Честно, и со всей грязью жизни – такое люди любят. «Смерть в кредит» описывает безрадостное, нищее, жестокое и несправедливое детство автора.

Для своих родителей маленький Фердинанд был куклой для вымещения злости. Регулярные избиения сопровождались вербальным уничижением, внушением собственной никчемности. Неоткуда было ждать сочувствия. Франция рубежа XIX и XX веков описана как пробитое, развращенное обществом дно. Отчасти, первая половина книги мне напомнила первый из трёх романов Франца Кафки – Америка. Возмутительная несправедливость жизни, быть может, один из проводных мотивов в творчестве Кафки в целом. Разница лишь в том, что Кафка свою книгу придумал сидя за офисным столом, а Селин свою книгу прожил, от корки до корки. В одну цитату из «Смерти в кредит» можно уложить всё мироощущение главного героя:

«У меня тоже было сердце. Но для жизни сердце не нужно». И это слова ребёнка.

В отличии от героев Кафки, юного Фердинанда жизнь закалила. Сформировала его как презренного человеконенавистника. В своей книге Священные монстры Эдуард Лимонов главу о Селине назвал «Желчный инвалид», и, чёрт возьми, какое же точное название! Инвалидом он был и физическим – был ранен в Первую мировую войну, но куда заметнее его общественно-моральные девиации. А желчь буквально сочится из его книг. Сюжетно, вербально и даже пунктуационно. Достаточно посмотреть, как устроено почти каждое предложение в книге. Короткое, нередко оборванное, тяжёлое и быстрое, как удар в челюсть. Читая одно за другим, создаётся впечатление, что кто-то часто меняет кадры в калейдоскопе событий. Добавьте сюда сюжетный сумбур, сумятицу, бесконечные описания физиологических подробностей всех мастей, без тени смущения, порой занимающие целые страницы. К слову, физиология описана так, что становится не мерзко, а скорее смешно. Добавьте сюда бешеную пунктуацию, практически каждое предложение (слово) заканчивается либо восклицательным знаком, в связи с чем создаётся впечатление, что Селин с силой швыряет в тебя слова, либо многозначительным многоточием. А нередко и тем, и тем одновременно!.. Добавьте сюда неупорядоченные предлоги и междометия, которые порой в хаотическом порядке расставлены между словами. Чаще всего всё вышеописанное трактуется в диалогах, из-за чего создаётся впечатление, что все люди вокруг агрессивные сумасшедшие животные.

В такой среде рос ребёнок. И, на мой взгляд, странно осуждать его за то, каким он стал, когда вырос. Всё это: расизм, антисемитизм, беспорядочная сексуальная жизнь, мизантропия – это грехи отцов и голоса улиц.

Книга вызывает очень разные чувства, целый спектр я бы сказал. От жалости, сочувствия, недоумения, до гнева и злорадства.

Благодаря переводу Маруси Климовой, роман тянет на современный бестселлер. Селиновская ярость передана в полной мере. Перевод современный, непричёсанный и дерзкий.

#БК_2023 (10. Фамилия автора книги начинается на С)