Рецензия на книгу Цветы зла от masyama
Среди многообразных форм, которые может принимать красота, красота слова, красота тела и красота бытия являются, наверное, самыми всеобъемлющими и абсолютными. Оставив за полем зрения последние две, посмотрим на первую. Царство красоты слова простирается от утреннего "привет" между двумя влюблёнными до почти непостижимых хитросплетений научных трудов. Есть в этом царстве и подлинно сияющие вершины, своим великолепием поражающие любого, кто осмелится на них взглянуть. Большая часть или, по крайней мере, немалая часть подобных вершин сотворена поэтами.
Шарль Бодлер совершенно не нуждается в каких бы то ни было комплиментах с моей стороны. В некотором смысле подобные излияния были бы более лестны мне, чем памяти французского гения из-за несопоставимости величин объекта и субъекта. Но, тем не менее, кое-какие слова жгут мой язык, и я их произнесу.
Чтение "Цветов зла" для меня, как и для любого читателя, полезно тем, что убирает муть и пыль повседневности с линзы души и сердца. Образный ряд "Цветов зла" помогает понять, что мир ярче и контрастнее, чем мы привыкли видеть в жизненной рутине. Где-то "средь мелких дел / Тебе дающих подножный корм..." ("Квадраты", Владимир Лифшиц) существуют люди, которые не только сами видят дальше, глубже, чётче, но и дарят возможность приобщиться к их миру. Иногда мрачному, пугающему или трагическому миру, но неизменно прекрасному. Шарль Бодлер, как любой гениальный поэт, как-то ухитрялся выхватывать слова и образы из неведомого, несуществующего для других пространства, где мысли и несформулированные идеи пребывают скрытыми до поры, словно астероиды на задворках Солнечной системы.
Некоторые стихотворения из книги заставляли меня переводить дух, как будто я бежал или забывал вдохнуть. "Цветы зла" наполнены для меня удовольствием физическим. С моей точки зрения, в остроте доступных человеку наслаждений вкушение плодов творчества других уступает только самостоятельному акту творения.
Нельзя не остановиться на теме перевода. Перевод лирики - дело архисложное. Ни в коем случае не равняю себя с выдающимися профессиональными переводчиками и поэтами, работавшими с Бодлером, но всё же и я переводил довольно много песенных текстов и стихов, поэтому знаком с механикой (и муками) этого процесса. Тем более, я в 99% случаев переводил эквиритмично, то есть с безусловным сохранением авторского размера, количества слогов и последовательности ударений, а это самый сложный вид перевода*.
Мне несколько лет назад пришла в голову фраза:
"Перевод прозы - это отражение произведения в зеркале. Перевод поэзии - это отражение в воде".
Я надеюсь, мысль, вложенная мною в эту тезу, очевидна.
Перевод это всегда искусство толкования, а в случае со стихами - стократно. Именно поэтому любому, кто захочет прочесть "Цветы зла", я настоятельно рекомендую разбиться в лепёшку, но раздобыть издание серии "Литературные памятники" издательства "Наука" (1970). Оно содержит обширные комментарии к стихам, альтернативные переводы, исторические сведения и литературные параллели. Более того, именно это советское издание наиболее близко по сравнению с другими отражает авторское видение "Цветов зла" - в книгу включены именно те стихи и в том порядке, в каком желал сам Шарль Бодлер.
Единственное, чем могут расстроить "Цветы зла" - это острым ощущением у себя пустоты в том месте, где должен гнездиться талант.
--------------------------------------------------------------------------------
* Чтобы было понятнее, что такое эквиритмика (она же эквиметрика), приведу для примера фрагмент моего перевода стихотворения американского поэта Томаса Хейнеса Бейли "Темноглазая цыганка". Сохранён размер, чередование количества слогов по строкам (8-7-8-7), ударения, рифмы.
Dark-eyed gipsy, come not hither
To unveil my future doom;
Tell me not in tranquil weather
Of the cloud that is to come;
Though e'en now the sunbeam leaves me,
Let me dream that it will last,
Till the happy future gives me
Some atonement for the past.
Темноглазая цыганка,
Не срывай судьбы покров,
Не пророчь мне в день прекрасный
Появленья облаков,
Даже если луч мой гаснет,
Дай мне помечтать, что — нет,
И грядущее воздаст мне
За несчастья прошлых лет
