Режис Мессак

Роман Режиса Мессака «Кретинодолье», которому суждено было стать его последним произведением, как и «Иесинанепси» можно отнести к категории антиутопий. Если не по форме, то по сути — точно. Печальным, с точки зрения французского писателя, является то, что при столкновении явлений условно более высокого и более низкого порядка, верх неизменно окажется за вторым. А самым-самым печальным — что так правильно.

В центре повествования находится экспедиция просвещённых европейцев к отдалённому острову у побережья Чили, где в полном забвении и изоляции живут кретины. Это слово автор употребляет в некоем «специальном» значении, а не в «вульгарном». То есть кретин в данном случае не ругательство, а медицинско-этнографическое определение. Возможно, Мессак имел в виду кого-то вроде каготов. Но сейчас точно сказать невозможно.

Впрочем, в «Кретинодолье» дело даже не в технической и интеллектуальной отсталости этих человеческих существ, а в их отвратительности. Рассказчик, молодой учёный, помощник профессора, описывает их так, что им невозможно сочувствовать (а придётся, как выяснится). Они чудовищно уродливы, прожорливы и едят всякую дрянь, не имеют даже зачатков общественной морали и живут в собственных отходах. При этом они слабы и невоинственны: максимум — закидывают пришельцев своими фекалиями.

И вот таких гомо несапиенсов профессор с подручными намеревался цивилизовать. А как же, ведь только цивилизованные на наш манер существа в общем-то имеют право на жизнь. Намерения у путешественников были благие. Такие благие, что куда же им ещё было привести, как не в одно известное место?

Дело в том, что цивилизаторский и, так сказать, расцивилизаторский процессы шли одновременно и навстречу друг другу. Вот только если чудесная вразумляющая сыворотка французов действовала лишь на отдельно взятых кретинов, и то не на каждого и не слишком успешно, то для обратного эффекта вообще не требовалось никакого инструмента, он появлялся сам по себе.

Мессак не даёт оптимизму ни малейшего шанса. Кретины сильнее, потому что, как мне кажется, за ними справедливость. Они такие, как есть, они никого не трогали, они не стремились к экспансии, они просто жили в своих загаженных пещерах, продолжая свой род в лужах гнили и дерьма. Это прогрессоры научили их гневу, научили бороться с влиянием извне. И вскоре потерявшие всякий интерес к происходящему европейцы, погрузившиеся в сонную апатию, отупевшие, оказываются в положении жертв, когда перенявшие цивилизаторские привычки аборигены растаскивают их добро и поджигают барак. Практически все визитёры погибают, бесславно и грязно. А кретины? Они просто хотят, чтобы их оставили в покое. И, надо констатировать, они этого добиваются при малых ресурсах и небольших жертвах со своей стороны.

«Кретинодолье», созданный в 1942-43 годах, а впервые изданный на Родине Мессака лишь в семидесятых, это приключенческий роман человека, разочарованного в приключениях, в искателях приключений и вообще во всём. Режис Мессак удивительный автор, и очень жаль, что смерть в немецком концлагере не позволила ему предложить читателю дальнейшее развитие своего мировоззрения, которое несомненно нашло бы отражение в его, увы, ненаписанных книгах.

Если кладовая российской литературы самым натуральным образом неисчерпаема, то французская тоже обладает громадными хранилищами блестящих результатов труда своих писателей. И в каком-нибудь незаметном закоулке, сбоку и сзади от усыпанных золотой пылью томов великих классиков, всегда можно обнаружить что-то такое, от чего неожиданно перехватит дыхание и обольёт дрожью.

Режис Мессак, человек, от которого помимо написанных им произведений осталась всего одна нечёткая фотография, с моей точки зрения заслуживает своего бюста в пантеоне славных французских авторов. Я нахожусь под сильным впечатлением от его антиутопии «Иесинанепси». Она необычная, убедительная, лаконичная и, наверное, самая горькая и безнадёжная среди всех произведений этого жанра, которые я прочитал до сей поры.

Если название книги кажется бессмысленным, то надо сделать ударение на вторую И и на последнюю И, и всё станет очевидным.

В антиутопии Мессака отсутствует герой. В смысле, носитель героики, а не главное действующее лицо. Всё-таки привычна модель, когда какой-либо персонаж бросает вызов существующему порядку вещей, а там уже как авторская воля скажет: либо он побеждает, либо погибает. В «Иесинанепси» герой до такой степени не Герой, что вообще не вмешивается ни во что, и является всего лишь сторонним наблюдателем за тем, как обнулённое человеческое общество, сократившееся до семи детей-подростков, создаёт заново механизмы межличностного взаимодействия.

Какой открывается первым? Убийство, насилие. Какой вторым? Половой. Какой третьим? Война, злоумышление. Протагонист, Жерар Дюморье, очень понятно говорит, почему ему совершенно начихать, выживут эти дети или не выживут, сиречь, не вымрут ли люди окончательно. Какая разница, восклицает он, если новое человечество будет совершенно таким же, как старое?! То есть, я так понимаю Дюморье (или самого Мессака), что причиной всех бед является ни среда, ни какое-то неправильное воспитание, ни заблуждения, вкладываемые в головы потомков предками, а сама природа человека. Этот вывод для персонажа настолько убийственный, что он теряет последние остатки воли к жизни.

Дети в романе не слишком наделены индивидуальностью, поскольку у них её фактически нет. А тот мальчик, который по каким-то причинам, отличается некоторой живостью ума, становится их предводителем. «Иесинанепси» перекликается с «Повелителем мух». Роман Мессака по логике и своему содержанию должен был бы быть следующим этапом развития идеи Уильяма Голдинга, потому что он радикальнее, да вот незадача, «Иесинанепси» написан на 20 лет раньше «Повелителя мух», к тому же ещё до того, как разразилась вторая мировая война, так повлиявшая на умы и души целых поколений писателей. Это позволяет мне счесть Мессака человеком исключительного таланта и умения видеть подоплёку событий.

Всеобщая катастрофа в романе произошла в результате будущей второй мировой войны. Мессак предложил читателю свой вариант того, как она начнётся, какие составятся альянсы. Для этого он использовал подлинные исторические документы своего времени, публично озвученные позиции Франции, СССР, Германии, Японии, США, Соединённого королевства. Получилась, чёрт возьми, пред-альтернативная история! То есть иное течение событий, которые на момент написания ещё не произошли, но произойдут в будущем.

По горячим следам, по свежим впечатлениям, меня просто прёт от «Иесинанепси». Жду не дождусь начать второй роман Мессака из сборника.