...Порой воровали материнские письма и читали их во всеуслышание. В такие моменты он только беспомощно стоял, этакое воплощение безграничного страдания, ни слова не произносил, лишь сжимал кулаки и смотрел на них взглядом, полным бессильной ненависти. Он ничего не мог им сделать. Потому что других мускулов, кроме мозга, у него не было, и они это прекрасно знали.
Это становилось опасным... Она не хотела никакой любви. Любовь включает в себя страдание. Любовь может быть неразделенной. Любовь преисполнена гордыни, эгоизма, алчности, неблагодарности. Она не признает заслуг и не раздает дипломов.
Мне казалось, что я живу в наказание. Я ненавидел утра. Они напоминали мне, что у ночи бывает конец и что нужно вновь как-то справляться со своими мыслями. Со снами все-таки было легче.
В любой момент они могли спросить: "Как себя чувствуешь?.." А сегодня он не хотел отвечать на подобные вопросы. Главное, потому что пришлось бы задуматься над ответом. А самое главное -- ему нельзя было задумываться о себе.