Михаил Тарковский

Михаил Александрович Тарковский написал книгу воспоминаний о своём детстве. Думаю, очень многие люди, достигнув преклонного возраста, испытывают тоску по ушедшему времени, усиленную тем, как очевидно и быстро убегает время настоящее. Оно в определённом возрасте становится временем вообще, единственным временем, ещё остающимся в твоём распоряжении. У Тарковского светлое, но всё-таки грустное повествование является красивой попыткой воссоздать для читателя пейзажи, отношения, воздух, людей, сдрейфовавших далеко за горизонт десятилетий.

Эта грусть по невозвратимому родила на редкость проникновенный рассказ, состоящий из ситуационных зарисовок, описаний людей и событий, размышлений.

Центральной фигурой книги является бабушка рассказчика: его наставница, защитница, воспитательница. Вместе с нею маленький мальчик-москвич открывает для себя сначала свой двор, потом соседний, потом провинциальную Россию средней полосы. Входит в мир литературы, музыки, живописи. Знакомится с родственниками, близкими и не очень близкими людьми. Учится быть собой, выбирает путь, по которому пойдёт дальше в своей взрослой жизни. Образ бабушки получился очень привлекательным и живым, наполненным множеством черточек, позволяющих мысленно увидеть настоящего человека со всеми его взглядами, привычками. Очень интересно, что Михаил Александрович выводит свою героиню на авансцену главным образом, как простого, земного и мирского человека, и ставит житейские дела прежде тех, которые, может быть, являлись гораздо более значимыми с исторической точки зрения, имея в виду, что её мужем был Арсений Александрович Тарковский, а сыном (и дядей юного Миши) Андрей Арсеньевич Тарковский. Тем не менее, оба они тоже присутствуют в книге, точно так же живыми и небронзовыми людьми.

Ещё автор включил в книгу рассказ о бабушке до того, как она ею стала. С большой любовью и сочувствием он рассказывает о времени её молодости, о выпавших на её долю испытаниях. Особенно, конечно, в военное время, когда она осталась одна с двумя детьми на руках. В этой части книги изменяется даже стиль написания, приводится много писем, позволяющих видеть от первого лица.

Интересен один момент. Язык книги очень насыщен редкими, ненормативными, в смысле авторскими, прилагательными и глаголами. Если бы это написал кто-то другой, то, возможно, я чувствовал бы раздражение по этому поводу. Но я люблю прозу Михаила Александровича, и такое обстоятельство меня только восхищает.

Тарковский в этом произведении помогает читателю вдохнуть жизнь в его или её воспоминания, пережить глубоко личное волнение. В процессе чтения я уносился в собственное прошлое, вспоминал своих дедушек и бабушек. Останавливался на половине строчки и проваливался в лабиринты моей памяти. Вот я еду с дедушкой на красной "Волге"-такси с эмблемой "Красноярску - 350" (через 4 года будет 400!), вот бабушка дарит мне зелёную пластмассовую пушку, стрелявшую большим красным ядром, вот я потерял один сандалик в старинном русском городе Муроме, а второй отправился в плавание по Волге...

Михаил Александрович написал книгу, которая оказывает благотворное, может быть, целительное воздействие. Это прекрасно.

Название "Что скажет Солнышко?" подошло бы произведению воздушному и слегка легкомысленному, написанному для детей. В случае с повестью Михаила Александровича Тарковского это верно только отчасти. Действительно, думаю, что полезнее всего было бы читать её в юности, потому что она имеет высокую дидактическую ценность. Но если она чем-то и лёгкомысленна, так это тем, что рассказ ведётся от лица молодой охотничьей собаки по имени (не кличке) Серый, существа задорного и увлекающегося. В остальном же повесть поднимает глубокие, не имеющие однозначных ответов, вопросы о взаимоотношениях человека и собаки, человека и тайги, человека и человека.

Я не знаю, скольким детским душам поставил прививку от чёрствости Гавриил Троепольский со своим "Белым Бимом...", а ещё раньше Эрнест Сетон-Томпсон с историями Арно или свободолюбивого мустанга, но с профилактикой такого рода вряд ли возможна передозировка. "Что скажет Солнышко?" - это та же самая вакцина. И колют писатели её не в плечо, а кое-куда поглубже, слева.

Каждый, кто был хозяином желанной собаки, знает, как прочны связи, возникающие между человеком и животным, и как бывает невыносимо больно именно потому, что эти связи прочны. Когда мы с моей первой хаской одним злосчастным апрельским вечером проиграли четырёхлетнюю войну с эпилепсией, я рыдал так же, как рыдал главный человеческий персонаж повести, Старшой, когда сохатый затоптал Тагана, его матёрого, опытного кобеля. М.А. Тарковский с огромной любовью и практическим знанием пишет о промысловых собаках, об этих чудесных, преданных и надёжных спутниках, проказливых, но в работе серьёзных. Он пишет о Собачьем. И не отозваться на такое может только совершенно бесчувственный человек.

Также в повести представлен таёжный быт; долгий, изматывающий и опасный промысловый труд. В этом труде рельефно раскрываются черты характера человека. В тайге кто-то идёт на выручку своему товарищу через десятки километров едва проходимого леса и ловушки полыней, а кто-то лелеет планы прихватить чужой участок и натащить "турья" (так герои повести пренебрежительно называют туристов) с дорогими карабинами и импортной оптикой. Кто-то вынужден влезать в долговую кабалу, чтобы выжить на своей земле после неудачного сезона, а кто-то... Кто-то просто хитёр и изворотлив. Тарковский не даёт шанса засомневаться, что хорошо, а что плохо. Автор, как мне показалось, отрицает этот порочнейший принцип - "не мы такие, жизнь такая".

Также повесть заставляет со стыдом и смущением осознать свой неискоренимый инфантилизм. Главный герой-человек мною воспринимался, как зрелый, тёртый мужик, чуть ли не на пороге старости. Уж точно старше меня. И только из косвенных деталей сюжета я понял, что нет, Старшой же как минимум на 5-8 лет моложе меня! Но насколько же он более основательный.

И вновь не могу не восхититься мастерскими иллюстрациями В.А. Горбатова. Они придают изданию неповторимость.

В контексте финала произведения я не решусь с уверенностью утверждать, что же сказало Солнышко. Его слова, как волеизъявление стихий, не могут быть однозначными и являются предметом толкований. Хочется просто надеяться, что любовь и верность никогда не будут поглощены тьмой.

Что за середина мая у меня в книжном аспекте! Сейчас вот пришло время исполнить обещание, публично данное в треде по итогам прошлого года, и прочесть что-нибудь ещё у Михаила Александровича Тарковского. Его роман «Тойота-Креста» стал самой замечательной книгой, прочтённой мною в 2022 году. С такими авторами нельзя частить. Если глотать их произведения одно за другим, то потеряется существенная часть удовольствия, потому что после них необходимо, чтобы впечатления настоялись, а буря эмоций улеглась. Но вот уже и 23-й неумолимо катится к своей удивительно холодной середине, так что времени с «Кресты» прошло достаточно.

Сейчас я выбрал сборник из двух коротких повестей, изданный в Тобольске. Какое замечательное издание! С кожаным переплётом, на плотной мелованной бумаге, да ещё и с автографом! Но подлинным украшением книги являются удивительные акварели с графикой. Художник Вадим Алексеевич Горбатов придал книге дополнительную глубину. Его иллюстрации срастаются с плотью повестей, их хочется рассматривать и в деталях, и в целом. У В.А. Горбатова есть сайт, и каждый может посмотреть, чем именно я так восхищаюсь.

Ну вот, настучал уже больше 1150 знаков — почти половину рекомендованного объёма, а о первой повести, «Не в своей шкуре», даже не начал рассказывать! Она описывает короткий, но кульминационный период жизни младшего из 5 братьев-староверов, проживающих в Енисейской тайге. У нас в Красноярском крае староверских поселений много. На севере в Туруханском районе в довольно трудно досягаемых местах, в посёлках и монастырях живут _другие_ люди. Не такие, как мы. А вот главный герой, как раз-таки похож на нас.

Если его братья нашли стезю в жизни, то протагонист повести Фёдор пытается идти сразу по всем дорогам. Его приманкой является доход, выгода. Он даже у автора повести поинтересовался, сколько платят за рассказики, и не поверил, что так мало… Он и семью свою — жену и сынишку — любит словно по остаточному принципу. Сначала — прибыток, а потом уже любови всякие. Он не плохой, не жулик, не циничный стяжатель, просто многовато внимания уделяет вещному. Особенно для старовера. И нужно было что-то эффективное и, может быть, шокирующее, чтобы Фёдор немного перестроил свой ранжир важного.

Например, внезапное перемещение его души в соболя. Превратившись из охотника в добычу, он прокладывает путь домой, к семье, к кладбищу, на котором покоится его отец. Он приходит к порогу, чтобы попасть на прицел старой, замотанной изолентой ТОЗовки в дрожащих руках ошалевшего при виде соболя сына. Вот вам и шок. Вот и пересмотр мировоззрения. Не думаю, что испорчу удовольствие от возможного прочтения повести, если скажу, что душа Фёдора вернётся из звериного тельца в своё собственное. Но это будет изменившийся человек. Одухотворённый открывшимся знанием о себе и о жизни.

Особое очарование повести придаёт использование сибирской таёжно-промысловой терминологии, а вишенкой на торте являются радиопереговоры охотников на открытой частоте.

Михаил Александрович написал замечательную повесть о Сибири и людях её населяющих. С моей точки зрения, это будущая классика российской литературы первой четверти XXI века.

Эта книга настолько пропитана любовью, что, кажется, сожми пальцами, и она потечёт из-под обложки в ладонь, как вода из губки в ванной.

Михаил Александрович Тарковский написал трёхчастный роман о России, какой я видел её собственными глазами на протяжении долгих лет. Той самой России за Уралом, в которой, как нам недавно сообщил Президент страны, на необозримой, такой огромной, что трудно даже представить территории проживают 12 миллионов человек. У автора, писавшего роман в 2007-11 годах, упоминается число 16 миллионов.

Уникальные детали биографии Тарковского, излишние здесь, позволили ему до самой глубины, до корешка изучить эту землю и людей, живущих на ней. И полюбить навсегда. Описания природы в исполнении Михаила Александровича обладают волшебно-гипнотическим действием, когда природные явления, реки, горы, деревья обретают индивидуальность и голос, и обращаются к самой душе читателя. Особенно здорово то, что при чтении ты сопоставляешь этот вихрь эмоций, переживаний, страхов и надежд с тем, что реально пережил сам. И когда у главного героя захватывает дух при виде с Трассы (именно с большой буквы) на поросшие лиственницами сопки между Биробиджаном и Читой, у меня захватывает дух тоже. Я вспоминаю, как стоял в расстёгнутом пуховике и сланцах на холодном и зыбком январском рассвете, глядя от своего домика на Кутурчинский хребет, и мне казалось, что в мою грудь воткнуты две огромные трубы. В одну из них любовь вливается, а в другую отдаётся. Причём с таким напором, что того и гляди разорвёт на части, если не отвести глаз, не вернуться в тёплый и тёмный дом с остывающей печкой и немного спёртым воздухом помещения, в котором спали люди.

Любовь к Родине всегда имеет щемящий оттенок, потому что ты не только любишь её, но и беспокоишься за неё одновременно как за мать, жену и ребёнка. Тарковский передаёт эту томительную любовь несказанно точно. И, что является оригинальным творческим решением, через «праворукие» автомобили. И в самом деле, с середины 90-х до настоящего времени японские автомобили с правым расположением руля являются одним из непременных символов Сибири и Дальнего Востока. А их перегон из Владивостока или Находки стал национальным мифом со своими чудовищами и героями, их повергающими. Тойота-Креста из названия романа — больше чем машина. А, точнее, совсем не машина. Это друг, женщина, альтер-эго, Полярная звезда, Иггдрасиль. Это почти всё в жизни главного героя. И у Тарковского она наделена голосом тоже. И снова можно сопереживать, опираясь на собственный опыт. У меня был праворульный «Филдер» 2003 года, я проехал на нём без малого сто тысяч, и в нём ломалось только то, что ломал я сам. Да что там говорить, и сейчас одна из моих машин с правым рулём. Маленький, юркий «Паджерик», созданный для «грязевых ванн» лесных дорог, которые в Сибири тянутся и тянутся, не имея начал, и неизвестно куда ведут. Допускаю, что к Богу.

Героем романа является «перегон» и «водила» Женя Барковец. И вокруг него, как вокруг Солнца, вращаются другие персонажи: женщины, братья, друзья, случайные попутчики. Михаил Александрович по-настоящему вдохнул жизнь в каждого из них, превратив в образы так хорошо узнаваемые, что, по-моему, некоторых из них я встречал! Взаимодействия этих персонажей захватывают читателя силой эмоции и напряжением. И снова любовь выступает сюжетным стержнем. И снова она сопровождается чувством саднящим, будто заноза. Причём не в пальце, а в сердце. Почему-то одно из непременных условий любви между мужчиной и женщиной — это время от времени мучить друг друга то тех пор, пока связующая нить либо не намозолится до состояния каната, либо не лопнет. У главного героя канаты вить не получается. Он хороший русский мужик, не ангел и не святой, но по-коренному правильный. Читая «Тойоту-Кресту», я мысленно просил автора: пожалуйста, не угробь своего героя. Можешь сделать его несчастным, можешь убить, но, очень прошу, не сломай его!

Такие книги не рекомендуют. Я всегда говорю, что они найдут тебя сами, когда время придёт. Как это произошло со мною; внешне по чистой случайности, но я в случайности не верю. А если вдруг не находят, то, значит, тебе и не надо.