Мой Демон – близ меня, – повсюду, ночью, днем, Неосязаемый, как воздух, недоступный, Он плавает вокруг, он входит в грудь огнем, Он жаждой мучает, извечной и преступной.
И, заманив меня – так, чтоб не видел Бог, - Усталого, без сил, скучнейшей из дорог В безлюдье страшное, в пустыню Пресыщенья.
Я знаю, кто страдал, тот полон благородства, И даже ада месть величью не страшна, Когда в его венце, в короне первородства, Потомство узнает миры и времена.
Прислал ли ад тебя иль звездные края? Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно; Всегда таинственна, безмолвна власть твоя, И все в тебе - восторг, и все в тебе преступно!
О, ночь! о, живительные сумерки! вы подаете мне сигнал к началу тайного празднества, вы освобождаете от оков томления и тоски. Посреди одинокой равнины или в каменных лабиринтах столицы, при свете звезд или вспышках уличных фонарей, вы — фейерверки в честь богини Свободы.
Возможно, вы спросите меня: «А уверен ли ты, что твоя легенда правдива?» Но что мне за дело до того, какой может оказаться действительность вне меня, если она помогла мне жить и чувствовать, что я существую и кто я есть?
Мне часто казалось, что хорошо бы идти да идти вперёд, не зная куда, и чтобы никто обо мне не тревожился, и всё время видеть новые страны. Мне нигде не бывает хорошо и всегда мнится, что лучше было бы там, где меня нет.