Книга Вторжение онлайн

 
Чудесный твой отец, преступник и герой,
И ужаса людей, и славы был достоин.
 

А. С. Пушкин. Дочери Карагеоргия

Пролог

Вторжение больше не казалось призраком, распластавшим крылья над нашим миром. Это слово приобрело четкость выстроившихся в колонны воинов в черных одеждах, ожидающих приказа ступить на нашу землю. И то, что еще вчера было предчувствием, сегодня стало неизбежностью.

Разве тогда, шесть лет тому назад, я мог догадываться об этом?! Лишь два существа на Лилее не только допускали такую возможность, но и делали все, чтобы наш мир не узнал остроту клинков даймонов и холод Хаоса. Одним из них был мой отец.

Как часто я не понимал его, не осознавал, какую непосильную ношу он взвалил на себя, пытаясь сделать все, чтобы я был счастлив, и… дать нам шанс выстоять в предстоящей бойне. И постиг это в полной мере лишь теперь, когда наступил мой черед дать клятву правителя темных эльфов, когда ответственность за наше будущее легла на мои плечи.

Та встреча с Лерой могла бы показаться случайной. Обычная дорога вдоль ажурной ограды самого обычного парка, и двое, идущие навстречу друг другу. Могла бы, если бы не одно «но»: я был темноэльфийским наследником, а она – неинициированным магом рода Там’Аринов. И хотя догадываться об этом я начал едва ли не с первого дня, но лишь намного позже узнал, насколько далеко смотрел мой отец, когда начал ту игру. Я был слишком молод, слишком избалован вниманием женщин, слишком любил свою свободу, чтобы понять, для чего он исподволь приручал меня к ней, заставлял увидеть за ничем не привлекательной внешностью силу и красоту. И, лишь едва не потеряв ее, я сумел разглядеть то, что он пытался мне показать.

Впрочем, мое будущее было лишь малой частью задуманного им. И я не мог винить его за то, что кроме моей судьбы и будущего расы темных эльфов, он думал еще и о том дне, когда выжить мы сможем, только забыв о прошлых распрях.

Объединить вокруг себя казавшихся непримиримыми врагов смогла она – потомок великого рода магов Равновесия, носитель его сути, моя жена, наша надежда на победу…

В тот путь ее позвала клятва, данная душе чернокожего воина, вселившейся в тело дракона. И хотя я чувствовал, что за этим витает тень чужой интриги, не отпустить ее не мог. Слова «честь» и «долг» не были для нее лишь словами.

Теперь она была заложницей правителя Дарианы – мира, воины которого жаждали схватки. И мне некого было винить за это. Именно я не разгадал чужой план, и Лера, единственная женщина, сумевшая разбудить во мне чувства, о которых я даже не подозревал, оказалась в руках того, кто и сплел всю эту паутину.

И хотя мое сердце точила боль, отчаяния в нем не было. Я знал, как бы тяжело ни было сейчас нам обоим, мы преодолеем все, чтобы снова быть вместе. А пока со мной были наши дети и память о ней.

Как-то я спросил Элильяра, об этом ли он мечтал, когда узнал, кем именно была эта человеческая женщина. И по его взгляду понял – мечтал, но даже сам не верил в то, что у него все получится. Шесть лет, и светлые и темные эльфы, демоны и драконы, оборотни и люди, готовы встать плечом к плечу, чтобы защитить свои дома от нашествия даймонов.

Я знаю, настолько трудно нам будет, но я продолжаю жить надеждой и верить, несмотря ни на что. Потому что я не одинок в своей вере. И отражение ее я вижу во взгляде сына Леры – Александра, человека, сумевшего завоевать уважение правителей нашего мира. И в той уверенности, с которой мой отец, начальник его разведки лорд Саражэль, повелитель Аарон Арх’Онт, уже давно прозванный главным интриганом нашего мира, князь волков-оборотней Аль’Аир готовятся встретить тот день, когда в нашей памяти появится зарубка: «Это было до…»

Глава 1

Ялтар Вилдор

Я опять не мог уснуть. Что было причиной тому? Я уже давно не задавался этим вопросом, принимая как должное неспособность уйти в мир грез. Но… не в этот раз. Этой ночью я точно знал, мысли о ком не давали мне раствориться в леденящем, но таком желанном небытие.

Лера… Принцесса Лера Д’Тар. Маг Равновесия и носитель его сути. Дитя чужих миров, вобравшая в себя кровь нескольких рас. Гордая, но не заносчивая. Мягкая, но не слабая.

А разве я сомневался, что эта девочка сама бросится в расставленную на нее сеть?

Дать жизнь трем детям, суметь завоевать сердце темноэльфийского правителя и его сына, заслужить уважение этого пройдохи Гадриэля и… остаться чистым и наивным ребенком, не желающим понять, что выжить такой цветок может лишь в саду сильного и заботливого садовника.

Даже задумываться не стала. И ни тени сомнения. Ни на одно мгновение. Или…

Пока один, вполне могу позволить себе усмешку: я всегда умел быть убедительным.

Такие люди вызывают у меня двоякое чувство. С одной стороны, желание наступить ногой и давить до тех пор, пока и следа под сапогом не останется. С другой… брезгливость.

Не делает это чести тому, кто называет себя воином.

Но не она.

Или в ее глазах я продолжаю видеть душу той, что когда-то сумела зажечь в моем сердце любовь?

Но все это было в таком далеком прошлом, что воспоминания давно перестали меня ранить. Или все дело в том, что в душе каждого воина живет потребность стать защитником? Увидеть в чьих-то глазах благодарность за спасенную жизнь?

Глупости!

Жаль, что я не могу вычеркнуть из памяти сказанные Каримом слова, чтобы они больше не смели тревожить меня.

Как же давно это было…

– Мой ялтар.

Я медленно обернулся от окна, которое уже неоднократно становилось свидетелем моих бессонных ночей, стирая со своего лица все терзающие меня мысли.

– Вам опять не спится, мой ялтар?

Он размытой тенью скользнул ко мне: искусству быть незаметным я учил Айласа сам и поистине имел все основания гордиться своим учеником.

Поэтому в который раз порадовался, что сделал все, чтобы он не прошел испытание: хороших воинов много, а такого слугу найти практически невозможно. А если учесть, что он ни разу не усомнился в том, кому обязан своей жизнью…

– Как наша гостья? – Мой голос прозвучал равнодушно. Но Айлас служил мне уже более двух тысяч лет и должен был ощутить мой интерес.

– Попросила оставить ее одну.

В его глазах недоумение и горечь. И его подкупили ее незащищенность и бескорыстие, скрытые за стеной такой безграничной воли, что даже я, правитель Дарианы, уже ни один раз готов был преклонить перед ней колено, признавая ее право распорядиться моей жизнью.

– Ты включил систему контроля? – спросил я, словно не замечая, каким взглядом он смотрит на меня.

– Да, мой ялтар. Если что…

– Она не покинет Дариану, – перебил я его, не считая нужным выслушивать вздор. – Второй раз пробить портал я ей уже не помогу.

Я прошел мимо него к столику, где стоял кувшин с пряным травяным настоем, стараясь не обращать внимания на то, как изменилось выражение его лица: теперь на нем было изумление. Впрочем, пока мы одни, он может думать и демонстрировать все, что угодно.

– Вы…

– Не спорю, что она достаточно сильна, чтобы попытаться это сделать, – начал я, посчитав необходимым немного остудить его восторг. – Но кровь даймонов в ней не столь очевидна, чтобы Дариана охотно открыла ей свои границы. Хотя, я готов признать, что, когда она освободила свою силу, словно расправив крылья, я тоже ощутил что-то похожее на благоговение. Настолько мягкой и притягательной была ее магия.

– Вы хотели…

Он спрашивал, а я отвечал. Зная, что если хотя бы малейшее подозрение в его преданности зародится во мне, я без сожаления прерву его существование.

И он тоже не заблуждался на этот счет.

– Избавиться от тех, кто крутился у меня под ногами. Пока здесь были ее спутники и Асия, у нее хватило бы выдержки противостоять мне.

Это было так и… не совсем так. Я не удивлюсь, если ей это удастся и теперь, когда их нет. Но тем напряженнее будет наша схватка. И желаннее победа.

– И ради этого, мой ялтар, вы отдали Лилее свою мать и дочь?!

Будоражащий аромат трав наполнял комнату, пока я наливал темную жидкость в узорчатый бокал, который словно вспыхнул багровым пламенем, когда настой маслянистой пленкой скользнул по его стенкам.

Как бы ни желал я сейчас спрятаться в беспамятстве пьяного угара, дозволить такую роскошь я себе не мог. Лера, пусть и до конца не осознавая этого, была слишком серьезным противником, чтобы расслабиться хотя бы на мгновение. Слишком мужественным. И это почувствовали все, кто был на Большом приеме. Не зря же не нашлось ни одного, кто бы так или иначе нарушил мой приказ не приближаться к этой женщине.

Стая варлахов, хаос их прибери! Не просто почувствовали женщину, способную родить сильного и здорового ребенка, но и ощутили, что получат невообразимое наслаждение от попыток сломить ее волю.

Мне, впрочем, оставалось лишь горько усмехнуться: я от них отличался только тем, что мог рассчитывать на право сильного, на чем и собирался настаивать.

– Асия там будет в большей безопасности. – Словно речь не шла о другом мире, который в ближайшее время познает силу наших клинков, словно не о дочери единственной женщины, о чьем уходе я сожалел. – А варидэ… Я лишил их мир одного из магов Равновесия. На мой взгляд, это того стоило.

Я сделал пару глотков, чувствуя, как настой окутал язык мягкой свежестью, прежде чем скользнуть внутрь, унося все тревоги и заботы. К этим травам меня приучила мать, которая очень хорошо разбиралась в них и любила их.

Ее руки нежно прикасались к каждому стебельку, обласкивали каждый бутон. Она вглядывалась в каждую росинку, угадывая, пришла ли пора, налились ли соками стебли и листва, чтобы в ее умелых руках превратиться в напиток, который взбодрит или утешит, вернет спокойствие или одарит безумством схватки.

До тех пор, пока я не лишил ее такой возможности. Если бы она… Иногда бездействие бывает страшнее неправильного решения.

Если бы она в тот день произнесла всего лишь одно слово, Тася все еще могла бы жить.

– Мой господин…

Опять замялся Айлас, пытаясь осознать, насколько он приблизился к той грани, за которой моя ярость может прервать его жизнь.

– Тебя интересует совет или судьба Леры? – Я мысленно усмехнулся, чувствуя, как гулко бьется его сердце.

Он хорошо знал, к чему может привести его любопытство.

Но этой ночью ему ничто не грозит. И тем интереснее, что он об этом не догадывается.

– И то и другое, мой ялтар.

Он не успел закончить говорить, а я, сумев обмануть его способность замечать мои перемещения, уже стоял рядом, заставив его вытянуться на цыпочках, и с нарочитой брезгливостью держал пальцами за подбородок, вынуждая смотреть мне в глаза. Затягивая в круговорот своей силы и лишая воли.

Он был хорошим слугой, но… он был всего лишь слугой.

– Я назначил дату вторжения и объявлю ее утром совету.

– И наконец-то избавитесь от тех, кто был слишком вам неугоден, – из последних сил удерживаясь на стержне своей личности, пересохшими губами прошептал Айлас.

Да, стойкости ему не занимать. И это можно было бы отнести к его заслугам, если не помнить о тех двух тысячах лет, которые я потратил на то, чтобы сделать из него того, кем он сейчас был.

– Думаю, они тоже не упустят своего шанса избавиться от меня, – с наигранной усталостью проговорил я, опуская руку и позволяя ему вздохнуть свободно. – Это будет занимательная игра. И мне, хоть недолго, но не будет скучно.

– А госпожа Лера? – чуть отдышавшись, продолжил он допрос.

Я ощутил, как напряглось его тело в ожидании моего рывка. И он был прав. В другое время я вполне мог счесть это за наглость. Впрочем, наказывать того, кто даже мой гнев воспринимает как милость, давно не являлось наслаждением.

– Госпожа Лера на этом же совете будет объявлена моей невестой.

Я все-таки позволил себе скользнуть мимо него, впитывая волну готовности мне противостоять, так будоражащую мою кровь, и замер у окна, наблюдая, как далеко на горизонте розовеют снежные вершины гор.

– Но до того, как вы назовете дату вторжения.

Я отметил, что его дыхание даже не сбилось, а реплика совершенно точно предугадывала мои действия.

– У нее и так не будет выбора, но…

– Талтар Яланир может быть против. Вы так и не позволили ему дать этому миру наследника.

И это было еще одним, почему Айлас все еще находился рядом со мной. Он умел видеть, слышать и… делать выводы.

– И не только он. Я могу назвать тебе еще дюжину талтаров, которые будут претендовать на эту женщину. И не только потому, что она им нужна.

– Право сильного, – с ноткой удовольствия в голосе, которую он не счел нужным прятать, тихо произнес он, приблизившись вплотную ко мне. – И ялтар Вилдор отправит в Пустоту тех, у кого хватит смелости открыто бросить ему вызов.

Наши взгляды встретились в отражении окна. И я вновь почувствовал то, что сумел ощутить однажды. Он мог… стать моим соперником. Самым бескомпромиссным и беспощадным. Самым хитрым и непримиримым.

И одному Хаосу известно, кто и кому сейчас бы прислуживал, если бы я не нанес удар, лишивший его права на набиру.

Этот вопрос я задавал себе уже много раз, но… ответа на него не находил.

– Да. Я потребую права сильного и получу его.

Он стоял за моей спиной и не сводил с меня глаз. Внимательных, дерзких, взволнованных. Уверенный, что ни одна его мысль, ни одно движение души не ускользают от моего внимания. Зная, что за каждое из них я могу отправить его в казармы развлекать воинов. А еще лучше, в храм к черным, в качестве тренировочного пособия. И не отпущу нить, которой он привязан ко мне, не давая переступить границу Пустоты в поисках спасения от тех мук, которые ему предстоит пережить. Пока необходимость в нем не заставит меня вернуть его обратно.

Он знал это, но продолжал одновременно и восхищаться мной, и укорять. Вновь возвращая меня к мыслям о женщине, которая одним своим появлением вынудила меня чувствовать себя неуютно.

Впрочем, в качестве разнообразия и это было вполне допустимо.

– Я еще вам нужен, мой ялтар? – спросил он, продолжая буравить меня настойчивым взглядом. Словно это я его звал, а не он сам решил нарушить мое одиночество.

Рыкнуть, что ли?

– Ты побереги себя, когда будешь рассказывать своей госпоже о том, что ей сегодня предстоит, – с насмешкой заметил я.

Проявить свой деспотизм я смогу и на совете, а вот увидеть, как в его глазах мелькнет отчаяние, как преданность мне будет бороться с проснувшимся в его душе желанием ее защитить, как сожмутся его кулаки, не давая выхода той бури, что разрывает его сейчас на части, подталкивая к безумию… мне вряд ли где еще удастся.

– И предупреди Сэнара, что если он начнет вспоминать, к какой ветви принадлежит, я найду способ заставить его об этом пожалеть.

Я не бил наотмашь, я точно знал, какой из ударов будет самым болезненным. Не для тела – для тех принципов, по которым они жили. Каждый по-своему вознося меня и ненавидя, но… не находя в этом противоречия понятиям чести и долга, впитанным с самого детства. Теперь же… я сделал все, чтобы внести смуту в их души.

– Я могу уточнить, мой ялтар, – его голос был безжизненным. Очень близко к тому, чего я добивался, – о каких способах вы говорите? Чтобы у тера не возникло сомнений в серьезности ваших намерений.

А в глазах… Свой выбор он уже сделал. И этот выбор не в мою пользу.

– Право сильного дает для этого много возможностей, – небрежно бросил я за спину, полной предвкушения улыбкой, подталкивая его мысли в нужном направлении.

– Да, мой ялтар, я передам ваше предупреждение теру Сэнару. И… – он сделал паузу, вглядываясь в пустоту глаз моего отражения в окне, – я прошу разрешения покинуть вас.

Ах… какая двусмысленность: произнести то, что еще не осознается.

– А я тебя сюда и не звал, – фыркнул я, с удивлением отметив, что этот разговор вернул мне цельность и сбросил тяжесть непринятых решений с моих плеч.

Теперь я точно знал не только то, чего я хочу, но и то, как именно собираюсь это заполучить.

Олейор Д’Тар

Он стоял напротив и ждал моего решения. Я же продолжал молчать, не в силах сказать хотя бы слово или сдвинуться с места. И не потому, что готов был обвинить друга в произошедшем – я все еще не мог поверить, что вижу его живым.

А время неумолимо неслось вперед, с каждым судорожным ударом сердца все дальше в прошлое отодвигая несбывшиеся надежды и неслучившееся чудо. И нам обоим было больно.

И я видел это в его глазах, а он в моих.

Отец, бросив быстрый взгляд на наши застывшие фигуры, взял на себя не только заботу о прибывших с Дарианы, но и спровадил из парка всех, кроме Сашки. Как бы я ни хотел, чтобы он сейчас ушел вслед за остальными, Элильяр поступил правильно, оставив его здесь. И так мой долг перед ним не давал мне смотреть ему в глаза, не испытывая при этом чувства вины.

И, скорее всего, именно так сейчас чувствовал себя замерший в ожидании моих слов Гадриэль.

– Мой лорд…

Гадриэль всегда отличался чутьем. И хотя на мне не было регалий правителя, в первые минуты суеты он сумел понять самое главное.

Не дай стихии…

А разве можно было ожидать от него чего-нибудь другого!

Он медленно опустился на колено и склонил голову, до последнего не сводя с меня взгляда, в котором больше не было моего друга, а была лишь бескрайняя степь, укрытая серым пеплом с погребальных костров.

И в том, как он это сделал, была готовность принять любое мое решение, но… не было смирения. И я не мог этому не радоваться – чтобы вернуть Леру, мне нужен был Гадриэль. Мне нужен был Сашка. Мне нужны были Валиэль, Риган, Рамон, чтобы питать меня надеждой и поддерживать, когда сомнения начнут подтачивать веру. Как напоминание о том, что однажды мы уже справились, мы сделали то, что казалось практически невозможным.

Я не стал искать слова, чтобы сказать, что я со всей очевидностью осознал, принимая на себя ответственность за эльфов. Что я пережил, когда мгла перехода схлопнулась, не подарив мне самого дорогого для меня существа. Какую сдобренную горечью радость испытал, когда понял, насколько малой оказалась цена за то, что было ими сделано.

Мои шаги были легки и быстры. Теперь, когда мое молчание, скорее всего, уже было истолковано неправильно, я не хотел мучить его душу ни мгновением дольше. Мои ладони плотно сжали его плечи, и, преодолевая сопротивление, я заставил его подняться.

– Я рад, что ты вернулся, – тихо прошептал я, прижимая его к себе.

Разделяя с ним свою тоску и забирая часть его боли.

– Мой лорд… – начал Гадриэль, все еще не принимая мое тепло. Не откликаясь.

Что ж… не знаю, как назвать то чувство, которое он испытывал к Лере, но оно было не менее сильным, чем жившее в моем сердце.

– Если она решила так, значит, по-другому быть не могло. Не лишай ее поступок смысла, не умаляй ее доблести. Она этого не заслужила.

Не знаю, для кого я говорил: для него, Сашки… А может, эти слова были нужны мне так же, как и им?

– Она просила передать тебе…

– Не надо, – резко перебил я его, буквально впиваясь скрюченными пальцами в его спину. – Она скажет сама… когда мы встретимся.

– Она использовала для открытия портала связь со мной. – Голос Александра, раздавшийся из-за спины, был спокойным и уверенным. – Но пробить переход и удерживать его ей помогли. И я даже могу догадаться кто.

От неожиданности я выпустил Гадриэля из своих объятий и резко развернулся к советнику. С удивлением замечая, как вместо напряженного раздумья на его лице появляется удовлетворение. И от этого моя тревога, которую я тщательно скрывал, начала таять, возвращая мне покой и уверенность.

– Только не говори, что к этому приложил свою руку Вилдор. – Судя по тону, которым Гадриэль произнес свою реплику, правителю Дарианы в их следующую встречу придется пожалеть о своем поступке.

– Не думаю, что у нашей жрицы очень много родственников, обладающих такой силой, – с явным ехидством заметил Сашка, как-то странно поглядывая в мою сторону.

Но, что не могло меня не радовать, в его взгляде не было той потерянности, которую я видел в его глазах сразу после своего возвращения в мир живых.

– Это тебе что-то дает?

Вывод напрашивался сам собой, но все, что касалось нашего юного друга, нынче было столь непредсказуемо, что я не стал бы ставить на это свои клинки.

– Я взял его слепок и привязал к нему свою нить. – В его глазах читалось торжество.

– Он не сможет ее обнаружить? – С каким-то благоговением в голосе, едва ли не шепотом проговорил Гадриэль.

И я его очень хорошо понимал: сам еще до конца не мог осознать открывшегося Сашке. Да что говорить про меня, если Тахар поглядывал на моего советника, не скрывая своего любопытства.

– Я для него буду частью нити, которой он связан с мамой. И так будет до тех пор, пока я не встречусь с ним.

– Мне кажется, кое-кому стоит вернуться в мои покои… – еще не до конца понимая, что рождается в моей голове, задумчиво начал я.

Но закончить мне не удалось. У Александра проснулась жажда бурной деятельности, а спорить с ним, когда он пребывал в таком состоянии, было себе дороже. Уже успел убедиться, причем на своей собственной шкуре. Так что, когда он, фыркнув, перечислил тех, о ком я совсем недавно подумал, комментировать его догадливость не стал. Чтобы не нарваться на что-нибудь крайне ехидное.

Несмотря на мое нынешнее положение, он не видел необходимости с ним считаться. Впрочем, если уж он с отцом позволял себе определенные вольности, то что уж говорить обо мне, чьего авторитета в его глазах явно не хватало для того, чтобы обойтись без шуточек.

– Пойдем-ка, мой друг, – вновь обхватил я за плечи Гадриэля, еще раз давая понять, что стиль нашего с ним общения не претерпел никаких изменений, – выпьем по глотку вина, пока Александр будет всех собирать. Ты мне пока коротко обрисуешь все, что произошло.

Я бросил взгляд на Сашку, намекая, чтобы он не слишком торопился – нам с черноволосым лордом не мешало бы пообщаться наедине. Тем более что все то же самое он мог узнать у Ригана и Валиэля.

– Вы там сильно не надирайтесь. Дождитесь хотя бы нас.

Его интонация была слегка фривольной. Но глаза смотрели на меня без этого кажущегося веселья. А в тот момент, когда Гадриэль оглянулся туда, где еще недавно темнел контур портала, Сашка, показав на лорда взглядом, качнул головой, словно прося позаботиться. И в этом было столько мужества, столько внутренней стойкости, что я в душе содрогнулся.

Не знаю, о чем думал отец, когда затевал свою игру, но, мне кажется, он даже не мог предположить, насколько сильными окажутся эти двое: моя жена и ее сын.

– Спасибо, что напомнил, – начал я, так же взглядом показывая, что все понял. – Мой первый указ будет касаться именно тебя. Ты и все, что крепче родниковой воды, отныне несовместимы. Я, конечно, вполне ценю твои раскрывшиеся способности, но предпочитаю, проснувшись утром, быть уверенным, что все еще нахожусь на земле темных эльфов.

Я ни на мгновение и не допускал, что мои слова окажутся последними в этом диалоге.

– Я бы на месте темноэльфийского народа задумался. – В отличие от Гадриэля, я уже догадывался, что выскажет Сашка, и поэтому ткнул того в бок, предлагая внимательно прислушаться к тому, что он услышит. – Элильяр был занудой, но ты…

Да… стоило признать, что мы друг друга стоили. И проказница-судьба сделала нам самый ценный подарок: не только свела нас вместе, но и дала познать настоящую дружбу. И я верил, что очередное испытание сделает нас лишь сильнее.

– Он очень изменился. – Голос друга все еще был безжизненным, но в нем уже слышалась надежда.

И значит, наши с Сашкой усилия не пропали даром.

– Ты себе еще не представляешь насколько, – кивнув в сторону дворца, где в свете магических светильников виднелась спина быстро удаляющегося княжича, уверил его я. – Пойдем, сначала я расскажу, чем мы развлекались в ваше отсутствие. А уж потом…

Я не стал договаривать: все было понятно и без слов. Мы не имеем права предаваться отчаянию и унынию. Мы не можем позволить чувствам завладеть разумом. Мы просто обязаны действовать.

– Лайсе здесь, во дворце? – с понятной мне осторожностью спросил Гадриэль, опасаясь причинить мне боль.

– Нет, она осталась у князя. – Я сделал вид, что не заметил, как он пытается меня щадить. – Ирэн решила взять ее под свою опеку до твоего возвращения.

– Непривычно осознавать, что ты правитель, – с легкой насмешкой, в которой уже почти не было следов горечи, заметил Гадриэль. – Несмотря на то что этого и следовало ожидать.

Это он весьма точно подметил: непривычно. Сначала я этого ждал, потом всячески избегал. Но не нам спорить с судьбой. И остается лишь с честью и выдержкой, верностью и доблестью пройти по этому пути.

– Саражэль уже просил меня назначить ему преемника. Нисколько не сомневаясь, кто им будет, – с теми же эмоциями, что и он, ответил я.

– Он всегда был верен Элильяру. Так что его решение последовать за ним вполне понятно.

От его заявления я вынужден был остановиться. Впрочем, сделав Гадриэля начальником личной разведки, я руководствовался отнюдь не его прекрасными глазами. И то, что он просчитал действия и отца, и Саражэля, не удивляло. Просто я был рад, что произошедшее не сказалось на его способности быстро и четко анализировать ситуацию.

– Значит, и со вторым указом проблем у меня не будет, – с немного грустной улыбкой ответил я на его понимающий взгляд. Давая ему возможность вернуться к тому вопросу, который, как я заметил, его очень заинтересовал.

– Так что там с Сашкой? Я не замечал за ним особого буйства. – Подыграл мне Гадриэль.

– До некоторых пор никто не замечал, – проворчал я. – Он взял себе в ученики коммандера мобильной группы, которая готовила у нас переворот. Чем-то тот ему показался симпатичен, пока они мило беседовали, выясняя, кому из них придется опустить оружие. Потом оказалось, что предок нашего с тобой друга является родственником коммандера – этот факт сблизил их еще больше. Так что, когда выдержка изменила Сашке, он нашел самый лучший способ привести себя в порядок. Про результат той попойки рассказывать не буду – сам все утром увидишь, а то еще не поверишь.

– Ты мог себе представить… – задумчиво начал Гадриэль.

Но быстро осекся, опять подумав о том, что его фраза могла напомнить мне о жене. Пришлось снова делать вид, что я не заметил его смущения.

– Не мог. Он был тогда таким наивно-восторженным. Но в нем всегда был стержень, так же как и в Лере.

Я впервые в присутствии друга произнес ее имя. Спокойно, без внутреннего надрыва, без рвущейся из груди тоски. Не потому, что их не было, не потому, что теперь была моя очередь щадить чувства Гадриэля, не потому, что смирился.

Я просто знал, что наступит день, и все изменится. И ее руки коснутся моего лица, и ее губы потребуют моего поцелуя, и ее глаза… ее глаза будут говорить вместе с ее сердцем.

И я был готов сделать все, чтобы это случилось как можно скорее.

– Ее способности меняются так же, как и у Сашки. И если сначала в ней проснулась драконья кровь, то теперь уже Дариана откликается на ее присутствие, – счел нужным перевести разговор в иное русло Гадриэль.

– И остается понять, почему это происходит именно сейчас. Александр уже высказывал мнение о том, что есть тот, кто незримо всем этим управляет.

Как ни странно, но мой друг, услышав эту гипотезу, не выглядел удивленным.

– Его предок жив. Это подтвердил талтар Маргилу – отец Ярангира и, насколько я сумел уже разобраться в этих хитросплетениях родственных связей, дед того коммандера, который ходит у нашего княжича в учениках.

Не знаю почему, но именно эта фраза, сказанная лордом, расставила все по своим местам, прояснив идею плана, задуманного тысячи лет тому назад и воплощающегося в жизнь именно сейчас.

Я посмотрел на Гадриэля с улыбкой, которая даже мне самому показалась странной, и вновь зашагал в сторону своих покоев. Зная, что мой друг идет следом, прислушивается к моему тихому голосу и делает свои выводы.

Чувствуя, как охрана, скрытая последними Сашкиными игрушками, неслышно и невидимо окружает нас плотным коконом.

Слыша, как в тишине спящих дворцовых коридоров раздаются имена, словно драгоценные бусины нанизываясь на цепочку событий.

И удивляясь, как эти звуки сливаются в звенящую струну заклинания, на конце которого… У которого все еще не было окончания, чтобы поставить точку в истории, начавшейся тысячи лет тому назад.