Книга Пепел Марнейи онлайн - страница 10

14

Кандидат биологических наук Тамара Крецу впервые увидела этот лес, когда он был еще маленький – не выше человеческого роста. Но деревья поднимались к небу со скоростью необыкновенной. Прирост, который обычное дерево дает за год, они давали за день. А некоторые вообще росли, как молодой бамбук – до метра в сутки.

Открытие Тамары прекрасно объясняло эту странность. Деревья в белом поле не полагаются на медленный фотосинтез, а получают питательные вещества в готовом виде из почвы – вернее, из белого пуха. Каждая пушинка состоит из биополимеров, сходных с целлюлозой и крахмалом, а ядро пушинки – это группа клеток, похожих на растительные. Так что возможно, растущее дерево получает из белого пуха сразу готовые клетки.

В некоторых местах, однако, деревья не спешили расти и среди леса возникали поляны и целые луга, покрытые свежей травой и цветами, и на этих полянах биологи начали свои опыты.

Они хотели проверить, будут ли культурные растения из семян и саженцев расти так же быстро, как деревья и травы из пушинок-генопереносчиков.

Дело в том, что в Москве было слишком мало семян, чтобы обеспечить за один прием такой урожай, который позволит прокормить город. Коллекционный семенной материал в научных учреждениях, зерно на мукомольных комбинатах и картошка на овощебазах.

Но это зерно и эту картошку нельзя целиком использовать на семена – иначе город нечем будет кормить прямо сейчас.

Всю дивизию внутренних войск, которая когда-то носила имя Дзержинского, засадили вырезать картофельные глазки, но это был паллиатив. Большого урожая из глазков не получишь, и даже если на их заготовку мобилизовать дополнительно штатских – все равно ничего не выйдет. Урожай придется получать в два приема. Сначала вырастить семенной фонд, а потом уже из него – полноценный урожай.

Хорошо, если ученые не врут, и зимы действительно не будет. Они так говорят, потому что определили широту нового местонахождения Москвы, и она оказалась тропической. Но мало ли что там болтают очкарики. В Москве всегда за летом наступала зима, и если ученые ошиблись – то городу амба. Семенной фонд за три-четыре месяца вырастить можно, но главный урожай не получить до следующего лета.

Но если пшеница и картошка будут расти в белом поле так же быстро, как деревья и дикие травы, то проблема решается сама собой. Семенной фонд будет получен в течение недели, и главный урожай тоже не заставит себя ждать.

Понятно, что все очень радовались, когда пшеница стала выползать из земли со сверхзвуковой по меркам растительного мира скоростью. Тамара Крецу, ярко выраженная сангвиничка, веселилась больше всех, но ее учитель, старый профессор, которому известно все про размножение людей в неволе, омрачил праздник резонным замечанием:

– Рано радоваться. Тамара Евгеньевна, вы ведь сами сделали вывод, что быстрый рост достигается за счет питательных веществ белого пуха. А слой пуха довольно тонок. Деревья съедят его очень быстро, но даже и там, где деревьев нет, аномально скороспелым будет только самый первый урожай. А с каждым следующим посевом скорость роста станет убывать. И еще заметьте – разные экземпляры растут с неодинаковой скоростью. И медленных больше, чем быстрых.

Однако рекомендацию – производить посевы прежде всего на новых землях – он все-таки подписал. Ведь первый урожай даже при самых неблагоприятных условиях здесь можно-таки получить быстрее, чем обычно. А это уже кое-что.

А над лугами и полянами уже вились стрекозы, жужжали пчелы и шмели, какие-то птички щебетали в кустах, а по ночам в отдалении заливался соловей, и однажды утром на реку, которая была совсем рядом, опустились утки. Животные активно осваивали свободную землю, и люди собирались делать то же самое.

15

Девушка Даша, которая честно предупредила своего нового друга Саню Караваева, что она не подарок, загорала на крыше фуры, одетая только в солнцезащитные очки.

Ее выдающийся бюст притягивал к себе солнечные лучи и взгляды обитателей верхних этажей окрестных домов. Впрочем, дома были далеко, и чтобы разглядеть подробности, их жителям требовался бинокль.

Фура торчала на территории оптовой базы где-то на окраине города – в том самом месте, где ее задержал СОБР. Поняв, что ни во Владимир, ни в Польшу уехать не удастся, а наличные деньги при таких ценах на предметы первой необходимости очень быстро кончатся, Саня подрядился на внутригородские перевозки и только от собровцев узнал, что его наняла мафия – нелегально вывозить продукты куда-то в тайные хранилища.

Конечно, Караваев догадывался, что дело нечисто. Когда машину разгружают в пятнадцати разных местах, в каких-то дворах и подворотнях, забирают где по десять коробок, где по сто – это повод для серьезных подозрений. Но Караваеву надо было что-то кушать и кормить подругу, а другой работы на горизонте не маячило.

Саню, наверное, задержали бы на тридцать суток, а может, и посадили бы: сокрытие продовольствия в условиях чрезвычайного положения – дело нешуточное. Но следственные изоляторы Москвы и даже камеры райотделов и без того были переполнены. В первые дни чрезвычайщины народ гребли направо и налево – и забили все казенные дома мелкой сошкой, от уличных торговцев, которые не могли объяснить происхождение товара, до тех же шоферов, которых брали с поличным на перевозках продовольствия.

Иногда под гребенку попадали даже водилы с нормальными путевыми листами, которые везли легальный груз с базы в магазин – неужто загнанные менты, которые работают круглые сутки без выходных, станут разбираться, у кого настоящие документы, а у кого фальшивые.

А вот настоящие бандиты под гребенку попадали редко. Если кто и оказывался в камере – его через несколько часов отпускали за взятку. Причем не обязательно за деньги – коробка тушенки или ящик водки ценились гораздо дороже. Милиция – она ведь тоже кушать хочет.

Но Сане Караваеву повезло. Одновременно с ним взяли кучу народу – руководство базы, охранников и бандитов (которых трудно было отличить друг от друга), а заодно и государственного контролера, которого мафия успела прикормить за считанные дни.

Прикатило большое начальство, которое рассудило, что под арест надо взять все-таки бандитов, а шоферов и грузчиков можно оставить на свободе под подписку о невыезде.

В отношении Сани Караваева подписку оформили просто – слили из баков всю солярку и отняли документы, в том числе права и оба паспорта – внутренний и заграничный.

Даже если достать горючее – что само по себе фантастическая задача – ехать куда-либо без прав было по нынешнему времени сущим безумием. Половина всей милиции в городе и часть дивизии Дзержинского, свободная от вырезания картофельных глазков, занималась проверками на дорогах, и любого водителя в каждой поездке останавливали по нескольку раз, дотошно выясняя, куда он едет, что везет и где взял топливо.

Продавать горючее частным лицам по указу о чрезвычайном положении было строжайше запрещено. Только по спецталонам для предприятий, организаций и учреждений, список которых утверждается правительством. Но топливо, разумеется, утекало на черный рынок. «Новые русские» обеих формаций – бандиты и бизнесмены – по-прежнему разъезжали на своих крутых тачках, привычно откупаясь от не в меру любопытных стражей порядка. А министерство топлива и энергетики уже сообщало наверх, что наличные запасы горючего расходуются значительно быстрее, чем ожидалось, и надо срочно принимать дополнительные меры по прекращению утечки.

Но Саня Караваев находился теперь в стороне от этого процесса. У него не было ни горючего, ни денег, чтобы купить его на черном рынке. А на оптовой базе хозяйничала оперативно-следственная бригада и вместо охранников дежурили собровцы, от которых далеко не убежишь. И Саня с подругой оставалось только загорать на крыше (он в плавках – она без) или любить друг друга в просторной пустой фуре, игнорируя жару ради приятных ощущений.

Во всем этом времяпровождении был только один неприятный момент. Деньги у Сани все-таки кончились, а еду, которой с ним расплачивались бандиты, собровцы конфисковали вместе с грузом.

Дальнобойщику грозили серьезные проблемы – ему не хотели даже выдавать карточки, потому что он не прописан в Москве и нигде не работает. Частично проблему решила Даша, сходив на ночь к ментам. А потом еще и еще. Саня не возражал, пока менты, обнаглев, не захотели забрать ее себе совсем.

Этому Саня воспротивился не от особой любви к Дарье, а из чисто житейских соображений. Если она от него уйдет, то кто его будет кормить?

Даша тоже не хотела уходить. Групповуха каждую ночь ее категорически не прельщала. Но у оперов был свой козырь – они пригрозили, что посадят Караваева за сутенерство.

Спасло его только то, что следственную бригаду вдруг сняли с объекта, а вместо собровцев пришли солдаты. Базу решили превратить в государственный продсклад и пункт формирования сменных бригад для государственного аграрного предприятия номер 13.

Дашу опера хотели утащить с собой, но эту попытку пресек следователь прокуратуры, пожилой человек и примерный семьянин, которому вся эта история не нравилась настолько, что он подал прокурору рапорт о неприглядном поведении сотрудников милиции.

А Караваеву посоветовал:

– Здесь будет формироваться бригада на сельхозработы. Советую устроиться туда – думаю, вас возьмут вместе с машиной.

И вернул Сане все его документы. Дело все равно фактически рассыпалось. Хотя следователь пытался вести его честно, бандиты купили кого-то повыше.

А в сельхозбригаду Караваева действительно взяли вместе с машиной и с девчонкой.

Директор ГАП-13 Балуев высказался, правда, в том духе, что гонять такую неэкономичную машину с текущими грузами будет накладно, но кто-то надоумил его, что в просторной фуре можно скрываться от дождя или хранить инвентарь. Палаток и времянок не хватало, и Балуев решил, что фура ему пригодится.

А еще он положил глаз на Дарью. Она вообще притягивала мужиков, как магнит, хоть и была некрасива лицом. Может, тут играл роль ее потрясающий бюст, а может, манера демонстрировать этот бюст окружающим по поводу и без – но только мало кто мог устоять перед ее чарами.

Правда, Даша сразу сказала Балуеву, скосив глаза на здоровенное золотое кольцо на толстом пальце:

– Я с семейными не сплю.

– А это мы посмотрим, – ответил Балуев и улыбнулся очень нехорошо.

Он вообще произвел и на Сашу, и на Дашу крайне неприятное впечатление. Но у них не было выхода. И Саша был даже рад, что Даша понравилась директору – а то он, пожалуй, черта с два взял бы их обоих к себе.

А загорать голышом в ожидании отъезда на новое место Даша все равно не перестала. Даже после того, как увидела Балуева на крыше склада с биноклем в руках.

– Извращенец, – фыркнула она, перевернувшись со спины на живот.

А ночью в кабине наедине с Саней Дарья устроила такое шоу, что вся база не спала до трех часов ночи, слушая ее стоны и вопли и завидуя счастливому дальнобойщику, который умудрился где-то отхватить себе такую темпераментную и любвеобильную телку.