Москва 1937

#БК_2024 (3. Книга, в названии которой есть год.)

«Значительное явление всегда пленяет нас; познав его достоинства, мы оставляем без внимания то, что кажется нам в нем сомнительным»

Эту цитату Гете писатель приводит в конце своей книги, видимо прекрасно осознавая, что его панегирик Сталину вызовет у многих читателей на Западе сомнения в его адекватности. Рационализация – отличный прием, когда нужно закрыть глаза на многие неприятные факты. И данная книга отличная иллюстрация того, что даже умные люди подвержены когнитивным искажениям и поддаются массовой пропаганде, попадая в среду, где она является нормой жизни. Особенно это заметно на примере процесса троцкистов. Фейтвангер пишет, что первый он изучал, будучи в Европе, и у него было много сомнений по поводу законности обвинений и необъяснимого поведения обвиняемых. Но попав на второй процесс в Москве, у него уже нет никаких сомнений! Теперь, на многие годы вперед в будущем, мы можем лишь поражаться, как можно было не замечать очевидного, как можно было не только верить, но и оправдывать политические репрессии, позиционируя себя всю жизнь как демократический писатель, борясь с фашизмом и дискриминацией на страницах своих книг? Невольно я вспоминала книгу Эффект Люцифера. Почему хорошие люди превращаются в злодеев - там подробно разбираются подобные метаморфозы психики и поведения людей. Чтобы не поддаться пропаганде, нужно либо быть очень сильной духовно личностью, либо быть заранее настроенным против, как Андрэ Жид, с книгой которого «Возвращение из СССР» в основном и полимизирует Фейтвагнер.
К сожалению, писатель слишком увлекся политикой и тем, чтобы оправдать свои взгляды на происходящее, и очень мало уделил внимания, чтобы описать собственно Москву и москвичей того времени. Те крупицы, что все же попали в поле его зрения, очень интересны.

«Влияние книг. Я уже упоминал о том, что советские читатели проявляют к книге более глубокий интерес, чем читатели других стран, и о том, что персонажи книг живут для них реальной жизнью. Герои прочитанного романа становятся в Советском Союзе такими же живыми существами, как какое-нибудь лицо, участвующее в общественной жизни. Если писатель привлек к себе внимание советских граждан, то он пользуется у них такой же популярностью, какой в других странах пользуются только кинозвезды или боксеры, и люди открываются ему, как верующие католики своему духовному отцу.
Наследство. Научные книги также находят там отклик. Новое издание сочинений Канта, выпущенное тиражом в 100 000 экземпляров, было немедленно расхватано. Тезисы умерших философов вызывают вокруг себя такие же дебаты, как какая-нибудь актуальная хозяйственная проблема, имеющая жизненное значение для каждого человека, а об исторической личности спорят так горячо, как будто вопрос касается качеств работающего ныне народного комиссара.
Советские граждане равнодушны ко всему, что не имеет отношения к их действительности, но, найдя однажды, что такая-то вещь имеет какое-то отношение к их действительности, они заставляют ее жить чрезвычайно интенсивной жизнью, и понятие "наследство", которое они очень охотно употребляют, приобретает у них какой-то в высшей степени осязательный характер.»

Интересны также его заметки о кино, театре и литературе. О том, что люди парадоксально счастливы, не смотря на многие бытовые проблемы и дефицит, и фанатично верят в светлое будущее. О том, как сильно они переживают о страдающих жителях загнивающего Запада, задыхающихся в затхлом воздухе мнимой демократии:) Еще больше поразило меня сходство в описании повадок Сталина и современного нам влиятельного политического лидера.

«Он говорит громко и отчетливо, и каждый понимает его слова, каждый радуется им, и его слова создают чувство близости между народом, который их слушает, и человеком, который их произносит.» - Тут, конечно, скорее желание производить подобный эффект близости с народом. Интересно - сознательная ли это политическая стратегия или действительно идет из свойств характера?
«О частной жизни Сталина, его семье, привычках почти ничего не известно. Он не позволяет публично праздновать свой день рождения.»
«Он чрезвычайно прямолинеен, почти до невежливости, и не возражает против так же прямолинейности своего собеседника»
«На портретах Сталин производит впечатление высокого, широкоплечего, представительного человека. В жизни он скорее небольшого роста, худощав, в просторной комнате Кремля, где я с ним встретился, он был как-то незаметен.»
«Сталин говорит неприкрашенно и умеет даже сложные мысли выражать просто. Порой он говорит слишком просто, как человек, который привык так формулировать свои мысли, чтобы они были понятны от Москвы до Владивостока. Возможно, он не обладает остроумием, но ему несомненно свойственен юмор; Иногда его юмор становится опасным. Он посмеивается время от времени глуховатым, лукавым смешком. Он чувствует себя весьма свободно во многих областях и цитирует, по памяти, не подготовившись, имена, даты, факты всегда точно.»

Итог – всегда любопытно изучать подобные свидетельства, пусть и максимально предвзятые, потому что это живые голоса из прошлого. Читая сухие страницы учебника, сложно понять психологию людей того времени, мотивы их поведения, их выбор. Конечно, желательно читать эту книгу после уже упоминавшейся «Возвращение из СССР» Андрэ Жида, которую мне еще только предстоит изучить.