Книга Лицо страха онлайн - страница 3

Глава 3

Хуркос, прошагав по узкому коридору, вошел в головной отсек.

– Ровным счетом ничего! – недоумевающе произнес он.

За шесть часов поисков они успели перевернуть все вверх дном и заглянуть во все углы. Никаких зацепок. Правда, за это время Сэм заполнил некоторые пробелы в своем образовании: Хуркос поведал ему историю +++++. Это началось более тысячи лет назад, когда человек решил произвести на свет других людей с помощью контейнеров на полугидропонической основе – искусственных утроб, которые из донорской спермы и яйцеклеток формировали младенцев. Но после многочисленных попыток ничего стоящего не получилось. Эксперимент ставил целью появление людей с особыми психическими способностями, которых можно было бы использовать как военное оружие. Иногда казалось, что цель очень близка, но истинного успеха достичь так и не удалось. Когда наконец ученые поставили крест на этом проекте, на руках у них оказалось пять сотен детей-мутантов. Но к тому времени люди наконец сложили оружие и протянули друг другу руку дружбы. Большинство из них видели в искусственных утробах отвратительное детище гонки вооружений, а на детей +++++ взирали с жалостью и стыдом. И когда правительство намекнуло, что всех +++++ следует тихо и безболезненно усыпить, это вызвало бурную реакцию общественного протеста. Хотя людьми их и не считали, большинство населения содрогнулось при мысли о хладнокровном массовом убийстве лишь через несколько месяцев после установления Вечного Мира. +++++ остались жить, через пятнадцать лет закон предоставил им равные права со всеми прочими гражданами Империи. Еще век спустя они обрели их в действительности. Они заключали браки и производили себе подобных, а порой их дети были абсолютно нормальными людьми. На сегодняшний день +++++ было четырнадцать миллионов – всего одна восьмая процента населения галактики, но они жили, дышали и были счастливы. И Хуркос был одним из них.

Четырнадцать миллионов.

А Сэм даже не мог припомнить, чтобы раньше где-нибудь о них слышал.

– Еда почти готова, – сказал он.. И тут же горевший над нишей в стене огонек погас и из нее выскользнул поднос.

– Пахнет неплохо.

– Голод – лучший повар, – произнес Сэм, располагаясь с подносом прямо на полу.

– Как это все чертовски подозрительно, – проговорил Хуркос, набив полный рот синтемяса. – Ну хоть на чем-то должен быть торговый знак, хоть одно название фирмы должно же быть где-то написано. – Он помолчал немного, задумчиво пережевывая пищу, и вдруг воскликнул:

– Еда!

Хуркос так резко вскочил, что чуть не опрокинул на себя обед, причем совершенно напрасно. Сэм жестом усадил +++++ обратно.

– Я уже смотрел. Контейнеры под синтезатором, в которых находятся запасы продовольствия, немаркированы.

Хуркос, нахмурившись, снова сел.

– Раз так, давай подытожим, что нам известно. Во-первых, лага нет. Во-вторых, нигде на корабле нет ни торговой марки, ни штампа изготовителя, ни номера партии. В-третьих, ты не помнишь, что было с тобой вплоть до сегодняшнего утра. В-четвертых, хотя память и подводит тебя в отношении твоего собственного прошлого, ты тем не менее знаешь об основных моментах в истории Империи, в истории человечества. Правда, в твоей памяти есть кое-какие пробелы. Про искусственные утробы, например, и про нас, +++++.

– Согласен, – кивнул Сэм, отставляя еду и вытирая рот.

– В чем дело? Ты почти ничего не съел.

Сэм поморщился и неопределенно махнул рукой.

– Не пойму, что со мной. Боюсь я есть. Хуркос опустил глаза, поглядел на свой поднос и, на мгновение перестав жевать, переспросил:

– Боишься?

– Я смутно боюсь.., непонятно чего.., потому что...

– Продолжай!

– Потому что ее готовили машины. Еда ненатуральная.

Хуркюс сглотнул.

– Вот тебе и в-пятых. Ты боишься машин. Мне это уже приходило в голову – судя по твоей реакции при виде роботов-хирургов.

– Но я же умру с голоду!

– Сомневаюсь. Для поддержания сил ты съел достаточно. Просто не будешь толстеть.

Сэм собрался что-то сказать, но в тот самый момент, когда слова были готовы сорваться у него с языка, он почувствовал, как голова у него разрывается от грохота, потрясшего каждый миллиметр его тела и души. Он раскрыл рот, пытаясь закричать. В голову ему ударила пенящаяся, шипящая, сумасшедшая лавина хаотичного шума. Он смутно понимал, что Хуркос продолжает с ним разговаривать, но ничего не слышал.

Все, что было вокруг, даже сам корабль, сделалось далеким и нереальным. В голове у него продолжала грохотать безумная какофония звуков. Он совершенно перестал осознавать, что происходит, для него существовал только этот рокочущий диссонансом гул. Он поднялся с пола, нашел кресло и пристегнул ремни.

Рядом с ним стоял Хуркос и, по-видимому, что-то ему кричал. Но Сэм ничего не слышал.

Ничего, кроме грохота, сотрясавшего все его существо.

Он увидел, что +++++ на бегу заворачивается в матрас из флексопласта, который они сняли с хирургического стола. Сэм решил, что, поскольку второго кресла пилота нет, матрас, если в него, как в защитную оболочку, полностью завернуть +++++, послужит ему превосходной заменой.

Сэм нажал на рычаги ручного управления, придавив их к полу... Корабль рванулся в гиперпространство.

Из матраса раздавались крики Хуркоса.

Корабль взвыл.

Сэм откинулся на спинку кресла. Корабль с невероятной быстротой вошел в гиперпространство. И с чем-то столкнулся...

Глава 4

Как только Сэм вывел корабль из гиперпространства в Свободный Космос, грохот в его голове затих. Он снова владел своим телом.

Корабль дрожал и раскачивался после столкновения. Хуркос, завернутый в флексопластовый матрас, катался по полу, словно мячик отскакивая от стен.

Сэм вдруг припомнил, что они обо что-то ударились, и выглянул в иллюминатор, за которым чернело пустое пространство Свободного Космоса. Спереди и чуть слева, так близко, что почти можно было до него дотронуться, висел другой корабль. Наверное, всего лишь в миле от них. Они чуть было не столкнулись корпусами! Сэм включил внешнюю радиосвязь и попытался наладить контакт с другим судном, но ответа не получил.

– Какого черта ты это сделал! – крикнул Хуркос, который освободился наконец от флексопласта и, пошатываясь, поднялся на ноги.

Сэм расстегнул ремень и тоже встал. Он чувствовал, что его сейчас вырвет, но подавил позыв.

– Я не знаю! Я просто потерял контроль над собой и ничего не соображал. Кто-то приказал мне взять курс на столицу.

– На Надежду?

– Да. Он приказал мне взять курс на Надежду через гиперпространство. Спорить было невозможно.

Хуркос потер руку, на которой красовался синяк, потому что он не успел вовремя завернуть ее во флексопласт.

– Ты узнал этот голос?

– Это был не совсем голос. Он больше был похож на.., ну...

Внезапно раздался громкий стук.

Они кинулись туда, откуда слышался звук, и увидели у иллюминатора фигуру в скафандре, колотившую кулаком по стеклу. Находившийся снаружи человек был огромен – ростом никак не меньше шести футов шести дюймов и весом не меньше ста шестидесяти фунтов.

– Откройте и впустите меня! – орал он. Внешний звук на скафандре был включен на полную мощность. – Пустите, а то я разнесу вашу посудину на кусочки.

Мощное телосложение и написанный на лице праведный гнев не оставляли сомнений, что он и в самом деле в состоянии осуществить эту угрозу.

– Он, должно быть, с того корабля, – сказал Хуркос, открывая наружные двери Мусорщика, которые служили герметической шлюзовой камерой.

Фигура передвинулась от экрана ко входу. Они напряженно ждали, пока камера закрылась, давление в ней сравнялось с давлением внутри корабля, и затем отворилась дверь в полу.

Если незнакомец при взгляде через иллюминатор выглядел впечатляюще, то, появившись в рубке, где голова его находилась в опасной близости от потолка, он имел прямо-таки устрашающий вид. Он снял гермошлем, и на Хуркоса с Сэмом выплеснулись потоки изощренной брани. Глаза великана словно капельки раскаленной плазмы выделялись на пылавшем яростью лице. Его светлые волосы пребывали в жутком беспорядке – всклокочены и перепутаны так, что их, видимо, расчесать уже было невозможно.

– Кто вы, черт возьми, такие – идиоты, что ли? Идиотов же больше нет в нашей цивилизации. Вам что – не говорили? Вы же единственные в своем роде, и надо же – я встретился с вами в этой пустоте, в которой – по всем правилам и законам – мы и вообразить бы не могли о существовании друг друга!

– Я полагаю, что вы сердитесь из-за столкновения, – начал Сэм, – и...

У великана челюсть отвисла чуть ли не до колен, но потом приняла более-менее подобающее положение на уровне подбородка.

– Ты полагаешь, что я сержусь из-за столкновения! Ты полагаешь! – Он повернулся к Хуркосу. – Он полагает, что я сержусь из-за столкновения, – повторил гигант, как будто никто никогда не изрекал ничего глупее этой ереси и, чтобы поверить своим ушам, ему нужно было ее несколько раз повторить.

– Я... – снова начал Сэм.

– Разумеется, я сержусь! Да я просто вне себя от ярости, вот что! Ты полез в открытый космос, не проверив, есть ли в зоне опасности другой корабль. Твое поле сомкнулось с моим, и нас вытащило в Свободный Космос. А что бы случилось, если б столкнулись корабли, а не поля?

– Это маловероятно, – возразил Хуркос. – В конце концов, диаметр поля – пять миль, а корабли же значительно меньше в размерах. Вероятность столкновения наших кораблей в такой обширной галактике...

– Смотрите-ка – идиот рассуждает логически! – вскричал незнакомец громоподобным голосом. – Настоящий живой идиот лопочет наукообразный вздор с таким важным видом, как будто сам в нем что-то понимает! Удивительно. – Он театральным жестом хлопнул себя рукой по лбу, чтобы изобразить глубину своего удивления.

– Если вы хоть минуту послушаете... – Сэм вздохнул, увидев, что не успел он произнести и двух слов, как незнакомец уже раскрыл рот для следующего комментария.

– Послушать? Я – весь во внимании. Готов выслушать ваши объяснения. Может, в ваших безмозглых головах отыщется какая-нибудь причина вашему слабоумному поведению и...

– Погодите минутку! – радостно вскричал Хуркос. – Я вас знаю!

Незнакомец замолчал на полуслове.

– Микос. Вы Микос, поэт. Гноссос Микос! Гнев смыло с его лица широкой улыбкой, а щеки, мгновение назад багровые от гнева, зарделись смущенным румянцем. Рука, сжатая в огромный кулак, которым великан воинственно размахивал на протяжении всего монолога, опустилась и разжалась в ладонь – ладонь, неловко протянутую Хуркосу в знак примирения.

– А я не имею удовольствия, – вежливо произнес поэт.

Хуркос, взяв руку, энергично потряс ее. На какое-то мгновение Сэм почувствовал, что сейчас упадет в обморок. Единственное, что до сих пор держало его на ногах, был страх перед этим гигантом. Этот страх, как током, пронзал его дрожавшие ноги и выпрямлял его своей силой. Теперь, когда страх исчез, ему хотелось только подогнуть ноги и упасть лицом вниз. Ценой неимоверного усилия он все же остался стоять.

– Мое имя Хуркос. Оно же и фамилия. Я сам никто, но я читал ваши стихи. Они мне очень нравятся. Особенно “Первобытные дикари”.

– Это стихотворение, однако, довольно вызывающее, – просияв, сказал Гноссос.

Кровь размажь по гневному лицу;

Подними ружье, топор и палицу...

Хуркос докончил четверостишие:

Крикни так, чтоб кровь застыла в жилах,

Убивать – вот все, что в твоих силах.

Улыбка на лице поэта сделалась еще шире.

– Мир весь – только сцена для разбоя... – начал Хуркос следующую строфу.

– Х-м-м! – как можно ненавязчивее кашлянул Сэм.

– А! Господин Микос, это...

– Гноссос, – перебил поэт. – И обращайтесь ко мне на “ты”.

Хуркос несказанно обрадовался этому предложению.

– Гноссос, это мой новый друг. Сэм, познакомься с Гноссосом Микосом, величайшим и образованнейшим поэтом Империи.

Лапа великана, заключив руку Сэма в свои теплые, сухие объятия, чуть не переломила ему все косточки до самого запястья.

– Очень рад с тобой познакомиться, Сэм. – Он, казалось, и в самом деле был очень рад. – Ну так из-за каких же неполадок на вашем судне произошла эта неприятность?

– Я...

– Возможно, я смогу помочь их исправить. Позже, когда поэт выслушал рассказ об отсутствующих торговых марках, амнезии, провалах в памяти, странных голосах в голове Сэма, он потер руки, и сказал:

– Вы от меня не отделаетесь, пока мы не докопаемся до сути. Чертовски таинственное происшествие! Уже есть о чем писать эпическую поэму!

– Значит, ты не сердишься? – спросил Сэм.

– Сержусь? На что? Если ты имеешь в виду это несчастное столкновение наших гиперкосмических полей, забудь об этом. Ты тут ни при чем, и вообще мы должны обсудить кое-что поважнее.

Сэм снова тяжело вздохнул.

* * *

– Ну, – сказал Хуркос, обращаясь к величайшему поэту современности, – что ты об этом думаешь? – Он сидел на полу, обняв колени.

Гноссос провел языком по пухлым губам, прикрывающим широкие, безупречно ровные зубы, и на минуту задумался. У него были прозрачно-голубые глаза, и, когда он пристально на что-то смотрел, взгляд его, казалось, не падал на предмет, а проникал сквозь него.

– Похоже, – проговорил он, растягивая слова, – что кто-то пытается перевернуть галактику или, по крайней мере, нарушить установленный в ней вековой порядок.

Хуркос не мигая уставился на него. Сэм, тоже сидевший на полу, нервно заерзал, подождал продолжения, потом снова заерзал.

– Что ты имеешь в виду?

– Вспомни про оружие. Оружие – кроме спортивного, охотничьего и коллекционного – уже тысячу лет как запрещено. Ты говоришь, что это оружие явно не для спортивных целей, потому что обладает ужасающей мощностью, а коллекционировать взрывчатые вещества или новенькие, блестящие ружья тоже никто не будет. Кто-то – я вижу это с болезненной ясностью – намеревается использовать это оружие против людей.

Сэм невольно содрогнулся. Хуркос побледнел как полотно. Эта мысль подспудно висела у обоих где-то в глубине подсознания, но ни один не отважился вытащить ее на яркий свет. Теперь она предстала перед ними как единственно верная и абсолютно невозможная в силу своей чудовищности.

– Торговых марок, – продолжал Гноссос, – нет потому, что этот корабль и его содержимое не должны выдавать имя владельца и изготовителя. Сэма здесь кто-то использует. Как инструмент для изменения существующего порядка вещей.

– Тогда он может в любой момент получить приказ убить нас обоих!

На лбу Сэма выступили капельки пота.

– Не думаю, – сказал поэт.

– Но приказ направиться в гиперпространство... – настаивал Хуркос.

– Был постгипнотическим внушением. – Гноссос подождал минутку, чтобы посмотреть на реакцию. Когда на их лицах появилось некоторое облегчение, он продолжал:

– Сэма, наверное, похитили и изъяли у него память. Затем они – кем бы они ни были – засадили туда серию гипнотических команд, приказаний, расположенных в определенной последовательности. Когда это было сделано, они посадили его на корабль и запустили, чтобы он выполнил то, что ему приказали. Первый приказ должен был быть активизирован.., ну, скажем, съеденной тобой пищей.

– Но на меня-то эта пища никак не повлияла, – возразил Хуркос.

– В твое сознание, в отличие от Сэма, ничего под гипнозом не запрограммировали. Первое внушение было запущено в действие едой. А теперь, вероятно, через определенные интервалы будут проявляться остальные приказы. Допустим, через каждые шесть часов. Или, возможно, промежутки времени будут неравномерные, но запрограммированные.

– Таким образом, тот, кто дал ему приказания, о нашем присутствии ничего не знает.

– Верно.

В их разговор вмешался Сэм:

– Я чувствую огромное облегчение. Я слишком привязался к вам, чтобы убивать.

– Одно мне только непонятно, – сказал Гноссос. – Почему вы не ответили на мой радиосигнал сразу после столкновения?

– Мы никакого сигнала не получали, – в замешательстве произнес Сэм. – Мы попытались с тобой связаться, но это ты нам ничего не ответил.

– Рация сломана? – предположил Хуркос. Сэм, с трудом поднявшись на ноги, подошел к приборной доске.

– Сообщите о состоянии приемника-передатчика. РАБОТАЕТ ИСПРАВНО.

– Тогда эта теория неверна.

– Но как же может мой таинственный хозяин контролировать радио, если он даже не знает, что происходит? – Сэм провел пальцами по клавишам на приборной доске.

Гноссос, пожав плечами, поднялся на ноги.

– Значит, мы не правы. Вероятно, они все-таки знают, что мы с Хуркосом здесь, и теперь ждут подходящего момента, чтобы устранить нас. Но с этим вопросом мы потом разберемся. А сейчас давайте пройдем в лабораторию. У меня есть одна идея.

* * *

Они все трое смотрели на роботов-хирургов. Сэма при виде их передернуло: бездушные существа с человеческими способностями. Он снова отметил какую-то безотчетную ненависть, испытываемую ко всем машинам, с которыми соприкасался.

– Контейнеры мог изготовить кто угодно, – сказал поэт. – Но достаточные мощности, чтобы произвести то, что внутри них, есть только у нескольких компаний. Никто не в состоянии собрать роботов-хирургов из металлолома – для этого нужно сложнейшее оборудование и сотни квалифицированных работников. Тот, кто их собрал, должен был закупить детали фабричного изготовления.

Сэм нажал кнопку, опускающую роботов с потолка. Они медленно двинулись вниз. Когда их подвесные руки раздвинулись в стороны и машины почти коснулись поверхности стола, он остановил их. Затем развернул главный контейнер таким образом, чтобы крышка входного отверстия оказалась прямо перед ними.

Гноссос удовлетворенно потер ладони.

– Ну, теперь мы непременно кое-что узнаем. – Он отодвинул щеколды, закреплявшие крышку, снял и бросил на пол. – У любой компании есть список поставщиков и клиентов. Один маленький номер серии поможет нам найти покупателя и, соответственно, того, кто изготовил эту посудину.

Наклонившись, он заглянул внутрь темного шара, На его лице появилось недоумевающее выражение.

– Там кромешная тьма, – сказал Хуркос. Гноссос просунул внутрь руку, продвинул ее поглубже.., глубже, еще глубже, по самый локоть.

– Там ничего нет! – воскликнул Сэм.

– Нет, есть! – взвизгнул Гноссос. – Оно схватило меня за руку!