Книга Второй рай онлайн - страница 4

Глава 3

Дневник, запись № 174

По-видимому, мой наниматель сильно недооценил возможную реакцию легионеров на его план, но недооценил он также и горячую преданность, с какой они к нему относились... преданность, я бы добавил, которая непрерывно возрастала.

Между прочим, если вам показалось, что мой рассказ о событиях всегда начинается с описания бесконечной серии общих совещаний и встреч отдельных личностей, то могу только возразить на это, что таков стиль руководства моего босса. При малейшей возможности он старается беседовать со своими служащими или подчиненными – и для того, чтобы их информировать, и для того, чтобы узнать их отношение к своим планам. Я, если хотите знать, пытался избавить вас от скучного описания собраний и дискуссий, которые он проводил с легионерами еженедельно, а иногда и ежедневно, и не вносил их в дневник. Тем не менее совещания, которые повлияли на основные события, как, например, описанные в этой главе, необходимо включить в рассказ для полноты картины.

Должен также отметить, как станет ясно из нижеследующего, что, хотя мое положение по-прежнему определяется личным договором о найме, заключенным с боссом, а не с Космическим Легионом, я все же сыграл при выполнении этого задания роль более значительную, чем обычно.

* * *

Бикер вопросительно поднял брови, когда Шутт вихрем ворвался в кабинет.

– Трудное собрание, сэр?

– Трудное? – огрызнулся Шутт. – Скорее можно назвать его «открытым бунтом»!

– Честно говоря, сэр, в это трудно поверить, – сказал дворецкий, предпочитая игнорировать преувеличенную эмоциональность хозяина. – Разумеется, ваши подчиненные не всегда бывают довольны приказами, но я сильно сомневаюсь, чтобы они поставили под сомнение ваше положение лидера. Их уважение к вам граничит с преклонением.

Шутт набрал побольше воздуху и выдохнул, раздув щеки и издав едва слышный свист.

– Это правда, – признал он. – Но они недовольны.

– Прошу прощения за вопрос, – неумолимо продолжал Бикер, – но разве вы ожидали другого? Принимая во внимание те усилия, что вы приложили к созданию в роте атмосферы товарищества, почти семейной привязанности, мне кажется естественной такая их реакция на задание, связанное с разлукой.

На лице Шутта невольно появилась хитрая улыбка, и он склонил голову набок, глядя на дворецкого.

– Ты пытаешься убедить меня, Бикер, что я перестарался?

– Не совсем так, сэр, – смело ответил дворецкий. – Я просто считаю, что вам следует продолжать несмотря ни на что. В данный момент рота нуждается в лидере, способном принимать твердые решения, пусть и неприятные... а вовсе не в болезненно честолюбивом новичке, которого беспокоит рейтинг его популярности... сэр.

– Ой. – Шутт скорчил гримасу. – Ой и туше. Ладно, Бик. Я заткнусь и подтянусь. Но ты ведь ничего не имеешь против, если я иногда немного поплачу тебе в жилетку? Когда выдастся свободная минутка?

– Это ваше право, сэр. Но если я сочту, что вы переходите границы, то дам об этом вам знать.

– Не сомневаюсь. – Командир рассмеялся. – И еще, Бикер. Спасибо.

– Я просто выполняю свои обязанности, сэр, – ответил дворецкий. – Тем не менее, раз вы уже пришли в себя после этого испытания, есть один вопрос, который я хотел бы с вами обсудить... если у вас есть свободная минутка.

Шутт задумчиво взглянул на часы.

– Ну, добровольцы, похоже, не ломятся в мою дверь... пока, во всяком случае. Что там у тебя, Бик?

– Кажется, у меня скопилось немного неиспользованных дней отпуска, ведь так, сэр?

– В сущности, у тебя впереди масса отпускного времени. А почему ты спрашиваешь?

– Думал немного отдохнуть до переезда на Лорелею... если это удобно, сэр.

Шутт нахмурился.

– Не сказал бы, что это в самом деле удобно, – ответил он, – притом что мы готовимся к большому переселению. Но все же... в чем дело, Бик? Позволь поинтересоваться.

– Кажется, по вашему плану лейтенант Рембрандт должна отправиться пораньше? Чтобы просмотреть и отобрать группу актеров и актрис для замены легионеров, которые будут действовать тайно.

Шутт кивнул.

– Правильно. – Он никогда не спрашивал, каким образом дворецкий всегда знает о его планах и решениях, хотя сам он ему ничего не говорил... вероятно, потому, что не был уверен, хочется ли ему знать секрет этого чуда.

– Я подумал, сэр, что мог бы сопровождать ее в этой поездке. Конечно, я уверен, что она и сама вполне справится с заданием, но мне пришло в голову, что там может возникнуть множество чисто гражданских проблем и ситуаций, в которых ей будет недоставать опыта. Я, разумеется, отдам необходимые распоряжения по упаковке и отправке наших личных вещей до своего отъезда, но, откровенно говоря, мне кажется, в следующие недели я буду более полезен ей, чем вам.

– Понятно, – произнес Шутт, вытягивая трубочкой губы. – Не вижу оснований препятствовать твоим замыслам. Позволь мне только все это обдумать, а о своем решении я сообщу тебе попозже.

– Очень хорошо, сэр. Только мне хотелось бы уточнить: лейтенант Рембрандт, как я понимаю, будет в гражданской одежде при выполнении этого задания?

Командир кивнул.

– Об этом я не думал, но ты прав, Бикер. Придется ей переодеться. Иначе журналисты что-нибудь пронюхают и испортят нам все дело еще до того, как мы начнем.

– Я, например, никогда не видел лейтенанта одетой во что-либо, кроме мундира легионера, сэр. Хотя у меня нет причин сомневаться в богатстве гардероба ее гражданской одежды или в способности обеспечить себя таковым при необходимости, но нет также и оснований быть в этом уверенным.

– Намек понял, Бикер. Как я уже сказал, дай мне это обдумать. Только помни...

Их прервал стук в дверь.

– Ага! Вот и моя первая жертва. Впусти их, пожалуйста, Бикер, когда будешь выходить.

– Да, сэр... но сперва, сэр...

– Да?

– Если вы позволите мне обратить ваше внимание на время...

Шутт снова взглянул на часы.

– Хорошо. Итак?

– Как я понимаю, вы намереваетесь за сегодняшний вечер провести беседу с более чем пятьюдесятью добровольцами?

– Если их столько явится – да.

– Позволю себе напомнить вам, сэр, что даже если каждая беседа займет всего десять минут, то на все понадобится более восьми часов.

Шутт устало вздохнул:

– Знаю, но важно, чтобы я занялся этим как можно скорее... как ты сам недавно заметил.

– Конечно, сэр. Я только в связи с этим хотел посоветовать вам по возможности свести каждую из бесед к минимуму... и устоять перед искушением охватить все мелочи уже сегодня, поскольку это можно сделать не торопясь за последующие несколько дней. Понимаю, это дело, как всегда, безнадежное, но все же хочу напомнить, что вам действительно необходимо иногда спать... сэр.

Снова раздался стук, на этот раз более настойчивый.

– Буду помнить об этом, Бик... но ничего не обещаю. Иногда мне приходится плыть по течению.

– Знаю, сэр, – вздохнул дворецкий. – Но я должен был хотя бы попытаться.

– Добрый вечер, кэп.

Шоколадный Гарри, сержант-снабженец роты, прислонился к дверному косяку, небрежно отдавая честь командиру одним пальцем.

– Буду краток, поскольку там, похоже, собирается большая толпа. Просто запишите меня одним из ваших разведчиков.

– Хорошо, Ш.Г. – Шутт кивнул, делая пометку в блокноте. – Признаюсь, что немного удивлен. Не думал, что ты захочешь расстаться со своими хозяйственными заботами.

– Вы правы, я от этого не в восторге, – ответил Гарри, – но полагаю, большая часть имущества все равно будет упакована и отправлена на склад перед отлетом, и мои парни легко с этим справятся. Кроме того, не думаю, чтобы кто-то из наших так легко сошел за штатского, как я... особенно когда понадобится просочиться в ту часть милого общества, что не в ладах с законом.

Говоря это, он улыбнулся и подмигнул. Хотя в Легионе было принято держать в тайне свою жизнь до поступления на службу, Гарри ничуть не скрывал того факта, что Легион дал ему укрытие от дружков, которые если и не были законченными преступниками, то недалеко от них ушли. Командир не ответил на его улыбку.

– Тогда возникает интересный момент, Ш.Г. Не опасно ли тебе показываться без формы легионера?

– Я и сам об этом думал, кэп, – признался сержант. – Особой опасности на Лорелее для меня быть не должно... но если что-то и всплывет, то в мундире для меня будет не намного безопаснее, чем без него.

Мгновение Шутт колебался, затем коротко кивнул.

– Тогда ладно. Зайди ко мне еще раз через денек-другой, и мы разработаем для тебя легенду.

– О, об этом не беспокойтесь, – ответил Гарри, отлепившись от косяка и собираясь уходить. – Думаю, я сам подыщу там себе работу, только, возможно, мне понадобится немного наличных для путешествия. Так что, если в штабе захотят потом поставить это вам в вину, они не смогут обвинить вас в сообщничестве.

– Сержант Искрима... докладывает о готовности стать добровольцем.

Шутт невольно улыбнулся, отвечая на четкое уставное приветствие. Он искренне любил этого вспыльчивого маленького сержанта, шеф-повара ротной столовой, хотя, возможно, слово «вспыльчивый» не давало о нем полного представления. Искрима был самым отчаянным бойцом в роте, особенно в бою на палках или с применением любого колющего и режущего оружия.

– Вольно, сержант, – ответил Шутт. – Признаюсь, я рад видеть тебя в числе добровольцев. Даже надеялся на это.

– М-м-м-м... Рота будет жить в отеле. Что делать повару? – пожал плечами Искрима, принимая чуть менее напряженную позу.

– Точно так же рассуждал и я. – Командир кивнул, снова делая пометку в своем блокноте. – Полагаю, ты заинтересован в том, чтобы мы подыскали тебе работу на ресторанной кухне?

Повар быстро кивнул.

– На кухне многое может произойти – слишком многое. Там нужен кто-то, чтобы не допустить... – он слегка взмахнул рукой, подбирая подходящее слово, – несчастного случая. Плохая пища... плохой бизнес.

Шутт откинулся на спинку стула.

– Но ты же понимаешь, что скорее всего не будешь главным поваром или шеф-поваром отеля и казино... что тебе, возможно, придется подчиняться кому-то другому.

Искрима на секунду заколебался, а затем снова склонил голову.

– Что ж, – произнес он, сверкнув улыбкой. – Иногда хорошо не быть главным. Может, и правда... как это вы говорили... для разнообразия полезно научиться чему-то новому.

Командир слегка покачал головой.

– Я имел в виду возможные неприятности, – сказал он. – Например, если кто-нибудь прикажет тебе сделать что-то такое, чего тебе делать не хочется... или даже начнет критиковать твои методы приготовления блюд.

В черных глазах Искримы на мгновение сверкнул огонь. Вспыльчивость повара была легендарной, и особенную чувствительность он проявлял к критике своего кулинарного искусства. Само его присутствие в роте, которая прежде считалась трудной в Легионе, было следствием слишком бурных дискуссий по этому поводу... которые закончились госпитализацией его критиков.

– Обещаю, капитан. Никаких неприятностей... Я никогда не бываю зачинщиком.

– Не возражаете, если мы войдем вместе, капитан? Думаю, это сэкономит вам время.

Шутт не смог скрыть удивления.

– Бренди... Супермалявка. Можно и вместе, если хотите.

Женщины вошли в кабинет, ограничившись чем-то отдаленно напоминающим салют, а потом уселись у стола напротив командира. Когда-то они задирали друг друга, но после реорганизации роты, ориентированной на новые отношения, между ними возникла прочная дружба.

– Мы здесь вдвоем потому, – заявила Бренди, захватывая инициативу, – что нам кажется, вы против зачисления нас в добровольцы по одним и тем же причинам. Таким образом, нам лучше выслушать их один раз... и выиграть или проиграть.

Командир кивнул.

– Отлично. Что дальше?

– Насколько мы понимаем, – продолжала старший сержант, – вы думаете, мы не сможем действовать тайно из-за тех фотографий в журнале, на которых мы сняты вместе с Мамочкой, – что в нас узнают легионеров роты.

– Этот фактор приходится учитывать, – согласился Шутт. – А также и то, что Супермалявка выступала от нас на соревновании по фехтованию против «Красных Орлов», которое освещалось прессой.

– Но я же почти все время была в маске, – возразила Супермалявка, небрежно отмахиваясь рукой.

– Правильно, но ты была без маски на тех фотографиях... как, впрочем, и без многих других предметов одежды, насколько я помню.

– Вот об этом-то мы и хотели с вами поговорить, – поспешно вмешалась Бренди. – Скажите правду, сэр. Когда вы смотрите на такое фото обнаженной красотки, сколько времени вы разглядываете женское лицо? Вы бы узнали ее, если бы встретили на улице? Без надписи на лбу?

– Я... признаюсь, никогда не задумывался над этим, – сказал Шутт. Хотя он и старался не подать виду, но эта беседа приводила его в смущение... так же, как и вышеупомянутые фотографии, когда они появились впервые. – Если, предположим на минуту, вы сможете достаточно изменить внешность и станете неузнаваемы, чем в таком случае собираетесь заняться? Вы придумали себе какую-нибудь конкретную легенду?

Супер пожала плечами.

– С этим никаких проблем. Я иногда подрабатывала официанткой, на обедах и на коктейлях. Даже предпочла бы разносить коктейли, если будет выбор. Такие официантки ходят по всему казино, а не торчат в зале ресторана, события же, которых вы опасаетесь, вероятнее всего, произойдут у игровых столов, а не за едой. Кроме того, выпивохи щедрее на чаевые.

– А я больше склонна к работе горничной, – подхватила Бренди. – Забавно было попозировать тогда ради смеха, но не представляю, как можно ходить каждый день почти без ничего. Кроме того, неплохо иметь законный предлог входить и выходить из комнат гостей.

Обе с надеждой посмотрели на командира.

– В сущности, – медленно произнес тот, уставившись в свой блокнот, – проблема узнаваемости беспокоит меня не так уж сильно. С Супермалявкой все должно быть в порядке, но... – Он заколебался, затем пожал плечами и взглянул прямо в глаза старшему сержанту. – Я не очень-то хочу, чтобы ты была среди добровольцев, Бренди. Я рассчитывал на твою помощь, чтобы держать роту в узде во время обычных дежурств. Дело в том, что Шоколадный Гарри и Искрима уже вызвались добровольцами, и список личного состава немного обеднел, даже вместе с тобой. А без тебя... – Голос Шутта замер, и он покачал головой.

– Понимаю, могут, конечно, возникнуть проблемы, капитан. Но... – Бренди заколебалась, затем слегка нагнулась вперед. – Могу я говорить откровенно, сэр?

Шутт коротко кивнул.

– Ну, вы помните, как обвинили меня в том, что я цинична и не пытаюсь ничего предпринять? Когда прибыли к нам в роту? Так вот, впервые за... черт, не знаю даже за сколько лет, я добровольно вызвалась на какое-то задание. И теперь, когда лед тронулся, мне бы хотелось довести дело до конца. Не уверена, кому я пытаюсь это доказать, вам или себе самой, но хотелось бы сделать пробный выстрел.

Командир вытянул губы трубочкой и снова задумчиво уставился в свой блокнот, затем до него дошло, что решать, в сущности, нечего. Если выбирать между собственным удобством и поддержкой Бренди в ее небывалой инициативе, то оставалось только одно решение.

– Ладно, – произнес он, поднимая глаза и глядя прямо на женщин. – Запишем вас в кандидаты на работу в разведке. Но все же хотелось бы взглянуть на вас в гриме и париках. Скажем, завтра после обеда?

– Нет проблем, сэр... и спасибо, сэр.

Женщины поднялись, отсалютовали и, дождавшись ответного жеста, направились к выходу.

– Только еще один вопрос... Супермалявка!

Миниатюрная женщина-легионер остановилась в дверях.

– Сэр?

– Ты обсудила это с Клыканини? Не хочу лезть не в свое дело, но он очень к тебе привязан.

При упоминании о напарнике обычно столь уверенная в себе Супер дрогнула.

– Я... я знаю, сэр... Нет, не обсудила. Хотела сперва узнать, считаете ли вы меня подходящей кандидатурой... Теперь пойду и поговорю с ним. Думаю, он поймет. Возможно, он ко мне и привязан, но вас он просто обожает. Ведь это вы созываете добровольцев, и я готова биться об заклад, что он сунул бы руку в огонь по локоть, если бы вы его попросили. Ему может не понравиться, что я иду в добровольцы, но в основном потому, что сам он не может им стать. Дайте ему немного времени, и он смирится... но если даже и не смирится, то не позволит чувствам помешать ему исправно выполнять свои обязанности.

Вместо облегчения Шутт снова почувствовал неловкость при этих заверениях.

– Ладно, Супер. Полагаюсь на тебя. Просто дай мне знать, если...

– Послушайте, капитан... Извини, Супер.

Бренди просунула голову в дверь, прервав их беседу.

– В чем дело, сержант?

– Я размышляла над тем, что вы говорили насчет малочисленности командного состава для нормального несения службы. Мне пришло в голову, что можно было бы попробовать дать Усачу шанс побыть действующим сержантом.

– Усачу? – Командир нахмурился, пытаясь припомнить.

– Его перевели к нам прямо перед вашим приездом, – подсказала Бренди. – Неудивительно, что вы его не помните. Он не очень-то приметная личность. Только, кажется, раньше он служил в регулярной армии, и не простым солдатом.

– Я это запомню. Бренди. Спасибо!

– Хотите, я его к вам пришлю? Он тут, за дверью, ждет вместе с остальными добровольцами.

– Не надо. Поговорю с ним, когда подойдет его очередь.

– Я тут подумал, что вы захотите использовать меня в качестве уборщика в туалете или швейцара, сэр. Возможно, я вызову меньше подозрений, чем кто-то другой, учитывая мой возраст и все остальное.

Шутт рассматривал стоящего перед ним легионера, больше отмечая про себя детали его внешности, чем прислушиваясь к тому, что он говорил.

Этот человек был выше среднего роста, с выпуклой, словно бочонок, грудной клеткой, хотя стойка навытяжку, вероятно, преувеличивала и то и другое. Голова лысая, как бильярдный шар, а самой заметной особенностью лица были ярко-рыжие усы, торчащие, словно руль велосипеда; они и послужили основанием для легионерской клички. Шутту пришло в голову, что это украшение на лице наверняка выкрашено, поскольку, судя по записи в личном деле о возрасте этого человека, они должны были быть седыми. А так единственным намеком на преклонный возраст Усача являлась морщинистая кожа на шее... но даже это могло пройти незамеченным, если специально не присматриваться.

– Гм-м-м? – Командир мигнул, неожиданно осознав, что легионер уже закончил говорить и ждет ответа. – Прости, Усач. Я на секунду отвлекся. По правде говоря, я думал... ты уверен, что хочешь записаться в разведку? Ты... гм... кажешься гораздо более привычным к мундиру.

Это был неуклюжий гамбит, но Шутт уже начал уставать и ему стоило большого труда найти тактичный способ обойти правило, запрещающее спрашивать о жизни легионеров до их вступления в Легион. К счастью, Усач облегчил ему задачу.

– Раскусили меня, да, сэр? – произнес он, внезапно расплывшись в улыбке – Ну, думаю, это все равно выплыло бы наружу, рано или поздно. Секреты долго не держатся в такой тесной компании, как эта.

– Должно ли это означать, что у тебя имелся опыт военной службы до поступления в Космический Легион? – поинтересовался командир.

– Можно сказать и так, сэр. Почти сорок лет в регулярной армии, а потом дали под зад коленкой – то есть отправили в отставку.

Пораженный, Шутт снова заглянул в личное дело легионера. Судя по записи, Усач уже достиг довольно зрелого возраста, но если он прослужил в регулярной армии почти сорок лет, то ему должно быть по крайней мере...

– Прежде чем вы продолжите, сэр, должен признаться, что скостил себе несколько лет, когда называл дату рождения при заполнении документов. Я, конечно, знал, что в Легион берут всех добровольцев, но не хотелось рисковать.

– Ты действительно так сильно стремился поступить в Легион?

– Откровенно говоря, сэр, это была моя последняя надежда. Видите ли, сэр, когда меня отправили в отставку из регулярной армии, я очень быстро обнаружил, что на гражданке мне делать нечего. Я уже слишком стар для работы в полиции, а работать ночным сторожем значило для меня покрыться пылью и паутиной – вместе с тем, к чему он приставлен охранять.

– Полагаю, ты не рассматривал возможность просто махнуть рукой и получать удовольствие от жизни пенсионера?

– Только не это, сэр, – фыркнул легионер. – В армии всегда находилась для меня работа – то есть до тех пор, пока их компьютеры не начали подсчитывать мои дни рождения. Я сам столько лет находил парням дело, пусть даже приходилось изобретать для них задания, что идея просто отдыхать вызывала неприятные мысли, будто ты уже умер. Я хочу сказать, сэр, бездействие есть бездействие, сидишь ли ты в кресле-качалке или лежишь в земле.

– Похоже, до выхода в отставку ты имел какой-то офицерский чин, – осторожно заметил Шутт.

– Скажем просто, что я не был рядовым, и на этом закончим, сэр. Я старался не очень-то кичиться своим опытом. Повидал слишком много новичков, каждый из которых приходил в часть и воображал себя неким мессией, проповедовавшим язычникам, как им следует себя вести. Ваши сержанты хорошо справляются с делом, особенно с тех пор, как вы их направили по верному пути. По правде говоря, мне так приятно снова быть солдатом – предоставлять другим думать за меня и просто выполнять приказы.

– Понятно, – сказал Шутт и потянулся за блокнотом. – Боюсь, Усач, твой отпуск на этом закончился. Я не беру тебя в добровольцы, но зато возлагаю на тебя обязанности действующего сержанта на время этого задания. Потом, когда все закончится, посмотрим, станут ли они постоянными.

– Есть, сэр. Отлично, сэр.

Легионер вытянулся в струнку, отдавая честь, как на параде, но Шутт не спешил с ответным салютом.

– Только еще одно, Усач. Прости, что спрашиваю, но что это у тебя за акцент?

– Из голофильмов, сэр, – ответил легионер, снова сверкнув улыбкой. – Мне никогда не удавалось овладеть южноамериканским тягучим акцентом, столь популярным среди сержантов, поэтому я остановился на чуть худшем варианте. Изучил все фильмы, какие только мог разыскать, где действует какой-нибудь типичный старший сержант британской армии. Возможно, мой акцент и искусственный, но за сорок лет он вошел у меня в привычку... сэр!

Так это и продолжалось, час за часом, доброволец за добровольцем.

Как и предсказывал Бикер – даже при том, что Шутт изо всех сил старался говорить как можно короче, – когда ушел последний из легионеров, было уже поздно даже по его понятиям. Оставшись наконец в одиночестве, он попытался просмотреть свои записи, но вынужден был со вздохом отложить блокнот, так как глаза отказывались ему служить.

В действительности Шутту не было необходимости читать свой список, чтобы получить подтверждение тому, что он знал и так. Хотя у него уже набралось достаточно добровольцев для выполнения задачи, но одного человека в этом списке не хватало, того самого, на которого он рассчитывал с момента получения нового задания.

Взглянув на часы, он быстро прикинул, не следует ли на сегодня закончить и заняться этой проблемой утром. В такой час тот легионер мог уже лечь спать и...

Сделав усилие, командир принял компромиссное решение. Он просто как бы невзначай прогуляется мимо комнаты этого легионера, и если свет не горит, тоже пойдет спать.

– Входите, капитан. Я вас ждал. Суси отложил книгу, жестом пригласив командира войти в комнату и присесть.

– Извини, что зашел так поздно, – с трудом выговорил Шутт, опускаясь на предложенный стул, – было так много добровольцев на новое задание – даже больше, чем я ожидал.

– Больше, чем вам нужно?

– Ну... и да и нет, – уклончиво ответил командир, оглядывая комнату. – Где твой напарник?

– Рвач? Отправился в город на небольшую вечеринку. Уже так поздно, что, думаю, он не вернется до утра.

– Так-так, – рассеянно произнес Шутт. Теперь, найдя Суси, он толком не знал, что ему сказать. – Я, гм... хотел поговорить с тобой.

– Позвольте мне облегчить вам дело, капитан, – сказал легионер, поднимая руку. – Вы хотите знать, почему я не вызвался добровольцем. Так?

– Ну... да. То есть если ты не сочтешь этот вопрос нескромным. Мне казалось, что такое задание тебе бы подошло. Учитывая...

Он нарочно не стал продолжать, оставляя невысказанным известное им обоим.

Шутт знал Суси – по крайней мере был с ним мимолетно знаком – еще до того, как каждый из них записался в Космический Легион. Они вращались в одних и тех же или очень близких кругах, оба происходили из исключительно богатых семейств. Шутт знал также и то, что было известно еще нескольким легионерам в роте: Суси был растратчиком, и большинство присвоенных им денег пошло на удовлетворение его страсти к игре в казино.

– По-моему, ответ очевиден, – пожал плечами Суси. – Я – азартный игрок. Люблю рисковать и делать высокие ставки, это сродни алкоголизму. Такое порицалось даже тогда, когда я рисковал потерять только собственные деньги и репутацию – или деньги и репутацию семейной компании, что и случилось, – но ставить в зависимость от моей выдержки репутацию нашей роты... – Он покачал головой. – Просто подумал, мне лучше всего остаться на обычной службе и держаться подальше от столов казино. Единственный надежный способ прекратить играть, как я понял, это совсем не начинать.

Шутт откинулся на спинку стула и секунду рассматривал потолок, задумчиво нахмурив брови.

– Это действительно задание для добровольцев, – наконец произнес он, – и мне бы не хотелось силком тащить тебя, Суси, особенно если тебе придется пересматривать решение, принятое тобой ради собственного блага. Проблема в том... давай смотреть правде в глаза, ты, вероятно, единственный в роте, кто хорошо изучил казино глазами игрока. Я надеялся, ты возьмешь на себя роль одного из любителей рулетки – из тех, кто делает высокие ставки и кого в казино принимают по высшему разряду. Ты мог бы открыто передвигаться по всему казино, с большей свободой, чем остальные члены команды, которых мы внедрим в обслугу, поскольку они будут в основном ограничены теми зонами, где работают; плюс к тому ты лучше знаешь обычную работу казино и почувствуешь, когда за столами начнет происходить нечто требующее более пристального внимания.

– Похоже, вы отводили мне в этом деле не последнюю роль, – сказал Суси, слегка прикусив губу.

– Отводил, – признался Шутт. – Но все равно, понимаю твое нежелание. Мне просто придется придумать какой-нибудь другой способ...

– Не утруждайтесь, капитан, – перебил его Суси. – Я сделаю это с одним условием. Если я почувствую, что теряю самообладание, или если вы лично сочтете, что я нырнул слишком глубоко, вы меня оттуда вытащите, даже если для этого придется запереть меня в комнате и приставить охрану. Договорились?

– Договорились. – Шутт кивнул и улыбнулся. – Ладно. Ты очень облегчил мне задачу. Посмотрим... тебе понадобится банковский счет, чтобы расплачиваться... скажем, сто тысяч для начала?

– Простите, капитан, но если – подчеркиваю если – я случайно выиграю, кому достанется прибыль?

– Ну... я об этом не думал, но полагаю, если ты играешь на средства роты, то весь выигрыш должен пойти в фонд роты.

– В таком случае, – сказал Суси, сверкнув мальчишеской улыбкой, – думаю, что использую собственный банковский счет, если не возражаете. Я все же припрятал на черный день немного долларов перед вступлением в Легион, как раз на такой черный день, как этот.