Книга Жертва из космоса онлайн

1

К площади, на которой в Борлааме проводились аукционы, чужеземец подошел в то время, когда на ней продавали протея. Звали чужеземца Барр Херндон. Это был высокий мужчина с гордым лицом, отмеченным печатью одиночества. Но не таким он родился, хотя и его собственное, первоначальное лицо было в равной степени гордым, а сам он, прежний, был столь же одинок.

Плечами он проложил себе путь через толпу. День был теплый, душный, и немало праздных зевак собралось здесь, чтобы поглазеть на аукцион. Проводил его какой-то агозлид, маленький и толстый, но с голосом, напоминавшим рев быка. В вытянутой руке он держал протея, то и дело стискивая его, чтобы заставить принимать самые различные формы.

– Смотрите, леди и джентльмены, смотрите, какое множество необычных и захватывающих образов!

Как раз в этот момент протей принял форму восьмилучевой звезды, сердцевина которой была голубовато-зеленой, а каждая конечность – огненно-красной. Побуждаемый тычками безжалостного аукционера, он изменялся по мере того, как молекулы его тела теряли сцепление и отыскивали новую устойчивую структуру…

…змеи, дерева, ядовитой рогатой лягушки…

Агозлид торжествующе скалился перед толпой, показывая все пятьдесят своих желтых зубов, длиной до трех сантиметров.

– Ну, какую цену предлагаете? – требующим тоном прокаркал он на гортанном языке Борлаама. – Кто хочет купить это создание из далекой планетной системы?

– Пять стеллоров, – произнесла ярко накрашенная борлаамская аристократка, стоявшая впереди.

– Пять стеллоров? Любопытно, миледи. А кто начнет с пятидесяти? Со ста?

Барр Херндон прищурился, чтобы получше рассмотреть протея. Ему уже доводилось встречаться с изменчивыми формами жизни, и он располагал кое-какими сведениями об их особенностях. Это были очень своеобразные создания, жизнь которых превращалась в сплошные мучения, ни на мгновенье не прекращающиеся с того момента, как они лишались родных мест обитания. Их плоть обладала способностью непрерывно видоизменяться, принимая самые экзотические формы. Каждое такое изменение вызывало у этих созданий муки не меньшие, чем те, которые испытывали люди, когда у них обрывали конечности на дыбе при колесовании.

– Пятьдесят стеллоров, – прокудахтал один из придворных Властителей Креллига, неограниченного правителя обширной планеты Борлаам. – Пятьдесят за протея.

– Кто назовет семьдесят пять? – спросил агозлид у толпы. – Я доставил сюда это существо ценой жизни трех рабов, каждый из которых ныне пошел бы не меньше, чем за сотню. Вы хотите, чтобы я оказался в убытке? Стеллоров тысяч на пять?

– Семьдесят пять, – раздался голос из толпы.

– Восемьдесят, – последовал немедленный ответ.

– Сто, – предложила аристократка из первого ряда. Хищное лицо агозлида стало смягчаться по мере стихийного роста назначаемой цены. Протей продолжал непрерывно извиваться, принимая все более причудливые и вместе с тем жалкие формы. Херндон тесно сжал губы. Ему было хорошо известно, что такое подлинное страдание.

– Двести, – спокойно произнес он.

– О, новый голос! – возопил, ликуя, аукционер. – Голос из задних рядов! Вы, кажется, сказали, пятьсот?

– Двести, – хладнокровно повторил Херндон.

– Двести пятьдесят, – поспешил набавить цену стоявший по соседству какой-то аристократ.

– И еще двадцать пять, – сказал, молчавший до сих пор, владелец цирка.

Херндон нахмурился. Теперь, когда он вступил в торги, он – как и в чем-нибудь другом – всецело увлекся происходящим. Он ни за что не уступит другим этого протея.

– Четыреста, – уверенно предложил он. На мгновение над аукционным кругом воцарилась такая тишина, что даже были слышны с моря крики чаек, устремлявшихся вниз за добычей. Затем раздался спокойный голос из первого ряда:

– Четыреста пятьдесят.

– Пятьсот, – предложил Херндон.

– Пятьсот пятьдесят.

Херндон ответил не сразу, и аукционер-агозлид вытянул свою одутловатую короткую шею, высматривая, кто еще набавит цену.

– Я слыхал пятьсот пятьдесят, – тягуче, нараспев произнес он. – Недурно, но пока что недостаточно.

– Шестьсот, – сказал Херндон.

– Шестьсот двадцать пять.

Херндон с трудом переборол необузданное желание выхватить иглопистолет и пристрелить своего соперника на этих торгах. Вместо этого он еще крепче сцепил челюсти и процедил сквозь зубы:

– Шестьсот пятьдесят.

Протей весь изогнулся и стал похож на корчащегося от боли псевдокота. Толпа хохотала от восторга.

– Шестьсот семьдесят пять, – раздался все тот же голос.

Теперь торги превратились в поединок двух соискателей, в то время как все остальные присутствующие стали болельщиками, нетерпеливо ожидающими, кто первый отступит. Херндон присмотрелся к своему оппоненту. Это был рыжебородый придворный с ярко пылающими глазами и двойным рядом бриллиантов на камзоле. Он выглядел неизмеримо богатым. Не было никакой надежды на то, чтобы перешибить такого соперника.

– Семьсот стеллоров, – произнес Херндон. Спешно осмотревшись, он заметил стоявшего неподалеку мальчишку и, не мешкая, подозвал его к себе.

– Семьсот двадцать пять, – произнес аристократ.

– Видишь того человека? – зашептал Херндон мальчишке, – там, чуть впереди меня? Который только что назвал цену? Беги к нему и скажи, что его госпожа послала за ним и ждет его.

Он дал мальчишке золотую монету в пять стеллоров. Тот вытаращил на нее глаза, затем усмехнулся и прошмыгнул между зеваками к аристократу.

– Девятьсот, – предложил тем временем Херндон.

Это было намного больше того, что, возможно, рассчитывал взять за протея аукционер и, скорее всего, даже больше, чем мог себе позволить состоятельный аристократ. Но Херндон прекрасно понимал, что аристократ никак не сможет уступить кому-либо в чем-то, и поэтому ему было предложено отступление с почетом.

– Последняя цена девятьсот, – произнес аукционер. – Лорд Моарис, вы желаете еще набавить?

– Разумеется, – отозвался Моарис, – но меня вызывают, и я должен уйти.

Вид у него был решительный и крайне рассерженный, но то, что передал ему мальчишка, он не подверг сомнению. Херндон решил взять это себе на заметку, дабы при случае воспользоваться. Догадка Херндона оказалась очень верной – он убедился в том, что лорд Моарис, придворный Властителя, бегом бежит, как только его потребует госпожа.

– Цена девятьсот, – повторил аукционер. – Что-то не слышу надбавки? Девятьсот за такого прекрасного протея! Кто даст тысячу?

Таких не оказалось. Прошли положенные секунды, других голосов слышно не было. Херндон напряженно ждал, стоя в толпе с самого края, пока аукционер монотонно тянул:

– Девятьсот – раз, девятьсот – два, девятьсот и не больше… Протей ваш, приятель, за девятьсот. Подойдите сюда с наличными. А всех остальных прошу вернуться сюда через десять минут, когда мы вам предложим несколько замечательных розовощеких девушек с Виллидона. – До предела непристойными движениями руки его описали в воздухе очертания женских фигур.

Херндон двинулся вперед. Толпа начала расходиться, и когда он подошел к аукционеру, вокруг него уже никого не было. Протей принял облик лягушки и сидел, собравшись в бесформенную груду, как пластилиновый ком.

Херндон встретился со взглядом агозлида, от которого вдобавок еще и мерзко пахло, и представился:

– Протея приобрел я. Кому платить деньги?

– Мне, – забрюзжал аукционер. – Девятьсот стеллоров золотом плюс тридцать стеллоров пошлины – и тварюга ваша.

Херндон прикоснулся к кнопке на своем поясе, и из вставки в нем наружу выскочила низка из стостеллоровых звеньев. Отсчитав девять звеньев, он отделил их от низки и выложил на стол перед агозлидом. Затем выложил из кармана шесть монет по пять стеллоров и небрежно швырнул на стол.

– Оставьте свое имя для регистрации, – сказал аукционер после того, как пересчитал деньги и проверил, не фальшивые ли они. Последнее он проделал с помощью портативного приборчика, измерявшего плотность.

– Барр Херндон.

– С какой планеты?

Херндон на мгновенье задумался.

– С Борлаама.

Агозлид поднял глаза.

– Мне кажется, вы не очень-то похожи на борлаамца. Чистокровный?

– А разве для вас это имеет значение? Да, я родом со славящегося своими полноводными реками материка Зоннигог, и деньги мои в полном порядке.

Агозлид старательно вписал его имя в регистрационную книгу. Затем вновь окинул Херндона наглым взглядом и произнес:

– Так и записали, Барр Херндон из Зоннигога. Теперь вы законный владелец протея. Вам будет приятно узнать о том, что он уже обучен, приведен к покорности и смирился со статусом раба.

– Это меня очень радует, – спокойно произнес Херндон. Агозлид вручил ему сверкающий диск из полированной меди с выбитым на нем девятизначным числом.

– Это кодовый ключ. В случае, если раб потеряется, принесите ключ в борлаамский Централ и его выследят, чтобы вам возвратить.

Затем он вынул из кармана миниатюрный излучатель и небрежно передвинул его через стол.

– А это ваш резонатор. Он настроен в резонанс с ячейками специальной сетки, имплантированной в ткани тела протея на субмолекулярном уровне. Вынуть ее для перенастройки невозможно. Вам не нравится, как ведет себя эта тварь – просто потрясите резонатор. Очень важно, чтобы рабы надлежащим образом соблюдали дисциплину.

Херндон подобрал резонатор и сказал:

– Протей, наверное, и без этого инструмента испытывает немалые мучения. Но я возьму его.

Аукционер сгреб протея и смахнул его с аукционного стенда вниз, к ногам Херндона.

– Теперь он ваш всецело. – К этому времени вокруг них уже никого не было. Толпа зевак перекочевала на противоположный конец площади, где проводился аукцион бриллиантов. Херндон внимательно оглядел окружавшие площадь здания и заметил безлюдный переулок, ведущий к набережной.

Отойдя на несколько шагов от киоска аукционера, Херндон оглянулся. Агозлид готовился к следующей части своей распродажи. За полупрозрачной занавеской Херндон мельком увидел трех испуганных обнаженных девушек с Виллидона, которых готовили к показу.

Взглянув после этого в сторону моря, он увидел набережную, окаймленную невысокой стенкой, и за нею – яркие зеленые просторы Сияющего Океана. На какое-то мгновенье мысли его устремились на другую сторону Океана, к дальнему материку Зоннигог, где он родился. Затем взглянул на объятого ужасом маленького протея, который к этому времени уже наполовину изменил свою форму.

Девятьсот тридцать пять стеллоров за этого протея. Губы Херндона искривились в горькой усмешке. Это была огромная сумма денег, намного больше того, что мог бы он позволить себе с легкостью вышвырнуть на ветер за одно утро – к тому же в свой первый день возвращения на Борлаам после длительного пребывания на других планетах.

Но теперь уже ничем нельзя было помочь. Он позволил вовлечь себя в эту авантюру и отказался сойти на полпути. Больше такого он не допустит, решил он твердо, думая о сожженной и опустошенной деревне в Зоннигоге, разграбленной негодяями-мародерами из армии Властителя Креллига.

– Ступай к парапету набережной, – приказал он протею.

Наполовину сформировавшийся рот произнес невнятно:

– Х… хозяин?

– Ты меня понимаешь, правильно? Тогда ступай к стенке. Иди не останавливаясь и не оборачиваясь.

Херндон стал ждать. Протей сформировал ноги и, шатаясь, нетвердой поступью побрел по истертым булыжникам. Девятьсот тридцать пять стеллоров, с горечью отметил про себя еще раз Херндон, и вытащил иглопистолет.

Протей продолжал пересекать базарную площадь в направлении моря. Кто-то закричал:

– Эй, эта тварь собирается броситься в море! Может быть, лучше остановить ее?

– Протей принадлежит мне, – холодно отозвался Херндон. – Держитесь от меня подальше, если вам дорога собственная жизнь.

Несколько человек ошарашенно глядели на него, но никто не посмел пошевелиться. Протей подошел уже почти вплотную к парапету и в нерешительности остановился. Даже для самых низших форм жизни самоуничижение не может быть желанным, несмотря на то, что это может принести, наконец, избавление от невыносимых страданий.

– Полезай на стенку, – велел ему Херндон. Протей слепо повиновался. Палец Херндона нежно поглаживал спусковой крючок иглопистолета. Он стал прицеливаться в протея, который уже взобрался на невысокую стенку и теперь глядел вниз, в мутную воду бухты, и сосчитал до трех.

При счете три Херндон выстрелил. Тонкая иглообразная пуля молнией просвистела над булыжниками и вонзилась в спину протея. Смерть должна была наступить мгновенно. Игла содержала нервно-паралитический яд, действующий безотказно на все известные формы жизни.

Схваченное в самой середине стадии очередного превращения, несчастное созданье на какое-то мгновенье замерло на стенке, затем перекувыркнулось и бухнулось в воду. Херндон спрятал оружие в кобуру. Он видел, как качали головами свидетели этой сцены, и услышал, как кто-то произнес шепотом:

– Только-только уплатил за него почти тысячу, и первое, что сделал – это тут же пристрелил.

Да, недешево обошлось ему это утро. Херндон развернулся, намереваясь уйти, но обнаружил, что путь ему преградил какой-то невысокий человек с морщинистым лицом, вынырнувший из толпы, которая собралась в связи с распродажей бриллиантов.

– Меня зовут Боллар Бенджин, – представилась крохотная пародия на человека. Голос незнакомца был похож на сиплое карканье, тело казалось высохшим и сплющенным. На нем была тесная, обшарпанная куртка неопределенного цвета. – Я видел, что вы только что сделали.

– Ну и что из этого? Разве ликвидация раба в общественном месте является нарушением закона? – спросил Херндон.

– Только определенный тип людей может себе позволить такое, не так ли? – произнес Боллар Бенджин. – Или жестокий человек, или безрассудно смелый. К какому типу вы сами себя относите?

– К обоим, – ответил Херндон. – А теперь разрешите мне пройти…

– Всего одну минуту, – каркающий голос неожиданно стал напоминать удары бича. – Давайте поговорим. Если вы не пожалели тысячу стеллоров, чтобы купить раба, которого тут же убили, так не пожалейте же несколько слов для меня.

– Что вам от меня нужно?

– Ваши услуги, – сказал Бенджин. – Я мог бы воспользоваться помощью такого человека, как вы. Вы сейчас свободны и ни от кого не зависите?

Херндон подумал о тысяче стеллоров – почти половине своих денег, которые он только что выбросил на ветер, подумал о Властителе Креллиге, которого ненавидел всей душой и которого поклялся убить во что бы то ни стало. И о морщинистом человеке перед собою.

– Я ни с кем не связан какими-либо обязательствами, – сказал он, – но моя цена высока. Что вы хотите и что вы можете предложить?

Бенджин криво усмехнулся и стал копаться во внутреннем кармане куртки. Когда он вытащил руку, на его ладони сверкали полыхающие солнцем бриллианты.

– Я ими торгую, – сказал он, и за услугу плачу хорошо. – Бриллианты тут же исчезли в кармане. – Если вы заинтересовались, – произнес Бенджин,

– то ступайте за мной. – Херндон кивнул. – Да, меня это привлекает.