Книга Мужчина-подарок онлайн

Глава 1
КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ДЕТЕКТИВА

В последний раз он проделал все необходимые манипуляции не менее внимательно, чем в первый, думая о том, что сбоя ни в коем случае быть не должно. Иначе хитроумный, кропотливо разработанный план вместо ожидаемого успеха и свободы принесет ему такие осложнения, по сравнению с которыми нынешние – пустяк, ерунда, завиток в сложном орнаменте судьбы. И если сейчас нужно прибегать к чрезвычайным мерам, то тогда останется только один выход…

Итак, дискета вставляется в компьютер, вызывается на монитор. Все просто, не возникает ни малейших подозрений. И тот, кто захочет получить информацию, безусловно, не задумается, когда перед ним на экране появится вопрос: «Вы готовы к работе?» И, естественно, нажмет на панельку с заветными буквами «ОК». И тогда сложная система замкнет нужные контакты и выполнит в прямом смысле слова самосожжение. Пока, на репетиции, все ограничивается легким щелчком. Но на самом деле…

Так, провода подсоединяются к разъемам вот здесь, в неприметной коробочке, прилаженной к задней панели монитора. Никому и в голову не придет туда посмотреть. А коробочка соединена напрямую с источником электрического тока. Несколько месяцев потребовалось на то, чтобы раздобыть эту схему, отладить ее, создать соответствующую программу для умной машины. Но теперь все, как говорится, на мази. Без дискеты-ключа компьютер работает нормально, с ней же превращается в бомбу. И никаких следов.

Он еще раз проверил всю схему, вынул дискету, привел систему в боевую готовность. Не торопясь, стянул с рук тонкие прозрачные пластиковые перчатки, которые постоянно носил с собой: береженого бог бережет, глупая случайность – и отпечатки его пальцев могут стать уликой. Через час дискета окажется у тех, кто может его погубить, кто просто-таки мечтает об этом. Господи, как он их ненавидит! Как он ненавидит эту страну, этот грязный и невежественный народ, эти идиотские законы! Провернуть задуманную комбинацию, уехать, начать жизнь заново. А если кто-то ради этого должен вообще исчезнуть с лица земли, так пусть исчезнет. Умри ты сегодня, а я завтра.

И помещение было выбрано тщательно. Сидящие здесь девицы никогда и ни под каким видом не задерживаются на работе ни на секунду. После шести часов вечера в этом архивном отделе нет ни души, как и на всем этаже, кстати. Ему это было доподлинно известно не только из наблюдений последних дней, но и из прошлого опыта работы в этом здании. Один шанс из тысячи на то, что произойдет какая-то досадная случайность. Все продумано и проверено.

Он вышел из комнаты, замок в которой был устроен так, что мог блокироваться снаружи. Стоило особым образом повернуть запор – и открыть дверь изнутри уже было невозможно. Через несколько часов он повернет этот запор. А теперь нужно спешить. Многое еще нужно сделать для того, чтобы выполнить задуманное с блеском, без сучка и задоринки.

А главное – без следов.

«Где бы какого психа ни носило – обязательно на тебя налетит», – вертелся у меня в голове один из тезисов, терпеливо и любовно подбиравшихся моим мужем все время нашего брака по отношению ко мне. Человек творческий, он просто не мог без чеканных формулировок. Человек более чем неглупый – чрезвычайно редко ошибался. А уж по отношению ко мне – никогда.

Вот и на сей раз он оказался прав. Первый и пока единственный новый знакомый, на которого я возлагала определенные надежды, их решительно не оправдывал. Я-то рассчитывала обрести в его лице активного и остроумного спутника для всяких мероприятий типа посещения театра, выставки или прогулки по ближнему Подмосковью. А обрела лишь претендента на руку и сердце, совершенно в данный момент не нужного. После того как я неожиданно для всех, и прежде всего для самой себя, овдовела, не достигнув и сорока лет, какой-то участок моего мозга оказался заблокированным, и личная жизнь свелась к общению с двумя близкими подругами и одним старинным приятелем, причем разницы не было никакой, поскольку приятель одновременно был мужем одной из подруг. И первая попытка слегка расширить круг общения оказалась не слишком удачной. А больше я таких попыток не делала.

В результате мерзким и слякотным февральским вечером я тащилась на очередное заседание клуба любителей детективов в гордом одиночестве, поскольку мой Масик решительно отказался меня сопровождать, сославшись на неотложные домашние дела, неважное самочувствие и деловую встречу. Прибавить к этому списку отсутствие нового платья – и впечатление того, что я имею дело с капризной дамой, а не с мужчиной, было бы полным. Масик – он Масик и есть.

Вообще-то его, конечно, звали по-другому. Но как-то раз я чисто случайно выяснила, что так его называет родная мама. Материнские чувства – это святое, сама мать, знаю. Но называть так двухметрового усатого дядю сорока лет от роду… Воля ваша, такая нежность для меня непостижима. Я хохотала до слез, и с тех пор только чрезвычайным усилием воли исхитрялась не называть его так в лицо. За глаза же он так для меня и остался Масиком, о котором я с упоением рассказываю родным и близким всевозможные душераздирающие истории со счастливым концом.

Странностей у него, разумеется, хватало. Согласна, человек без странностей – это как салат без заправки. Но в данном случае салат практически отсутствовал, зато заправки было – залейся. При первой встрече в издательстве, где я получала переводы, сей молодой мужчина, чем-то смахивающий на кавалергарда с хорошими манерами и более чем связной речью, произвел на меня благоприятное, но мимолетное впечатление. Подозреваю, что за мной он приволокнулся чисто автоматически, чтобы не терять квалификацию. И еще потому, что мы оказались соседями по микрорайону.

Из тех же соображений во время второй встречи и прогулки по местному лесопарку он заявил, что желает на мне жениться, причем немедленно. Я сдуру поверила и отказала. Чем, как выяснилось, резко выделилась из череды своих предшественниц и вызвала уже не просто спортивный, а жгучий интерес.

– Не понимаю, как это можно не хотеть замуж? Любая женщина старше тридцати лет мечтает носить обручальное кольцо, – выложил он убийственный с его точки зрения козырь.

На сей раз действие разворачивалось уже не на природе, а в моей квартире, посему я тут же достала из шкатулки обручальное кольцо и надела его на левую руку. Как бы демонстрируя, что необходимое ювелирное украшение у меня имеется и тему можно закрывать. Но демонстрация оказалась неубедительной, общение продолжалось.

Раз в неделю Масик являлся ко мне в гости, вручал в качестве презента шоколадку и ровно два часа развлекал меня беседами на философско-религиозные темы, перемежая их планами нашей совместной семейной жизни. То есть просто по бессмертному произведению Грибоедова, где любовные сцены между Молчалиным и Софьей происходили следующим образом: «Берет он руку, к сердцу жмет, из глубины души вздохнет… Ни слова вольного!» После чего спокойно удалялся домой. К маме, телевизору и многочисленным неотложным делам.

Я женщина в принципе терпеливая и даже с некоторым чувством юмора. Так за мной еще не ухаживали. Посему идиллия длилась месяц с небольшим – до Нового года. Опять же сдуру я планировала встретить этот праздник вместе с Масиком и расставить наконец все точки над "и". То есть объяснить, что замужество в мои ближайшие планы не входит, а совместное проведение досуга было бы неплохо разнообразить. Но мой воздыхатель, не будь дурак, укатил… в Санкт-Петербург к своим друзьям, причем предупредил меня об этом дня за два до отъезда. Вот тогда я в первый раз вспомнила процитированный выше афоризм мужа и мобилизовала все свое чувство юмора, чтобы хоть как-то сохранить лицо.

Мне это удалось, но разнообразия в светской жизни не прибавило. Я по-прежнему основную часть времени проводила в четырех стенах собственной квартиры, и с окружающим миром меня связывал почти исключительно телефон. А рассказы Масика о том, что он наконец встретил женщину своей мечты, что наша свадьба вот-вот состоится и вообще он уже присматривает обручальные кольца, с тех пор воспринимала, как невыключенный телевизор во время генеральной уборки квартиры. Какая разница, о чем он там вещает: о завершении уборки картофеля или об очередной смене министра обороны. Меня ни то ни другое в принципе не касается.

И на это заседание клуба я бы не пошла, если бы вчера ко мне не нагрянула лучшая подруга Галина и не устроила мне разнос за то, что я распустилась, опустилась и вообще веду себя кое-как, а если точнее – то как улитка, забившаяся в раковину. И мои ссылки на плохое самочувствие, депрессию и тому подобные вещи уже надоели. Потому что они не причина, а следствие моего образа жизни.

– Тебе же еще и сорока нет, – горячилась Галка, – а ведешь себя, как глубокая старуха. Когда ты последний раз делала маникюр? Что с твоим лицом – ты же всегда за ним следила? И почему ты ничего не ешь – язву хочешь заработать?

– Не ем потому, что нет аппетита, – отбивалась я, как могла. – Зачем мне маникюр, если я нигде не бываю, только в издательстве? Там нужна моя работа, а не макияж и туалеты. И не хочу я никого видеть, кроме тебя, Марины и Володи, а для вас я и такая сойду. Масик же просто не замечает, как я выгляжу…

– Ты так и собираешься прожить всю жизнь? С Масиком?

Вопрос был, конечно, интересный. Нет, так жизнь я проживать не собиралась, но штука заключалась в том, что жить мне было, в общем-то, неинтересно. Даже приглашение из клуба любителей детективов, куда я попала чуть больше года назад, не радовало. Два предыдущих я проигнорировала, потому что плохо себя чувствовала, было много работы и вообще… Примерно так я все изложила Галке, которая обозвала меня «малахольной занудой» и еще кое-как покрепче, заставила перемерить немногие приличные костюмы и платья, которые у меня были, собственноручно отгладила элегантную черную юбку, к которой полагался кипенно-белый свитер, и взяла с меня страшную клятву, что я пойду в клуб причесанная и подкрашенная «по высшей категории» и постараюсь все-таки обеспечить себе провожатого. Я оделась, причесалась, подкрасилась – провожатого, правда, так и не обрела. Но уж тут моей вины не было.

От вялых и невеселых размышлений я поневоле оторвалась, когда обнаружила, что улица перекрыта невероятным количеством пожарных машин. На темноватой в общем-то вечерами Рождественке было светло как днем и так же оживленно. Со свойственным мне оптимизмом я решила, что горит именно тот дом, где обретается мой клуб. Ошиблась: горело монументальное здание, где, по моим представлениям, находилось Министерство морского флота. И где когда-то, в незапамятные времена работал мой единственный теперь приятель. Я мысленно сделала зарубку: позвонить Володьке (этому самому приятелю) и деликатно напомнить, что он обещал мне поставить на компьютер нечто, именуемое «факс-модем», дабы облегчить связь с внешним миром и разнообразить досуг. Обещание было дано месяца три тому назад. Для Володьки это в принципе не срок, с ним обещанного можно прождать и три года, причем безрезультатно, но в данном случае мне нужно было срочно чем-то себя занять, остальные источники развлечения себя исчерпали. Значит, завтра придется звонить.

И тут же мысленно чертыхнулась, вспомнив – по ассоциативному идиотизму – про Марину, Володькину жену и мою вторую близкую подругу, которая примерно тогда же дала мне на сохранение дискету, нагородив вокруг этого, в общем-то, примитивного события целую кучу каких-то таинственных намеков, полупризнаний и даже страшилок. Мои знакомые почему-то считают, что если я зарабатываю на хлеб переводами детективов, то меня можно озадачивать всяческими загадочными событиями из их собственной жизни, совершенно не интересуясь моим мнением на этот счет. Поднимать суету и разводить таинственность вокруг какой-то дискеты – увольте, это без меня. Но если Марине нужно, чтобы Володя ни о чем не знал, – да ради бога, мне не жаль. Тем более мы с Мариной давным-давно дружим и сплошь и рядом общаемся, не ставя об этом в известность ее супруга и моего приятеля. Так даже интереснее. Да и с первой Володькиной женой, Ларисой, мы до сих пор в прекрасных отношениях, о чем мой приятель и не подозревает. Правда, узнает она от меня о своем экс-супруге и его новой жене только то, что известно всем и каждому. Впрочем, я отвлеклась.

Дискету я, разумеется, взяла, хотя достаточно скептически отнеслась к Марининым заклинаниям хранить тайну. Раз надо – значит, надо, просят сохранить – сохраню, о чем речь. Справедливости ради добавлю, что, если бы с аналогичной просьбой ко мне обратился Володя, я и его уважила бы и не стала бы информировать об этом Марину. Возможно, муж и жена – одна сатана, но, безусловно, две совершенно разные личности.

Надо бы позвонить Марине завтра, давненько не виделись, можно встретиться, кофейку попить, поболтать о своем, о девичьем. Балда, она же именно в Морфлоте работает, а там пожар. Ну и ладно, пусть сама разберется со своими проблемами и потом мне позвонит. И Володю можно пока не тревожить: жила же я как-то без «факс-модема», так что годом больше, месяцем меньше – принципиального значения не имеет. А мелкие вопросы, скопившиеся у меня, можно адресовать кому-нибудь еще. Не один же Володька в компьютерах разбирается. Кое-что в них и Масик соображает и, кстати, обещал помочь, но обещать, как известно, не значит жениться.

В клуб я, конечно, опоздала, свободных стульев уже не было, пришлось пристраиваться на подоконнике, благо в старину их делали достаточно широкими. Обычно наши заседания проходят так: приглашают какую-то пишущую личность, которая только что издала очередной (или первый) свой шедевр и нуждается в рекламе. Происходит своего рода презентация произведения, после чего автор выставляет напитки и закуски, а сам ждет, не купит ли кто его книгу с автографом. Случается – покупают, но больше все-таки интересуются фуршетом.

Когда я отдышалась и осмотрелась, то обнаружила, что на сей раз рекламируется творение пресс-секретаря одного очень известного политика. Бывшего, естественно, пресс-секретаря. Который в соответствии с недавно появившейся доброй традицией вылил на своего экс-шефа такой ушат грязи, что захотелось срочно принять душ.

Мне говорили, что лицо у меня достаточно выразительное, и обычно я за ним бдительно слежу, особенно на публичных мероприятиях, но на сей раз эмоции явно перевесили здравый смысл.

– Вы здесь первый раз? – прошептал кто-то над самым моим ухом.

Я подняла глаза. Надо мной склонился мужчина средних лет, и в общем-то приятной наружности. Не совсем в моем вкусе: блондин, причем скорее худощавый, чем упитанный, но ничего. И глаза внимательно-ласковые.

– Почему вы так решили? – задала я встречный вопрос.

– У вас такое выражение лица…

– Идиотское, – услужливо подсказала я.

– Я бы сказал – непосредственное, – усмехнулся мой собеседник.

На нас начали оглядываться. Откровения бывшего пресс-секретаря меня не взволновали, а посему я решила выйти в холл покурить. Глядишь, говорильня закончится, можно будет пообщаться кое с кем из знакомых. Потусоваться, как изъясняется нынешняя молодежь.

Я достала сигарету и обнаружила в непосредственной близости от своего носа горящую зажигалку. Ее держал давешний блондин, которому я тут же выставила два плюса: курит и обладает хорошими манерами. Нынешние мужчины решительно разучились ухаживать за дамами. Судя по сему, вечер, как говорил герой одного из моих любимых фильмов, переставал быть томным. Интересно, что блондину от меня нужно? Скучно? Скорее всего. Женщин-то в клубе раз-два и обчелся, причем таких, рядом с которыми я и в «натуральном», так сказать, виде, то есть после утреннего умывания, выглядела бы как Софи Лорен на танцах в сельском клубе. А уж при параде – спасибо Галине! – тем паче. Ни на что серьезное я, разумеется, не рассчитывала, но запас положительных эмоций лишним никогда не бывает.

– Так вы здесь впервые? – снова задал он тот же самый вопрос. – Вообще-то я сам здесь первый раз, должен был с другом встретиться, а его все нет и нет. Простите, что я к вам прицепился, но у вас на лице было просто написано: «Какая гадость!»

– А по-вашему – прелесть? Зарабатывать деньги и имя на чужом грязном белье… Нет, я слишком брезглива. Да и неинтересно мне, кому, за что и сколько его шеф платил и от кого получал. Это не детектив, а просто уголовка.

– Детективов без уголовки не бывает.

– Скрупулезно подмечено. Детективов и без грязи не бывает, но тут уж, простите, просто помойка какая-то.

– Но на угощение останетесь?

– Обязательно. Я голодная, до дома ехать далеко, икра и шампанское, как назло, вчера кончились, а я без них заснуть не могу… Вот закушу тут и поеду со спокойной совестью в родные пенаты.

Мой собеседник расхохотался, от чего сразу стал выглядеть моложе и симпатичнее. Я какое-то время крепилась, но потом тоже не выдержала.

Отсмеявшись, мы решили познакомиться. Точнее, Андрей представился мне, а я назвала свое имя. Государственной тайны я при этом не выдавала, так почему бы и нет? Если бы я пришла не одна, то, конечно, не стала бы флиртовать с кем-то еще…

И тут же заработало мое богатое воображение. Я представила себе, что пришла бы сюда все-таки с Масиком, оторвав его от родного телевизора и тапочек. Во-первых, мы явились бы не с опозданием, а минута в минуту – Масик пунктуален до не правдоподобия и звонит в мою дверь именно в восемнадцать ноль-ноль, а не без десяти шесть или четверть седьмого. Во-вторых, он заставил бы меня сесть как можно ближе к выступающему, чтобы не дай бог не пропустить ни единого слова: любую информацию он должен усваивать на сто процентов. А что касается курения… Курить в его присутствии Масик запрещал мне категорически. Как он при этом себе представлял нашу совместную жизнь – уму непостижимо. Меня проще убить, чем заставить расстаться с табачной палочкой. Так что все к лучшему.

Пятнадцать минут спустя мы болтали с Андреем уже вполне непринужденно. А когда закончилось выступление пресс-секретаря и началось застолье, я поняла, что вечер в принципе удался, искомую дозу положительных эмоций я получила, шампанское меня взбодрило, но не лишило ни безупречности макияжа, ни сдержанно хороших манер. Все-таки возраст со счетов сбрасывать не приходится, и на исходе четвертого десятка как-то несолидно резвиться с непосредственностью восемнадцатилетней девицы. А эта самая непосредственность, сохранившись на удивление хорошо, меня нередко подводит. Точнее – подводила до тех пор, пока я была замужней дамой. Вдовство же весьма способствует появлению некой солидности.

– Вы разрешите мне проводить вас? – спросил возникший снова возле меня Андрей.

Последние полчаса я общалась со своими прежними клубными знакомыми, выполняя еще одно Галкино приказание: людей посмотреть и себя показать. Все они были рады меня видеть, но отметили, что я выгляжу усталой и что мне следует бывать в клубе почаще, а то меня уже забывать стали. Все правильно, связи надо поддерживать, переводы обеспечивают меня хлебом насущным, но не более того. А в клубе бывают и главные редакторы журналов, и издатели, и вообще нужные люди. К сожалению, ни один из них не заинтересовался мною настолько, чтобы предложить проводить, – не в пример Андрею. Впрочем, его предложение еще ни о чем не говорит.

– А не боитесь? – скептически осведомилась я.

После смерти мужа из престижного дома в центре мне пришлось переселиться в район, деликатно именуемый «спальным», и я несколько раз уже сталкивалась с проявлениями так называемой «географической аллергии» у представителей сильного пола, случайно заинтересовавшихся моей персоной. Даже те, у кого оказывалась собственная машина, чуть ли не вслух начинали прикидывать, оправдаются ли затраты на бензин. И глядели на меня с таким сожалением, как если бы я сообщила им, что с детства больна проказой. Или что у меня одна нога протезная.

– Не знаю, о чем вы, но скорее всего не боюсь. Даже ревнивого мужа.

– Я далеко живу.

– В Волоколамске? Или в Клину?

– Нет, в Москве, но на окраине.

– Куда еще метро не протянули?

– Протянули. Но на нем надо ехать долго-долго.

– А я не тороплюсь. Впрочем, если вы возражаете…

– Наоборот. Приятно, что не нужно будет одной в темноте добираться до подъезда. Я трусиха, каких поискать.

– А зачем же тогда одна ходите?

Я только пожала плечами. Неглупый вроде бы человек, а задает такие вопросы. Потому что «потому» кончается на "у", отвечали мы в детстве. Не рассказывать же ему про Масика. Или про то, что, как выражается одна из моих подруг, «интеллигентность – это залог одиночества» и что мне не слишком-то хочется брать на себя какие-то серьезные обязательства по отношению к героям не моего романа.

– Поехали, – разрешила я. – Только не говорите, что я вас не предупреждала.

В метро особо не набеседуешься, поэтому у меня было время обдумать возможные варианты развития событий, известные мне не столько из личного опыта, сколько из художественной литературы. Вариант первый – банальный. Замерзший и уставший – ну, разумеется! – провожатый попросит разрешения выпить чашку горячего чая (кофе, какао, молока). Со всеми проистекающими последствиями. В таких случаях, говорят, необыкновенно помогает ссылка на традиционное женское недомогание.

Вариант второй – примитивный. За долгую дорогу провожатый успевает разочароваться в моей внешней привлекательности и духовной одаренности и с облегчением прощается у парадного подъезда. Тут все ясно.

Вариант третий – редкий. Провожает до подъезда и просит телефончик, после чего события могут развиваться по-разному, а я исповедую принцип, что неприятности надо переживать по мере их поступления, а не заранее.

– Я не оригинален, – оправдал мои ожидания Андрей по дороге от метро, – но если бы вы подарили мне еще несколько минут вашего времени…

– И чашку горячего чая? – не без ехидства осведомилась я.

– Ага! – не слишком интеллигентно откликнулся мой спутник. – Только не думайте, пожалуйста, что я собираюсь на вас набрасываться с поцелуями и объятиями. Терпеть не могу отказов.

– А вдруг я соглашусь? – обнаглела я. – Вдруг именно на такое времяпрепровождение я сегодня вечером и рассчитывала. Поцелуи там, объятия, то-се…

Обнаглела, похоже, от растерянности. Мужчина, читающий мысли женщины, – не столь частое явление, как это принято думать.

Андрей посмотрел на меня так, будто прикидывал, до какой степени я серьезна.

– Это вряд ли, – вынес он приговор. – Во всяком случае, не сегодня.

Я расхохоталась. Обожаю отслеживать мужскую логику: если даме теоретически ничего не угрожает, то она наверняка полезет на рожон и будет провоцировать кавалера на более активные действия. Вот это уж точно – вряд ли. Во всяком случае, со мной такой номер не пройдет.

– Уговорили, – сказала я, отсмеявшись. – Чаем я вас напою, а потом невежливо выставлю, потому что завтра у меня куча работы и я мечтаю хорошенько выспаться.

– Счастливая. А мне еще всю ночь работать…

– Кем же вы трудитесь? Если это не секрет, конечно.

Андрей бросил на меня короткий взгляд и ответил:

– Конечно, секрет.

Где бы какого психа ни носило…