Книга Утечка мозгов онлайн - страница 3

Глава третья

Стас устало поднимался по лестнице к себе на пятый этаж, волоча кипу огромных пакетов с продуктами. Работа в Конторе не позволяла особо разгуливать по магазинам, поэтому запасаться следовало впрок. Благо, жил он один и ел мало. Если только такую жизнь можно было назвать благом. Жена ушла год назад, не выдержав его постоянного отсутствия и завесы тайны, окутавшей профессиональную деятельность мужа. И ведь Ларису можно понять: врать он толком не мог, да и не хотел, так что тут что угодно заподозришь. Вплоть до того, что спишь в одной постели с маньяком.

Стас никогда не думал, что однажды работа сможет так полно захватить его. Впрочем, он был уверен – то же можно было сказать и обо всех остальных сотрудниках управления. Ведь даже если сравнить их открытие с полетом в космос – значит, не сказать ничего.

Они открыли двери в миллиарды других Вселенных, и никакие полеты к звездам нельзя поставить рядом! Правда, постоянной занозой грыз душу вопрос происхождения того самого Челнока. Все-таки первоначальное открытие сделал кто-то другой. И так хотелось узнать, кто он, этот таинственный гений? Пусть даже он где-то на «другой» стороне, пусть даже на стороне врага. Какое значение это имеет для познания тайн природы? Рано или поздно это открытие все равно станет достоянием человечества.

Ведь когда-то должны наступить такие времена, когда знания и интеллект перестанут быть просто дорогим товаром…

Вяло размышляя таким образом, Стас извернулся, отодвинув мешающие пакеты, достал связку ключей, сунул ключ в скважину…

…И наткнулся на пустоту.

Он поднял глаза.

Дверь была приоткрыта, а из прихожей с приветливой улыбкой смотрел на него незнакомый человек с взлохмаченной шевелюрой над морщинистом лицом, в диком белом костюме.

– Прошу вас, заходите, – широким жестом пригласил Стаса незнакомец.

Все чудеса и приятные сюрпризы в жизни Стаса давно уже произошли. Поэтому прочие неожиданности Стас не без основания относил исключительно на счет неожиданных неприятностей и неприятных сюрпризов. Тем более сейчас, когда находился под постоянным колпаком спецслужб.

Поэтому Стас ничуть не удивился. У него просто испортилось настроение.

Стас сразу же подумал о пистолете, что удобно было бы выхватить из-за пояса правой рукой. Но в руке были пакеты, в пакетах бутылки, и бутылки могли разбиться.

Незнакомец улыбнулся и протянул ему какой-то предмет. Стас глянул и обомлел: незваный гость держал за ствол его собственный «макаров», что выдали ему под роспись, когда Контора только начинала свою странную деятельность.

Вот это номер! Пистолет, надо полагать, сам вылез из-за пояса и просочился сквозь рубашку?! В голове Стаса пронеслось лишь «как?!» и машинальное – «раскрылся?».

Раскрылся?!

Стас, разинув от изумления рот, уставился на человека в белом.

Лучше бы его пристрелили сразу! Лучше бы его похитили и пытали вражеские шпионы, лучше б на нем ставили свои опыты хитроумные изобретатели Челнока! Только бы не сбылся кошмар всех спецов, то, о чем в Конторе не принято говорить вслух…

– Да, – как-то сникнув, сказал человек. – Вы все поняли правильно. Я не из вашего мира…

Они сидели друг напротив друга – резидент этой Вселенной по имени Стас и гость из куда более обширного мира, в котором мирок Стаса был сравним с крохотной элементарной частичкой.

…Эту теорию в свое время выдвинул придурковатый Батхед, штатный психолог Конторы. Его, даже не дослушав толком, разом подняли на смех. Казалось, все просто настолько испугались описанных Батхедом перспектив, что постарались тут же заглушить свой страх шуточками и заявлениями о том, что подобная теория не выдерживает никакой критики.

Но Стас сразу же понял, что в словах психолога есть определенная логика и вполне конкретный смысл: если в сознаниях живущих здесь людей существуют целые, совершенно реальные, наполненные жизнью и разумом вселенные, то почему не предположить, что и наша реальность – всего лишь часть чьей-то души?

Об этом и вели неспешную беседу представители двух миров, попивая мартини из граненых стаканов, потому что красивые бокалы Лариса в свое время унесла с собой. Незнакомец представился Алексом и оказался вполне приличным и приятным в общении человеком. Стас похвалил себя, что не полез, не разобравшись, в драку, тем более что чужой ныряльщик, раскрывшись, скорее всего легко справился бы с незадачливым противником.

– Ныряльщик? – задумчиво сказал Алекс. – Хм… Мы называем себя просто визитерами.

– Ну, ведь все зависит от цели визита, – возразил Стас. – К сожалению, мы начали познание других миров исключительно в прикладных целях…

– Да, я знаю, – грустно сказал Алекс. – И это весьма прискорбно. Потому что Кристалл был дан нам совершенно для иных целей…

– Кристалл? – нахмурился Стас. – Ах, кристалл… Мы назвали его Челнок. И для каких же целей он был дан? Кому? И кем?

Алекс заерзал в кресле, с подозрением рассматривая содержимое своего стакана. Казалось, ему не очень нравится повисший на стенке ломтик лимона. Интересно, чье тело ему досталось вместе с этим идиотским белым костюмом? Остается надеяться, что он не сбежал прямиком с какой-нибудь свадьбы, и его не будут искать с собаками и милицией озверевшие родственники невесты…

– Хм… Если бы мы знали ответы на эти вопросы, – пробормотал Алекс, – то я бы не сидел здесь перед вами…

– Ах вот даже как… – протянул Стас. – Забавно.

Он побарабанил пальцами по своему стакану, не решаясь задать самый главный вопрос. Он снова ощутил приступ иррационального страха.

Алекс внимательно посмотрел на него и понимающе кивнул:

– Вы, наверное, хотите спросить меня, в чьем сознании живет мир, в котором мы с вами сейчас находимся?

Стас молча кивнул. В горле будто застрял тугой неприятный комок.

Алекс развел руками:

– А вот этого я вам сказать не могу. К сожалению.

– Но почему?

– И на этот вопрос я не могу вам ответить. Впрочем, никто не мешает вам строить собственные версии…

– Тогда зачем вы здесь? – спросил Стас. – И почему вы пришли именно ко мне?

Алекс встал и медленно, нелепо, словно цапля на болоте, прошелся по комнате. Остановился у высокой книжной полки, с интересом разглядывая ее. Снял одну из книг, принялся листать ее.

– Поразительные у вас, однако, книги, – сказал он.

– Что, на эти вопросы вы тоже не можете мне ответить?

Алекс нехотя оторвался от книги.

– Нет, почему же? – сказал он. – Я пришел к вам потому, что вы один из немногих в этом мире, с кем можно более или менее полно пообщаться на интересующие меня темы…

– И что же это за темы?

– Понимаете… Я ищу Изначальный Мир.

Алекс внимательно посмотрел на Стаса, будто давая тому время для осознания сказанного им. Стасу показалось, что он смутно уловил мысль собеседника.

– Изначальный Мир… – сказал Стас. – Если есть Мир Изначальный. Значит, есть и…

– Производные миры, – кивнул Алекс. – В которых мы все с вами и живем…

– И сколько же этих, производных?

– А вы представьте себе такую многомерную матрешку: в каждом мире несколько миллиардов жителей, в голове каждого тоже несколько миллиардов обитателей, у каждого из которых, в свою очередь…

– Стоп! Хватит! – Стасу показалось, что у него кружится голова. – Надо выпить. И не этого мартини, а коньяку. Любите коньяк?

– Хм… А в вашем мире коньяк сколько градусный? – невинно поинтересовался Алекс.

Никита не знал, как относиться к своему новому положению: краснеть ли от пережитого позора провала или радоваться, что так легко отделался. Все-таки его не увезли, как остальных пленников, в обшарпанных грузовиках с неизвестными целями куда-то в недра корабля.

Напротив, он очнулся в более или менее чистом помещении с кроватью и широким плоским экраном – очевидно, видео. И конечно, не удивился, убедившись, что помещение заперто.

Несмотря на головную боль – последствие удара бутылкой по темечку, – Никита быстро сообразил, что ситуация вышла за все предусмотренные программой рамки. Он не знал, и не хотел знать, какую игру вела Лиза. Даже при мыслях об этом его начинало колотить от злости.

Постойте, граждане! Неужели он ревнует? Кого – Лизу? К этому расфуфыренному клоуну?! И будет сидеть тут взаперти, пока они развлекаются на костях убитых пассажиров? Вот уж не дождетесь! Счастливо оставаться!..

У ныряльщика из любой ситуации есть один универсальный выход.

Вынырнуть.

Пусть спецы разбираются, что замыслил их «особо секретный агент». Черт с ними – со всеми обещанными благами и далекими мирами. Если даже в Конторе нельзя ни на кого положиться – он умывает руки…

Никита принял подобающую позу, улыбнулся. И принялся медитировать. Как и полагалось.

Пустой номер.

Он по-прежнему оставался в запертой каюте на чертовом бандитском корабле, где-то в чужой Вселенной, в ненадежной черепушке ненормального ученого. Вторая и третья попытка не удались так же.

И Никита понял, что его бросили здесь одного совершенно сознательно. Зная, что он никуда не денется из-под замка.

Это было необъяснимо. С такими ситуациями в Конторе еще не сталкивались. Случалось, что некоторые неудачники выныривали «не полностью», оставив рассудок или его часть в чужом мире. Или выныривали с дико искаженным сознанием.

Но возвращались всегда.

Однако же такое невозможно даже теоретически. Ныряльщик просто должен, обязан иметь возможность вынырнуть. Если, конечно, физически не погибнет здесь, в этом пространстве. Может, дело в его психическом состоянии? А может, здесь просто какая-то аномальная зона космоса? Или причина в том, что они отлетели слишком далеко от точки появления? Такое представляется вполне разумным. Ведь, насколько ему известно, никто из ныряльщиков до него не покидал планеты, где находился носитель в момент нырка. Надо просто изыскать возможность вернуться назад, на… Упс… Как же называлась эта планета?..

Как ни странно, такой расклад подействовал на Никиту успокаивающе. Значит, выполнять задание все же придется. Несмотря на явный саботаж со стороны бывшей подружки. Что ж, рядовое предательство. Как учит Стас – оно должно только прибавлять силы и опыта.

Однако ни прилива сил, ни нового опыта Никита не ощутил. Он ощутил опустошенность и усталость. А потому решил пока плюнуть на все и включить «ящик», как для себя он окрестил совершенно плоскую, как лист черного ватмана, пластину экрана.

Ничего похожего на выключатель или пульт Никита не нашел. Однако едва он провел рукой перед черной, словно бездна космоса плоскостью, та озарилась изнутри мягким светом. Никита ощутил приятный запах, какой бывает в снежных горах. Из глубины экрана подул морозный ветер, от которого, впрочем, не стало холоднее. Создалось ощущение, словно на месте экрана открылось окно в другой мир. Послышалась тихая, удивительным образом знакомая музыка.

Никита плюхнулся на койку, изучая происходящее на экране. Это было странное, с поразительным эффектом присутствия, но все же кино. Посмотрев его некоторое время, Никита с изумлением понял, что это – старый-престарый фильм – «Земля Санникова», что он не раз видел на своем стареньком, с давно севшей трубкой телевизоре «Тошиба», с теми же актерами, той же музыкой… Это оказалось настолько странно, что смотреть долго Никита не смог и попытался переключить канал, маша руками перед экраном.

Фильм действительно исчез. Вместо него в глубине экрана показалась перекошенная небритая рожа под небрежно накрученной банданой. Это был один из бандитов, из окружения кэпа Хантера. Он вдруг резко вскочил, высунулся по пояс из глубины экрана и вполне осязаемо схватил Никиту за нос.

– У-у! – прорычал негодяй.

Никита заорал, замахал руками и отпрыгнул назад, упав на пол и опрокинув легкий металлический стул.

За невидимой границей экрана дружно заржали несколько глоток. Реакция Никиты, очевидно, весьма повеселила тех, кто наблюдал за ним с «той стороны». Никита в сердцах швырнул стулом в ухмыляющуюся рожу. Стул отскочил от незримой преграды, и изображение пропало.

Зато щелкнул замок, и в каюте появился какой-то плюгавенький человек, обвешанный при этом невероятным количеством оружия. Причем один из стволов показался Никите похожим на старинную абордажную митральезу, что размером была даже побольше ее обладателя. Несчастный, по-видимому, сгибался под весом своего арсенала, но старался не подавать виду, а, наоборот, напускал на лицо суровое выражение, отчего Никите стало даже немного его жаль. Видимо, правильно считается, что любовь к оружию – один из способов подавления в себе комплексов неуверенности и беззащитности.

– А ну, пшли со мной, щ-щенок! – прорычал мужичонка неожиданно низким и свирепым голосом.

Никита мысленно усмехнулся: раскрыться, что ли? Если ему не удается вынырнуть, задание все равно теряет всякий смысл, и скрытность становится просто неуместной. А свои возможности ныряльщика надо все же использовать в собственных интересах…

– Давай, пошел быстрее! – Пират грубо пихнул Никиту в ребра большим вроде бы кремниевым пистолетом, чем окончательно разозлил бывалого ныряльщика.

И Никита слегка приоткрылся. В голове в один миг мелькнули перспективы разоружения этого плюгавого мужичонки и последующего молниеносного захвата корабля.

Для начала нужно ускориться, выхватить этот дурацкий пистолет и повалить дурака на пол. Вот так… Потом…

– А ну, не балуй! – раздался все тот же голос, но уже откуда-то сверху. К своему удивлению Никита понял, что на полу, в самой неудобной позе, лежит не его потенциальный конвоир, а он сам.

Пират склонился над ним, поводил перед носом грязным татуированным пальцем и наставительно сказал:

– Эти штуки у нас не проходят. Так больше не делай. Выкинем за борт. И повесим. Или наоборот. Как Доктор решит.

– Доктор? – пробормотал Никита, вставая и послушно направляясь к двери. – Так у вас какой-то Доктор главный? А я думал кэп…

– Доктор лечит, – охотно разъяснял конвоир. – Только с пациентами ему не везет. Не выживает никто.

– Хороший доктор, – согласился Никита.

Они шли по коридору необычного треугольного сечения, железные, подернутые ржавчиной стены которого смыкались над головой под острым углом.

Дизайн корабля вообще был весьма странен. Начать хотя бы с этого стадиона. Зачем он на корабле? Непонятно… А к чему в космосе эти клепаные железные листы? Эти треугольные люки с винтовыми запирателями в наклонных стенах? Торчащие из стен манометры на латунных трубках? Это было бы куда более уместно на подводной лодке начала двадцатого века или в наивной фантастике пятидесятых годов. Того же века, разумеется. Скорее всего такой дизайн носил больше декоративные функции. Но зачем?

Впрочем, дизайн – штука спорная. Гораздо интереснее, что здесь делают эти вооруженные оборванцы и откуда вообще Лиза знает этого Хантера?

Никита вдруг вспомнил про упоминание о неком «сублиматоре душ» и замедлил шаг. Неужели его ведут на расправу?

– А ну, двигай! – подтолкнули его сзади.

И Никита покорно побрел дальше – туда, где ослепительно сверкал треугольник выхода.

Странно, но Никита не ощущал страха. Может, потому, что ему трудно было поверить всерьез в свою смерть в этом чужом сознании. Как можно погибнуть в глубинах чужой души? Практика говорила, что запросто… А может, он просто устал от накрученной экзотичности этого мира. Все-таки его окружали не банальные городские джунгли, где он ориентировался вполне свободно, а была за тонкими стенками этого гигантского ржавого корыта самая натуральная космическая бездна…

Наконец они подошли к самой кромке длинного треугольного тоннеля. Ощутимо потянуло сквозняком. Послышался гул, который бывает в любом достаточно большом помещении вроде бассейна или ангара.

Только то, что увидел Никита, ослепленный невероятно ярким, почти солнечным светом, не было ни тем, ни другим.

Сначала ему показалось, что он снова попал на стадион. Но гораздо больших размеров. Однако, привыкнув к яркому свету, Никита понял, что это что-то другое. Наконец, обозрев окрестности, он был вынужден признать, что место это более, чем неожиданное.

Это был гигантский парк развлечений. Вот путаный серпантин «американских горок», колесо обозрения, нагромождения разнообразных сказочных декораций и всевозможных аттракционов. Все утопало в буйной зелени и… не работало. Людей на многочисленных дорожках видно не было. Пустовали столики в открытых кафе, многие столы были опрокинуты и разбиты.

А прямо под ногами был большой каплевидный бассейн с амфитеатром трибун у борта. Что-то похожее на дельфинарий. Только вода в бассейне отнюдь не выглядела столь чистой и прозрачной, как это показывают в рекламных сюжетах.

И особенно странным диссонансом выглядел большой полуразвалившийся старинный фрегат, зачем-то брошенный дизайнерами этого парка на трибуны дельфинария и заваливший при этом часть расположенных поблизости водных аттракционов. Легкий ветерок шевелил полуистлевшие паруса, такелаж порванной паутиной безвольно свешивался вдоль накренившихся мачт…

– Что, «Катрин» нравится? – каким-то дрогнувшим голосом спросил его конвоир.

И Никита понял, что этот корабль – единственное, что не было в этом странном Диснейленде аттракционом…

– …Понимаете, Стас, – сказал Алекс, – далеко-далеко, на много уровней вверх, где находится мой собственный мир, живет один хм… медиум. Которому, скажем так, было видение… Во сне, надо полагать. Видение о том, что среди всего этого необъятного количества миров есть одна тоненькая ниточка, которая ведет вниз, к Изначальному Миру. Или, напротив, вверх…

– Вот такая вот телепатическая телеграмма, – пробормотал Стас, закуривая. – Через тернии – к звездам… А почему бы и нет?

– Конечно, – спокойно сказал Алекс, – если кому-то удалось через бездны квадриллионов пространств закинуть в каждый из них по несколько Кристаллов, то почему бы и не отправить пару обыкновенных телепатических сообщений…

– А меня интересует вот какой вопрос, – сказал Стас. – Если в сознании каждого человека существует Вселенная, что происходит с ней, когда тот умирает? Тут неувязки какие-то со временем жизни Вселенной и отдельного человека…

– Локальное время во внутренней Вселенной – это миллиарды лет. Визитер находится в ней ничтожные мгновения, которые могут показаться тому годами… Впрочем, даже наши философы не разобрались с этими временными причудами. Почему, например, можно несколько раз войти в мир одного и того же человека – и попасть в одно и то же, по сути, время? Когда, по логике вещей, в этом мире должны минуть уже миллионы лет? Это совершенно необъяснимо с точки зрения наших знаний. А они, поверьте, куда выше ваших…

– Я верю, верю, – успокоил Алекса Стас. – А как вы, Алекс, движетесь «вниз»? Неужели можно нырнуть дальше одного уровня?

– На сколько угодно уровней, – кивнул Алекс. – Именно поэтому вы мне здесь и нужны. Мне, можно сказать, повезло, что один из Кристаллов находится в руках более или менее профессионалов…

– Вот, спасибо! – усмехнулся Стас.

– Не за что, – серьезно ответил Алекс. – Бывает, что Кристалл нужно попросту вырывать силой…

– И что, вырывали?

– Приходилось. Еще одна проблема – найти носителя следующего мира…

– Хозяина…

– Я так и не понял, кого вы называете «хозяином»? Носителя мира или тело, в которое попадает ваш визитер… ээ… ныряльщик?

– Ну, тут у нас некоторая терминологическая путаница. Но обычно хозяином называют того, в чей мир производится нырок, а носителем – резидента этого мира, чьим телом пользуется ныряльщик…

– Хм. Ну, ладно. Так вот, носитель, то есть его тело, в гостевом мире обычно вертится неподалеку от Кристалла. Это, можно сказать, такой специфический закон природы… Или задумка создателей Кристаллов. Поэтому на поиски Кристалла обычно не уходит много времени. А у вас он вообще в руках специалистов… Надеюсь, вы мне поможете? Или мне все же попробовать самому?..

Стас замялся. Как объяснить этому скитальцу по чужим нейронам, что он, Стас, занимается оборонным проектом? После всего, что он услышал от Алекса, это могло показаться смешным занудством, глупым нецелевым использованием Кристалла, баловством детей с «черным ящиком» разбившегося самолета…

А может, его, Стаса, сотрудника секретного учреждения, просто «разводят» хитроумные иностранные спецслужбы? Вот так, внаглую, выведывая, где находится эта уж чересчур секретная Контора…

М-да, в этом случае шпионы перехитрили бы сами себя. Ведь узнав о том, что Стас работает в управлении, гораздо проще проследить за ним… Да и вообще, куда проще узнать про Контору, чем о том, что Стас работает именно там, а не где-нибудь еще. И эти фокусы с «открытием» чужого ныряльщика…

Да, если Стас хотел бы провалить шпионскую операцию, он послал бы на задание именно Алекса. Слишком уж пародийный шпион получается. Агент 007 в белом смокинге при бабочке…

– А кем вы являетесь в собственном мире? – поинтересовался Стас, чтобы уйти от скользкой темы. – Вы сотрудник какой-то специальной организации, что занимается «визитами» или контролирует их?

– Нет, – улыбнулся Алекс. – Я актер.

– Кто?!

– Актер. Довольно известный. Но и не звезда, честно говоря.

– Странно… И как же это вам, актеру, доверили такое серьезное задание? Я уверен, что это неспроста…

– А с чего вы взяли, что мне кто-то что-либо доверял или поручал?

– То есть вы сами?.. А… Вы нашли Кристалл и решили воспользоваться им сами?

– Вовсе нет. Мне его отдал музей. В пользование. Видите ли, у нас, в отличие от вашего мира, в подобные путешествия по сознаниям мало кто верит. Официальная наука их не признает. И у вас не признавала бы, если б не было практической необходимости в промышленном шпионаже и краже чужой интеллектуальной собственности – прямо из головы носителя…

– Но… Как это «наука не признает»? Ведь вы же сами по себе – живое доказательство!

– А кто поверит девятилетнему ребенку?

Стас поперхнулся коньяком.

Он же совсем забыл про эти фокусы с возрастными ограничениями и переселениями душ и тел. Однако и Алекс совсем не производил впечатление инфантильного человека. И Стас заставил себя недоверчиво улыбнуться. Вышло не очень хорошо.

– Позвольте не поверить в то, что вы… ребенок, – сказал он. – К тому же вы уже говорили, что актер…

– Юношеского театра. И кино, разумеется. Мне говорили неоднократно, что я вундеркинд, выдающийся актер и все такое. Да я и не спорю. Ну как, получается у меня играть взрослого, дядя?

Стасу показалось, что он сходит с ума: на несколько секунд Алекс действительно показался ему ребенком – так изменился его взгляд и манера говорить…

– Видите ли, – сказал Алекс, – я так давно нахожусь в шкуре взрослого, что уже с трудом даже представляю себе возвращение в детское тело…

– Скажи, тогда… Э… мальчик… – Стас снова поперхнулся. Слишком уж противоестественным казалось ему происходящее.

– Давайте так: называйте меня по имени, и будем считать, что я взрослый. Тем более что в какой-то мере это так и есть…

В подтверждение своих слов Алекс отпил изрядно коньяку и выжидательно посмотрел на Стаса. Тот кивнул: мол, будем считать это игрой и примем прежние правила. В конце концов он вовсе не обязан верить своему нежданно-негаданному визитеру…

– Ну, тогда скажите, Алекс, зачем вам, частному лицу, нужен этот самый Изначальный Мир?

– Этого я тоже сказать не могу, – немного печально сказал Алекс. – Но думаю, что он нужен не только мне. И больше, чем нужен мне он, нужен ему я…

– Ну, что я могу сказать, – протянул Стас. – У меня слишком мало информации, чтобы допустить вас, что называется, в святая святых… Боюсь, что не смогу вам помочь, Алекс…

– Боюсь, что вы меня не вполне поняли, Стас, – вздохнул Алекс. – Пройти на следующую ступень вниз я смогу и без вас. Вы же знаете возможности визитера или ныряльщика. Мне нужна совсем другая помощь…

– Вот как? – вскинул брови Стас. – Чем же еще я могу помочь пришельцу из другого мира?

– Я уже говорил, что совершенно неслучайно нашел вас. Потому что только вы можете понять сложность возникшей ситуации. Вернее, не только вы, но, возможно, и другие ваши специалисты. Просто вас я нашел раньше. Видите ли, ваш мир – он особенный…

– Вы знаете, – доверительно произнес Стас, – мне всегда так казалось. А может, мы и есть этот самый Изначальный Мир, а?

– Зря иронизируете, Стас. Вы, конечно, далеко не Изначальный Мир. Но от этого не менее важный. Вы находитесь как раз посередине между Изначальным Миром и его противоположностью – Миром Финальным…

– Финальный Мир… Звучит не очень приятно…

– Да. Пожалуй.

– И как же это выражается – то, что мы находимся именно посередке всего этого мозгового безумия?

– Очень просто. Из мира, лежащего на один уровень выше вашего, путь «вниз» ведет только через сознание одного-единственного человека, того, через которого ведет эта самая «ниточка». Прочие пути заканчиваются тупикам…

– Вот как… И поэтому вы не называете мне его имени?

– Да. Я и так наполовину уже проговорился. Понимаете, вся эта гирлянда миров напоминает чем-то песочные часы, где тысячи песчинок просыпаются в маленькое отверстие шириной всего в одну-единственную песчинку. Достаточно небольшого усилия, чтобы переломить это хрупкое устройство пополам… Знаете, мне очень нравится эта аналогия с песочными часами. Наш медиум тоже считает ее очень удачной…

– Слушая вас, трудно поверить, что вы и вправду ребенок…

– А вам и не надо в это верить. Для вас имеет значение только одно знание. Вы – это Срединный Мир. И так как я спускаюсь вниз – один-одинешенек, совершенно безобидный для вас и вашей Конторы, так оттуда, снизу, поднимаются сюда многие и многие. И этих многих безобидными назвать уже язык не поворачивается…

– Поднимаются?! Каким образом? Зачем?

– Затем, чтобы владеть Срединным Миром, воротами между началом и концом…

Когда Никита взглянул на судно снизу, то всякие сомнения отпали. Это был настоящий боевой корабль, не один год бороздивший соленые воды каких-нибудь Средиземных или Карибских морей. Его потемневший корпус был изъеден жучком, полипами и, наверное, какими-нибудь отвратительными морскими червями, облеплен высохшими водорослями. Местами виднелись следы починки после пробоин от камней и пушечных ядер. Если это была мистификация или просто макет, то весьма мастерская, отчего непонятными становились цели такого рода художеств.

И вновь в его сознании всплыл странный образ кэпа Хантера – в старинном наряде, под мачтами пиратского парусника. Черт возьми, но ведь эти его мысли – они неспроста! Так же, как неспроста это старое деревянное корыто на трибунах дельфинария…

Впрочем, поразмыслить над этими вещами Никита не успел. Его подтолкнули к длинному трапу, похожему на накренившийся висячий мост. Пока он шел по этому шаткому мостку, в голову лезло множество ненужных мыслей, включая прогулки за борт по доске, протаскивание под килем, привязывание к пушкам, разрывание ядрами и прочие глупости. Разум говорил, что все это здесь ни при чем. Но глаза утверждали обратное.

Вот под ногами заскрипела палуба, щеки коснулся какой-то растрепанный канат. Но насладиться аттракционом Никита не успел. Он оказался перед живописной надстройкой на баке. Заскрипела тяжелая дверь и его втолкнули в достаточно обширное и темное помещение.

Здесь царил легкий запах незнакомых пряностей, прелых тряпок и спиртного. Освещено помещение было несколькими свечами на большом канделябре и тусклым светом, пробивающимся через занавешенные окна.

Все остальное было вполне ожидаемым.

За массивным столом сидел сам кэп Хантер. На этот раз – в переливающемся атласном халате поверх одежды. Рядом, что не стало для Никиты сюрпризом, была Лиза собственной персоной. Одета она тоже была иначе – теперь на ней было просторное платье с тонким и сложным узором. Надо полагать, весьма модное в веке эдак восемнадцатом.

– Это он? – мельком взглянув на Никиту, спросил кэп у Лизы.

– Да. То, что и заказывали, – ответила Лиза. – Конечно, я не могу показать вам оригинал. Сами понимаете, он там…

– Что ж, я тебе доверяю, ты меня никогда не подводила…

– Как я бы посмела, мой повелитель…

Лиза весьма правдоподобно, хотя и с легкой улыбкой, изобразила покорность, чем, наверное, порадовала бандита, что приобнял ее, подтянул поближе, опереточно раздул ноздри и пробормотал, зарывшись носом в ее волосы:

– Моя колдунья…

– Я вам не мешаю? – невинным голосом произнес Никита.

Если бы он только мог ускориться! Бородка у кого-то стала бы гораздо реже, а голос – намного тоньше! Но почему-то способностей ныряльщика теперь он лишен. А потому придется вырабатывать в себе дипломатичность, выдержку и хитрость.

Кэп встал и, скрипя все теми же ботинками, подошел к Никите. Осмотрел его.

«Словно лошадь на продажу», – подумалось Никите.

Он посмотрел на Лизу, пытаясь поймать ее взгляд. Но та будто нарочно принялась любоваться своими ногтями.

«Сучка!» – подумал Никита.

– Знаешь, зачем ты здесь? – поинтересовался кэп Хантер.

– Конечно, – ответил Никита. – Вы хотите высосать мой мозг.

Лиза вздрогнула и с удивлением взглянула на Никиту. Удивление – не совсем то чувство, которое тот хотел бы видеть в этих глазах. Но ни стыда, ни раскаяния, ни сочувствия там не было. Поэтому оставалось довольствоваться удивлением.

– Хорошая мысль, – кивнул кэп. – Как-нибудь напомни мне об этом. А пока я расскажу, какие на тебя планы у меня самого. Моя дорогая Элизабет весьма искусно плетет интриги. А лично я предпочитаю прямоту и недвусмысленность. У меня есть интересы в твоем мире, и ты должен будешь мне помочь.

– А вы и вправду пират? – ляпнул Никита.

Кэпа передернуло. Он не ответил, вместо этого сунул руки в карманы халата и медленно обошел Никиту, продолжая его осматривать. Никита же изучал Лизу, пытаясь разобраться в своем новом отношении к ней. В голове мелькнула интересная мысль: сама возможность сговора в гостевом мире предполагала неоднократность Лизиных визитов сюда. Или отсюда?.. А что он вообще о ней знал?..

– Так что вам от меня нужно? – спросил Никита.

– Ты слишком много болтаешь, – ответил кэп Хантер. – Сдается, тебе надо немного свыкнуться с обстановкой, а то ты плохо представляешь свое положение. Эй, Гарри! В трюм его…

Появился давешний конвоир. Недолго думая, он коротко двинул прикладом своей митральезы Никите в живот. Не так чтобы тот согнулся пополам, но достаточно, чтобы перехватило дыхание. Поворачиваясь к выходу, Никита успел поймать взгляд Лизы. Ему показалось, что на какую-то секунду ее равнодушную маску сменили новые чувства – беспокойства и жалости…

* * *

Трюм оказался куда менее живописным местом, чем представлялось Никите по книжкам и кино. Вернее, его живописность была весьма своеобразной. Его заперли в некое подобие сарая со скошенной стенкой – бортом, судя по всему. Сидеть можно было только на шпангоуте, сыром и склизком. Ноги разом оказались погружены в какое-то вонючее месиво, и в кроссовки тут же начала проникать отвратительная влага. Тьму немного рассеивал тусклый лучик фонаря, проникающий сквозь щель в двери. Довершала колорит невероятная, ни с чем не сравнимая вонь.

Руки тут же оказались вымазанными густой слизью, которой, казалось, было покрыто здесь все. Надо было немедленно успокоиться и возобновлять попытки вынырнуть. Но вместо спокойствия нахлынуло вдруг бешенство. Никита в сердцах выматерился и треснул кулаком в дверь.

За стенкой раздался тихий, но вполне слышимый смех.

– Кто это? Кто здесь? – встрепенулся Никита. Больше заточения под замком он боялся сгинуть в одиночестве.

– Узник, – ерническим голосом ответили ему. – Такой же, как и ты, узник трюма…

– Не пойму, что вас так забавляет, – сказал Никита.

На душе стало не в пример легче. Все-таки два человека – это гораздо больше, чем просто один плюс один. По сути, это больше как минимум на порядок. Сиди Эдмон Дантес в своем каменном мешке один – у Дюма вышел бы короткий рассказ о том, как человек сходит с ума. А как только у него появился сосед – возник сюжет для эпохального двухтомного романа.

– А меня забавляет мое положение, – охотно ответил невидимый собеседник. – Кто бы мог подумать, что меня когда-нибудь будут держать в трюме настоящего пиратского корабля? Нет, я об этом даже мечтать не мог…

– Да, интересное у вас отношение к жизни, – отозвался Никита. – А если нас возьмут да и повесят на реях?

– О! Это был бы просто удивительный конец моей биографии! – восторженно воскликнул незнакомец, и Никита представил себе даже, как тот потирает руки в предвкушении расправы.

«Мазохист какой-то», – решил Никита, а вслух сказал:

– Искренне завидую вашему оптимизму.

– Я бы тебе посоветовал никому и никогда не завидовать, – ответил незнакомец, и в голосе его, казалось, поубавилось оптимизма. – Ведь неизвестно, отчего человек иногда может радоваться смерти…

Никита не успел призадуматься над словами странного собеседника, а тот уже снова развеселился:

– Нет, ну что может быть приятнее, чем беседа двух заключенных через тюремную стенку? Тем более когда охрана смотрит на это сквозь пальцы. Уверяю вас – этого не понять, пока сами не просидите в одиночестве неделю-другую. Настоятельно рекомендую!

– А что, вас держат здесь уже неделю? – спросил Никита упавшим голосом. Он и суток тут не выдержит…

– Месяц! – радостно заявил незнакомец. – Целый месяц вел беседы только с самим собой, пока благосклонная фортуна не послала мне наконец товарища по несчастью!

– А, – протянул Никита, – тогда понятно…

Незнакомец заливисто расхохотался. Никите стало не по себе. Неужели через некоторое время у него также поедет крыша? Этого только не хватало для полного счастья… Одно только утешает – у него будет достаточно времени на попытки убраться из этого негостеприимного мира…

– Так ты решил, что я сумасшедший? – отсмеявшись, спросил сосед. – Нет, люди, долго просидевшие в одиночестве, конечно, начинают проявлять странности поведения, но месяц – слишком скромный срок для этого. Сидел я как-то в одиночке два года…

Сосед снова расхохотался, но быстро прекратил смеяться, очевидно, сделав над собой некоторое усилие.

– Прости, – сказал он. – Просто бывает иногда хорошее настроение, понимаешь ли…

– Да уж… – промямлил Никита. Понять, откуда в этом мрачном сарае может взяться настолько хорошее настроение, было трудно. Может, через месяц заточения он начнет так же безумно хохотать и мечтать о том, чтобы его повесили на рее?

– А за что вы здесь? – поинтересовался Никита.

– За тягу к приключениям, – немедленно ответил сосед. – Тянуло на разные авантюры…

– Да? То есть вы сознательно лезли в это в пиратское логово?

– Ага. Что-то типа того. Было у меня здесь одно дельце. Но провалилось самым идиотским образом…

– У меня тоже…

– Вот видишь, сколько у нас общего! Ух, поболтаем… Ты что, тоже из штурмовой группы?

– То есть?

– А-а… А я думал, Отель опять пытались взять штурмом…

– Отель?

– Ну да… Ты что, не знаешь, где мы все находимся? Ну и ну… Так вот, если тебе интересно: это бывший кочующий Отель. Азартные игры на планетах ведь запрещены уже лет как пятьдесят. Вот он и кочевал от звезды к звезде. Огромный такой развлекательный комплекс. Прибыли давал невероятные, просто моря кэша! Особенно на некоторых пуританских планетах, где развлечения вообще не в чести и под запретом…

– Эдакий летающий Лас-Вегас…

– Типа того… Ха-ха… Не понял… Постой, что ты сказал? Откуда ты знаешь про Лас-Вегас?

Никита почувствовал, будто его треснули обухом по голове. Что-то было не так. И неуверенно произнес:

– К-как откуда? Ну, по телику видел…

За стенкой повисла странная пауза. Потом раздался неуверенный смешок:

– Парень, ты откуда?

– Оттуда…

– А-а… Я так и подумал…

Наступило неловкое молчание.

Обмен этими тремя нелепыми фразами оказался более информативным, чем вся предшествовавшая болтовня. Теперь каждый из собеседников анализировал сказанное им и делал свои выводы. Никита даже подумать боялся о своих вполне конкретных предположениях. Ведь из ЕГО мира, кроме них с Лизой, добраться сюда мог только один-единственный человек.

Копатель.

Неужели он так нелепо открылся врагу? Но… С другой стороны, враг так же, как и он, под замком. А отсюда следуют два вывода. Как обычно – один позитивный, другой – негативный.

Первый был, конечно, неплох: Копатель (если это был он), как и Никита, оказался схваченным пиратами. А значит, его возможности небезграничны.

Второй вывод выглядел более удручающим: если Копатель за целый месяц сидения в «одиночке» не смог вынырнуть, значит, дело дрянь. Значит, для того чтобы вернуться домой, в свое собственное тело, надо как минимум найти возможности для возвращения на планету появления. Если, конечно, все дело действительно в пространственном положении ныряльщика, и данное предположение верно…

Однако теперь у Никиты времени много, а Копатель – вот он, за стенкой. Надо постараться воспользоваться представившейся возможностью, чтобы вытянуть из него всю сколько-нибудь полезную информацию. Только с чего начать? Как бы потоньше подойти к этому делу? О чем спросить этого куда более многоопытного мозгового шпиона, чтобы выяснить как можно больше и не остаться в дураках?

– На кого работаете? – сурово спросил Никита, сразу же поняв, что сморозил несусветную глупость.

Невидимый собеседник зашелся в хохоте. Он снова наслаждался ситуацией.

– Нет, ну я представлял себе возможный допрос при собственной поимке по-всякому, – заявил он. – Но чтобы мне задавали вопросы вот так, из соседней камеры… Дружище, послушай меня – будь проще. Я понимаю, что ты из тех, кто заслан сюда по мою душу. Но пойми и другую, очень простую вещь: мы с тобой сейчас в совершенно равном положении! Давай и беседу вести соответственно – по-дружески и доброжелательно…

– Почему я должен быть с вами доброжелательным, – запальчиво произнес Никита. – Вы – грязный шпион…

– Ха-ха!

– Вы вор!

– Ха-ха-ха!

– Вы негодяй и самый настоящий враг моей страны! Да чем вы лучше этих бандитов?!

– О боже! Какой пафос! Аж дрожь берет! Впрочем, я не спорю. Ты прав. Отчасти, конечно. Хотя я лично считаю, что в случае с проникновением в сферу интересов твоей родины я просто спасал технологии, которые в вашей стране совершенно бесцельно гибли или уходили в руки весьма нечистоплотных людей…

– Чушь! Бред! Ложь!

– Громче, громче! А то нас давно не били плеткой-семихвосткой. Знаешь, что это такое?

– Не переводите тему!

– То, о чем мы говорим, дела спорные, и более того – дела прошлые. Я посоветовал бы тебе озаботиться проблемами более насущными…

– Да?! А что для нас может быть насущнее «утечки мозгов», кражи идей и технологий у моей страны?

– Да все верно, верно. Только я бы на твоем месте задумался, куда эти самые мозги утекают!

– Да за кордон они утекают, к вам!

– Ну, у меня другая информация… Положение несколько изменилось, и теперь, так сказать, ваша проблема коснулась всех… землян.

– Да что вы мне тут очки втираете!

– М-да… Образность вашего языка поражает. Я всегда удивлялся этой способности нейронавтов понимать чужие языки…

– Способности кого?..

– Ну, тех, кто уходит в нейрокосм…

– А… Ныряльщики…

– Ныряльщики? Так это у вас называется? Хорошее название. Еще один пример образности. У нас более технологичная манера мышления…

– Вы не уходите от ответа…

– Да-да… Воровство технологий – это было. Но теперь, я полагаю, это – вчерашний день. Как оказалось, в ходу теперь другой товар…

Сосед сделал паузу. Веселья в его голосе несколько поубавилось. Казалось, он глубоко задумался. Никита тоже не спешил говорить. Подумать действительно предстояло хорошенько. Ситуация давно вырвалась из-под контроля, но теперь она утекала в какое-то новое русло, ведущее в совершенно непонятном направлении. Никите казалось, что он совершенно потерял ориентацию в сложившейся ситуации, не понимает, где верх, где низ и куда, собственно, следует идти…

– Так что это за товар? – спросил Никита, которому наскучило сидеть в темной тишине.

– Ничего, если я отвечу вопросом на вопрос? Зачем тебя прислали в этот мир?

– Вы же знаете: чтобы защитить бокс от очередной кражи. То есть от вас.

– Бокс? То есть накопитель информации. Хорошо, это понятно. А что было в боксе, тебе сказали?

– Нам таких вещей не сообщают. У нас принято разделение функций. Мы исполнители.

– Честно говоря, нам тоже не говорят лишнего. Но вот мне совершенно случайно стало известно, что там, внутри этого накопителя. То есть за чем идет охота. И я, надо сказать, призадумался – стоит ли мне извлекать ЭТО в наш мир…

– И что же это? Говорите уж, раз начали…

– Тебя уже здесь запугивали такой неприятной штукой, как «сублиматор души»?

– Было дело. Я так и не понял, что это такое. И почему его все здесь настолько боятся…

– Бояться есть чего, поверь мне. Так вот, сам хранитель идеи накопителя…

– Хозяин?..

– М-м… Да… Известный в нашем мире русский физик. Так вот, он изобрел штуку, которая называется очень созвучно.

– Не тяните…

– Сублиматор фантазии.

– Нормально. Вы хотите сказать, что он как бы украл идею из своей внутренней Вселенной? Но ведь информация оттуда не может так дословно просачиваться в сознание хозяина. Только отдельные подсознательные образы…

– Да. Мы тоже так думали. Но ведь вам известно, что у этого… хозяина… с головой не все в порядке?

– Известно…

– Вот, и видимо, из-за этой «особенности» психики каким-то образом он выходит на связь со своим внутренним миром. Здорово, верно?

– Да, просто замечательно… Я не специалист, поэтому не знаю – может, это вообще самое обычное явление – черпать идеи из внутренней Вселенной. Вы лучше скажите, зачем вам он нужен – этот сублиматор фантазии… или души, уж и не знаю, как правильно?..

– Вот, хороший вопрос… Это и впрямь забавные штуки. Начать с того, что два этих устройства – это не совсем одно и то же. Хотя вещи и одного порядка. Сублиматор фантазии – это очень занятная вещь. Реализация этой идеи сделала бы ненужным промышленный шпионаж и бессмысленной – утечку мозгов из одной отдельно взятой страны. Особенно если бы этот прибор принадлежал только одной стороне.

– И что это за хрень такая?

– Вот представь. Сколько на Земле людей? Миллиарды. А сколько ученых, изобретателей? Ну, допустим, миллионы. Из них талантливых – уже только тысячи. А гениальных – десятки, если не единицы. И что же делать, если в той или иной стране людей – хоть расстреливай, а ученых – шиш с маслом? Воровать технологии? Ну, конечно, что же еще делать?

Пока не появится сублиматор фантазии.

Это, брат, такая вещь… Ведь фантазия – она лежит в основе интеллекта любого ученого, изобретателя или там композитора, писателя… У простого человека фантазии хватит разве что помечтать о новой машине, доме, яхте, женщинах. А у иного индивида этой самой фантазии не хватит даже на то, чтобы посмеяться над более или менее тонким анекдотом. Другое дело – гении. Для создания теории относительности или там квантовой теории фантазии нужно не в разы – на порядок больше. А если таких людей в стране нет – остается переманивать их из других стран или просто-напросто красть готовые результаты работы их фантазии напрямую – из головы.

Но с другой стороны, у каждого человека фантазии хоть немножко, да имеется. И если бы нашелся способ взять по чуть-чуть фантазии, допустим, у тысячи человек, и «пересадить» ее рядовому лаборанту… Вот тебе и индивид со способностями гения.

Часть населения, конечно, немного отупеет. На первый взгляд это не очень хорошо. Но если хорошо подумать – это даже пойдет людям на пользу. Глупцам жить легче. Меньше ненужных вопросов возникает в голове из-за не в меру развитого воображения. Вот тебе заодно и оздоровление нации. Да и управлять таким народом не в пример легче.

– Вы это серьезно? – пробормотал обалдевший Никита.

– Да уж куда серьезнее, – отозвался сосед. – Эту самую «хрень», как ты выражаешься, и придумал ваш не обделенный фантазией соотечественник. А мои работодатели решили таким образом облагодетельствовать население нашего собственного государства. Будто и без того в мире мало тупости. И гениев соответственно…

– А что же тогда такое этот «сублиматор души»?

– Давай-ка растянем удовольствие, дружище. Неизвестно, сколько нас еще будут держать в этой крюйт-камере. Скажи лучше, как тебя зовут? А то мне как-то неловко, что мы сидим в соседних камерах, а друг другу даже не представлены…

– Никита.

– Ага. Знаю. «Его звали Никита». Настоящее шпионское имя. Значит, Ник. Очень приятно…

– А вас? Как зовут вас?

– Кэвин. Но я не люблю свое имя. И вообще всего себя, который остался ТАМ. А вот скажи мне, как кличут меня ваши спецслужбы? Наверняка ведь есть какой-то псевдоним? Уж больно интересно…

– Копатель…

– Как?!

– Копатель. Ну, который копает, подкапывает. Роет, в общем… Добывает сведения…

– Как мило… Слушай, а мне нравится. У меня к тебе есть одна просьба. Я думаю, ее выполнение не составит для тебя особого труда. Ты так и называй меня – Копатель. Договорились, а?