Книга Бессмертный мятежник онлайн - страница 20

ГЛАВА 4.

Вначале Демиду пришлось туго. Как он и ожидал, дар, доставшийся ему в наследство от Алексея, не принес ничего, кроме неприятностей. Впрочем, и неприятностями это нельзя было назвать – это было настоящей пыткой. Демид словно заново родился на свет – в новом теле, слишком совершенным для ничтожного человеческого мозга. Тело было снабжено усиленными в тысячу крат зрением, слухом, обонянием и осязанием, они заливали бедное, захлебывающееся сознание Демида потоками ненужной информации. Демид представлял теперь из себя человека с содранной кожей, собачьим носом, ослиными непомерно громадными ушами, глазами-телескопами, торчащими на полметра и качающимися на ходу. Голова его раскалывалась. Он не мог выйти на улицу, потому что мысли проходящих мимо людей звучали в его голове, словно шум потревоженного катастрофой вокзала, роились в его черепной коробке непрошеными гостями и оглушали. Демид не представлял, до какой степени раздражения могут довести голоса, день и ночь звучащие в воспаленном сознании. Он обзавелся черными, почти непрозрачными очками, затыкал уши и ноздри ватой, надевал толстые перчатки, но это помогало мало. Гиперэстезия сводила его с ума. Он мечтал оглохнуть и ослепнуть, хоть мгновение побыть в замечательной, благодатной черной тишине и насладиться покоем.

Состояние это нарастало и достигло апогея через неделю после того, как он получил способности Ан-Тирита. Демид с трудом припоминал сейчас подробности времени после гибели Алексея – объяснения с милицией, похороны, встречу с отцом Яны и ее отъезд. Некий могущественный покровитель позаботился обо всем – распутал клубок кровоточащих проблем, уладил все дела, заставил всех поверить в детский лепет, что нес Демид в попытке объяснить произошедшее и при этом не выдать ничего существенного. Демид не знал, кто помогал ему, но догадаться о вмешательстве извне было несложно – смерть Алексея была представлена несчастным случаем, про перестрелку в городе вообще забыли, к тому же Дема вдруг оказался богатым наследником – все имущество Алексея и разбитая машина Яны перешли к нему без особых бюрократических проволочек. Яна же начисто забыла все, что с ними произошло – о колдунах и Защитниках, о проклятии Агея, о собственных перевоплощениях и любви к Демиду. Она была уверена, что они катались несколько дней по лесам и деревням, познавая русскую самобытную глубинку и местный фольклор. Отец ее считал так же, и даже не беспокоился во время их отсутствия, полностью положившись на Демида. Дема получил свои доллары, но деньги его уже не радовали – после отъезда Янки тормоз, удерживавший его гиперчувствительность, лопнул, и Демида скрутило не на шутку.

К этому добавились неприятности с возросшей силой. Она выплескивалась из Демида буйными толчками, в самый неподходящий момент, и он ничего не мог с этим поделать. В автобусе он вдруг замечал, что пассажиры таращатся на него, как на чумного и обнаруживал, что поручень, за который он держится, согнут под прямым углом. Он ходил по улице с неестественной скоростью, люди вокруг него двигались словно в замедленном кино и отлетали в стороны – он просто не мог вовремя притормозить.

Демид был в шоке. Он заперся дома, чтобы ненароком не угробить кого-нибудь из подвернувшихся под руку (или под ногу) ни в чем не повинных сограждан. Всплески его неуемной энергии переключились на предметы его домашнего обихода и Деме оставалось только с грустью наблюдать, как его ухоженная квартира превращается в склад переломанной мебели. Не надо было даже трогать что-то – стоило слишком долго задержать взгляд на стуле, и тот торпедой несся по воздуху через всю комнату, с дикой силой ударялся в стену и превращался в кучу обломков.

В один из омерзительных вечеров, когда Дема безуспешно пытался заснуть, отбиваясь от голосов соседей, ссорившихся где-то в соседнем подъезде, он решил, что с него хватит. Никакой надежды на то, что муки закончатся сами собой, не было. Он встал с покореженного дивана и осторожно взял со стола конверт из плотной бумаги. В нем, вместе с документами о наследовании, лежали ключи от дома Алексея. Если где-то и стоило искать выход к своему спасению, то там. Вопрос стоял только в том, как добраться до этого дома.

Утром Демид вызвал такси. С сочувствием поглядел на симпатичного таксиста – бедняга не знал, с какой напастью имеет дело и не застраховал свою жизнь от несчастного случая. Но выбора не было. К тому же Демид платил долларами (других денег у него не было), и шофер был доволен и обходителен. Хорошее настроение таксиста быстро улетучилось, когда машина начала вести себя как строптивая лошадь. Она без видимых причин разгонялась до дикой скорости и глохла в самый неподходящий момент. Затем заводилась сама по себе и рвала с места в карьер, пока шофер судорожно цеплялся за руль. Сперва таксист удивленно хмыкал, но через двадцать минут уже материл свою тачку в полный голос. Демид на заднем сиденье обливался потом, пытаясь справиться со взбесившимися нервами. Он жалел, что не принял пачку реланиума перед поездкой. Хотя, кто знает, к чему это могло привести?

Наконец такси с ревом вылетело к желанному дому, всполошив всех собак в округе. Демид чуть ли не ползком преодолел путь к входной двери и открыл ее, попав ключом в скважину с пятого раза. Сделал шаг через порог, захлопнул дверь и в изнеможении свалился на пол.

И тут же ему стало легче. Смолкли голоса в гудящей голове, солнечный свет утратил режущую яркость.

Демид наконец-то почувствовал, что он дома.

В доме ничего не изменилось с тех пор, как Демид и Алексей в спешке покинули его злополучной июньской ночью. Даже пыль не села на пол – все дышало порядком и основательностью прежнего хозяина. Кодовый замок на втором этаже был разворочен во время последнего визита Демида, и он беспрепятственно попал в святая святых Алексея – лабораторию.

Демид прислонился к косяку и задумался. Впервые за последнюю неделю мозги его были способны к каким-то мыслям. Демид был козерогом по знаку зодиака, и, как все козероги, предпочитал обдумать и взвесить все обстоятельства, прежде чем совершить какой-нибудь поступок.

Он вспомнил, как впервые, ночью, прокрался в этот дом. Все здесь тогда выглядело странно и чужеродно, а сам Алексей казался весьма неприятным типом. Кто знал, что он окажется Защитником? Демид вспомнил мертвую улыбку Петровича и его передернуло. Что хорошего сделал Алексей? Втянул Яну и Демида в свою борьбу с Гоор-Готом, насильно превратил Демида в гиперсенсорного уродца и обрек тем на муки. Освободил ли он Яну от проклятия? Нет, это сделал сам Демид. Победил ли он Гоор-Гота? Это тоже пришлось доделывать Демиду. Демид не мог назвать Алексея ни своим учителем, ни предметом для подражания. Кем же он был?

Он был Ан-Тирита , и это все, что мог сказать о нем Демид.

В мыслях Дема сейчас постоянно употреблял это странное слово – Ан-Тирита. Язык не поворачивался назвать Алексея Защитником. В конце концов, что и от кого он защищал? "Защитник" – как-то слишком глобально, слишком по-христиански, а может быть, даже слишком по-человечески. Демиду же казалось, что Ан-Тирита не преследовал каких-то общечеловеческих целей. В конечном счете единственное, что его интересовало, это была победа над Гоор-Готом. С такими способностями, какими обладал Алексей, он мог стать великим лекарем, мог завоевать целые страны или обнародовать величайшие открытия. Но он не сделал ничего такого. Он был словно гостем на Земле, пришедшим, чтобы выполнить свое небольшое дельце. И это вызывало у Демида сомнение в его человеческой сущности.

Хотя, с другой стороны, Алексей Петрович Куваев (фамилию Демид узнал при оформлении наследства), несомненно, был человеком. Он родился и вырос как человек, и был более или менее обычным гомо сапиенсом, пока с ним не произошло то же, что и с Демидом. Кто-то сделал его Защитником – помимо его воли. Дема вспомнил, как Петрович говорил, что поначалу и ему пришлось несладко. Но потом он сумел привести себя в порядок. Почему же он так стремительно потерял свою силу к тому моменту, когда его встретил Демид?

В голове Демы снова прозвучали слова Алексея: "Ты, Дема, человек ученый, может быть, когда-нибудь и разберешься, что движет силами добра и зла". Демид не стал бы так категорично называть две противоборствующие стороны добром и злом – это было бы слишком просто и категорично.

Может быть, Алексей был наказан лишением силы за то, что слишком глубоко сунул свой нос в дела тайные? Не захотел быть простым солдатом на невидимой войне?

Как бы то ни было, Алексей сошел со сцены (отправился в специальный, Антиритский рай?) и его место занял Дема.

Надо будет заказать визитную карточку, тисненую серебром. Пусть колдуны и психиатры знают, с кем имеют дело.

Ан-Тирита Коробов Д.П.

полномочный и чрезвычайный

Защитник

неизвестно чего и от кого.

Пора было приступать к делу. Дема внимательно осмотрел компьютер. Добротный "Пи-Си", мультимедийный, "Intel inside", с дорогими колонками и прочими наворотами, но в целом – ничего особенного. Демид нажал кнопку включения в сеть и на экране появилась знакомая уже надпись: "УСТАНОВИТЕ ПРАВА ДОСТУПА".

Демид попробовал написать что-то наобум, но компьютер не реагировал на клавиши.

Дема вспомнил, что Алексей управлял компьютером мысленно, на расстоянии. Он наугад попробовал продиктовать "ДЕМИД" и это слово появилось на экране. А потом исчезло. Компьютер разочарованно замигал и требование доступа появилось снова. Но внизу экрана появились маленькие буковки: «Думай, Дема!», – словно послание от Алексея из заэкранной плоскости бытия.

Демид задумался.

Что же может быть паролем? Конечно, само имя "Демид" вряд ли подходило – в этом случае любой, знающий о существовании Демида, мог проникнуть в компьютерную память. Вероятно, это – слово, которое непосвященный знать не мог. А может быть… "Ан-Тирита"!

Не успел Дема мысленно произнести это название, как экран среагировал. Он нарисовал красный ромб, в центре которого находился ключик. И тут же появилась новая картинка. Маленький человечек, похожий на Буратино, взял ключ, подошел к креслу и сел в него. На голову его опустился полукруглый шлем и ключ в руке замигал зеленым светом.

– Ага, вот и первая подсказка, – Демид оглядел большое функциональное кресло, напоминающее зубоврачебное. Над ним и вправду нависало что-то вроде матовой металлической полусферы, провода от нее шли к компьютеру. – Что ж, рискнем! – Демид сел на кресло и вытянул ноги.

Шлем беззвучно надвинулся ему на голову. На экране появился узор, состоящий из причудливо изогнутых линий. Он выплыл из экрана, и утвердился в центре комнаты, повис в воздухе подобно голографическому изображению.

– Классно! – прошептал Демид. Он ждал новых фокусов, но минута проходила за минутой и ничего не менялось. Может быть, от Демида ждали каких-то действий?

Он внимательно осмотрел рисунок. Расположение линий показалось ему знакомым. Узор напоминал магическую сеточку кровеносных сосудов в центре ромба Защитника, который Демид носил на своей груди. Только вот эта линия должна идти не так…

Линия подвинулась, и под мысленным нажимом Демида заняла положенное ей место. Демиду пришло в голову, что он должен привести нарушенный узор в надлежащий вид. Он вспомнил ромб, который бессчетное количество раз рассматривал в зеркало, представил его так ясно, словно видел наяву. В рисунке, висящем в воздухе, немедленно начали происходить изменения. Через двадцать секунд, очевидно, соответствие было достигнуто и узор растаял, сменившись новой картинкой.

По принципу работы это напоминало иконки "Windows", только выглядело намного реальнее и занимало большую часть комнаты. В воздухе парили несколько дверей, причудливо украшенных дубовой резьбой. На каждой из них было что-то изображено. Вот собака с большими грустными глазами, вот грузный аристократичный старик с палитрой в руках, а вот обнаженная девушка – с замечательной стройной фигуркой, но почему-то без лица. Дверей было множество и Демид не знал, на какой остановить свой выбор. Он уже, было, собрался открыть дверь с девушкой, но неожиданно заметил свое собственное изображение. Да, несомненно это был он сам – увековеченный в дубовом барельефе. И увековеченный довольно неплохо. У Демида даже появилось желание вытащить каким-нибудь образом эту дверь из компьютера и приколотить ее на стену собственного дома. В качестве мемориальной доски.

Здесь жил Дема Коробов.

Человек, который вечно совал нос не в свое дело,

и скончался от избытка чувствительности.

Дема поискал взглядом ручку. Но дверь не нуждалась в ней. Наверное, она улавливала мысли Демида – полетела к Демиду, надвинулась на него так стремительно, что он невольно зажмурил глаза в ожидании удара по лбу. Когда снова осмотрелся вокруг, то обнаружил, что находится в небольшой полутемной комнате кубической формы. Стены слабо светились голубым светом. Демид сидел на полу и глядел на своего двойника.

Тот второй Демид был ненастоящим. Сразу было заметно, что он создан при помощи компьютерной графики – по текучести движений, по чрезмерной яркости красок. Но Дема должен был отдать должное – графика была великолепной. А главное, это был очень симпатичный парень. Он улыбался Деме полным ртом ровных зубов (у самого Демида таких не было), и казалось, что сейчас он закрутится вокруг собственной оси и отмочит какую-нибудь хохму на манер Кролика Роджера.

– Привет, – сказал компьютерный Демид. – Ты кто?

– Коробов Демид Петрович, – Дема представился по всем правилам. – Ты что, не видишь?