Книга Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы онлайн - страница 2

Часть 1
Иргама

Глава 1. Отряд Дэвастаса

Дремучие леса наконец расступились перед конным отрядом в тысячу с небольшим человек. Уставшим воинам открылась равнина, поросшая сочными травами, за которой на линии горизонта виднелись на покатых холмах каштановые рощи.

Первым из чернолесья показался авангард – сотня изможденных конников. Увидев долгожданное раздолье, воины заметно взбодрились и двинули крутозадых лошадей вперед, однако животные тотчас утонули по грудь в буйном полевом разнотравье и невольно замедлили ход.

Хлюпая по луговым болотцам, сотню нагнал властный всадник в черном плаще и крепком бронзовом панцире. Голова его жилистого тонкогривого коня была защищена сияющим медным налобником, а грудь и бока закрывала плотная двухрядная кольчуга.

Все остановились. Лошади основательно взбили копытами спутанные травы, и в воздухе теперь роились тучи разбуженных мошек.

– Они где-то рядом, я это чувствую, – предупредил всадник в черном плаще, обращаясь к одному из воинов с тонким синим шарфом сотника на плечах. – Помни, о чем я говорил!

– Не сомневайся, Дэвастас! – твердо заверил его сотник и, привстав на стременах, громко скомандовал, подкрепив слова выразительным жестом.

В то же мгновение конники тронули лошадей, широко разъехались, и дальше авангард двигался редким рассыпным строем. Вскоре все словно растворились в нетронутом луговом пространстве. Устало фыркая, измученные лошади нехотя переступали, то и дело спотыкаясь о кочки, отчаянно мотали головами и неистово хлестали себя хвостами, отбиваясь от обезумевшей мошкары, привлеченной острым запахом лошадиного пота.

Солнце было уже в зените, когда отряд пересек равнину и достиг холмов, поросших кряжистыми каштанами. Вдруг впереди раздался незнакомый сигнал боевого рожка, и из-за толстых стволов высыпали пешие воины с туго натянутыми луками в руках. Их было так много, что, случись бой, в сторону каждого всадника пустили бы сразу по нескольку стрел.

Тот, кого звали Дэвастас, вскинул руку, предупреждая любые действия своих людей, и невозмутимо выехал вперед. Циниты его отряда многозначительно переглянулись. Лучники всё так же туго натягивали тетиву, ожидая лишь команды к атаке. Бронзовые наконечники их стрел хищно целились в безмятежно приближающегося Дэвастаса.

Смельчак приблизился к роще и остановился, всем своим видом выказывая спокойствие и дружелюбие. Стрелки ослабили натяжение луков, а затем и вовсе опустили их к земле, и навстречу всаднику выехали два воина на крупных мохноногих лошадях с выкрашенными в лиловый цвет гривами и хвостами. Один из них был в одежде и доспехах военачальника.

– Я воздаю вам хвалу, храбрые воины великой Авидронии! – встретил Дэвастас переговорщиков.

Воины остановились в десяти шагах и не спешили отвечать на приветствие, враждебно приглядываясь.

– Кто ты и что за люди с тобой? – после продолжительной паузы спросил военачальник.

– Я Дэвастас – воин Тхарихиба, правителя Иргамы. А это мой конный отряд численностью в тысячу двести человек.

– Что ты делаешь здесь, в наших землях, в нескольких днях пути от границ своей страны?

– Наш Верховный военачальник послал мой отряд в дальний поход. Однажды ночью мы сбились с дороги, и только одной Слепой Деве известно, какие звериные тропы привели нас сюда.

Дэвастас снял с головы тяжелый шлем с решетчатым забралом и вытер шерстяной шапочкой-подшлемником мокрый лоб и щеки. Он встряхнул густыми светлыми кудрями, и авидронам открылось красивое лицо молодого иргама. Жесткие линии скул и подбородка обличали в нем характер твердого, сурового человека, но зато взгляд голубых глаз был открытым, мягким, почти детским. Этот взгляд обескураживал, разоружал. На вид ему было лет двадцать пять, он был высок, широкоплеч и казался необычайно крепким.

Дэвастас тронул коня. Приблизившись к всадникам вплотную, он вынул из ременной петли жезл власти и протянул его авидронскому военачальнику. Тот принял медный цилиндр, при этом подметив некоторое волнение чужака, извлек из него туго скрученный свиток, развернул его, прочел, шевеля губами, и, удовлетворенный, кивнул головой.

– А я Ямэн – начальник гарнизона пограничной крепости. Успокойся, храбрый воин, тебе нечего бояться. Наш правитель распорядился оказывать всем иргамам, которые пришли с миром, всяческую помощь. Мы уважаем наших добрых соседей и ценим многолетний мир между нашими народами. Собери своих людей, сдайте оружие и следуйте за нами.

С этими словами Ямэн отдал распоряжения своим воинам, вновь протрубил боевой рожок, только на этот раз мягко, протяжно, и лучники, всё еще ожидавшие развязки, убрали не пригодившиеся стрелы в колчаны и закинули свои длинные луки за спины. В тот же момент из-за холма появились шеренги тяжеловооруженных конных меченосцев, а из неприметных ложбин и оврагов вышли многочисленные отряды пеших копьеносцев.

Дэвастасу только и оставалось, что озадаченно оглядываться по сторонам – его отряд поджидала искусно устроенная засада, поэтому, в случае схватки, он был бы, без сомнения, легко разбит.

Иргамы, следуя примеру предводителя, поспешившего доверить свой клинок Ямэну, безропотно отдали мечи, луки и всё остальное оружие, выстроились в колонну и последовали за авидронами. Вскоре отряды выехали на широкую грунтовую дорогу, и лошади, отвязавшись от злобной мошкары и почувствовав под ногами твердую поверхность, взбодрились и перешли на ровный упругий шаг.

По дороге Дэвастас и Ямэн миролюбиво переговаривались. Оба путались, мешая авидронские слова с иргамовскими, но прекрасно понимали друг друга, ибо большинство слов имело общие корни. Авидронский партикулис – опытный военачальник, всю жизнь проведший на полях сражений, поведал, что передовой отряд его следопытов давно обнаружил передвижение по авидронским землям небольшого иргамовского войска и при помощи почтового голубя сообщил об этом в крепость. Ямэн собрал всех цинитов, находящихся в его распоряжении, и выступил на перехват.

Военачальники не проехали и половины пути, как уже стали друзьями. Партикулис, предложив иргаму немного вина, протянул ему кожаную флягу, и тот, восславив Авидронию, авидронов и самого Ямэна – доблестного воина и, несомненно, талантливого военачальника, с радостью сделал несколько жадных глотков.

Солнце уже садилось, когда дружественные отряды добрались до крепости, оседлавшей дорогу. Частью крепостной стены служила вершина отвесной скалы, к которой пристроили нависающие над обрывом башни, на другой стороне крепости вздымалась могучая рукотворная стена, а рядом был выкопан глубокий ров, наполовину заполненный водой. Крепость была небольшой, но выглядела неприступной, к тому же лучшего места для пограничных укреплений нельзя было и найти: все складки сложной гористой местности, а в особенности крутые скалистые склоны и размытые дождями низины по обе стороны не позволяли войскам противника двинуться в обход – продолжить путешествие можно было только через саму крепость. Такие укрепления, напоминавшие цитадель и чаще всего служившие охране дорог и защите границ, авидроны называли «неприступными вершинами», или, на военный манер, «кодами».

После обмена сигналами подвесной мост был опущен, отряды пересекли ров и въехали в укрепленные башнями ворота. Гостеприимный Ямэн тут же распорядился разместить и накормить иргамовских воинов, а также позаботиться об их лошадях, которыми не уставал восхищаться – уж больно приглянулись ему тщательно подобранные рослые одногодки черной масти с широкими шелковистыми крупами и медно-красными в закатных лучах гривами. Впрочем, Дэвастас не меньше восхищался мохноногими гарнизонными рысаками.

Затем Ямэн повел Дэвастаса ознакомиться с укреплениями. По узкой лестнице они взобрались на сторожевую башню – самое высокое место крепости, откуда, сквозь удобные смотровые щели, долго обозревали местность. Словоохотливый Ямэн без умолку говорил, разъясняя преимущества своей обороны, а его новый знакомый внимательно слушал, разглядывая навесные бойницы, доверчиво улыбался и всё время кивал, лишь изредка задавая неглупые уточняющие вопросы, особенно об устройстве метательных механизмов.

– Такой наклон стены надежно защищает от обстрела и ударов тарана, – с гордостью объяснял начальник крепости. – Скажу больше, и пусть распнут меня на воротах этого кода, если я не прав, под землей у стены широкое каменное основание, и это исключает подкоп в любом направлении!

Дэвастас искренне восхищался.

Когда стемнело, Дэвастаса и его ближайшее окружение позвали в главную залу. Оказалось, что в честь гостей Ямэн решил устроить щедрую вечерю. Его намерению сопутствовала и удачная охота – на столе проголодавшихся воинов дожидались десятки блюд из оленины и дичи. Начальник крепости посадил Дэвастаса рядом с собой и оказал ему почести, достойные самого высокого гостя. К нему был приставлен особый слуга с кувшином душистой воды для омовения рук. Все ели с толстых лепешек, одновременно от них отщипывая, и запивали еду вином из грубых деревянных чаш, которых не хватало, в то время как предводитель иргамов использовал серебряную тарелку и пил из золоченого кубка.

Иргамовские воины старались не отставать от благодушных хозяев: они изысканным слогом восхваляли союзничество между двумя странами, велеречиво воспевали знаменитое авидронское гостеприимство. Особенно красноречив был Дэвастас, беспрестанно поднимавший чашу во славу хозяина неприступной цитадели.

Когда все утомились от обильной еды и бесконечных возлияний, захмелевшие гости изъявили желание показать начальнику крепости и его воинам один известный иргамовский танец.

– Этот танец – часть старинного обряда, который совершают в честь рождения нашего божества – Слепой Девы, – сказал Дэвастас. – Жаль, что мы не сможем станцевать его так, как это делают у нас на родине, – огорчился он. – Его исполняют только мужчины и только с обнаженными клинками в руках.

Тут и без того размякший от выпитого Ямэн расчувствовался и приказал вернуть друзьям-иргамам их оружие. Гости очистили середину залы, извлекли из ножен мечи и принялись танцевать, изображая сцену битвы между просвещенными мужами и кровожадными подлыми дикарями. Искрометный танец сопровождался дружными восклицаниями и задорным звоном сходящихся клинков; после упорной схватки дикари трусливо бежали, а победители сначала опечалились гибелью павших товарищей, а потом принялись праздновать победу и превозносить своего бесстрашного предводителя. Это походило на целое представление. Авидроны были в полнейшем восторге, многие из них и сами бросились в круг.

Пользуясь всеобщим весельем, Дэвастас незаметно вышел из зала, с мечом в руке скользнул к арочному входу, который охраняли двое вооруженных авидронов, и внезапно с силой вогнал острие в живот одному из воинов, легко пробив пластину облегченных доспехов. Застигнутый врасплох страж лишь удивленно глянул на меч, вонзившийся в его тело, потом закатил глаза, припал спиной к стене и стал медленно оседать вниз. Иргам оставил меч в теле несчастного, выхватил из-под одежды короткий потайной кинжал и точным движением полоснул по горлу второго авидрона, который так и не успел ничего предпринять. Брызнули струи крови. Дэвастас вернулся к мечу и выдернул окровавленный клинок из обмякшего тела.

– Эй, иргамы, в бой! – вскричал он. – Отомстите за поруганную честь наших великих предков!

Неистовым рычанием ответили иргамы своему предводителю, и высокие сводчатые потолки главной залы преумножили эти гортанные звуки раскатистым эхом.

Началась схватка, но длилась она лишь столько времени, сколько требовалось для того, чтобы перерезать два десятка подвыпивших, почти не вооруженных гарнизонных цинитов и еще несколько перепуганных слуг. В воздухе мелькали беснующиеся клинки. Дэвастас бросался то в одну сторону, то в другую и, настигая очередную жертву, неизменно побеждал. Он как-то в один миг стал выше и раздался в плечах, а его голубые глаза вдруг почернели и налились лютой ненавистью. Теперь он грозным великаном возвышался над всеми и крушил сплеча так, что разрубал авидронов от шеи до сердца. Наконец Дэвастас прорвался к Ямэну и, ловко выбив меч из его руки, взял начальника крепости в плен…

Светало. Бойня закончилась. Иргамы перебили весь отряд. Кругом лежали изуродованные, искромсанные тела. Одни иргамовские воины добивали раненых, другие обыскивали все помещения в поисках спрятавшихся.

Во внутренний двор выволокли истерзанного Ямэна. Дэвастас мельком глянул на осунувшегося военачальника, больше походившего теперь на немощного старика, и приказал распять его. С пленного сорвали одежду и подтащили к массивным воротам крепости.

– Подождите! – вдруг остановил своих воинов Дэвастас. – Так будет слишком просто. Сперва сдерите с него кожу. С живого.

После экзекуции, сопровождавшейся жуткими стенаниями, начальника крепости распяли на внешней стороне ворот. К нему приблизился Дэвастас. Голова, плечи и грудь Ямэна были залиты кровью, на животе повисли лоскуты кожи, он то терял сознание, то вновь открывал глаза, полные боли и тоски. Он заметил перед собой недавнего друга с равнодушным любопытсвом наблюдающего за его страданиями.

Ямэн, с трудом шевеля изорванными губами, произнес что-то неразборчивое. Дэвастас не расслышал, подался вперед, но различил только клокочущий грудной хрип.

– Дэвастас, разреши нам добить его! – произнес один из иргамов, видимо пожалев несчастного.

– Нет, пусть подыхает сам! – распорядился Дэвастас и пошел прочь.

Два дня спустя, ночью, недалеко от авидронского города Де-Вросколь местный посыльный случайно наткнулся на внушительную колонну чужаков. Вооруженные отряды передвигались лесом, вдоль дороги, в полном молчании и не зажигая факелов, что явно свидетельствовало об их враждебных намерениях. Напуганный юноша поспешил в город. Не успела ночная стража запереть городские ворота, как под самыми стенами заиграли иргамовские горны.

Авидроны забили тревогу, и вскоре на стены поднялся весь городской гарнизон. Воины поспели вовремя: внизу, в нескольких сотнях шагов от стены, многочисленные отряды разворачивались для атаки. Начальник городского гарнизона, до последнего момента не веря в штурм, всё время успокаивал соратников: откуда здесь взяться врагу? Он самонадеянно предположил, что это высшие военачальники решили проверить его расторопность, а также подготовленность городского гарнизона, и не спешил использовать для защиты метательные механизмы. Однако вскоре его слуга вскрикнул и выронил факел, пронзенный насквозь стрелой с черным оперением.

Недруги двинулись к стене. Неглубокие рвы быстро забросали тростниковыми вязанками. Вперед, под прикрытием больших щитов на колесах, выдвинулись многочисленные лучники и стали обстреливать осажденных, пуская стрелу за стрелой. Тем временем за их спинами выстроились штурмовые колонны и, выждав, пока стрелки опустошат свои колчаны, по общему сигналу с криком ринулись на приступ. Самые храбрые уже приставляли к невысоким городским стенам широкие лестницы и начинали стремительно взбираться по ним.

Атакующих было не менее пятидесяти тысяч, все они были прекрасно вооружены и, судя по слаженным действиям, хорошо обучены. При ближайшем рассмотрении в них с удивлением признали иргамов – миролюбивых соседей, с которыми жители города крепко дружили и бойко торговали. Начальник городского гарнизона искренне недоумевал: откуда появилось такое крупное войско, как удалось противнику никем не замеченным проникнуть в глубь страны, куда же смотрели авидронские пограничные заставы, коды, крепости? – и зачем иргамам вообще штурмовать Де-Вросколь?

Городской гарнизон насчитывал всего три тысячи человек. Малая численность защитников, слабость и неподготовленность укреплений, а также сама неожиданность нападения предрешали исход событий. И всё же авидронские воины дрались с завидным упорством: метали в иргамов стрелы, дротики и все, что было под рукой, при помощи хитроумных механизмов опрокидывали лестницы, а когда на стене завязывался рукопашный бой, бились ожесточенно и неизменно сбрасывали вражеских воинов со стены.

Шагах в двухстах от главных ворот города уже давно стоял конный иргамовский отряд. Впереди него, чуть в отдалении, внимательно следил за штурмом могучий всадник в черном плаще и бронзовом панцире. Его своенравный конь, высокий мускулистый красавец, утомленный бездействием, вел себя неспокойно – переступал с ноги на ногу, мотал головой и всхрапывал от возмущения. Впрочем, суровый воин легко справлялся с его норовом.

Штурмующие накатывались волнами, прикрываясь от стрел и камней небольшими щитами, и, оказавшись у основания стены, с криками устремлялись вверх по лестницам. На стене шел непрекращающийся рукопашный бой. Но закрепиться даже на маленьком участке атакующим пока не удавалось – все, кто добирался до вершины, вскоре летели вниз. Авидроны сдерживали натиск, сражались храбро, не прячась за спинами товарищей. Было очевидно, что воспользоваться внезапностью нападения в полной мере иргамам не удалось: количество защитников на глазах увеличивалось, видимо пополняясь за счет местного ополчения и горожан. В рядах иргамов было много толкотни, путаницы. Лучники, вместо того, чтобы обстреливать противника, почему-то вышли из боя и сейчас отдыхали на краю леса, в полутысяче шагов от стены.

Наблюдая за безуспешными атаками своих собратьев, всадник в черном плаще кусал губы, а иногда громко ругался, проклиная некоего Хавруша, и, только когда заметил приближающуюся сановную кавалькаду, смолк и поклонился в почтении. К нему подъехал тучный мужчина, закутанный в обычный дорожный плащ, – средних лет, с маленькими ножками и огромным, будто раздувшимся, телом. На первый взгляд он выглядел неуклюжим, словно по чистой случайности оказался в седле, да еще на поле боя. Однако иногда он проявлял такую неожиданную сноровку и подвижность, что в нем угадывался превосходный наездник и опытный воин. Это был сам Хавруш – Верховный военачальник Иргамы и младший брат правителя страны – Тхарихиба.

– Говорят, Дэвастас, ты не доволен штурмом и винишь меня во всех неудачах? – с вызовом осведомился он, холодно взглядывая из-под густых бровей.

– Подлый навет! – пылко, но не вполне искренне отвечал Дэвастас. – И в мыслях, и на словах я славлю тебя, Хавруш, и готов сейчас же умереть, если на то будет твоя воля!

Верховный военачальник заставил коня остановиться так, чтобы быть как можно ближе к воину и дальше от своих попутчиков.

– Я знаю, что больше всего на свете ты жаждешь славы и наград. Я могу осуществить все твои мечты. Ты молод, смел и жесток – я видел, что стало с гарнизоном авидронской крепости и с ее начальником. Ты мне подходишь. Только есть у меня одно условие: будь предан только мне. Стань моим верным слугой. И ты получишь все!

Дэвастас поклонился:

– Я всегда был безусловно верен тебе и твоему брату, нашему великому правителю – Тхарихибу…

– Оставь этот напыщенный слог для церемониальных речей, – раздраженно перебил Хавруш. – При чем тут Тхарихиб? Я – твой единственный повелитель! Поклоняйся только мне, и станешь великим воином – знатным и богатым. Или умрешь от черной песчанки в заброшенном военном лагере, в бедности и пьянстве. Ну что, согласен?

Дэвастас отвечал не сразу, и это несколько покоробило его собеседника. Молодой воин привстал на стременах, вглядываясь куда-то в даль, огладил своего коня и лишь потом спрыгнул на землю, гремя доспехами. Приблизившись к Хаврушу, он полой плаща смахнул пыль с его сапога.

– Я буду верен тебе, Хавруш. Приказывай что угодно.

– Хорошо, – ответил Хавруш.

Он вынул ногу из стремени и слегка оттолкнул воина.

– Солнце еще не успеет подняться, когда наши славные воины скинут авидронов со стен и распахнут городские ворота. Тогда не медли! Возьми этот богатый город, который когда-то принадлежал нашим предкам. Он твой. Сожги его дотла, разграбь и поступи с жителями так, как тебе заблагорассудится.

– Я всё сделаю, как велишь, – хладнокровно отвечал Дэвастас.

– Хорошо. Возьми это славное оружие и носи его, не снимая. Оно придаст тебе силы. Не забывай, кто ты теперь есть!

И Хавруш протянул воину кинжал с навершием на рукояти в виде полупрозрачного зеленого камня. Дэвастас сразу узнал этот камень и эти ножны из витой серебряной проволоки, и глаза его радостно вспыхнули. Такими кинжалами Верховный военачальник награждал самых отважных воинов, отмечая их личную преданность и беспримерную отвагу. Каждый в иргамовской армии мечтал стать владельцем такого бесценного оружия.

Дэвастас бережно, двумя руками, принял кинжал и, чуть выдвинув лезвие из ножен, прикоснулся губами к его холодной тверди.

Хавруш удовлетворенно кивнул, ударил ногами в бока лошади и помчался прочь. За ним последовала вся его свита.

Дэвастас проводил глазами кавалькаду, потом прикрепил к поясу ножны кинжала и вернулся к своему скакуну. Схватившись одной рукой за холку, он, несмотря на тяжелые доспехи, легким движением вскочил на коня.

Все атаки иргамов были отбиты. Наконец штурмовые отряды отступили, оставив у городских стен несколько тысяч убитых собратьев. После небольшой передышки иргамы вновь пошли на штурм – на этот раз одновременно с разных сторон. В их рядах было теперь больше порядка. На стенах, сразу во многих местах, завязался рукопашный бой, но теперь ослабевшим защитникам города не удавалось скинуть противника. В яростной рубке авидроны гибли один за другим. Превосходство иргамов становилось всё очевиднее. Поскольку опрокидывать штурмовые лестницы было больше некому, циниты Хавруша беспрепятственно взбирались наверх, подбадривая друг друга победными криками…

Вскоре главные городские ворота распахнулись. Всадники Дэвастаса, подгоняя лошадей громкими восклицаниями, влетели в город и, не задерживаясь у стен, помчались по главным улицам, размахивая клинками и сметая всё на своем пути. Один поднял на копье попавшегося под руку горожанина, другой на полном скаку ударом меча снес голову авидронскому воину, кто-то выпустил стрелу в мальчишку с пращей и пронзил его насквозь. На перекрестках от конницы отделялись мелкие группы, заполоняя темные узкие улочки города. Всех, кто встречался, убивали на месте.

Дэвастас с несколькими сотнями всадников сразу проследовал к зданию Липримарии. Спешившись, иргамы ворвались на территорию дворца. Их атаковали стражники в тяжелых пластинчатых доспехах. Завязался бой.

Неудержимый Дэвастас сражался впереди всех. Он опрокидывал наземь тяжеловооруженных авидронов и добивал их длинным кинжалом с волнистым клинком. Его воины едва поспевали за ним, многие из них падали смертельно раненные, другие пятились под сокрушительными ударами тяжелых авидронских мечей; и, казалось, только Дэвастаса не смущает исступленное сопротивление авидронов. Лишь благодаря ему иргамы шаг за шагом теснили противника.

Дэвастас, ни на мгновение не ослабляя натиска, продолжал прорубать путь к дворцу, оставляя за спиной широкую просеку из лежащих друг на друге окровавленных тел. Наконечник авидронской стрелы расплющился о его массивное оплечье, свинцовая пуля, выпущенная из пращи, сбила султан на его шлеме… Но вскоре последний авидронский стражник рухнул на гранитные плиты дворцовой лестницы, и иргамы устремились по ее широким ступеням к громадному порталу в виде солнца, ведущим внутрь Липримарии.

Тем временем сопротивление защитников на стенах было сломлено. Иргамы добивали остатки гарнизона, поджигали или сбрасывали вниз метательные механизмы. В город хлынули тысячи пеших воинов, опьяненных жарким боем и кровью. Началась резня. Иргамы не ограничились убийствами и грабежами, а предались самому изощренному разгулу.

Тех, кто пытался защищаться, в ярости разрубали на куски. Мужчинам ломали кости, выкалывали глаза и подвешивали вниз головой; женщин швыряли к ногам вооруженной толпы; обезумевшие от вседозволенности циниты жадно набрасывались на жертву, рвали в клочья одежду и мучили до смерти. И никто не мог избежать расправы…

Когда стемнело, город озарился огнями пожаров. Разъяренные языки пламени рвались к небу, отбрасывая в стороны фонтаны искр. А на улицах, под стенами домов, на мостовых лежали тысячи обезображенных трупов.