Книга Мафия против темных сил онлайн - страница 3

Глава III
Надевайте ваши маски, начинаем свистопляски!

Что, дорогие детишки, страшно? – загробным голосом произнес в микрофон директор школы. – Погодите, сейчас будет еще страшнее! Хеллоуин мы празднуем в нашей школе первый раз, поэтому если что-то получится не так, не расстраивайтесь и не пугайтесь. Будет новый год и новый праздник, и мы с вами все исправим. Веселитесь, но не забывайте о дисциплине и о правилах противопожарной безопасности! Не хулиганьте. Для злобных хулиганов наказание суровое – препроводим домой под конвоем и с большим позором.

Никто не хотел домой под конвоем и с позором. А веселиться хотелось. Поэтому молодую учительницу истории Анастасию Геннадьевну притихшая школа слушала с большим вниманием.

Учительница, наряженная рогатой и крылатой горгульей, вышла к микрофону.

– Ну вот сегодня, в вечер тридцать первого октября, и пришел к нам этот странный праздник Хеллоуин. Вы, конечно же, все про него знаете, у вас было время подготовиться, но я еще раз напомню вам в общих чертах, по какому поводу мы с вами сегодня собрались. – Постепенно голос говорившей в микрофон Анастасии Геннадьевны начал звенеть, тревожное эхо разлеталось от него по залу, билось о стены, искажалось и возвращалось обратно. Должно быть, это старшеклассники, которые отвечали за звуковое оформление праздника, поставили звук на реверберацию.

И это было весьма жутко.

– Этот праздник появился очень давно, в дохристианскую эпоху, – продолжала Анастасия Геннадьевна. – Это сейчас нам кажется, что Хеллоуин – это развлечение западного мира. На самом деле он был известен и нам, славянам, в основном балтийским. Народы прошлых времен были гораздо ближе друг другу, чем сейчас. Так вот и канун современного Хеллоуина, который многие народы, и славяне в том числе, называли Самхейн – то есть ночь смерти, был общим праздником. В нем нет ничего страшного. По календарю друидов и календарям разных других старинных верований первого ноября начиналась зима. А зима – это смерть, умирание природы. И в ночь накануне Самхейна открывалась граница между мирами живых и мертвых. Прошедший год уходил, и на границе миров ему открывалась дверь – в тот, другой мир, где его тоже ждали. Ворота мира живых открывались, выпуская ушедший год, и ворота мира мертвых открывались тоже, впуская его. А что это значит, когда миры сходятся близко, открывая ворота? Гуляй туда сюда, правильно?.. С наступлением темноты сходились миры, и тени умерших, как считали древние люди, старались через эту лазейку проникнуть в мир живых, пожить еще немножко, порадоваться белому свету. Для этого им нужно было найти какую-нибудь оболочку, то есть живое тело – и вселиться туда. А чтобы человека не выгнали из собственного тела, в эту таинственную ночь он старался обмануть выходцев из темного мира – нарядиться ведьмой, призраком или другой нечистью. Тогда с того света выходец примет тебя за своего и пройдет мимо.

– Ой! – звонко охнул в зале маленький перепуганный первоклассник. Его учительница, что стояла рядом, прижала мальчишку к себе и что-то ему зашептала, приподнимая возле детского уха бумажную маску вампира.

Анастасия Геннадьевна выждала паузу и продолжала. Слушали ее так внимательно, как никогда ни на одном уроке.

– Но и живые колдуны и вампиры, как считали люди тех далеких времен, тоже активизировались в эту ночь. Они выходили на улицу, смешивались с толпами ряженых и под шумок проворачивали свои темные делишки. Так что и от них, если переодеться, тоже можно спастись – вполне возможно, что какая-нибудь ведьма примет переодетого человека за своего и не причинит ему вреда… А еще в эту ночь, когда приоткрывались границы миров живых и мертвых, люди старались узнать свою судьбу. Ведь там, в таинственном и неведомом другом мире, о нас уже все знают, а раз миры сходятся так близко, можно заглянуть за границу неведомого и что-нибудь о своей судьбе выведать… Душам мертвых ставили угощение, вспоминали их, задабривая, – ведь им все известно, может, они подадут какой знак и ответят на вопросы живых…

Старшеклассники заволновались и загудели. Что взрослые ребята задумали, было непонятно, долетели лишь отдельные слова: «гадать» и «на улице». Завуч, которая стояла на сцене, подошла к краю сцены и погрозила нарушителям тишины пальцем. И дала Анастасии Геннадьевне знак, помотав руками в воздухе, – мол, заканчивайте, закругляйтесь. Анастасия Геннадьевна кивнула и продолжала свой рассказ, который публика жаждала услышать – ведь дети по-прежнему молчали и смотрели на сцену, открыв рты.

– С наступлением темноты люди гасили все огни в очагах – и собирались вокруг огромных костров в чистом поле, где небо сходится с землей, – говорила учительница истории. – Огонь этого костра, зажженного на границе мира живого и неживого, символизировал то, что все начинается сначала, что смерти нет, что она тоже жизнь, только другая. И этот новый огонь люди брали от костра в виде горстки угольков, прятали его в плошку, коробочку, чтобы не задул ветер, – и несли домой, чтобы зажечь в своей печи новый огонь, огонь нового года жизни. А какие были коробочки в те далекие времена. Такие, чтобы и не обжечься, и огонь до дома донести? Выдолбленные изнутри овощи – репы, огурцы и даже свекла. Только что был собран урожай, поэтому овощей было много, так что можно на празднике одновременно и похвастаться тем, кто что в этом году вырастил. В этих выдолбленных овощах и старались донести огонь домой. И считалось, что к идущему с этим огнем нечисть уже не подберется… После открытия Америки в Европу попал другой овощ…

– Тыква! – изо всех сил крикнул Антоша Мыльченко, который как раз и проработал к празднику информацию об этом замечательном овоще.

И тут же получил от Вити по тыкве – по той, что обнимал руками, прижимая к животу. Слушать рассказ учительницы в этом шлеме Антоше было неудобно…

– Да, тыква… – улыбнулась Анастасия Геннадьевна. – В христианскую эпоху с праздником пытались бороться. На Руси он постепенно забылся совсем, частично превратился в веселый зимний праздник Святки, вместе с календарем сместившись на январь. А на Западе он долго не забывался, и чтобы, как говорится, угодить и нашим, и вашим, там поступили по-другому. Сразу после Хеллоуина, Дня мертвых, который праздновался тридцать первого октября, христиане стали праздновать День Всех Святых, а уже на следующий день, второго ноября, – День Всех Душ, когда вспоминали не только святых и праведников, а вообще души всех умерших простых людей. Так вот получился очень длинный праздник, и начинался он с Хеллоуина – то есть Кануна Дня Всех Святых. Самхейн – Хеллоуин был тихим, спокойным праздником, а с размахом его начали отмечать с тех пор, как на Американский континент приехали искать счастливой жизни ирландские переселенцы. Они любили Хеллоуин чуть ли не больше всех других праздников. И пировали на нем с особым размахом. И теперь ночь, когда по улицам городов беснуются толпы наряженных нечистью людей, приносит большие доходы. Но мы с вами подумаем сегодня о другом, о том, о чем думали люди древней Европы. Мы будем с вами веселиться и стараться зажечь у себя внутри новый, но очень стойкий огонек, который поможет нам ничего не бояться, не пускать внутрь себя плохое, темное и страшное. Мы должны перехитрить зло, какую бы оно форму ни приняло. Мы с вами не позволим темным силам, которые в ночь Самхейна или Хеллоуина особенно близко подходят к разделяющей нас границе, вывернуть миры наизнанку. А чтобы всем было понятно, я скажу в заключение: главное, помните, что добро всегда побеждает в конечном счете зло.

«Вот это да! – подумала Арина Балованцева, слушая рассказ Анастасии Геннадьевны. – А я-то думала, что это еще за Хеллоуин какой-то… Дайте сладкого – или напугаем… Самхейн – ночь, когда сходятся границы миров. Обмануть темные силы… Зажечь огонь новой жизни… Вот что за праздник! Так это совершенно меняет дело!»

Арине стало весело.

Место молодой учительницы у микрофона заняла завуч Маргарита Алексеевна, наряженная как-то странно, больше всего напоминающая удалую дворничиху. Завуч бодро сообщила, что нужно участвовать в праздничных конкурсах, набирать фанты – и кто больше их наберет, тот и станет королем и королевой сегодняшнего Хеллоуина. Но главным шансом на победу станет все-таки конкурс на лучший костюм. Именно среди победителей этого конкурса, к тому же набравших наибольшее количество фантов, и будут выбираться король с королевой.

Узнав о конкурсе костюмов, многие невольно обернулись и посмотрели на переливающуюся черным сиянием Зою Редькину. Под вуалью с блестками ее лица никто не мог узнать. Многие начали гадать – да кто же это такая? Но то, что именно она может украсть у них шанс на победу, признали даже разряженные старшеклассницы.

Зоя стеснялась, но никто этого не видел, так как вуаль скрывала ее лицо. Услышав о том, что нужно набрать как можно больше фантов, чтобы претендовать на звание королевы, Зоя Редькина воодушевилась и забыла о своем смущении.

Заиграла торжественная музыка Баха. Завуч сообщила в микрофон, что праздник начинается с бала, все приглашаются танцевать парами: мальчик – девочка.

Арина Балованцева не зевала ни секунды – она тут же определила в пару к волшебной Редькиной красавца Витю.

– Пожалуйста! – попросила она Витю, когда тот с возмущением повернулся к ней.

Танцевать Витя терпеть не мог, Арина это знала. А Зоя очень любила. Но вдруг ее не пригласил бы никто? И что же, такая красавица останется без танца?..

Антон Мыльченко нацепил свою тыкву на голову и бросился приглашать каких-нибудь девочек. Но те шарахались от него. Антоша не понимал, в чем дело, а все было просто – из тыквы летели в разные стороны ошметки липкой мякоти, а какой девочке хотелось быть с самого начала праздника незнамо чем испачканной?

Антон очень гордился своим костюмом. Большую спелую тыкву он целый вечер долбил и выскабливал изнутри, так, чтобы она на голову надевалась. Мама Антоши пока еще не знала о том, что эта тыква – гордость ее дачного сезона – безжалостно искромсана ножом, выпотрошена и надета на голову ее непутевого сынишки. А она-то собиралась этой тыквой перед родственниками похвалиться. Вот узнает мама об Антошиной проделке – и чем хвалиться будет вместо тыквы? Головой Антона, в которую приходят такие светлые идеи?..

Но Антоша не думал об этом. Он наконец-то заловил маленькую третьеклассницу и гордо вышагивал с ней в медленном танце, все время путал ногу и едва успевал поворачивать тыкву, которая то и дело норовила перекрутиться глазами на спину…

Арина Балованцева стояла у стеночки и наблюдала за происходящим. Недалеко от нее грозная учительница математики Овчарова Екатерина Александровна по кличке Овчарка наседала на Анастасию Геннадьевну и возмущенно шипела:

– Что это вы такое себе позволяете? Какие еще темные силы? Какой такой огонь в репе? Что за бред в здании школы? Вы говорите, да не заговаривайтесь! Что за пропаганда? Вы что же это, милочка, огнепоклонница?

– Какая еще огнепоклонница? – растерялась Анастасия Геннадьевна.

Овчарка, сотрясаясь всем своим стокилограммовым телом, вновь зарычала на молодую учительницу. Это было ужасно.

Арина не выдержала, подкралась к Овчарке, вытащила хлопушку, которыми запасся Витя и отдал их на время танца Арине подержать. Поднесла хлопушку к уху Овчарки и дернула за веревочку…

Ба-бах! – рвануло над ухом грозной математички, из хлопушки вылетела маленькая пластмассовая игрушка и застряла в высокой Овчаркиной прическе.

– А-а-а! – заорала Овчарка и с трудом поворотилась назад. От неожиданности она едва переставляла ноги. А когда обернулась, Арины и след простыл.

Вместо нее мимо Овчарки двигалась вереница малышей. Екатерина Александровна только хотела схватить первого попавшегося и наказать за свой испуг, но тут директор подозвал ее к себе. Свирепо фыркнув, Овчарка оставила Анастасию Геннадьевну в покое и направилась к руководству, которое вновь активизировалось на сцене.

Музыка смолкла. Парадный танец закончился.

– Ну, ребятки, веселитесь! – крикнул в микрофон директор школы. – Покажите силам мрака, что мы их не боимся! Что добро побеждает зло. Будьте веселыми, добрыми – и никто не победит вас! Вперед! На конкурсы!

Повторять два раза было не нужно. И с ревом, криком и гиканьем школьники понеслись кто куда.

По коридорам висели указатели: сложенные из белых косточек надписи предлагали посоревноваться в задувании свечей с разного расстояния, поучаствовать в конкурсе на самые холодные руки…

Арина, Витя и Зоя вместе с основным потоком оказались возле столовой. На дверях висело праздничное меню, и чего там только не было: могильные черви в кровавом соусе, печеный череп вурдалака, крысиные лапки и многое другое…

«Салат из зубов и мозгов покойника» оказался обычными зернами кукурузы с майонезом, но выглядел весьма противно – как будто по мисочкам и правда было разложено зубно-мозговое крошево. Коктейль «Кровавый Джек», который дул, вставив соломинку в прорезь своей головы-тыквы обнаруженный в столовой Антоша Мыльченко, был томатным соком с перцем и солью.

А самыми вкусными оказались «Крысиные лапки в желе», на которые все жадно набросились. Но Арина Балованцева не съела ни кусочка этого лакомства, несмотря на то что это был обыкновенный холодец из куриных лапок, где в прозрачном желе просматривались тонкие пальчики; большую партию лапок очень дешево продали школьной столовой удивленные работники птицефабрики. Продавали и удивлялись: «А зачем это вам так много отходов?» – «Детям, – отвечала заведующая столовой, – все это – на радость детям». Долго после этого рассказывали трудящиеся птицефабрики всем своим знакомым о том, как теперь наживаются на бедных детишках бессердечные заведующие школьными столовыми, чем кормят подрастающее поколение…

Холодец этот всю неделю готовили школьные повара, он занял все холодильники. И теперь уничтожался детишками с поразительной быстротой.

Одна Арина Балованцева, которую трясло даже от упоминания о крысах, в очереди за холодцом не стояла. А наоборот, отскочила от места его раздачи как можно дальше. Съела пару трупных костей, испеченных из теста все теми же неутомимыми поварами-затейниками, челюсть мертвеца с торчащими зубами, отведала блюдо «Мясные тараканчики» (фарш, завернутый в блин) – и вместе с Витей принялась зарабатывать фанты.

Нужно было зубами укусить плавающее в тазу яблоко. Кто быстрей укусит и вытащит яблоко из таза – тот и победил. Редькину макать в воду не стали, но фанты выигрывались исключительно для нее – свой человек должен победить и набрать фанты – картонные черепа для решающего конкурса на королевское звание.

Тем временем Антон Мыльченко, первым покинувший столовую, выиграл конкурс на самый устрашающий вой. Из-под своего боевого шлема он выл громко и страшно, звуки вылетали из всех отверстий большой тыквы, разносились по кабинету биологии, сотрясали воздух и цветочные горшки на шкафах. Это был самый настоящий голос из склепа… У участников и устроителей конкурса заложило уши и мороз пробежал по коже. Антошу попросили замолчать и выдали сразу три черепа – иди, мальчик, выиграл и помолчи немножко…