Книга Новые сказки онлайн - страница 4

Глава Четвертая

Горячие сны Марокко

С этой главы начинается грустная пора в приключениях антикварной куклы, где ей приходится спасать свою хозяйку.

Мы должны были пересечь пустынные степи Марокко, чтобы двинуться дальше по Азии, но сильные песчаные бури задержали нас в одном из далеких отелей, затерянных в песках. Проезжие и туристы останавливаются здесь, посередине жаркой и сухой пустыни, чтобы насладиться восточными ночами, когда одинокие звезды, окруженные лишь красными холмами, особенно ярко светят в ночи, готовые упасть вам в руки алмазами и бриллиантами, исполняя все желания.

Ночью устраиваются традиционные вечера с танцами, звоном монет на поясе восточной красавицы, дымом кальяна и ароматным пьянящим крепким восточным кофе. Все это пиршество заставляет сердце биться и выпрыгивать из груди.

Но этой зимой погода резко изменилась. Неумолимый ветер гнал пески на север. Пронзительный и сильный, он выл и днем и ночью. Этот жуткий свист стоял в ушах, и не покидала мысль о плохом знамении, о том, что должно что-то случиться. И это висело в воздухе. Даже прекрасные сады внутреннего дворика, традиционного для марокканского жилища, с фонтанами и клетками с птицами, не отвлекали от пасмурного настроения. С этого дня начался тяжелый период в нашей жизни. Его я вспоминаю с неохотой, но не могу не рассказать о той темной полосе, которая предшествовала светлой и счастливой.

Теперь нас было трое, и мы с Мишей дружно сидели на восточном диване в комнате хозяйки. Но день ото дня наша хозяйка все меньше брала нас на руки и все чаще сидела одна, грустная и печальная. В полумраке она смотрела на нас, но видела пустоту.

Люди часто задаются вопросом: для чего им нужны куклы? Куклы легко могли бы ответить на этот вопрос. К сожалению, наши ротики говорят, но вы нас не слышите.

Приходя домой, вы смотрите на обстановку в доме, на вашу любимую чашку, которая наполняется душистым чаем, или вашу любимую постельку с мягкой подушкой – и всё это формирует приятные чувства, связанные с домом, с местом, где всё хорошо и где вас ждут.

Так и мы, куклы, ожидая вас, расставленные в шкафах и сервантах, делаем ваш дом уютным. Глядя на нас, ваша душа наполняется смыслом и теплотой. Дом с маленькими жителями в виде тарелочек из поездок или куклами и мишками – это всегда полная чаша, в таком доме каждому гостю будет интересно и приятно, всегда найдется тема для разговора.

Но прежде всего куклы – это вы маленькие, маленькие и беззащитные, уверенные, что о вас позаботятся ваши мама и папа. Вам достаточно просто быть, хорошо кушать и сладко спать – и это уже счастье.

Мы, куклы, – это ваша история. Ваше прошлое, потерянное, но не забытое.

Мы, куклы, – это машины времени: один взгляд – и мы переносим вас в ваши мечты о добрых феях и сказках с добрым концом.

Тот, кого никогда не трогал взгляд куклы, просто забыл себя и свои лучшие мечты, потерялся в повседневности существования.

Тот, кто не украшает свой дом, редко там бывает, тот не находит себя и в шикарных апартаментах роскошного отеля.

Должно быть, обязательно должно быть место на этой земле, которое называется «мой дом». Этим местом может быть ваш чемоданчик, который вы возите с собой в поездках. Там могут быть и ваши повседневные предметы обихода, но там обязательно должны быть фотографии любимых, фотокарточки мамы и папы, бабушки и дедушки, их письма с пожеланиями скорой встречи, ваша любимая кружка или любимая пижама, ваш талисман, кукла или плюшевый мишка, которых подарил вам самый дорогой человек на свете. И достаточно лишь взять все эти волшебные вещи в руки, как происходят настоящие чудеса. Сердце становится мягким и добрым. Самые непреодолимые невзгоды уходят на второй план. Появляются надежды.

Наверное, для этого куклы и существуют. Для этого есть куклы и люди.

* * *

Все чаще наша хозяйка сидела одна и не посещала восточные музыкальные вечера, оставаясь в своей комнате во мраке, с завывающим ветром. И мы видели, как она тает на глазах, словно теперь она превращалась в фарфоровую куклу с белой прозрачной кожей и горящим стеклянным взглядом, устремленным куда-то далеко.

Однажды ночью я услышала странный шум. Мы с Мишей встрепенулись и даже привстали посмотреть, что происходит с ней. Она лежала бледная и что-то нашептывала. Это был глубокий сон, поселивший тревогу и какую-то черную безысходность в сердце нашей хозяйки и сделавший печальными нас, ее друзей.

Сон для кукол – это обычное состояние. Точнее, это и есть наша жизнь – сон, который никогда не заканчивается, а мы, обездвиженные, лишь наблюдаем за ходом времени, не в силах прервать его. Поэтому мне не стоило большого труда проникнуть в ее тревожные сновидения. Миша тоже последовал за мною в тягостный и тяжелый, словно туман, мучительный сон.

Мы оказались в темном лесу. Все было неясным и каким-то странно обездвиженным. Словно время остановилось, и перестали шелестеть деревья, не капала вода, не пели птицы, даже облака, темные и грозные, застряли на месте.

Сны порой сильно отличаются от реальности, в зависимости от воображения и настроения сновидящего. Но бывают такие сны, над которыми мы не властны; они реальнее, чем жизнь, реальнее, чем сама реальность. Каждая деталь воспринимается ярче и сильнее. И если это плохой сон, то он может убить хозяина своей безысходностью и неумолимостью плохого конца. Простая жизненная преграда может восприняться как непреодолимая и последняя, отчего больше не захочется просыпаться.

Таким был и этот сон, сон застрявшего и потерянного времени. И мы с Мишей, взявшись за руки, во что бы то ни стало решили двинуться вперед в поисках хозяйки. Возможно, это было бы последним нашим путешествием.

Сон, словно туман, окутывал нас, и если мы могли бы чувствовать, как люди, мы бы ощутили холод и зловещий озноб от этого марева. Через некоторое время я уже не видела ничего вокруг, кроме белой стены. И только надежная лапа друга держала меня и тянула вперед.

Все-таки Миша появился не зря и, наверное, в самый трудный момент моей жизни. Если бы не он, возможно, я бы никогда не решилась идти вперед и действовать. А я ясно ощущала, что мне надо помочь своей хозяйке, пусть я даже тряпичная кукла. Здесь, во сне я была активным персонажем; кому как не мне были понятны эти странные сны без начала и без логического продолжения.

И только я так подумала, как туман начал рассеиваться, а через некоторое время и вовсе его не стало. Зато мы увидели нашу хозяйку. Она стояла неподвижно, ее белое одеяние истрепалось от ходьбы, босые ноги были исколоты и испачканы. Она стояла и смотрела на странный темный домик, который вдруг возник из неоткуда в этом мрачном тихом лесу.

Домик мог бы показаться даже симпатичным – милые окошки с резным крылечком, – если бы не холод и темнота, которые исходили от него. Заброшенность домика навевала грустные мысли о чем-то прошедшем и безвозвратно потерянном.

Наконец хозяйка двинулась к нему и решительно открыла дверь. Мы последовали за ней, готовые в любой момент помочь, чем только можем.

Домик оказался построен удивительным образом: в нем был большой длинный коридор, полный дверей, которые уходили направо и налево. Она включила свет, как будто бы бывала в этом месте не раз, и стало очевидным, что кроме коридора и дверей в домике и вовсе ничего не было. Кто же мог жить в одних коридорах?

Наша бедная хозяйка, бледная от предчувствий и грустных переживаний, приоткрыла первую дверь.

В комнате было темно, поэтому человек, который сидел на стуле, тотчас закрыл лицо руками от яркого света. Сразу бросилось в глаза, что, кроме этого молодого человека и его стула, больше ничего не было – ни мебели, ни окон, ни дверей.

Хозяйка остановилась в немом удивлении, и молодой человек тоже был весьма удивлен. Но уже через некоторое время они побежали навстречу друг другу и крепко обнялись. Она плакала беззвучно, он сдерживал слезы. Вся сила переживаний была видна в крепком объятии, как будто после долгой разлуки. Мы стояли с Мишей в ожидании.

Через некоторое время наша хозяйка начала что-то нашептывать молодому человеку, он молча стоял, склонив голову. Она говорила и говорила. Он только молча соглашался. Через некоторое время он снял со своих плеч ее руки и сказал, что ей надо уходить. Решительность и горечь были на его лице. Она хотела вновь его обнять, но он отошел, и вновь сел на свой стул, и вновь опустил голову, как тогда, когда она только открыла дверь. Она плакала, и крупные слезы катились по ее лицу и падали на пол. Затем она тяжелой походкой пошла к двери, последний раз взглянула на опущенные плечи своего знакомого и тихонько прикрыла дверь за собой.

В этот момент, возможно, впервые за мою долгую жизнь, я не пожалела, что я кукла. Сонная бесчувственная кукла. И пусть. Если человеческая жизнь – это череда расставаний и встреч, за которыми вновь идут расставания, я предпочитаю быть куклой, чья жизнь проходит размеренно и чье сердце не разрывается на части от человеческих страстей и ожиданий. Лучше лежать в коробке и сквозь туман видеть проплывающие события, столетия и лица, чем каждый раз умирать и вновь собирать силы на возрождение. Это невыносимые страдания.

* * *

Вторую дверь хозяйка открывала осторожно. За ней тоже оказалась комната, где тоже сидел молодой человек, смотревший в окно на темный лес. Он тоже обернулся на свет, и лицо его было радостным. Хозяйка вбежала в комнату и по-дружески и тепло обняла этого радостного от встречи молодого человека. Она плакала, но слезы, тем не менее, не стирали улыбки. Она стала нашептывать ему что-то на ухо, обнимая его. Он похлопал ее по плечу и сказал, что ему здесь достаточно хорошо и что он видел ее, когда она входила, и был рад ее приходу. Он гладил ее по плечу, и они долго смотрели друг другу в глаза. Тихая печаль повисла в этом долгом взгляде. Наконец он забрал свою руку и сказал, что ей пора уходить и чтобы она была спокойна за него: у него все хорошо. Лес не всегда бывает таким мрачным, за окном порой бывают рассветы и закаты, за которыми он любит наблюдать. Она ласково провела по его лицу рукой и грустно пошла к двери, закрыв ее за собой.

С тяжелым вдохом она открывала следующую дверь. Там была старинная железная кровать с пирамидой подушек в кружевах, которых уже сейчас не вяжут. Другой мебели не было. На кровати сидели два старика. Увидев их, наша хозяйка бросилась к ним в ноги и громко-громко заплакала, что-то нашептывая в плаче. Бабушка тоже плакала, а дедушка, закрыв глаза, нежно гладил нашу хозяйку по голове. Они сидели так долго-долго, потом стали нежно обниматься, и она тоже села вместе с ними на кровать и положила голову на плечо старой женщине. Женщина осторожно и ласково расправляла растрепанные волосы и вытирала намокшее от слез лицо.

Эти картинки и сейчас стоят у меня перед глазами. Наверное, было бы легче встретить страшных монстров и каких-то отвратительных чудовищ в этом доме, чем увидеть то, от чего твое сердце разрывается на части.

Все знали, что и здесь наступит время расставания. И старики осторожно снимали с себя ее руки и отстранялись от объятий, которых искала и искала наша хозяйка. Наконец она начала сильно плакать, не готовая уходить из этой комнаты. Но старики, преодолевая себя, нежно и крепко отстраняли ее к двери, пока она, упавшая в слезах, не осталась в том странном коридоре с захлопнутой перед собой дверью.

Она долго так сидела, не в силах даже встать, с красным от слез лицом и вздетыми к потолку глазами, с мольбой о силах. Наконец она взяла себя в руки и поднялась. Пришлось взяться за ручку еще одной двери, не зная или зная, что ждет ее за ней.

Эта была самая темная комната, и в ней не было окон, лишь книги, разбросанные вдоль стен, много книг. На полу сидел человек с седыми волосами, и мне показалось, что среди прочих этот мне знаком. Яркий свет привлек его внимание, и он поднял лицо. Это оказался тот самый коллекционер ценностей из лавки старины.

Она упала от неожиданности и пронзительной боли, сердце ее почти разбилось в этот момент; я почувствовала это, словно это мое картонное сердце перестало биться и сжалось в комок.

Она упала и заплакала, даже не в силах двинуться к этому странному человеку у среди разбросанных книг. Лишь только белые руки потянулись к нему, призывая его. Но он сидел молчаливый и грустный, и крупные слезы падали с его почти бесцветных глаз. Он не хотел ни приближаться, ни двигаться к ней. Он не хотел ничего. Лишь слезы выдавали бушующие в нем чувства.

Мы с Мишей видели, как наша хозяйка стала таять на глазах, словно тот белый туман, более не выдерживая испытаний этого коридора, этих комнат и этого дома. Ее безжизненная фигура с распростертыми вперед руками стала растворяться и становиться все тоньше. В этот момент Миша разжал свою лапу и выпустил мою тряпичную руку.

Я глубоко вздохнула и поняла, что, возможно, именно сейчас, во сне, где я чувствую себя полноправной хозяйкой, у меня есть шанс помочь моей хозяйке. В реальности я бы не смогла сделать для нее того, что могу сделать здесь. Я стала увеличиваться и становиться большой, большой, до тех пор, пока моя хозяйка, теперь словно кукла, не поместилась у меня в руках. И тогда я нежно взяла ее, легкую и бездыханную, на руки и вынесла из этой комнаты. «Позаботьтесь о ней», – сказал нам с Мишей этот странный собиратель книг и древностей. Мы кивнули, и Миша закрыл дверь.

Мы вышли из этого домика, полного воспоминаний и слез, и стали двигаться туда, откуда пришли. Уходя, мы заметили, что во многих комнатах зажегся свет, и увидели радостные лица, провожающие огромную тряпичную куклу, держащую на руках спящую женскую фигуру, а рядом вышагивал бордового цвета медведь в кружевном жабо и с одним ухом.

Мое картонное сердце было полно печали, но билось спокойно и равномерно. Своими неуклюжими пластиковыми ручками я расправила слипшиеся от слез волосы, погладила по голове свою хозяйку, и мне захотелось сказать ей, пусть даже она спала и не слышала меня: «Вот теперь все будет хорошо, дорогая».