Книга Беглый огонь онлайн - страница 15

Глава 15

– Рассказывать? Лучше я буду спрашивать.

– Это как знаешь. Мне нужно знать только одно: нынешняя подстава связана с твоим прошлым?

– А что у нас не связано с прошлым?

Крутов поморщился:

– Олег, давай без философий и по существу. Уж очень люди тобой всегда занимаются конкретные.

– Да и мы не абстрактные, нет?

– Я точно нет, а с тебя – станется. Где ты был в последнее время?

– Сначала в Штатах. Потом в Подмосковье.

– Безвылазно?

– Да.

– Чего тогда сорвался?

Я прикурил очередную сигарету от бычка, спросил:

– Игорь, теракт в отношении вице-президента «Континенталя» – это твой профиль?

Крутов кивнул:

– Да. Значит, все так, как я и предполагал: подстава связана с убийством Крузенштерна.

– У тебя есть досье на нового президента банка?

– Господина Шекало?

– Да.

– Очень скромное.

– Чист как стекло?

– Хуже. Как ангелочек с крылышками. – Игорь поднял глаза к потолку. – Шекало Лаврентий Игнатьевич. Имечко же ему родители дали…

– Да и фамилия красивая.

– Ну. Тридцать пять лет, московский финансово-экономический, руководство приватизацией и прочими радостями где-то в провинции.

– Не Покровск?

– Нет. Тверь, Вятка, Самара? Сейчас не упомню. Уточню. Да и подвизался он там недолго. Переезд в Москву. Среднее местечко сначала в госналогслужбе, потом в Минфине, потом где-то при президентской администрации.

– Обрастал связями?

– Почему нет? Потом – переход в «Континенталь», по неизвестным мне рекомендациям, вхождение в совет директоров, наконец, как апофеоз, президентство. «Континенталь» ведь банк не из последних.

– И из очень непростых.

– Это я догадался, – хмыкнул Крутов.

– Ты приглядывался к делу об убийстве Круза?

– Нет.

– Не любопытен? Или дело того не стоит? Или опасаешься нарушить профессиональную этику по отношению к отделению милиции, на чьей территории произошел теракт?

– Олег, не ерничай. К тому же это не теракт. Такой вид преступлений давно характеризуется как за-казнуха.

– Какой ты умный, Блин Клинтон…

– Дело сразу забрал ГУБОП.

– Ты же знал Круза.

– Дрон, в ГУБОПе работают профессионалы.

– Верю.

Крутов поморщился: разговор у нас явно не клеился.

– Олег… И ты, и я знаем, что «Континенталь» не простая контора. И разработку проводит как через спецов ГУБОПа, так и самостоятельно. – Глянул на меня, добавил: – Ты прав: если, конечно, это не инициатива господина Шекало.

– Или тех, кто поставил этого клоуна.

– Или так. – Игорь посмотрел на меня внимательно: – Ты уже влез в это дело?

Пожимаю плечами:

– Я влез в «это дело» тридцать с лишним лет назад. Когда родился.

– Опять философствуешь?..

– Эту «игрушку» можно или починить, или выбросить.

– Ты о чем?

– О стране. Но ведь для нас она не игрушка, а, Крутов?

– Дрон… Не гони.

– Виноват. Это я о своем, о женском.

– Вот о твоем, о женском, давай и поговорим.

– Слушаю.

– Ты знал девушку, что оказалась задушенной у тебя в постели?

– Нет.

– Ты уверен?

– Абсолютно. У тебя есть сомнения?

– У меня – нет. У тех, кто занялся этим делом…

– И кто?

– Местный райотдел.

– По типу «маньяк»?

– По нему. Дронов, ты никогда не задумывался, что идеально вписываешься…

– Задумывался. По всем имеющимся объективкам: солдат удачи, маргинал, темная лошадка…

– Подбираешь несовершеннолетних девочек в подъ-ездах…

– Ты имеешь в виду?..

– Да. Сашу Лисовскую. Потом поселяешь у себя, потом устраиваешь в интернат…

– Надо же, быстро раскопали.

– И подшили. В нужном кому-то ракурсе. Кстати, где она теперь?

– Саша?

– Да.

– Полагаю, на море. Сейчас лето, а это очень дорогой интернат.

– Так вот: убитая, Макарова Наташа, училась в том же интернате, что и Саша Лисовская. В старшем классе.

– И формально…

– Не формально, а предположительно… Да. Ты вполне мог с ней познакомиться и пригласить к себе. А учитывая твой «моральный облик»…

– Но я же…

– Дрон, ты дрался из-за Лисовской с парнями из пеньковской группировки?

– Это была не совсем драка.

– Тем не менее один из вьюношей, он ныне припухает в Бутырках, святым духом был за часы найден и дал премиленькие такие показания: девочку, Лисовскую, продали тебе пеньковские – для утех. Но вы не сошлись в цене, что и вызвало конфликт с мордобоем.

– Сволочь!

– Работа у него такая.

– Игорь, я с Сашей Лисовской не спал.

– Верю. Но кто еще поверит?

– Ее можно спросить.

– Этого делать никто не станет. Дрон, кому-то нужно набрать на тебя «лыка в строку». Грязную компру. И пока набирают. Успешно. Мне продолжить?

– Валяй.

– Эта девушка, Наташа Макарова, открыла квартиру своим ключом.

– Ей могла дать Саша…

– Мог кто угодно. А мог и ты. Дальше?

– Ага.

– Пришла с полными судками готовых кушаний, загодя заказанных по телефону аж в «Праге». Кем бы ты думал?

– Мной?

– Да. Пришла, прибралась в квартире, все приготовила… Ее пальчики везде.

– Погоди, Игорь! Но ведь кто-то был с ней?

– Нет. Она девственница. Девочку раздели, или она сама разделась, и придушили. Впечатляет?

– Не особенно.

– Никаких других отпечатков, кроме твоих и ее. Причем ты, как особо циничный субъект, с аппетитом откушал водочки с крабовым салатом после убийства… Маньяк? Маньяк. – Игорь помолчал, спросил: – Ну, что скажешь?

– Ничего. Лучше коньячку еще хряпну.

– Хозяин барин.

Я плеснул себе коньяку, вопросительно посмотрел на Игоря, тот покачал головой. На нет и суда нет. Хотя пьянство в одиночку, пусть и в компании, признак начинающегося алкоголизма. Впрочем, одному не только пить плохо, но и жить. Одиночество чем-то сродни смерти.

– Чего мрачный? – спросил Игорь.

– А есть повод веселиться?

– Мы живы. А с остальным – разберемся.

– Как я понял, ты таки подписался, Крутов.

Игорек сидел в кресле неподвижно, как огромное каменное изваяние.

– Да, я подписался, – произнес он одними губами. – Очень не люблю, когда душат девчонок. Достану и исполнителей, и заказчика.

– По закону?

– По понятиям.

Крутов плеснул себе коньяку на донышко, выпил глотком:

– Дрон, почему ты хотел встретиться в управе?

– Я хочу поговорить с Тамарой.

– Вдовой Крузенштерна?

– Женой.

– С женой?

– Я не уверен, что он убит.

Игорь помрачнел:

– Олег, погоди… Я понимаю, Круз был твоим другом… Я читал ориентировку. Все ясно как день. Никаких разночтений. Шанса спастись у него не было.

– Я не поверю, пока не переговорю с Тамарой.

– Ты полагаешь…

– Да. Полагаю. Дима вполне мог сам организовать собственное «убийство». Особенно если была вероятность настоящего при новом руководстве «Континенталя».

– Так.

– Возможно, что так.

– Ты настаиваешь на встрече с Томой?

– Да.

– И как ты это себе представляешь? Она с детьми сейчас не просто под колпаком, она под тройным колпаком!

– Ты генерал, тебе виднее.

– Я не могу ни к себе ее вызвать, ни к ней тебя отвезти.

– Думай. В ГУБОП на допрос как свидетеля ее вызвать могут?

– Могут. Если она и приедет, то с кучей охраны и с бандой адвокатов от заботливого Шекало.

– Отсечь?

– Чтобы достоверно – маловероятно.

– В туалет она может захотеть?

– В туалет?

– Ну. Расплакаться, потом пойти умыться. Следователь, что ведет дело, по положению генерал?

– Нет.

– Тогда пусть беседует с ней в генеральском кабинете.

– Это ты к тому, что…

– В генеральском кабинете должен быть туалет. И душ. Нет?

– Да.

– Вот там я и буду ее ждать.

– Хм… Гладко было на бумаге…

– А вот дальше думай ты.

– Угу. – Крутов уже о чем-то напряженно раз-мышлял. – Положим, в здание ГУБОПа я тебя про-веду…

– Не сомневаюсь.

– И с кем надо договорюсь…

– Надеюсь.

– Тебе нужно имидж сменить. Ты сейчас в «горячем» розыске, а бдительного сержанта не может просчитать никто.

– Нужно – сменим. Может, мне «сексуальным меньшинством» нарядиться?

– Может.

Крутов оглядел меня оценивающе. Встал. Открыл дверь:

– Настя?

Настя Сударенкова объявилась в довольно мрачной комнате-кабинете во всем блеске и великолепии. Блеск был куда большим, чем на московской улочке: единственной конкуренткой красавице лейтенанту здесь была потускневшая кустодиевская купчиха на стареньком календаре, второй век занятая бесконечным чаепитием. Женщина, конечно, в соку, но я небольшой любитель полненьких. Может, еще время не пришло понять всю прелесть домашних купеческих див?

– Посмотри на этого господина и подумай, что можно с ним сделать.

– Думаю, многое, – усмехнулась девушка. – Шампанское он мне уже предлагал.

– Я в смысле имиджа.

– Изменить до неузнаваемости?

– Скорее до невозможности идентифицировать.

Крутов подошел к столу, открыл папочку, извлек оттуда листок. На листке был я, собственной персоной. Молод и отчаянно хорош собой. Черно-белая фотоксерокопия под достойной красной шапкой: «Внимание! Розыск!»

– Надо же, успели! – удивился я.

– Люди готовились загодя, – скривил губы Крутов.

– Ну что? Делаем из меня красавца блондина? Чтобы два метра ростом, косая сажень в плечах и бакенбарды. Кавалергард, а?

– Если только карликовый, – хмыкнул Крутов.

– Ну не такой уж и карликовый… – «обиделся» я.

Девушка глянула на фото, пробежала глазами текст, подняла на меня завораживающие зеленые глаза:

– Ну надо же! Никогда не имела дело с маньяком.

– В этой жизни все когда-то впервые.