Книга Ядерный шантаж онлайн - страница 14

Глава 6
Бондарев: плёвое дело

1

В этот вечер Бондарев не без успеха прикидывался утончённым аристократом непонятно каких кровей, а истинному аристократу не пристало замечать промахи других. Поэтому, когда за его спиной что-то металлическое громыхнуло на цементный пол, Бондарев не обернулся, не вздрогнул и не поинтересовался у своих новых знакомых, что это там за шум. Он и сам знал, что загремел выпавший из штанов «ТТ». Рыжий обормот в спортивных штанах всё-таки не справился с заткнутым за пояс оружием.

Бондарев выждал положенное количество секунд, чтобы рыжий подобрал ствол и снова сунул в штаны, а потом повернулся.

– Так что вы мне тут хотели показать, ребята?

Четверо переглянулись. С одной стороны, лицо Бондарева светилось стопроцентной доверчивостью полного идиота, с другой стороны, они не верили, что такие идиоты ещё водятся в природе.

– Щас покажем, – сказал один из четверых. – Уже пришли. Ну, почти пришли.

– Ладно, – сказал Бондарев, чуть ослабляя узел галстука. И тут у рыжего снова вывалился из штанов ствол.

– Епрст, – с досадой сказал рыжий.

– У вас упало, – вежливо произнёс Бондарев, будто бы имел дело с дамой на светском рауте.

– Молчи, пидор! – Терпение рыжего лопнуло, он поднял ствол и угрожающе ткнул им в направлении Бондарева. Остальные трое тоже с явным облегчением перестали прикидываться солидными коммерсантами и плотоядно уставились на жертву. То есть это они так думали – на жертву.

– Пидор? Я? Да ни разу, ребята, – обиделся Бондарев. – Честное слово.

– Да имел я твоё слово, – рявкнул рыжий, ухватив пистолет обеими руками для пущей верности. – Выкладывай своё бабло!

Его коллеги обступили Бондарева с боков, видимо, желая помочь ему в выкладывании упомянутого бабла.

– А как же наша сделка? – недоумевал Бондарев. – Я же ещё не видел вашего товара, а вы уже «бабло», «бабло»…

– Ты видел товар, – сказал серьёзный молодой человек в чёрной рубашке, похожий на работника похоронной конторы. – Вот он.

Оказывается, под товаром подразумевался все тот же многострадальный «ТТ», смотревший Бондареву в подбородок.

– И сколько вы за него хотите?

– Всё, что у тебя есть.

– Это несерьёзно, – вздохнул Бондарев. – Мне сказали, что вы серьёзные коммерсанты, что с вами можно иметь дело…

Сказал ему об этом Директор. Было это часов пять назад.

– Подыграй в одном дельце, – сказал Директор. – Успеешь на свой поезд, не переживай. Плёвое дело.

Бондарев согласился. С этого момента прошло пять часов, и на поезд он опоздал.

Тот, что слева, щёлкнул выкидным лезвием ножа – и Бондарев не на шутку испугался за судьбу своего совсем не дешёвого костюма.

Плёвое дело.

2

Директор обманул Бондарева самым жестоким образом – предложил подъехать, чтобы забрать деньги на командировку, а вместо этого усадил писать отчёт об итальянских событиях. Это был негромкий, но очень ясный сигнал – дело обсуждают на самом верху.

Бондарев нехотя тыкал двумя пальцами в клавиатуру, удивляясь тупости и скуке того текста, который рождался на экране монитора. Он писал отчёт, в котором не упоминалось ни одной фамилии людей Конторы, а деятели противной стороны обозначались заглавными буквами. Не было ни одного географического названия и ни одной даты. И что особенно приятно – в конце данного документа Бондареву не требовалось ставить свою подпись. Контора тем и была хороша, что здесь практически не приходилось иметь дело с бумагами – ни приказов, ни ведомостей, ни рапортов. То есть вполне возможно, что где-то в недрах Конторы существовали тонны папок с бумагами, миллионы дискет и тысячи дисков, набитых всевозможной информацией, но Бондарев с этим не сталкивался и был по этому поводу очень счастлив. Если же иногда его просили родить пару строчек, то это значило – Директора побеспокоили с самого верха, с Чердака. Бондарев писал свои строчки, сдавал Директору, тот молча кивал, и Бондарева, как правило, больше по этому вопросу не беспокоили.

Но из правил бывают исключения.

– Посиди, – сказал Директор, забирая дискету с отчётом. Бондарев набивал полторы страницы текста минут сорок, не меньше, и теперь он был просто счастлив: забрался с нотами на диван, расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке и нежно отвернул, пробку бутылки с ледяной минералкой.

Зазвонил телефон – внутренняя линия, – и Бондарев снял трубку.

– Посиди ещё, – сказал Директор.

– Ладно, – согласился Бондарев. Он хотел добавить что-нибудь типа «солдат сидит, служба идёт», но Директор слишком быстро повесил трубку. Видимо, там, в верхах, Директора круто взяли в оборот. Бондарев тоскливо посмотрел на часы – он уже успел свыкнуться с мыслью о командировке в провинцию, настроил себя на влажные простыни в трясущемся железнодорожном вагоне, даже смирился с обществом Дюка… Теперь всё это могло быть переиграно.

Он почти угадал.

– Так, – сказал Директор, усаживаясь за стол. Бондарев не стал спрашивать про судьбу отчёта, потому что всё равно не получил бы ответа. Он спросил про другое:

– Я не еду?

– Размечтался, – фыркнул Директор. – Ещё как едешь.

– Тогда что? Какая другая радость на меня свалилась?

– Чёрный Малик, – сказал Директор.

– В каком смысле? – Бондарев приподнялся.

– Его ликвидация откладывается.

– Э… – Бондарев проглотил фразу «Это какого же хрена тогда мы…», потому что ответов такие вопросы тоже не имели. – Ну ладно.

– Он должен поговорить.

– Ладно, – Бондарев не возражал насчёт идеи поговорить с Черным Маликом. Другое дело, что сам Чёрный Малик думал на этот счёт.

– И я тебе сейчас назову главный вопрос, который надо задать Чёрному Малику.

– Если я вдруг случайно с ним столкнусь нос к носу в кабаке.

– У тебя есть время на кабаки? – немедленно отреагировал Директор. – Моя недоработка. Я назову вопрос, а ты, пожалуйста, его запомни.

Бондарев пожал плечами – он целыми днями только и делал, что запоминал вопросы, ответы, имена, события, причины, следствия, адреса и последовательности цифр. Вопрос по Чёрному Малику он просто чуть ближе принял бы к сердцу – из-за Воробья.

– В девяносто втором году у Чёрного Малика был контакт с Химиком.

– Ну, – сказал Бондарев, ещё не понимая.

– Вопрос – чего хотел Химик?

– Хм, – Бондарев поднял глаза на Директора. – Это и есть вопрос?

– Да.

– Точно?

– Абсолютно.

– То есть если кругом рвутся ракеты, у меня кончились патроны, связь медленно тухнет, Чёрный Малик истекает кровью у меня на руках, я могу задать ему только один последний вопрос, я должен спросить его…

– Именно об этом.

Бондарев не стал корчить из себя умника и доказывать Директору, что есть гораздо более важные вопросы, которые мог бы прокомментировать международный террорист с десятилетним стажем. Похищение двух российских генералов, захват самолётов, три покушения на московского вице-мэра, взрывы в Турции, Грузии, Греции и Польше, угрозы «большой восьмёрке» и сотрудничество с Бен Ладеном… Тут было о чём поговорить. Но Директора интересовал девяносто второй год. Черт, да Чёрный Малик тогда ничего особенного собой не представлял. Просто уголовник с амбициями выше среднего.

– Контакт с Химиком, – повторил на всякий случай Бондарев, давая Директору возможность спохватиться и исправиться. Но Директор ничего не добавил.

– Могу я узнать, кто такой Химик? – поинтересовался Бондарев.

– Не можешь, – отрезал Директор, но тут же расплылся в улыбке. – Да, конечно. Это тот тип, у которого в девяносто втором году был контакт с Черным Маликом. Ясно?

– Теперь-то, конечно, ясно! Так я еду к Дюку или не еду?

– Едешь.

– Тогда к чему все эти разговоры про Чёрного Малика?

– Ты им снова займёшься. Как только немного уляжется шум после ваших итальянских гастролей, снова им займёшься. И честное слово, – Директор скорчил гримасу, которая обозначала искренность, – я сам не знаю, кто такой Химик и что там у них было в девяносто втором году. Но это идёт сверху. А там в игрушки не играют.

– Всё понял, – сказал Бондарев и хотел было прощаться, но Директор обманул его ещё раз.

– Ты сегодня ночью уезжаешь из Москвы, – напомнил Директор. – В городе тебя не будет недели две. А до этого ты в Италии трудился. Так? Вывод напрашивается такой – для нашего региона у тебя относительно свежая, незасвеченная морда. Подыграй в одном дельце. Покрасуйся – так, как можешь. Успеешь закруглиться до своего поезда.

Третий обман за сутки – это уже стало надоедать. Бондарев не успел на поезд.