Страницы← предыдущаяследующая →
Вопрос, почему деньги не представляют непосредственно самого рабочего времени, почему, например, бумажный денежный знак не представляет x рабочих часов, сводится просто к вопросу, почему на базисе товарного производства продукты труда должны принимать форму товаров, так как форма товара предполагает разделение их на товары и денежный товар; или – к вопросу, почему частный труд не может рассматриваться как непосредственно общественный труд, т. е. как своя собственная противоположность. В другом месте я подробно рассмотрел плоский утопизм «рабочих денег» на основе товарного производства («К критике политической экономии», стр. 61 и сл. [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 67 и сл. ]). Здесь отмечу только, что, например, «рабочие деньги» Оуэна имеют с «деньгами» так же мало общего, как, скажем, театральный билет. Оуэн предполагает непосредственно обобществлённый труд, т. е. форму производства, диаметрально противоположную товарному производству. Рабочая квитанция лишь констатирует индивидуальную долю участия производителя в общем труде и долю его индивидуальных притязаний на предназначенную для потребления часть общего продукта. Но Оуэн и не думал предполагать товарное производство и в то же время стремиться устранить его необходимые условия посредством денежных фокусов.
Дикарь и полудикарь употребляют при этом свой язык несколько иначе. Капитан Парри рассказывает о жителях западного берега Баффинова залива: «В этом случае» (при обмене продуктами) «… они лижут её» (вещь, предложенную им для обмена) «два раза, после чего, по-видимому, считают сделку благополучно заключённой» ([W. E. Parry.] «Journal of a Voyage for the Discovery of a North-West Passage from the Atlantic to the Pacific; performed in the Years 1819–20, in His Majesty's Ships Hecla and Griper, under the Orders of William Edward Parry». London, 1821 ([У. Э. Парри]. «Журнал путешествия, предпринятого в 1819–20 гг. на кораблях его величества „Гекла“ и „Грайпер“ под командованием Уильяма Эдуарда Парри для открытия северо-западного прохода из Атлантического океана в Тихий». Лондон, 1821). Во втором издании этой книги, вышедшей в Лондоне также в 1821 г., цитированное место находится на стр. 277–278. – 105.). У восточных эскимосов выменивающий также всегда облизывал вещь при получении её. Если на севере язык является, таким образом, органом присвоения, то нет ничего удивительного, что на юге живот считается органом накопления собственности; так, например, кафр оценивает богатого человека по толщине его брюха. Как видим, кафры весьма смышлёный народ: в то время как отчёт английского правительства за 1864 г. о здоровье населения указывает на недостаток у значительной части рабочего класса жирообразующих веществ, – в том же самом году некий доктор Гарвей (не тот, который открыл кровообращение) сделал свою карьеру шарлатанскими рецептами, сулившими буржуазии и аристократии избавление от избытка жира.
См. Карл Маркс. «К критике политической экономии». «Теории денежной единицы измерения», стр. 53 и сл. [Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 60 и сл.].
Примечание к 2 изданию. «Там, где золото и серебро согласно закону одновременно функционируют как деньги, т. е. как мера стоимостей, постоянно делались тщетные попытки рассматривать их как одну и ту же материю. Предполагать, что одинаковое рабочее время неизменно овеществляется в одинаковых пропорциях серебра и золота, значит предполагать в сущности, что серебро и золото суть одна и та же материя и что определённое количество менее ценного металла, серебра, составляет неизменную дробную часть определённого количества золота. Начиная с правления Эдуарда III до времён Георга II, история английского денежного обращения представляла собой непрерывный ряд его нарушений, вызванных коллизией между установленным по закону соотношением стоимости золота и серебра и действительными колебаниями их стоимости. То золото оценивалось слишком высоко, то серебро. Металл, оценённый слишком низко, изымался из обращения, переплавлялся в слитки и вывозился за границу. Тогда соотношение стоимостей обоих металлов вновь изменялось законодательным путём, но вскоре новая номинальная стоимость приходила в такой же конфликт с действительным соотношением стоимостей, как и старая. – В наше время даже очень слабое и преходящее падение стоимости золота по сравнению с серебром, вследствие спроса на серебро со стороны Индии и Китая, вызвало во Франции в самых крупных масштабах то же явление, а именно вывоз серебра и вытеснение его из обращения золотом. В течение 1855, 1856 и 1857 гг. ввоз золота во Францию превышал его вывоз на 41 580 000 ф. ст., между тем как превышение вывоза серебра над его ввозом составляло 34 704 000 фунтов стерлингов. Фактически в таких странах, где по закону оба металла являются мерой стоимостей и потому оба должны приниматься при платежах, – причём каждый по желанию может платить золотом или серебром, – тот металл, стоимость которого повышается, приобретает лаж и, подобно всякому другому товару, измеряет свою цену в металле, оценённом слишком высоко, в то время как мерой стоимостей служит только этот последний. Весь исторический опыт в этой области сводится просто к тому, что там, где по закону функцией меры стоимостей были наделены два товара, фактически эта функция, всегда закреплялась лишь за одним из них» (Карл Маркс. «К критике политической экономии», стр. 52, 53 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 59, 60]).
Примечание к 2 изданию. Тот странный факт, что в Англии унция золота, как денежная единица измерения, не делится на целое число равных частей, объясняется следующим: «Наша монетная система первоначально была приспособлена к употреблению одного только серебра, – поэтому одна унция серебра может быть всегда разделена на определённое число равных монет; но так как золото было введено позднее в монетную систему, приспособленную исключительно к серебру, то одна унция золота не может быть разделена на целое число равноценных монет» (Maclaren. «History of the Currency». London, 1858, p. 16).
Примечание к 2 изданию. В сочинениях английских авторов имеет место невообразимое смешение понятий «мера стоимостей» (measure of value) и «масштаб цен» (standard of value). Постоянно смешиваются сами эти функции, а следовательно, и их названия.
В античной мифологии история человечества делилась на пять периодов. Золотой и серебряный века представляли собой два первых периода из этих пяти. В наиболее счастливом золотом веке люди жили, якобы, не зная никаких невзгод и лишь в последующих веках их жизнь сложилась иначе. Пятый и последний из веков – железный – полон несправедливостей, насилий и убийств. Легенда о пяти веках воспроизведена в творчестве греческого поэта Гесиода и римского поэта-лирика Овидия.
Впрочем, и эта хронология встречается не у всех народов.
Примечание к 2 изданию. Так, английский фунт представляет менее 1/8 своего первоначального веса, шотландский фунт накануне объединения 44 – всего лишь 1/36, французский ливр – 1/74, испанское мараведи – менее 1/1000, португальский рейс – ещё меньшую долю. (Имеется в виду англо-шотландская уния 1707 г., согласно которой Шотландия была окончательно присоединена к Англии. Вследствие этого акта, ликвидировавшего шотландский парламент, были уничтожены и все экономические барьеры, существовавшие между двумя странами)
Примечание к 2 изданию. «Монеты, названия которых теперь лишь идеальны, суть самые старые монеты каждой нации; некогда все они были реальны, и так как они были реальны, то на них и вёлся счёт» (Galiani. «Delia Moneta», p. 153).
Примечание к 2 изданию. Г-н Давид Уркарт в своём «Familiar Words» называет чудовищным (!) тот факт, что в настоящее время фунт (фунт стерлингов), единица английского масштаба денег, равняется приблизительно ¼ унции золота: «Это – фальсификация меры», – говорит он, – «а не установление её масштаба». В этом «ложном наименовании» веса золота он, как и везде, усматривает фальсифицирующую руку цивилизации.
Примечание к 3 изданию. «Когда спросили Анахарсиса, для чего эллины употребляют деньги, он ответил: для счёта» (Athenaeus. «Deipnosophistarum [libri quindecim]» 1. IV, 49, v. II, ed. Schweighäuser, 1802 [p. 120]).
Примечание к 3 изданию. «Так как золото в качестве масштаба цен выступает под теми же самыми счётными названиями, как и товарные цены, – например, унция золота, точно так же как и стоимость тонны железа, выражается в 3 ф. ст. 17 шилл. 10½ пенсах, – то эти счётные наименования золота назвали его монетной ценой. Отсюда возникло странное представление, будто золото (или серебро) оценивается в своём собственном материале и, в отличие от всех других товаров, получает от государства твердую цену. Установление счётных названий для определённых весовых количеств золота ошибочно принималось за установление стоимости этих весовых количеств» (Карл Маркс. «К критике политической экономии», стр. 52 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 59]).
Ср. «Теории денежной единицы измерения» в «К критике политической экономии», стр. 53 и сл. [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 60 и сл.]. Фантазии относительно повышения или понижения «цены монеты» все сводятся к тому, чтобы актом государственной власти перенести установленные законом денежные наименования с установленных законом весовых количеств золота или серебра на более крупные или более мелкие весовые части, так чтобы, например, чеканить на будущее время из ¼ унции золота 40 шиллингов вместо 20. Все такие фантазии, поскольку они не являются просто грубыми финансовыми махинациями, направленными против частных и государственных кредиторов, а задаются целью отыскать экономическое «всеисцеляющее лекарство», прекрасно охарактеризованы уже Петти в «Quantulumcunque concerning Money. To the Lord Marquis of Halifax, 1682». Анализ Петти настолько исчерпывает вопрос, что даже его непосредственные преемники, сэр Дадли Норе и Джон Локк, не говоря уже о более поздних, могли только вульгаризировать его мысли. «Если бы богатство страны», – говорит он между прочим, – «могло быть удесятерено с помощью декрета, то было бы удивительно, почему такие декреты давным-давно уже не изданы нашими правителями» (в только что упомянутой работе, стр. 36),
«Или придётся признать, что миллион в деньгах стоит больше, чем равная стоимость в товарах» (Le Trosne, цит. соч., стр. 919), следовательно, «одна стоимость стоит больше, чем равная ей другая».
Если в юности Иерониму большого труда стоило смирять свою материальную плоть, как показывает его борьба в пустыне с прекрасными женскими образами, то в зрелом возрасте столь же трудно было ему сладить со своей духовной плотью. «Я предстал мысленно», – рассказывает он, например, – «пред судией мира». «Кто ты?» – спросил голос. «Я христианин», «Лжёшь», – загремел судия мира, – «ты только цицеронианец»(Маркс цитирует Иеронима Блаженного: «Письмо к Евстохии – о хранении девства».)
Данте. «Божественная комедия», «Рай», песнь XXIV.
«На огонь, – говорит Гераклит, – обменивается всё, и огонь – на всё, как на золото обмениваются товары и на товары обменивается золото» (F. Lassalle. «Die Philosophie Herakleitos des Dunkeln». Berlin, 1858, Bd. I, S. 222). В примечании к этому месту, стр. 224, примечание 3, Лассаль неправильно рассматривает деньги как простой знак стоимости.
К. Маркс. «К критике политической экономии» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, изд. 2, том 13, стр. 72).
В письме к Н. Ф. Даниельсону (Николаю – ону) от 28 ноября 1878 г. Маркс предложил исправить эту фразу следующим образом: «И в самом деле, стоимость каждого индивидуального аршина есть лишь материализация некоторой части того общественного труда, который затрачен на всё количество аршин». Аналогичная поправка сделана и в личном экземпляре Маркса второго немецкого издания первого тома «Капитала», – правда, не рукой Маркса. Ред.
«The course of true love never does run smooth» («Истинная любовь никогда не протекает гладко») – В. Шекспир. «Сон в летнюю ночь», акт I, сцена первая
«Disjecta membra poetae» («разрозненные члены поэта») – слова из сатир Горация, книга первая, сатира 4.
«Всякая продажа есть в то же время купля» (Dr. Quesnay. «Dialogues sur le Commerce et les Travaux des Artisans». «Physiocrates», ed. Daire, partie I, Paris, 1846, p. 170), или, как говорит тот же Кенэ, «продавать – значит покупать»(Маркс цитирует здесь работу Дюпона де Немура «Maximes du docteur Quesnay, on Résumé de ses principes d'économie sociale» («Положения доктора Кенэ, или Резюме его основных начал социальной экономии»), опубликованную в книге: «Physiocrates». Avec une introduction et des commentaires par Е. Daire. Partie I, Paris, 1846, p. 392. («Физиократы». С вступительной статьёй и комментариями Э. Дэра. Часть I, Париж, 1846, стр. 392).)
«За цену одного товара можно заплатить только ценой другого товара» (Mercier de la Rivière. «L'Ordre Naturel et Essentiel des Sociétés Politiques», «Physiocrates», ed. Daire, partie II, p. 554).
«Чтобы иметь деньги, сначала надо продать» (там же, стр. 543).
Исключение составляет, как уже было упомянуто выше, производитель золота или серебра, который обменивает свой продукт без предварительной продажи его.
Деньги non olet (не пахнут) – эти слова были сказаны римским императором Веспасианом (69–79 гг.) своему сыну, который порицал его за введение специального налога на уборные.
«Деньги в наших руках представляют вещи, которые мы можем пожелать купить, и в то же время вещи, которые мы продали за эти деньги» (Mercier de la Rivière, цит. соч., стр. 586)
«Итак, здесь имеется… четыре крайних точки и три контрагента, из которых один выступает два раза» (Le Trosne, цит. соч., стр. 909).
Примечание к 2 изданию. Как ни бросается в глаза это явление, его в большинстве случаев не в состоянии заметить экономисты, особенно фритредер vulgaris.
Ср. мои замечания о Джемсе Милле: «К критике политической экономии», стр. 74–76 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 79–81]. Два пункта характерны здесь для метода экономической апологетики. Во-первых, отождествление обращения товаров и непосредственного обмена продуктов путём простого отвлечения от их различий. Во-вторых, попытка отрицать противоречия, присущие капиталистическому процессу производства; последнее достигается тем, что отношения между капиталистическими агентами производства сводятся к простым отношениям, вытекающим из товарного обращения. Между тем производство товаров и обращение товаров представляют собой явления, свойственные самым разнообразным способам производства, хотя объём и значение их далеко не одинаковы. Мы, следовательно, ровно ничего не знаем о differentia specifica [характерных особенностях] данных способов производства, не можем ничего сказать о них, если нам известны только общие им всем абстрактные категории товарного обращения. Ни в одной науке, кроме политической экономии, не провозглашаются с такой претенциозностью элементарнейшие общие места. Например, Жан Батист Сэй берётся судить о кризисах, зная только одно: что товар есть продукт.
Даже и в том случае, если товар всё снова и снова продаётся, – явление, которое для нас пока ещё не существует, – он с момента своей окончательной продажи переходит из сферы обращения в сферу потреблении, чтобы послужить здесь жизненным средством или средством производства.
«Они» (деньги) «не имеют другого движения, кроме того, которое сообщено им продуктами» (Le Trosne, цит. соч., стр. 885).
«Именно продукты приводят их» (деньги) «в движение и заставляют обращаться… Быстрота их» (денег) «движения заменяет их количество. Когда в них обнаруживается надобности, они переходят из рук в руки, не останавливаясь ни на минуту» (Le Trosne, цит, соч., стр. 915, 916)
«Так как деньги… служат всеобщей мерой для купли и продажи, то всякий, кто имеет что-либо для продажи, но не находит покупателя, склонен думать, что недостаток денег в стране есть причина, вследствие которой он не может сбыть своих товаров; и вот повсюду раздаются жалобы на недостаток денег. Но это большая ошибка… Что нужно тем людям, которые жалуются на недостаток денег?.. Фермер жалуется… он думает, что если бы в стране было больше денег, он мог бы продать свои продукты по хорошим ценам. Следовательно, не деньги нужны ему, а хорошая цена за его хлеб и скот, которые ему хотелось бы, но не удаётся продать… А почему ему не удаётся получить за них хорошую цену?.. 1) Либо потому, что в стране имеется слишком много хлеба и скота, так что большинство из тех людей, которые приходят на рынок, нуждается, подобно ему самому, в том, чтобы продать эти продукты, и только немногие нуждаются в том, чтобы купить их. 2) Либо потому, что сократился обычный вывоз этих продуктов за границу… 3) Либо потому, что сокращается потребление, как это бывает, когда люди из-за бедности тратят на жизнь меньше прежнего. Следовательно, не увеличение количества звонкой монеты способно помочь фермеру сбыть его товары, а устранение этих трёх причин, которые в действительности вызывают спад на рынке. В таком же точно смысле нуждаются в деньгах купец и лавочник, а именно – они нуждаются в том, чтобы продать те товары, которыми они торгуют, и это – в результате падения спроса на рынке. Нация лучше всего процветает тогда, когда богатства непрерывно переходят из рук в руки» (Sir Dudley North. «Discourses upon Trade». London, 1691, p. 11–15 passim). Все шарлатанские изобретения Херреншванда сводятся к тому, будто бы противоречия, порождаемые самой природой товара и потому проявляющиеся в обращении товаров, могут быть устранены путём увеличения количества средств обращения. По если объяснение приостановок в процессе производства и обращения недостатком средств обращения есть только популярная иллюзия, то это не означает, что действительный недостаток в средствах обращения, вследствие, например, официальных махинаций в области «regulation of currency» [ «регулирования средств обращения»], не может, с своей стороны, вызвать приостановку.
«Для торговли нации деньги требуются в определённом количестве или пропорции: большее или меньшее по сравнению с этим количество денег повредило бы торговле. Совершенно так же, как в мелкой розничной торговле необходимо определённое количество фартингов, чтобы разменять серебряную монету или произвести такие платежи, которые не могут быть выполнены даже при помощи самых мелких серебряных монет… И подобно тому как число фартингов, потребных для торговли, определяется численностью населения, частотой совершаемых им меновых сделок и, главным образом, стоимостью наименьшей серебряной монеты, так и количество денег» (золотых и серебряных), «потребных для торговли, определяется частотой меновых актов и размерами платежей» (William Petty. «A Treatise of Taxes and Contributions». London, 1667, p. 17). Теорию Юма защищал против Дж. Стюарта и др. А. Юнг в его «Political Arithmetic». London, 1774, где ей посвящена особая глава: «Цены зависят от количества денег», стр. 112 и сл. В моей работе «К критике политической экономии», стр. 149 [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 149], я делаю следующее замечание: «Вопрос о количестве находящихся в обращении монет он (А. Смит) молчаливо устраняет, рассматривая деньги совершенно ложно как простой товар». Это относится лишь к тем местам работы А. Смита, где он рассматривает деньги ex officio [специально]. В некоторых отдельных случаях, например критикуя прежние системы политической экономии, он высказывает правильный взгляд: «Количество звонкой монеты в каждой стране определяется стоимостью товаров, обращающихся в ней… Стоимость товаров, покупаемых и продаваемых в течение года в данной стране, тре-Оует определённого количества денег для обращения их и распределения среди соответствующих потребителей и не может дать применении добавочному количеству денег. Каналы обращения необходимо вбирают в себя сумму, достаточную для наполнения их, и никогда не вмещают сверх того» («Wealth of Nations», b. IV, ch. I). Подобным же образом А. Смит начинает свой труд ex officio апофеозом разделения труда, а в последней книге об источниках государственного дохода, где он рассматривает вопрос о разделении труда лишь мимоходом, он воспроизводит осуждение разделения труда, принадлежащее его учителю А. Фергюсону.
«Цены товаров каждой нации должны, конечно, возрастать, по мере того как увеличивается количество золота и серебра, обращающегося среди народа; следовательно, если количество золота и серебра, которым располагает данная нация, уменьшается, то цены должны падать пропорционально такому уменьшению количества денег» (Jacob Vanderlint. «Money answers all Things». London, 1734, p. 5). Более близкое сопоставление работы Вандерлинта и «Essays» Юма не оставило у меня никакого сомнения, что Юм знал и использовал этот в общем весьма значительный труд Вандерлинта. Взгляд, будто масса средств обращения определяет собой цены, встречается также и у Барбона и ещё более ранних авторов. «Никакого неудобства», – говорит Вандерлинт, – «не может возникнуть от неограниченной торговли, а только – большие преимущества, ибо если денежная наличность какой-либо нации будет под влиянием свободы торговли понижаться, что имеется в виду предотвратить путём запретов, то у тех наций, к которым отливают деньги, неизбежно должны возрастать все цены, так как увеличивается масса денег. А предметы нашего мануфактурного производства и всякие иные товары скоро настолько падут в цене, что торговый баланс обратится в нашу пользу и таким образом деньги устремятся обратно» (цит. соч., стр. 43, 44).
Само собой очевидно, что цена каждого отдельного вида товаров образует элемент суммы цен всех обращающихся товаров. Но совершенно непостижимо, каким образом несоизмеримые друг с другом потребительные стоимости могут в своей общей массе обмениваться на массу золота и серебра, находящуюся в данной стране. Если в смелом полёте фантазии принять мир товаров за один-единственный совокупный товар, соответственной частью которого является каждый отдельный товар, то мы получим занятное уравнение: совокупный товар = х центнеров золота, товар А = известной части совокупного товара = такой же части х центнеров золота. Это буквально и говорит Монтескьё: «Если мы противопоставим всей массе имеющегося в мире золота и серебра сумму всех имеющихся в мире товаров, для нас станет ясно, что каждому из этих продуктов или товаров соответствует известная доля всей массы золота и серебра… Предположим, что на свете существует лишь один-единственный вид продуктов или товара, или что существует только одни вид, который продаётся, и что он делим, как деньги. Определённая часть этого товара будет соответствовать определённой части всей массы денег: половина всего товара – половине всех денег и т. д… установление цен на вещи всегда в основе своей зависит от отношения между совокупностью вещей и совокупностью знаков» (Montesquieu, цит. соч., т. III, стр. 12, 13). Относительно дальнейшего развития этой теории у Рикардо и его учеников Джемса Милля, лорда Оверстона и других см. «К критике политической экономии», стр. 140–146 и стр. 150 и сл. [см. Сочинения К. Маркса и Ф. Энгельса, 2 изд., том 13, стр. 140–146, 149 и сл.]. – Г-н Джон Стюарт Милль со свойственной ему эклектической логикой ухитряется придерживаться одновременно и взглядов своего отца Джемса Милля и прямо противоположных. Если сравнить, например, текст его руководства: «Principles of Political Economy» с предисловием (к 1-му изданию), где он сам говорит о себе как о современном А. Смите, то не знаешь, чему больше удивляться – наивности ли этого человека или наивности публики, которая на веру приняла его за А. Смита, хотя между ним и последним приблизительно такое же соотношение, как между генералом Уильямсом Карсом Карсским и герцогом Веллингтоном. Собственные исследования г-на Джона Стюарта Милля в области политической экономии, не отличающиеся ни обширностью, ни содержательностью, все целиком уместились в его появившейся в 1844 г. брошюрке: «Some Unsettled Questions of Political Economy». Локк прямо говорит, что отсутствие стоимости у золота и серебра находится в связи с тем, что их стоимость определяется их количеством. «Люди согласились придавать золоту и серебру воображаемую стоимость… внутренняя стоимость этих металлов есть не что иное, как количество» («Some Considerations of the Consequences of the Lowering of Interest, 1691». Works, ed. 1777, vol. II, p. 15).
Само собой разумеется, в мою задачу совсем не входит рассмотрение таких подробностей, как монетная пошлина и т. п. Что касается романтического сикофанта Адама Мюллера, который восхищается «великодушной щедростью» английского правительства, «даром» чеканящего монету (A. H. Müller. «Die Elemente der Staatskunst». Theil II, Berlin, 1809, S. 280 (А. Г. Мюллер. «Основы искусства государственного управления». Часть II, Берлин, 1809, стр. 280).), то ему достаточно противопоставить следующие слова сэра Дадли Норса: «Серебро и золото, подобно другим товарам, имеют свои приливы и отливы. После получения известного количества серебра из Испании… оно отсылается в Тауэр и там чеканится. Вскоре после этого может обнаружиться новый спрос на золото или серебро в слитках для вывоза. Если металла в слитках не окажется, так как весь он употреблён на чеканку монеты, что тогда предпринять? Очевидно, снова переплавить монету; от этого убытка не будет, – ведь чеканка ничего не стоит владельцам металла. Только нация остаётся в накладе и должна бросать свои деньги на ветер. Если бы купцу» (Норс сам был одним из крупнейших купцов времён Карла II) «приходилось уплачивать пошлину за чеканку, он не стал бы без серьёзных оснований посылать своё серебро в Тауэр, и чеканенная монета в этом случае имела бы несомненно более высокую стоимость, чем серебро в слитках» (North, цит. соч., стр. 18).
«Если серебра имеется всегда лишь столько, сколько необходимо для мелких платежей, то оно никогда не может быть накоплено в количествах, достаточных для более крупных платежей… Применение золота в крупных платежах неизбежно приводит также к его применению в розничной торговле: те, у кого есть золотая монета, ею оплачивают мелкие покупки и получают вместе с купленным товаром сдачу серебром; таким путём тот избыток серебра, который в противном случае накопился бы у розничного торговца, извлекается у него и рассеивается в общем обращении. Но если бы серебра имелось всегда достаточно для того, чтобы реализовать мелкие покупки, не прибегая к золоту, то розничный торговец получал бы за мелкие покупки исключительно серебро, и последнее неизбежно стало бы накопляться в его руках» (David Buchanan. «Inquiry into the Taxation arid Commercial Policy of Great Britain». Edinburgh, 1844, p. 248, 249).
Мандарин финансов Ван Мао-Ин позволил себе представить сыну неба проект, который в замаскированной форме преследовал цель превратить китайские государственные ассигнации в разменные банкноты. В отчёте ассигнационного комитета за апрель 1854 г. он получает за это надлежащую головомойку. Получил ли он соответственное количество ударов бамбуковой палкой, не сообщается. «Комитет», – говорится в заключение отчёта, – «внимательно взвесил его проект и нашёл, что всё в нём направлено к выгоде купцов и ничто не обещает выгод короне» («Arbeiten der Kaiserlich Russischen Gesandtschaft zu Peking über China». Aus dem Russischen von Dr. K. Abel und F. A. Mecklenburg. Erster Band. Berlin, 1858, S. 47 sq.). О постоянной потере металла золотыми монетами вследствие обращения один из директоров Английского банка заявил в своих свидетельских показаниях перед комиссией палаты лордов (по вопросу о «банковских актах») следующее: «Каждый год становится слишком легковесной новая группа соверенов» (имеются в виду не политические суверены, a «sovereign» – название фунта стерлингов(Игра слов: английское слово «sovereign» означает «суверен, монарх», а также «соверен», название золотого фунта стерлингов.). «Те из них, которые обращались в течение года как полновесные, успевают достаточно потерять за это время ввиду снашивания, чтобы в будущем году склонить чашу весов против себя» (House of Lords' Committee 1848, № 429).
Примечание к 2 изданию. Насколько смутно понимают различные функции денег даже лучшие авторы по вопросу о деньгах, показывает, например, следующее место из Фуллартона: «Поскольку дело касается нашей внутренней торговли, все те денежные функции, которые обыкновенно выполняются золотой и серебряной монетой, могут быть с таким же успехом выполнены обращением неразменных билетов, имеющих лишь фиктивную и условную стоимость, установленную законом. Это – факт, который, я думаю, никто не станет отрицать. Стоимость такого рода вполне могла бы удовлетворить потребности, которые в настоящее время удовлетворяются полноценными монетами, и даже могла бы исполнять функцию меры стоимостей и цен, если бы только количество выпускаемых в обращение билетов не выходило за должные пределы» (Fullarton. «Regulation of Currencies», 2 ed. London, 1845, p. 21). Следовательно, лишь потому, что денежный товар может быть замещён в обращении простым знаком стойкости, он не нужен ни как мера стоимостей, ни как масштаб цен!
Из того, что золото и серебро, поскольку они функционируют как монета, т, е. исключительно как средство обращения, становятся знаками самих себя, Николас Барбон выводит право правительств «to raise money» [ «повышать стоимость монеты»], т. е. называть, например, количество серебра, именовавшееся до сих пор грошем, именем более крупного количества серебра, скажем – талером, и таким образом уплачивать кредиторам гроши вместо талеров. «Монета снашивается и становится легче, часто переходя из рук в руки… В торговых делах люди обращают внимание на название и чеканку, а не на количество серебра… Авторитет правительства делает из куска металла деньги» (N. Barbon, цит. соч., стр. 29, 30, 25).
P. Boisguillebert. «Le détail de la France». In: «Économistes financiers du XVIII-e siècle». Paris, 1843, p. 213 (П. Буагильбер. «Розничная торговля Франции». В книге: «Экономисты-финансисты XVIII века». Париж, 1843, стр. 213).
«Богатство деньгами есть не что иное, как… богатство продуктами, превращёнными в деньги» (Mercier de la Rivière, цит. соч., стр. 573). «Стоимость, существующая в продуктах, изменила только свою форму» (там же, стр. 486).
«Именно благодаря этой практике поддерживаются столь низкие цены на все их товары» (Vanderlint, цит. соч., стр. 95, 96).
«Деньги – залог» (John Bellers. «Essays about the Poor, Manufactures, Trade, Plantations, and Immorality». London, 1699, p. 13).
Купля в строгом смысле этого слова предполагает, что золото и серебро представляют собой уже превращённую форму товара, т. е. продукт продажи.
Генрих III, христианнейший король Франции, грабит у монастырей и т. д. их священные реликвии, чтобы превратить их в серебро. Известно, какую роль в истории Греции сыграло похищение фокеянами сокровищ из дельфийского храма. У древних народов бог товаров обитал, как известно, в храмах. Последние были «священными банками». Финикияне, народ торговый par excellence [по преимуществу], считали деньги отчуждённой формой всех вещей. Было поэтому совершенно естественно, что девушки, отдававшиеся чужестранцам на празднествах в честь богини любви, жертвовали богине полученную в награду монету.
«Золото! металл
Сверкающий, красивый, драгоценный…
Тут золота довольно для того,
Чтоб сделать всё чернейшее – белейшим,
Всё гнусное – прекрасным, всякий грех —
Правдивостью, всё низкое – высоким,
Трусливого – отважным храбрецом,
А старика – и молодым, и свежим!
К чему же мне, о боги, это всё?
Бессмертные, к чему – скажите? Это
От алтарей отгонит ваших слуг,
Из-под голов больных подушки вырвет…
Да, этот плут сверкающий начнёт
И связывать, и расторгать обеты,
Благословлять проклятое, людей
Ниц повергать пред застарелой язвой,
Разбойников почётом окружать,
Отличьями, коленопреклоненьем,
Сажая их высоко, на скамьи
Сенаторов. Вдове, давно отжившей,
Даст женихов…
Ступай… проклятая земля,
Наложница всесветная»
(Шекспир. «Жизнь Тимона Афинского).
«Ведь нет у смертных ничего на свете,
Что хуже денег. Города они
Крушат, из дому выгоняют граждан,
И учат благородные сердца
Бесстыдные поступки совершать,
И указуют людям, как злодейства
Творить, толкая их к делам безбожным»
(Софокл. «Антигона»).
«Алчность надеялась вытащить за волосы из недр земных самого Плутона» (Athenaeus, «Deipnosophistarum [libri quindecim]», 1. VI, 23, v. II, ed. Schweighäuser, 1802, p. 397]).
«Увеличивать возможно больше число продавцов всех товаров, уменьшать возможно больше число покупателей – таков основной вопрос, к которому сводятся все меры политической экономии» (Verri, цит. соч., стр. 52).
Д. Дидро. «Салон 1767 года».
«Для того чтобы нация могла вести свою торговлю, необходима определённая сумма наличных денег, которая может варьировать, то увеличиваясь, то уменьшаясь в зависимости от обстоятельств… Эти колебания, эти приливы и отливы денег приспособляются к изменяющимся обстоятельствам сами собой, без всякого вмешательства со стороны правительства. Вёдра работают попеременно: когда мало денег, из слитков чеканится монета, когда мало денежного металла, монета переплавляется обратно в слитки» (North, цит. соч., постскриптум, стр. 3). Джон Стюарт Милль, бывший долгое время на службе у Ост-Индской компании(Ост-Индская компания – английская торговая компания, существовавшая с 1600 по 1858 год и являвшаяся орудием грабительской колониальной политики Англии в Индии, Китае и других странах Азии. С середины XVIII в. Компания, обладавшая армией и флотом, превратилась в крупную военную силу. Под флагом Компании английские колонизаторы осуществили завоевание Индии. Компании в течение длительного времени принадлежала монополия на торговлю с Индией и важнейшие функции управления этой страной. Национально-освободительное восстание 1857–1859 гг. в Индии вынудило англичан изменить формы их колониального господства: Компания была ликвидирована, а Индия объявлена владением британской короны.), утверждает, что в Индии серебряные украшения всё ещё непосредственно функционируют как сокровища. «Серебряные украшения… отправляются на монетный двор, когда уровень процента высок, и снова принимают свой прежний вид, когда уровень процента падает» (показание Дж. Ст. Милля в «Reports on Bankacts 1857», № 2084 и 2101). Согласно одному парламентскому документу от 1864 г. относительно импорта золота и серебра в Индию и экспорта их оттуда(«East India (Bullion). Return to an Address of the Honourable the House of Commons, dated 8 February 1864» («Восточная Индия (Слитки). Отчёт, представленный по запросу высокочтимой палаты общин от 8 февраля 1864 года»).), в 1863 г. импорт золота и серебра превысил экспорт на 19 367 764 фунта стерлингов. За восемь последних лет перед 1864 г. превышение импорта благородных металлов над экспортом их составило 109 652 917 фунтов стерлингов. В течение текущего столетия в Индии было начеканено монеты значительно больше, чем на 200 000 000 фунтов стерлингов.
Страницы← предыдущаяследующая →
Расскажите нам о найденной ошибке, и мы сможем сделать наш сервис еще лучше.
Спасибо, что помогаете нам стать лучше! Ваше сообщение будет рассмотрено нашими специалистами в самое ближайшее время.