Книга По субботам онлайн - страница 3

Глава 3

Ранней весной своим вниманием нас решил почтить кузен Александра Михайловича – Егорушка. Был он миловиден, как девица, следил за модой, был игроком и мотом, поговаривали, что он недурно поет. Он поселился у нас с уверенностью молодого лп зверька, который за свою короткую жизнь не знал запретов, а потому и думал, будто ему дозволено все. Он, как и Николка, тоже где-то учился, я не интересовалась, где именно, скорее всего в гражданском заведении. Но как же они были не похожи!

Я невольно сравнивала двух мальчиков, ровесников, и в итоге приходила к выводу о том, что верно царь наш Петр находил, что «нерадивую младость надобно сечь». Конечно, мой Николка не был святым, ему были свойственны проказы и шалости. Он мог одурачить кого угодно, придумать даже злую шутку, но не был капризным и избалованным. Егорушка же вел себя, будто вкусил все пороки вселенной: он нагло рассуждал о женщинах и любви, играл в карты и много проигрывал. Едва ли не каждый день покупал себе новые вещи. Любил украшения не меньше, чем, наверное, восточные владыки.

Он быстро освоился на новом месте. Брал без разрешения книги в кабинете Александра Михайловича, курил в гостиной. Сначала я относилась к нему как к. избалованному младенцу. Только из вежливости интересовалась его настроением, разговаривала с ним о погоде. Он мне показывал, какие перчатки купил недавно, говорил, сколько потратил вчера в карты, рассказывал анекдоты, которые мне не казались забавными.

Оказалось, что его разговорчивость была только поводом для того, чтобы начать волочиться за мной самым бесстыдным и безобразным образом. Субботним вечером он был готов пойти в наступление. Приехал к ужину, не опоздав. Пел что-то вполголоса. Преподнес мне коробку моих любимых конфет.

Когда Александр Михайлович ушел в кабинет работать, Егорушка проводил меня в гостиную до моего любимого кресла, присел на диван напротив.

– У вашего супруга, моего кузена, отличная библиотека, – сказал он сладким голосом, готовый уже начать читать вирши после подобного вступления.

– Я знаю, но это не дает права ни мне, ни вам разбрасывать книги, где заблагорассудится. Если вам самим лень поставить книгу на полку, то можете дать необходимые приказания прислуге.

Я отчитала его как маленького ребенка и чувствовала себя правой. Он был младше меня, дурно воспитан. Матушка его, поручая моей заботе, сказала, что Егорушку надо еще учить и учить. Я не смогла сдержаться, увидев на подоконнике в коридоре том Шекспира издания конца восемнадцатого века. Егорушка покраснел, но, как оказалось, не от стыда, а от того, что получил словесную оплеуху.

– И не скучно вам одной по вечерам? – спросил он, оправившись.

– Я не жалуюсь. Таня, милая, принеси мне рукоделие. Читаю иногда. Часто у нас по вечерам бывают гости.

– О! Я видел ваших гостей! Они без умолка говорят о политике, спорят, шумят. Но, как я понял, вас обожают и боготворят.

– Я им не приказывала меня боготворить.

– Верю. Это приходит само. Едва я ступил на порог вашего дома, как понял, что здесь незримо царит дух божественной красоты. Он окутывает прекрасную хозяйку, тянется за ней шлейфом! Я был сражен в самое сердце в тот самый миг, когда судьба дала нам возможность встретиться и познакомиться. Тем более мы родственники, в некотором смысле. О! С каким бы упоением я скрасил ваши вечера! Приказывайте мне, я весь в вашей власти!

Я смотрела в его темные глазки, в которых светился пошловатый огонек. Мне хотелось смеяться. И вместе с тем выкинуть его вон из гостиной, а лучше – за порог дома. Самовлюбленный мальчишка!

– Я мог бы вместо нашей горничной приносить вам рукоделие, протягивать перчатки, следовать за вами повсюду…

– Увольте! Я бы не вынесла постоянно видеть одно и то же лицо.

Но Егорушка не унимался.

– В средневековье, – сказала он, – был очень милый обычай. Рыцарь служил замужней даме, совершал подвиги в надежде получить ее платок или просто благосклонный взгляд. Высшим счастьем был поцелуй дамы сердца!

– Я слышала про эти обычаи. И знаю также то, что дамы средневековые мылись два раза в жизни – при рождении и перед свадьбой. Как вы думаете, приятно ли пахли их платки? Согласитесь, что романтика средневековья от нас далека! Ко всему прочему, вы не уходите завтра в крестовый поход сражаться с неверными. – Я взяла у Тани свое рукоделие. – Спасибо, Таня. Ты можешь идти! – Я принялась раскладывать нитки.

– Но сам обычай потрясающе красив. Что у вас будет на платке? – спросил он, присаживаясь к моим ногам.

Я убрала от его взглядов свою работу.

– Я суеверна, простите, не люблю показывать работу, пока не завязала последний узелок. Вы же сядьте на место.

– Место рыцаря – у ног его прекрасной возлюбленной.

– Думаете, хоть кто-то в этом доме оценит по достоинству средневековый романтизм?

Егорушка не видел в Александре Михайловиче помехи.

– Но вы же не расскажете своему строгому супругу о нашей маленькой тайне!

– Боже, – вздохнула я, – при чем тут Александр Михайлович? Выбирайте себе другую даму сердца, Егорушка! Я уже успела утомиться от вашей трескотни!

После такой беседы Егорушка больше не пытался ухаживать за мною, и слава богу. О его проделках я не рассказала мужу, чтобы он не сердился.

Встречалась я и с Вирсавией Андреевной, пока та не уехала в столицу. Несколько раз мы с ней даже ездили вместе в храм.

Я немного отчужденно смотрела на молящихся, и меня не оставляла мысль о том, что, по сути, все мы – язычники. И бога единого нет. Есть только оболочка, а каждый придумывает себе бога по душе. У ревностного постника и схизматика – грозный и карающий бог. У матери семейства – милостивый и добрый заступник. У безродной любовницы известного графа – прощающий грехи земные. Я еще не выбрала себе бога, потому, видно, и не могла упоенно молиться, плакать перед иконами. За меня молилась Таня.

Вирсавия Андреевна преображалась в храме, черный платок ей необычно был к лицу. Но и в молитве она оставалась молодой привлекательной женщиной, чуждой религии.

– Вирсавия Андреевна, – спросила я ее по пути домой, – верно, что вы в монастырь хотели пойти после смерти супруга?

– Да, Анна Николаевна, верно. Но потом поняла, что этот подвиг мне не по силам. И не стала обманывать ни себя, ни других…

– Сергей Иванович! Вот так неожиданность! Я рада вам, присаживайтесь, будем говорить.

Я была в гостиной, читала, Сергей Иванович был вовремя: я как раз не знала, чем еще заняться.

– Добрый день, Анна Николаевна, – с поклоном отозвался тот. – Только разрешите мне сказать несколько слов Александру Михайловичу.

– Супруга нет дома, вам придется подождать. Прошу вас скрасить мое одиночество. Вы, Сергей Иванович, не были у нас три недели!

– Вы правы! Но, простите меня, голубушка, Анна Николаевна, душой рад бы побеседовать с вами – но времени нет!

– Какой вы злой! – недовольно сказала я. – Мы отменяли три недели гостей, а вы и словом не желаете со мной обмолвиться! Между прочим, вам Александр Михайлович нужен, а он может с минуты на минуту подойти. Так что присаживайтесь.

Сергей Иванович повиновался.

– Что нового произошло у вас? – спросила я. – Не может быть, чтобы почти месяц прошел без новостей!

Сергей Иванович смутился, немного даже растерялся, но я начала упрашивать его рассказать.

– Сергей Иванович! Признайтесь – наверняка что-то интересное!

– Даже не знаю, как сказать! – признался он.

– Не томите! – воскликнула я со смехом.

– Женюсь! – со смущенной улыбкой сказал он. – Женюсь, Анна Николаевна.

– Вот так новость! – охнула я. – Даже не знаю, радоваться мне или нет!

Сергей Иванович еще больше смутился.

– Зачем вы такое говорите, Анна Николаевна!

– Теряю одного из поклонников! Бог ты мой! Получается, что теперь я буду не единственной дамой на наших вечерах! – со смехом подвела итог я.

– Полно вам!

– Не спрашиваю – кто она! – перебила его я. – Сейчас спрашивать имя вашей невесты противоречит всем правилам приличия. Все равно узнаю – рано или поздно. Вы лучше мне скажите, какая она, на ваш взгляд?

Сергей Иванович усмехнулся в сторону.

– Любите вы, Анна Николаевна, задавать вопросы, на которые я не могу найти сразу ответ!

– Признайтесь!

– Она на вас похожа! – вдруг сказал он.

– И чем же? – удивленно спросила я.

– Вот опять, не знаю, как вам объяснить! Похожа – а не вы!.. Простите, Анна Николаевна, но мне пора. Не дождался Александра Михайлович, а жаль! Поклон ему передавайте.

– Непременно! – пообещала я. – Всего хорошего. «Вот странно, – подумала я тогда, – человек живет один, а потом в какой-то момент в его жизнь входит другой человек, они вместе изо дня в день, меняют друг друга, делают друг друга счастливыми или несчастными. Но как же приятно быть невестой… Неизвестность, ожидания супружеской жизни, беспричинные слезы, глупости, стихи, прощание с памятными местами детства, альбомы с рисунками. И кажется – знаешь, что будет наперед, а выходит совсем иначе… Наверно, я несчастлива».