Конь вороной

К моменту выхода этой повести в свет, Борис Савинков был политически мёртв. Из белого движения его фактически исключили, третьим же силам, действовавшим в том числе и за рубежом, он оставался неинтересен. Его личная война с коммунистами была безоговорочно проиграна. «Конь вороной» – летопись этого болезненного поражения. Текст наследует форму и мотивы предыдущей повести автора – «Конь бледный». Снова дневник. Снова литературное альтер-эго Савинкова – Жорж. Снова бесконечные размышления о природе человека и, конечно, снова отовсюду слышится леденящее дыхание смерти.

Повествование лежит в контексте Гражданской войны в России и ведётся от лица руководителя небольшой подпольной шайки «бандитов». «Бандитами» назывались отдельные нерегулярные вооружённые группы, которыми в своё время побрезговали белогвардейцы, т.н. «зелёные», воюющие и против Колчака, и против Троцкого. Воюющие против – это понятно, и даже очень, но воюющие во имя чего – вот главный вопрос.

Как показалось лично мне – протагонист воюет вовсе не во имя чего-то, а скорее по инерции. Когда изо дня в день твоей единственной работой оставался кровавый террор, выскочить из этого водоворота сухим, не испачкавшись алой краской, невозможно. Если это и не свело его с ума, то банально вошло в привычку. И все эти, кажущиеся обоснованными приказы «расстрелять», или «повесить», отдаются Жоржем скорее механически, едва ли не от скуки. Едва ли не от скуки банда «зелёных» заживо сжигает коммуниста-провокатора. Едва ли не от скуки, нахрапом, группой в 30 человек, берёт город Ржев, вырезав под корень всех местных коммунистов… Герои этой книги безнадёжно отравлены кровью. Зло для них вошло в привычку, стало банальностью и отныне носит исключительно рутинный характер. Любая чудовищность может быть легко ими оправдана, и, кажется, что в мире больше не осталось ничего такого, сверхъестественного, что смогло бы вновь шокировать их, тронуть их душу. Движение по инерции – привычка, тем и опасно, что не подразумевает остановок. Единственно возможная остановка для них – конечная, смерть.

Актуальности тексту, увы, не занимать – он останется в летах. Судьба России в трёх цитатах повести:

О некомпетентности и жадности власти – «Мне все равно, кто именно “обогащается”, то есть ворует, – царский чиновник или “сознательный коммунист”: ведь не единым хлебом жив человек. Мне все равно, чья именно власть владеет страной, – Лубянки или Охранного Отделения: ведь кто сеет плохо, плохо и жнет… Что изменилось? Изменились только слова. Разве для суеты поднимают меч?»

О сытых москвичах, которым надоела голодная, воюющая Россия – «Люди, как люди, и живут по-людски. В рулетку играют, ликеры заграничные пьют, девиц на Роль-Ройсах возят. Одним словом. Кузнецкий мост. Выйдешь, часика этак, в четыре, – дым коромыслом: рысаки, содкомы, нэпманы, комиссары… Ни дать, ни взять, как до войны, при царе.»

О позднем зажигании и раскаянии – «…Мчится поезд. “Товарищ, ей, не трусь! Пальнем-ка пулей в святую Русь!..” Пальнули. И, раненая, бьется Россия. Пальнули не только они, пальнули и мы. Пальнули все, у кого была винтовка в руках. Кто за Россию? Кто против? Мы?.. Они?.. И мы и они?..»

#выполняю_обещание (8)