Книга Экспресс „Россия“ онлайн - страница 3

1. Вопросы методологии

Познание общества, как и познание любого другого объекта, в результате должно давать знания — каким-то образом структурированную полезную информацию, владение которой существенно облегчает жизнь и деятельность человека. Тем более что именно объем накопленных знаний вместе с качеством соответствующих активностей людей вокруг них (получение новых знаний, сохранение и систематизация знаний, распространение знаний) отличает человеческое общество от сообществ других социальных животных.

Включаясь в процесс познания с целью прийти к пониманию того, как функционирует современное общество, рассмотрим для начала общие закономерности, которым подчиняется накопленный массив человеческих знаний, чтобы при дизайне своих теорий опираться на лучший известный в этом направлении опыт.

Очерк эпистемологии – науки о знаниях

Начнем наше рассмотрение с обсуждения форм, которые могут принимать знания каждого социума.

Формы знания

Если взглянуть на весь массив человеческих знаний, то первым делом бросается в глаза вербализованное знание – знание, представленное в языке. При наличии письменности значительная часть такого знания будет наличествовать в текстах, которые обычно представляют собой последовательности определенных знаков, закрепленных на каком-то материальном носителе. И письменный язык может представлять собой не только какой-то обычный человеческий язык общения, но и, например, язык математики для описания математических объектов, язык химии для описания веществ, нотную запись для описания музыки и т. д. При этом часто оказывается, что именно текстовый вариант знания становится основной его версией для всего сообщества, т. е. тем, с чем члены сообщества соотносят свои персональные версии вербализованного знания.

Чуть более внимательный взгляд дает понимание наличия некоего подмножества человеческих знаний, которые существуют и в невербализованной форме. Наличие такого неявного знания станет очевидным каждому, кто вспомнит процесс своего обучения и те ситуации, когда между изучением теории решения каких-то задач и самим решением задач содержалось нечто, что требовало определенного усилия по своему овладению⁵. Очевидно, что такое неявное знание является частью любой профессии, что проявляется в стандартном требовании к любому профессионалу иметь опыт успешной работы.

Существование неявного знания дает один из способов наращивания вербализованного знания, когда в результате некоего «прорыва» удается отразить какую-то часть неявного знания в понятиях. Одним из методов подготовки подобных прорывов может оказаться экспликация — внимательная проработка смыслов, отражаемых живым языком сообщества, в плане нащупывания новых понятийных связей.

Далее обратим внимание на то, что бурное социальное развитие человечества началось уже после возникновения письменности. Если взглянуть на историю рода человеческого, то социальный этап его эволюции насчитывает всего пять тысяч лет, и все эти пять тысяч лет быстро развивавшееся человечество уже умело писать. Биологический же этап эволюции вида Homo Sapiens продолжался многие десятки тысяч лет до того и сопровождался формированием нынешнего фенотипа людей, развитием второй сигнальной системы, заложением глубинных архетипических слоев социальной культуры, отражающих накопленное передачей из поколения в поколение каждой выжившей трибы неявное знание, созданием языков общения триб вместе с массивами соответствующего вербализованного знания. И здесь уместно обратить внимание на то, что все трибы, оказавшиеся вне социального прогресса, хоть обычно и имеют свой язык внутригрупповой коммуникации, но, увы, не имеют письменности. Данный факт вновь обращает внимание на важность понимания общих закономерностей эволюции именно текстовой части вербализованных знаний человечества, чем и занимаются некоторые направления эпистемологии⁶ – системы знаний о знаниях.

Множество текстов, содержащих накопленные знания, образуют «библиотеку»⁷ сообщества, которая структурируется в соответствии с существующими в сообществе традициями. При этом обычно часть текстов определяется как священные, другая часть назначается основой для обучения новых поколений. Существуют тексты, которые отодвигаются на обочину общественного сознания, вплоть до полного их забвения. Какие-то тексты могут быть, однако, «выдернуты» с периферии «библиотеки» и заново введены в центр дискурса.

Такая работа по структурированию множества текстов идет всегда, и если не вполне осознанно, то по меньшей мере стихийно она все равно происходит. При этом каждая общественно значимая группа населения может работать со своими наборами текстов. Например, так называемые фольклорные тексты (сказки, поговорки, мифы) долгое время были основой общественного сознания традиционных групп населения. Когда произошел «отрыв» «просвещенных слоев» от такой традиции, там были введены в дискурс новые тексты (беллетристика, работы философов, ученых), которые и легли в основу общественного сознания данной страты. Потом «просвещенными слоями» были вновь «открыты» «фольклорные тексты» – исследователи пошли в народ фиксировать «народное творчество», – и часть таких ранее «забытых» верхними слоями текстов была вновь введена в их образовательный стандарт. В частности, такой чести были удостоены народные сказки.

Другим примером уже горизонтальной фрагментации текстовых наборов может служить уголовный мир со своим языковым творчеством. Можно также увидеть различие критериев ценности текстов у естественников и гуманитариев. И т. д.

Таким образом, в каждом обществе имеется постоянное «кипение» текстов, их перемещение внутри эпистем – «библиотек» сообществ, и между такими эпистемами. При этом какие-то тексты попадают в центр обсуждения и начинают занимать центральные и наиболее удобные «полки библиотек», другие вытесняются на периферию, «засовываются в дальние углы», третьи уничтожаются. Нет ли какой общей закономерности в подобных процессах?