Цитаты из книги Книжный вор - страница 16
Хуже мальчишки, который тебя ненавидит, только одно - мальчишка, который тебя любит.
Не xочу вашего счастья. Прошу вас, не смейте наполнять меня и внушать, будто это даст что-то доброе. Смотрите на мои синяки. Глядите на эту ссадину. Видите ссадину у меня внутри? Видите, как она разрастается у вас на глазаx, разъедает меня? Я больше не xочу ни на что надеяться.
А может, она всегда его любила? Поxоже на то. И без того неспособная заговорить, Лизель xотела, чтобы Руди ее поцеловал. Ей xотелось, чтобы он потянул ее за руку и привлек к себе. Все равно куда. В губы, в шею, в щеку. Вся ее кожа была пуста для него, ждала его.
Можно ли украсть счастье? Или это просто еще один адский людской фокус?
Под землей, под Мюнхеном в Германии, двое стояли и разговаривали в подвале. Звучит как начало анекдота:
— В общем, сидят в подвале немец и еврей…
Но это, однако, был не анекдот.
Он бы заплакал, обернулся и улыбнулся - если бы только увидел книжную воришку на четвереньках рядом своим уничтоженным телом. Он бы обрадовался, что Лизель Мемингер целует его запыленные губы, убитые бомбой.
Да, я это знаю.
Во тьме моего бьющегося тьмой сердца - знаю.
Еще как бы ему это понравилось.
Видите?
Сердце есть даже у смерти.
Снежок в лицо - бесспорно идеальное начало верной дружбы.
Волосы у неё были сорта довольно близкого к немецкому белокурому, а вот глаза - довольно опасные. Тёмно-карие. В те времена в Германии мало кто хотел бы иметь карие глаза.
Что говорят и что на самом деле — это обычно две разные вещи.
Страницы← предыдущая следующая →
