Цитаты из книги Тошнота - страница 8

По-моему, мир только потому не меняется до неузнаваемости за одну ночь, что ему лень.

Мои воспоминания - словно золотые в кошельке, подаренном дъяволом: откроешь его, а там сухие листья.

Я прошёл от начала до конца весь длинный зал Бордюрена-Ренода. Потом обернулся. Прощайте, прекрасные, изысканные лилии, покоящиеся в маленьких живописных святилищах, прощайте, прекрасные лилии, наша гордость и оправдание нашего бытия. Прощайте, Подонки.

Мне хочется уйти, убраться туда, где я в самом деле окажусь на своем месте, на месте, где я прийдусь как раз кстати...
Но такого места нет нигде, я лишний.

Мизантроп по науке, он умеет дозировать свою ненависть, он для того сначала и ненавидит человека, чтобы потом легче было его любить.

Я чувствовал такое отчаянное одиночество, что хотел было покончить с собой. Удержала меня мысль, что моя смерть не опечалит никого, никого на свете и в смерти я окажусь еще более одиноким, чем в жизни.

Они молоды, хорошо сложены, им еще лет на тридцать этого хватит. Вот они и не торопят события, они оттягивают их, и они правы. После того как они переспят друг с другом, им придется найти что-нибудь другое, чтобы замаскировать чудовищную бессмыслицу своего существования.

Мои воспоминания - словно золотые в кошельке, подаренном дьяволом: откроешь его, а там сухие листья.

В ясном воздухе раздался звонок кинотеатра "Эльдорадо". Этот звон среди бела дня - привычный воскресный звук. У зеленой стены стояли в очереди сто человек с лишним. Они жадно ждали того часа сладостных сумерек, когда можно расслабиться, раскрепоститься, того часа, когда экран, сверкая, как белая галька по водой, будет говорить за них, за них мечтать.

Три часа. Три часа - это всегда слишком поздно или слишком рано для всего, что ты собираешься делать.