Книга Собиратель Костей онлайн - страница 7

Глава седьмая

Микроавтобус мчался по направлению к грязным закопченным районам Уолл-стрит в деловой части Нью-Йорка.

Пальцы Амелии Сакс нервно постукивали по рулю, когда она пыталась представить себе то злосчастное место, где томилась бедная Ти-Джей Колфакс. Амелии казалось, что найти женщину просто невозможно. Приближающийся финансовый центр города сейчас показался ей невероятно огромным, полным крошечных переулков и тупиков, весь усеянный люками, дверями и бесконечными черными окнами.

В любом из этих мест можно спрятать заложника.

Перед мысленным взором Сакс все еще стояла рука, торчащая из холмика возле железнодорожного полотна. И блеск кольца с бриллиантом, надетого на окровавленную кость пальца. Амелии были знакомы такие кольца: подобные украшения покупают сами себе богатые одинокие девушки. Будь у нее побольше денег, она приобрела бы себе нечто похожее.

Сейчас она мчалась на юг, лавируя в потоке машин и уклоняясь от столкновения с многочисленными велосипедистами.

Даже в такой солнечный сияющий жаркий день эта часть города казалась холодной и мрачной. Мрачные здания отбрасывали глубокую тень, а их серые стены покрывали темные подтеки, напоминавшие свернувшуюся кровь.

Сакс сбросила скорость до сорока миль, вписалась в поворот и, несколько раз подпрыгнув на выщербленном асфальте, машина снова помчалась вперед.

«Великолепный двигатель», – подумала Амелия и решила попробовать, как он покажет себя на скорости семьдесят миль в час.

Еще будучи подростком, Эми Сакс, пользуясь тем, что отец, уставая на дежурстве, ложился спать, зажимала в ладони ключ от его «Камаро» и невинным тоном осведомлялась у матери, не надо ли что-нибудь купить в магазине. Не успевала та ответить отрицательно или порекомендовать дочери сесть на поезд, как девочка исчезала и через секунду уже неслась в отцовской машине по проселочным дорогам.

Возвращалась она часа через три и, конечно же, без продуктов. Эми потихоньку пробиралась в дом, где ее встречала рассерженная мать, читавшая ей пространные нравоучения. Суть их сводилась к тому, что ранняя беременность – штука нежелательная, что материнство в таком возрасте преждевременно состарит Эми, и тогда с мечтами о карьере фотомодели можно будет распроститься навсегда. Однако в конце концов мать выяснила, что ее дочка не спит с кем попало, а вместо этого летает на машине по окрестностям со скоростью сто миль в час. Она рассердилась еще больше, и теперь характер ее нотаций претерпел незначительные изменения: мать предупреждала Эми, что та неминуемо попадет в аварию и изуродует лицо, что также поставит крест на возможности стать той же фотомоделью.

Когда Эми подросла и получила водительские права, дела пошли еще хуже.

Теперь ей очень нравилось мчаться в узких промежутках между огромными грузовиками, уповая лишь на то, что ни их водители, ни пассажиры не откроют дверей.

Когда ты в движении, тебя трудно поймать...

Лон Селитто сосредоточенно мял короткими толстыми пальцами свое лицо и, совершенно не обращая внимания на скорость, с которой двигался их микроавтобус, беседовал со своим напарником о ходе расследования. Со стороны он напоминал главного бухгалтера, согласующего с подчиненным нюансы какого-нибудь финансового отчета. Что касается Бэнкса, то тот перестал бросать вожделенные взгляды на глаза и губы Амелии, а лишь ежеминутно смотрел на показания спидометра.

Они лихо свернули под Бруклинский мост. Сакс сейчас думала о содержавшейся в плену женщине. Постукивая своими неухоженными пальцами по рулю, она представляла себе роскошный маникюр Ти-Джей. И снова перед ее глазами встала торчащая из земли белая ветвь руки с кольцом на окровавленной кости.

– По-моему, он просто чокнутый, – неожиданно выпалила Сакс, лишь бы избавиться от навязчивого видения.

– Кто? – удивился Селитто.

– Райм.

– Что до меня, – добавил Бэнкс, – он мне кажется похожим на Говарда Хьюза, только помоложе.

– Да, он действительно сегодня выглядел неважно, – согласился Селитто, – а раньше ведь был красавец-мужчина. Хотя это и неудивительно, учитывая то, через что ему пришлось пройти. Кстати, Сакс, где вы научились так водить машину?

– На службе, – буркнула Амелия. – Причем никто меня не просил, а только приказывал. Как вот вы сегодня. А что, он действительно когда-то был выдающимся криминалистом?

– Райм? Он был более чем выдающимся. Если самый талантливый криминалист в год мог разобраться с парой сотен трупов, то Линкольн без труда справлялся с четырьмястами. Даже тогда, когда уже стоял во главе следственного управления. Взять хотя бы Перетти. Он неплохой парень, но занимается от силы одним делом в две недели, да и то при условии, что оно попадет на страницы всех центральных газет. Только я вам ничего не говорил, офицер.

– Конечно, нет.

– А Райм вникал буквально во все. Если у него не было текущих дел, он просто ходил по городу.

– Зачем?

– Просто ходил. Присматривался, кое-что покупал, кое-что подбирал. В общем, собирал разные вещи.

– Какие вещи?

– То, что чаще всего оказывается вещественными доказательствами. Образцы почвы, продукты питания, журналы, колпаки с автомобильных колес, обувь, лекарства, растения... Вы называете любой предмет, и он находит его в своем каталоге или вносит туда. Поэтому, когда в ходе расследования появляются вещественные доказательства, Райм лучше всех знает, где был преступник и чем занимался.

– А в роду у него были полицейские?

– Нет. Отец – ученый, работал в национальной лаборатории, что-то изобретал, насколько я помню.

– Значит, Райм тоже хотел пойти по его стопам и стать ученым?

– Да, у него две ученые степени: в области химии и истории. Я, правда, сам не знаю, почему он посвятил себя именно этим предметам. Родители его умерли давно, лет пятнадцать назад. Братьев и сестер нет. Родился и вырос он в Иллинойсе, поэтому его и назвали Линкольном.

Амелии захотелось спросить, женат ли он или, может быть, когда-то раньше состоял в браке, но она сдержалась и вместо этого неуверенно начала:

– Скажите, а он всегда такой...

– Смелее, офицер.

– С говнецом вместо характера?

Бэнкс рассмеялся.

– Моя мама про таких говорила «завернутый», – улыбнулся Селитто. – Пожалуй, это словечко лучше всего характеризует Райма. Он действительно свернут на своем любимом деле. Как-то раз, я помню, его придурковатый помощник обработал люминолом, – а это реактив для анализа крови – отпечаток пальца. Ну, немного перепутал с нингидрином. Короче говоря, отпечаток был потерян. Так Райм его уволил в ту же секунду. В другой раз полицейскому захотелось отлить на месте преступления, и он, после того, как сделал свое дело, додумался спустить воду в унитазе. Вы бы видели, как разбушевался Райм! Он велел несчастному копу разобрать унитаз и вернуть все то, что находилось в нем в тот момент, когда они прибыли на место преступления. – Селитто улыбнулся. – Но тот полицейский тоже оказался с гонором. «Ничего делать не буду, – говорит, – я, между прочим, лейтенант». На что Райм ему преспокойно отвечает: «Неужели? А у меня для вас новости. С этой минуты вы не лейтенант полиции, а сантехник низшего разряда». Я могу рассказывать такие истории бесконечно... Послушайте, офицер, вы, как мне кажется, уже разогнались до восьмидесяти миль!

Они пронеслись мимо здания полицейского управления, и Амелия с грустью подумала: «А ведь я сейчас должна была сидеть здесь, слушать лекции, знакомиться с новыми товарищами, наслаждаться прохладным воздухом кондиционеров».

В этот момент ей удалось обойти таксиста, намеревавшегося просочиться на красный свет.

Господи, ну и жарища! Душно, просто пекло какое-то! Самое мерзкое время суток. И настроение под стать погоде, так и бросает то вверх, то вниз, как грязные потоки воды в Гарлемских фонтанах. Пару лет назад Амелия с приятелем справляли Рождество «по сокращенному графику». У них был всего один свободный час, с одиннадцати вечера до полуночи. Погода стояла прохладная – всего четыре градуса. Они с Ником расположились в Рокфеллер-Центре на свежем воздухе возле катка, пили горячий кофе и бренди. Еще тогда они дружно пришли к мнению, что лучше провести в таком режиме целую неделю, чем пережить один-единственный августовский день в городе.

Наконец показалась и Перл-стрит. Амелия еще издалека заметила командный пост Хауманна. Оставив на асфальте черные восьмифутовые полосы тормозного пути, она втиснула машину между его автомобилем и полицейским автобусом.

– Черт возьми, а вы прекрасно водите, – похвалил ее Селитто, вылезая из микроавтобуса. Сакс испытала чувство Удовлетворения от того, что вспотевшие от напряжения руки Бэнкса оставили на двери мокрые отпечатки.

Полиция была повсюду: человек пятьдесят или того больше, и машины все продолжали прибывать. Казалось, что все внимание городской полиции было приковано сейчас к деловой части города. Сакс лениво подумала о том, что если бы сейчас кто-то решился совершить политическое убийство или, например, захватить иностранное консульство, то лучшего времени было и не выбрать.

Хауманн рысью подбежал к микроавтобусу и сразу же обратился к Селитто:

– Мы проверяем каждую дверь на Перл-стрит. Никто ничего не знает о вывозе асбестового мусора, и никто не слышал криков о помощи.

Сакс собиралась уже выйти из машины, но Хауманн остановил ее:

– Нет, офицер. Вам приказано оставаться рядом с микроавтобусом.

Тем не менее, она все равно выбралась наружу:

– Да, сэр. А кто именно это приказал?

– Детектив Райм. Я только что разговаривал с ним. Вам необходимо связаться с центром, как только вы прибудете на командный пост.

Сказав это, Хауманн удалился. Селитто и Банкс заспешили к командному посту.

– Детектив Селитто! – окликнула его Сакс. Когда тот повернулся, она продолжала: – Простите меня, детектив. Я не совсем поняла, кто мой непосредственный начальник. Кому я должна обо всем докладывать?

– Конечно, Райму, – без колебаний отозвался Лон. Амелия нервно рассмеялась:

– Но дело в том, что я не могу ему докладывать. Селитто уставился на нее непонимающе.

– Я имею в виду, что в этом деле кто-то должен нести официальную ответственность, не так ли? С точки зрения законности. А он – обычное гражданское лицо.

– Офицер, выслушайте меня внимательно, – спокойным, ровным тоном произнес Селитто. – Мы все подчиняемся Райму и докладываем об обстановке тоже ему. И мне абсолютно неважно, кто он: гражданское лицо, начальник полиции или сумасшедший крестоносец. Это, надеюсь, понятно?

– Но как же...

– Если вы хотите жаловаться, сделайте это в письменном виде и не ранее, чем завтра.

С этими словами он отвернулся от Амелии и зашагал прочь. Сакс еще несколько секунд смотрела ему вслед, потом вернулась в микроавтобус и, удобно устроившись на переднем сидении, соединилась с центром и доложила, что благополучно прибыла в назначенное место. Теперь она ждала дальнейших инструкций.

Через несколько секунд она снова нервно рассмеялась, услышав, что сказала ей женщина-диспетчер из центра:

– Вас поняла, 5885. Ждите дальнейших распоряжений от детектива Райма. Скоро он выйдет с вами на связь. ДетективРайм...

– Сигнал принят. Конец связи, – отчеканила Сакс и посмотрела на заднее сиденье, где лежали черные кейсы. Ей стало любопытно, что же может находиться там, внутри?

Два часа сорок минут.

В доме Райма зазвонил телефон. Том снял трубку и тут же услышал:

– Говорит диспетчер из штаба.

– Соединяю.

В комнате работала громкая связь. Из динамика до Линкольна донеслось:

– Детектив Райм, возможно, вы меня не помните, но я работала в следственном управлении еще при вас. Эмма Роллинс, я добывала для вас информацию по телефону.

– Я прекрасно тебя помню, Эмма. Как поживают твои ребятишки? – Райм не мог забыть эту веселую огромную негритянку, которой приходилось кормить пятерых детей, устроившись при этом сразу на две работы. Он помнил еще и то, как она, изо всех сил молотя своими сильными пальцами по кнопкам, один раз даже умудрилась сломать телефон правительственной связи.

– Джереми через пару недель отправляется в колледж, Дора уже выступает на сцене, ну, по крайней мере, она сама так считает. А с маленькими все пока прекрасно.

– Тебя Лон Селитто подключил к нам?

– Нет, сэр. Я узнала, что вы расследуете сложное дело, и посадила на 911 вместо себя приятельницу. Я ей сказала, что просто обязана помогать вам, и она согласилась временно поменяться со мной местами.

– Так чем ты нас можешь порадовать?

– Мы работали над поиском компании, изготовляющей болты. Потом по списку магазинов, торгующих скобяными товарами. Вот что я нашла. Там, на шляпке болта, есть буквы. «КЭ». Такие штуковины выпускает только «Консолидейтед Эдисон».

Господи! Как же он сразу не сообразил?!

– Но буквы стоят не случайно. Это означает, что данный болт – особенный, отличный от других, которые выпускает и продает эта компания. Он имеет длину 15/16 дюйма и более крутую нарезку, чем обычные болты. Они предназначены для старых труб и применяются только в Нью-Йорке. Трубам этим должно быть лет по шестьдесят или семьдесят. Они соединяются очень плотно. Короче, части трубы прилегают друг к другу теснее, чем жених к невесте на брачном ложе, как заявил мне их консультант. Он, видимо, подумал, что я при его откровенности покраснею.

– Эмма, я тебя обожаю. Ты ведь останешься с нами, не бросишь меня?

– Ни за что!

– Том! – крикнул Райм помощнику. – Я сейчас займу наш телефон. Мне надо много звонить. Там, в компьютере, была программа для активации голоса. Она у нас работает?

– Вы ее до сих пор не заказали.

– Разве?

– Именно так.

– Но она мне сейчас очень нужна.

– Что поделать, если у нас ее нет?

– Так придумай что-нибудь. Мне надо звонить.

– По-моему, у нас где-то было ручное управление громкоговорителем. – Том порылся в ящике у стены и нашел электронный адаптер для микрофона. Один конец провода он воткнул в телефон, другой приспособил к стойке рычага, установленного рядом со щекой Райма.

– Но это чертовски неудобное приспособление! – попытался возмутиться Линкольн.

– Пока что больше у нас ничего нет. Если бы вы согласились на инфракрасный луч, который исходил бы у вас со лба, что я предлагал уже давно, вы бы уже два года самостоятельно названивали в службу «секс по телефону».

– Сколько же тут проводов! – сердился Райм. – Неужели все они нужны?

Он случайно дернул шеей, и рычаг управления вылетел из зоны досягаемости.

– Черт!

Неожиданно это простейшее задание, не говоря уже о сложном расследовании, показалось Райму невыполнимым. Он измучился, у него ныли мышцы шеи и болела голова.

Особенно ощущалось давление на глаза, их пощипывало, и Линкольна одолевало желание потереть пальцами закрытые веки. Такое незатейливое движение, которое приносит значительное облегчение и которое доступно всему остальному миру.

Том поставил джойстик на место. Собрав весь имевшийся у него запас терпения, Райм тихо спросил:

– Как эта штука действует?

– Вот экран, видите? Надо двигать джойстик на нужную цифру, выждать секунду, и она будет введена в программу. Затем следующая цифра и так далее. Когда набраны все семь, надо нажать вот сюда.

– Но у меня не получится!

– Немного попрактикуетесь, и все будет в порядке.

– У нас сейчас нет для этого времени!

– А сколько его вы потратили впустую! – огрызнулся Том. – Ведь я только и делал, что звонил вместо вас, когда вам это было нужно!

– Ну, хорошо, – Райм заговорил тише, таким образом, показывая помощнику, что считает себя неправым и приносит извинения. – Пожалуй, попозже я действительно уделю некоторое время практике. А теперь, пожалуйста, соедини меня с компанией «Консолидейтед Эдисон». Попроси, чтобы к телефону подозвали инспектора.

......

От веревки и наручников нестерпимо болели конечности, но не это больше всего тревожило ее. Женщину пугал шум.

Тэмми Джин Колфакс почувствовала, как будто весь пот, содержащийся в теле, вдруг выступил на ее лице, шее и руках, когда она упорно продолжала пилить звенья наручников о старый проржавевший болт. Запястья у нее онемели и начали зудеть, но ей казалось, что дела идут успешно, и часть металла уже сточена.

Затем она сделала небольшой перерыв, чувствуя, что успела порядком устать. Она пыталась выкрутить руки и так, и эдак, чтобы ее не мучили спазмы, и было легче продолжить работу. Ти-Джей снова прислушалась. Звук до ее ушей доносился такой, будто где-то вдали трудились рабочие, закрепляя болты на трубах и подгоняя эти трубы одну к другой. Ей даже показалось, будто она видит, как они заканчивают свою работу. Еще несколько ударов молотка, и скоро все они отправятся по домам.

«Не уходите! – мысленно прокричала Ти-Джей. – Не оставляйте здесь меня одну!» Пока рабочие налаживали трубы и проверяли стыки, она почему-то чувствовала себя в относительной безопасности.

Но вот прозвучал последний удар, и все стихло.

Постарайся все же убраться отсюда, девочка...

Мамочка...

Ти-Джей расплакалась. Ей почему-то вспомнилась ее семья, оставшаяся там, в восточной части штата Теннеси. Нос у нее заложило, но с взрывом слез она внезапно почувствовала, что ноздри, наконец-то, «пробило». Ей удалось освободиться от мучившей ее слизи, и теперь женщина задышала свободно. Это прибавило ей уверенности в победе. Силы ее удвоились, и она возобновила свою попытку распилить проклятые наручники.

......

– Я прекрасно понимаю вашу спешку, детектив. Но только мне непонятно, каким образом я могу вам помочь. Мы используем такие болты по всему городу. Газовые трубы, нефтепроводы... – Женщина замолчала.

– Ну, хорошо, – вздохнул Райм и попробовал начать разговор с инспектором компании «Консолидейтед Эдисон» с другого конца. – Скажите, пожалуйста, вы изолируете трубы асбестом?

Секундное замешательство.

– Мы уже отказались от этого, – обиженно произнесла женщина. – Ну, на девяносто процентов. Даже на девяносто пять.

Господи, до чего же некоторые люди умеют вывести из себя связавшегося с ними человека!

– Я все понимаю, – как можно спокойней произнес Райм. – Мне нужно узнать только, где в проводке еще используется асбест в качестве изолятора.

– В электричестве никогда! – инспектор была непреклонна. – Только в паровом отоплении, а это, как вы понимаете, ничтожный процент нашей службы.

Пар!

Это было одной из наименее популярных и наиболее пугающих коммунальных услуг города. Вода нагревалась до огромной температуры и запускалась под Манхэттеном по системе труб длиной в несколько сот миль. Обжигающий пар достигал температуры в 380 градусов и путешествовал по городу со скоростью в семьдесят пять миль в час.

Райму смутно вспомнилась газетная статья, попавшаяся ему на глаза не далее как на прошлой неделе.

– Скажите, у вас не было прорыва на линии несколько дней назад?

– Да, сэр, но асбест не протек. На том участке все чисто уже много лет.

– Но на каком-то участке асбест до сих пор оставлен?

Снова неловкое молчание.

– Да, но...

– Где был прорыв? – выпалил Райм.

– На Бродвее. В квартале севернее Чамберса.

– "Таймс" писала об этой аварии?

– Не знаю, может быть... Да, об этой.

– В статье упоминалось использование асбеста?

– Да, – нехотя призналась инспектор. – Но там только говорилось о том, что раньше загрязнение из-за применения асбеста вызывало серьезные проблемы.

– Та труба, которую прорвало... Она дальше пересекается с Перл-стрит? – продолжал атаку Райм.

– Подождите, мне надо проверить... Да, именно так. В районе Хановер-стрит. На северной ее стороне.

Райму представилась Ти-Джей Колфакс, женщина с длинными пальцами и ухоженными ногтями, которой с минуты на минуту суждено было погибнуть.

– И вы запускаете пар в три часа?

– Все верно, это должно произойти как раз сейчас.

– Этого нельзя допустить! – взорвался Линкольн. – Кто-то должен срочно вмешаться! Вы не должны пускать пар!

Купер оторвал взгляд от микроскопа и застыл, наблюдая за Раймом.

– Ну, я не знаю, что можно сделать... – неуверенно начала инспектор.

– Срочно звони Лону, – обратился Райм к Тому. – Сообщи ему, что женщина находится в подвале дома на пересечении Хановер и Перл-стрит. На северной стороне. – Затем он в двух словах объяснил ситуацию с паром. – Пусть туда приедет пожарная бригада со снаряжением, защищающим от высоких температур.

– Срочно соединитесь с рабочими! – продолжал Линкольн орать теперь уже инспектору «Консолидейтед Эдисон». – Немедленно! Нельзя запускать пар по трубам! Ни в коем случае! -Он бессмысленно повторял эти слова, осознавая всю тщетность своей запоздалой просьбы. Райм проклинал свое воображение за то, что сейчас оно рисовало ему навязчивую картину смерти Ти-Джей Колфакс. Он почти видел, как кожа женщины становится сначала ярко-розовой, потом красной, а через несколько секунд багровеет и начинает расползаться под шипящими струями пара.

......

В микроавтобусе затрещало радио. Часы Амелии показывали без трех минут три. Она вышла на связь:

– 5885 слушает.

– Брось ты эту официальщину, Амелия, – раздался голос Райма. – На это сейчас нет времени.

– Я...

– Похоже, нам стало известно, где она. Это на пересечении Хановер и Перл.

Она обернулась и увидела, как несколько десятков полицейских устремились к старому зданию.

– Вы хотите, чтобы я...

– Они позаботятся о женщине, а ты готовься заняться осмотром места преступления.

– Но я могла бы помочь...

– Нет. Оставайся пока здесь. На заднем сидении машины лежит кейс с наклейкой «02». В другом находится специальный фонарь. Ты видела такой у меня в комнате, когда им пользовался Мел. Захватишь его с собой. В кейсе «03» найдешь наушники с микрофоном. Соединишь их со своей рацией, а потом отправишься вслед за полицейскими. Когда закончишь экипироваться, свяжешься со мной по 37-му каналу. Я подключен пока к наземной связи, но диспетчер соединит тебя со мной.

Тридцать седьмой канал... Именно эта частота использовалась для экстренной связи во время проведения самых ответственных операций в городе.

– Что? – попыталась переспросить Амелия, но радио уже замолчало.

На ремне у нее висел мощный галогеновый фонарь, так что она оставила в машине свой тяжелый и неудобный 12-тиволь-товик, прихватив все то, что велел Райм. Кейс «02» оказался довольно увесистым – фунтов пятьдесят, если не больше. «Только этого и не хватало моим бедным суставам!» – подумала Сакс. Перехватив ручку кейса поудобней и заранее стискивая зубы от боли, она поспешила на пересечение улиц.

Селитто, задыхаясь от быстрого бега, направлялся туда же. За ним семенил Бэнкс.

– Ты уже слышала? – спросил Лон на бегу. Сакс только кивнула в ответ.

– Туда?

Лон махнул рукой в сторону переулка:

– Он должен был провести ее черным ходом, – пояснил он. – В вестибюле дежурит охрана. – Они свернули в узкое ущелье между стенами домов: грязный, воняющий мочой и закиданный хламом проход, где возле баков с мусором, изнывая от жары, сидели бездомные.

– Туда! – прокричал Селитто. – Вон в ту дверь. Полицейские бросились к выходящим в проход дверям. Три из них оказались запертыми изнутри, а четвертая, вскрытая при помощи лома, сейчас запиралась новой цепью с замком.

– Здесь! – Селитто бросился к двери, замер на секунду, вспомнив, видимо, про отпечатки пальцев, затем махнул рукой и решительно схватился за ручку. Он дернул дверь, и та приоткрылась на несколько дюймов. Дальше не пускала цепь. Лон послал троих подоспевших полицейских обследовать вход в подвал с другой стороны. Один из копов подхватил лежащий рядом булыжник и принялся колотить им по цепи. Полдюжины ударов. Дюжина. Потом неловкое движение, и рука полицейского ударилась о дверь. Он поранился, и из пальцев хлынула кровь.

В этот момент на помощь к ним подоспел пожарный, вооруженный инструментом фирмы «Халлиган» – этакой помесью лома и кирки. Всадив металлический конец лома под цепь, он крутанул его и вывернул ее вместе с замком. Селитто выжидательно смотрел на Сакс. Она, в свою очередь, уставилась на него.

– Вперед, офицер! – рявкнул Лон.

– Что?

– Разве он вам не сказал?

– Кто?

– Райм.

Черт побери, в суматохе она забыла подключить наушники к рации! Немного повозившись. Сакс, наконец, вставила разъем в гнездо и тут же услышала:

– Амелия, где...

– Я уже здесь.

– Возле здания?

– Да.

– Заходи внутрь. Они перекрыли пар, но не уверен, что смогли это сделать вовремя. Захвати с собой медэксперта и одного полицейского и направляйтесь прямо в котельную. Скорее всего, ты сразу же обнаружишь эту Колфакс. Иди к ней, только не по прямой от двери. Если он вдруг оставил отпечатки ног, их нельзя повредить. Ты меня поняла?

– Да. – Она кивнула, словно Райм мог видеть ее в этот момент. Нетерпеливым жестом подозвав к себе медика и одного из копов, она шагнула вперед и очутилась в темном коридоре, где со стен капала вода, и откуда-то доносился шум работающих механизмов.

– Амелия, – снова послышался голос Райма.

– Да?

– Помнишь, мы говорили о возможности засады? То, что я уже знаю о преступнике, позволяет думать, что на этот раз опасности нет. Скорее всего, он уже где-то далеко отсюда. Иначе это было бы нелогично. Но все равно держи стреляющую руку наготове.

Нелогично...

—Хорошо.

– А теперь вперед. Быстро!