Книга Шопоголик и брачные узы онлайн - страница 4

4

Да кому вообще нужна эта чертова Элинор?

У нас будет чудесная свадьба – с ее помощью или без. Мама говорит – ей же хуже, она еще пожалеет, когда на празднике останется ни при чем. Мы и в самом деле как следует взбодрились после того, как ушли из «Клариджа» и отправились на распродажу в «Селфриджз» ^[8], где мама нашла отличную новую сумку, а я купила тушь для ресниц, увеличивающую объем (папа, как водится, осел в соседнем пабе за пинтой пива). А потом мы поужинали втроем, и домой вернулись повеселевшие, и случившееся даже показалось нам смешным.

На следующий день мы все рассказали Дженис, когда она наведалась к нам на чашку кофе. Преисполнившись праведным гневом, Дженис заявила, что если Элинор рассчитывала на бесплатный макияж, то может с этой мечтой распрощаться. Потом к нам присоединился папа; он так похоже изобразил Элинор, уставившуюся на взбитые сливки, будто они хотели ее придушить, что мы зашлись в истерике. Тут сверху спустился Люк и поинтересовался, что это нас так развеселило. Пришлось прикинуться, будто мы смеемся над – какой-то шуточкой по радио.

Я и вправду не знаю, как вести себя с Люком и его матушкой. С одной стороны, надо быть честной. Надо втолковать Люку, как Элинор расстроила нас всех и обидела маму. Беда в том, что я уже пробовала в открытую поговорить с ним об Элинор, и это неизменно приводило к скандалу. А я не хочу никаких скандалов сейчас, когда мы едва-едва помолвлены и пребываем в состоянии блаженного счастья.

Ведь если не считать Элинор, все просто превосходно. Сами убедитесь: я же еще в Нью-Йорке листала «Свадьбу и дом» и наткнулась на тест «Готовы ли вы к браку?». Так вот, мы с Люком получили высший балл! И вот что там было написано про нас: «Поздравляем! Вы – гармоничная и любящая пара, способная справиться со своими проблемами. Между вами нет недомолвок, и ваши взгляды в большинстве случаев совпадают».

Ну ладно, допустим, я слегка смухлевала. Например, на вопрос «Чего вы ждете с наибольшим нетерпением от свадьбы?» я собиралась дать ответ «а» – «Свадебные туфли», пока не увидела, что вариант «б» – «Заключить союз на всю жизнь» – принесет десять очков, а вариант «а» – только два.

Но ведь наверняка все так жульничают. Думаю, составители тестов каким-то образом учитывают мухлеж.

И, в конце концов, не выбрала же я третий вариант – «Десерт» (ни одного очка).

– Бекки? – Да?

Мы вернулись в нашу нью-йоркскую квартиру час назад, и Люк просматривает почту.

– Ты не видела последнего уведомления о счете? Придется им позвонить.

– Ой, он пришел. Извини, забыла тебе сказать. Я спешу в спальню, достаю из тайника уведомление, и тут мне становится немного не по себе.

В тесте был вопрос и про денежные дела. Кажется, я отметила вариант «б» – «У нас одинаковые статьи расходов, и деньги никогда не становятся для нас предметом разногласий».

– Вот! – весело щебечу я, вручая Люку листок бумаги.

– Не понимаю, почему у нас все время превышен кредит, – недоумевает Люк. – Не могут же домашние расходы возрастать с каждым месяцем… – Он смотрит на листок, испещренный толстыми белыми блямбами. – Бекки… А почему это уведомление все в какой-то дряни?

– Извини, – с покаянным видом говорю я, – там стояла бутылочка с кремом, я передвигала книги, а она… взяла и опрокинулась.

– Но его же невозможно прочитать!

– Разве? – невинно отзываюсь я. – Какая неприятность. Не обращай внимания, такое случается…

Вынуть листок из пальцев Люка я не успеваю.

– Тут написано… – Глаза у Люка внезапно сужаются. Он скребет по уведомлению ногтем – и большая блямба засохшего крема отваливается.

Черт! Вот черт. Надо было кетчуп взять, как в прошлом месяце.

– «Миу-Миу». Я так и думал! Бекки, что здесь делает «Миу-Миу»?

Люк снова работает ногтем – и крем осыпается с бумаги как снег. Боже. Только бы не увидел…

– «Сефора и Джозеф». Не удивительно, что у нас превышен кредит! – Люк устремляет на меня взгляд, исполненный отчаяния. – Бекки, этот счет – для расходов по хозяйству! А не для юбок от «Миу-Миу»!

Ну ладно. Пан или пропал.

Я с вызовом скрещиваю руки на груди и вздергиваю подбородок.

– Итак… Юбка – это не расход по хозяйству. Ты это хочешь сказать?

Глаза у Люка лезут на лоб.

– Разумеется, именно это.

– Что же, пожалуй, в этом вся проблема. Наверное, нам обоим следует пересмотреть кое-какие представления.

– Понятно, – произносит Люк после паузы, губы у него слегка подергиваются. – Значит, ты считаешь юбку от «Миу-Миу» расходом по хозяйству.

– И правильно. Она же в хозяйстве, разве нет? – Кажется, я не на самой твердой почве. – И вообще, – быстро продолжаю я, – разве это так важно? У нас есть благополучие, есть мы сами, есть… вся радость жизни. Вот что имеет значение. А вовсе не деньги! Не счета в банке. Не обыденные, разрушающие душу вещи. – Я отметаю разрушающие душу вещи мановением руки и чувствую себя так, словно произношу речь на вручении «Оскара». – Мы слишком ненадолго на этой планете, Люк. У нас так мало времени. А когда приблизится конец – что будет иметь большее значение? Количество клочков бумаги – или же любовь? Знать, что сошлось несколько ничего не значащих цифр, – или знать, что ты был именно таким человеком, каким и хотел быть?

И я умолкаю, сраженная собственным красноречием. Поднимаю глаза, ожидая увидеть Люка, готового прослезиться, шепчущего: «Да, ведь у тебя есть я».

– Весьма волнующе, – чеканит Люк. – Так, просто ради информации: по моему разумению, «расходы по хозяйству» означают совместные траты на содержание квартиры и проживание. Еда, отопление, средства для уборки и так далее.

– Прекрасно, – пожимаю я плечами. – Если тебя устраивает такое узкое… такое ограниченное определение – пожалуйста.

Тут звонят в дверь. Я открываю и обнаруживаю на пороге Дэнни.

– Дэнни, юбка от «Миу-Миу» – это расход по хозяйству?

– Конечно! – удивляется Дэнни и входит в комнату.

– Видишь? – Вскинув бровь, я поворачиваюсь к Люку. – Но ради бога, пусть будет твое определение…

– Так вы уже слышали? – угрюмо спрашивает Дэнни.

– Что слышали?

– Миссис Уоттс все продает.

– Что? – Глаза у меня расширяются. – Ты серьезно?

– Как только истекает срок аренды, мы вылетаем.

– Она не может так поступить!

– Она – владелица. Что хочет, то и делает.

– Но… – Я в смятении смотрю на Дэнни, потом на Люка; тот укладывает в портфель какие-то бумаги. – Люк, ты слышал? Миссис Уоттс все продает!

– Знаю.

– Ты знал? Почему ты мне не сказал?

– Извини. Я собирался. – Вид у Люка абсолютно безмятежный.

– Что мы будем делать?

– Переезжать.

– Не хочу я переезжать. Мне здесь нравится!

Я обвожу взглядом комнату – и у меня щемит сердце. Здесь мы с Люком были счастливы весь минувший год. Я не хочу, чтобы меня изгоняли отсюда.

– Вам не интересно, чем это обернется для меня? – справляется Дэнни. – Рэндал съезжается со своей подружкой.

– Он тебя что, выгоняет? – с тревогой спрашиваю я.

– Практически да. Или плати, говорит, или ищи другое место. Нет, ты скажи, Люк, как он себе это представляет? Пока моя новая коллекция не закончена, это просто невозможно. Это все равно как если бы он вручил мне картонную коробку и сказал – живи.

– Ну а как… гм… продвигается новая коллекция? – осторожно интересуюсь я.

– Видишь ли, быть модельером – отнюдь не так просто, как кажется, – уходит в оборону Дэнни. – Ты не можешь творить по заказу. Это вопрос вдохновения.

– Может, тебе на работу устроиться? – предлагает Люк, берясь за пальто.

– Работу?

– Нужны же модельеры… даже не знаю… в «Гэп», например?

– «Гэп»? – Дэнни потрясен. – Полагаешь, я проведу жизнь, строча спортивные рубашки? Оба рукава вот так, три пуговицы сбоку, тут присобрать… Как прикажешь сдерживать мой пыл?

– Что будем делать? – взываю я к Люку.

– С Дэнни?

– С нашей квартирой!

– Что-нибудь подыщем, – заверяет Люк. – Да, кстати! Мама приглашает тебя сегодня на ланч.

– Она вернулась? – с ужасом спрашиваю я. – То есть… Она вернулась!

– Операцию отложили. – Люк слегка кривится. – Швейцарские медицинские шишки затеяли в клинике какое-то расследование, как раз когда там была мама, и все процедуры приостановили. Так как насчет… часа дня в «Ла Гулу»?

– Прекрасно. – С энтузиазмом у меня явный недобор.

А когда за Люком закрывается дверь, мне становится неловко. Вдруг в душе Элинор что-то переменилось? Вдруг она хочет закопать топор войны и заняться свадьбой? Кто знает.

Я решила держаться с достоинством и говорить, что помолвлена, только если меня спросят, как прошла поездка в Англию.

Но когда доходит до дела, не выдерживаю. В отдел персональных закупок «Берниз» я врываюсь, выставив руку и с воплем «Смотрите!».

Эрин, моя коллега, подскакивает, пялится на мои пальцы, а потом ахает:

– О господи! Господи!!!

– И не говори!

– Ты помолвлена? С Люком?

– Ясное дело, с Люком! Поженимся в июне.

– А что ты наденешь? Как же я завидую! – тарахтит Эрин. – Покажи кольцо! Откуда оно? Как только обручусь – пойду прямиком к «Харри Уинстонз».

И прости-прощай месячное жалованье, мы по меньшей мере три года только и делаем, что говорим… – Она умолкает, разглядывая кольцо. – Ничего себе!

– Фамильное, – сообщаю я. – Бабушки Люка.

– Да, конечно. Так оно… не новое? – Лицо Эрин слегка тускнеет. – Ну что ж…

– Оно… выдержанное, – со значением говорю я, и Эрин снова сияет.

– Выдержанное! Выдержанное кольцо! Круто!

– Поздравляю, Бекки! – Кристина, мой босс, тепло улыбается мне. – Я знаю, что вы с Люком будете счастливы.

– Можно примерить? – просит Эрин. – Нет! Извини. Забудь. Я просто… Выдержанное кольцо!

Эрин все еще разглядывает кольцо, когда появляется моя первая клиентка, Лорел Джонсон. Лорел – президент компании, которая предлагает в аренду сложную технику. Она моя любимая клиентка, хоть и твердит все время, что цены в нашем магазине непомерные и, если бы не занятость, она бы покупала одежду в другом месте.

– Что тут происходит? – спрашивает Лорел, снимая пальто и встряхивая темными кудрями.

– Я помолвлена! – объявляю я.

– Помолвлена! – Лорел подходит ко мне, ее проницательные темные глаза рассматривают кольцо. – Что ж, надеюсь, вы будете счастливы. Уверена в этом. Не сомневаюсь, у вашего мужа хватит благоразумия держать свое хозяйство подальше от белобрысой пигалицы, которая работает под его начальством и заявляет, что ни один мужчина еще не внушал ей такого благоговения. Благоговения. Представляете? Слыхали когда-нибудь такую… – Она обрывает себя на полуслове и прикрывает рот рукой. – Черт.

– Ничего, – утешаю я ее, – вас на это спровоцировали.

Лорел поклялась, что после Нового года даже не заикнется о своем бывшем и его любовнице, потому что психоаналитик по имени Ганс находит эту тему вредной для ее здоровья. К сожалению, клятву свою Лорел постоянно нарушает. Но я не могу ее за это винить. Бывший муженек, похоже, был той еще свиньей.

– Знаете, что мне Ганс посоветовал на прошлой неделе? – говорит Лорел, когда я открываю дверь примерочной. – Чтобы я записывала все, что мне хочется сказать о той твари, а потом рвала на мелкие-мелкие кусочки. Он говорит, что так я сумею освободиться.

– И что? – заинтересованно спрашиваю я.

– Я все записала. И отправила ей по почте!

– Лорел! – Я силюсь не расхохотаться.

– Знаю. Ганс был недоволен. Но если бы он знал, что это за сука…

– Что ж, начнем, – тороплюсь я, пока Лорел не пустилась в воспоминания о том, как застукала мужа и его белобрысую пассию пичкающими друг друга клубникой у нее на кухне. – Я немного задержалась сегодня утром…

Когда мне удается припомнить, что же хотела Лорел, и подобрать для нее вещи, мы уже миновали клубничный инцидент и дошли до кулачной схватки на Мэдисон-авеню.

– В жизни не получала такого удовлетворения! – Лорел просовывает ладонь в рукав шелковой блузки. – Ну и рожа была у этой мелкой дряни, когда я ей врезала! Никогда раньше не била женщину! Это так здорово! – Она яростно просовывает другую руку, и я вздрагиваю от треска рвущейся ткани. – Я заплачу! – не моргнув глазом объявляет Лорел. – Хорошо, а что у вас еще есть?

Порой мне кажется, что Лорел меряет одежду только для того, чтобы с ней подраться.

– Я, кстати, не рассказывала, как она его называет? – добавляет Лорел. – Уильям! Это, видите ли, более звучно, чем Билл. Его, к чертовой матери, Биллом зовут!

– А вот жакет. – Я пытаюсь отвлечь ее. – Как вам?

Лорел надевает жакет и смотрится в зеркало.

– По-моему, превосходно! – говорит она наконец. – И зачем мне ходить куда-то еще? Я это беру. И такую же блузку. Не рваную. – Она вздыхает со счастливым видом. – Побываю у вас, Бекки, – и легче становится. Сама не знаю почему.

– Это тайна, – улыбаюсь я и делаю отметку в книжке.

Пожалуй, в работе персонального закупщика самое приятное то, что ты по-настоящему сближаешься со своими клиентами. Некоторые даже становятся друзьями. Когда я впервые встретилась с Лорел, она только что рассталась с мужем. Злилась на него, злилась на себя, и уверенность в себе у нее была на нуле. Не собираюсь хвастаться, но когда я нашла для Лорел превосходное платье от Армани к большому празднику, на который должен был явиться ее бывший, когда увидела, как она разглядывает себя в зеркале, вздергивает подбородок, улыбается и вновь ощущает себя привлекательной, —я и вправду почувствовала, что помогла ей начать новую жизнь.

Пока Лорел переодевается в свой деловой костюм, я выхожу со стопкой одежды из примерочной.

– Я такое не надену… – доносится приглушенный голос из комнаты Эрин.

– Может, примерите… – Это Эрин.

– Вы же знаете – я этот цвет не ношу! – Голос повышается, и я замираю.

Английский акцент.

– Я не намерена больше тратить время! Хватит таскать мне тряпки, которые никуда не годятся.

Крохотные паучки бегают вверх-вниз по моей спине. Не может быть…

– Но вы хотели чего-то нового… – беспомощно лепечет Эрин.

– Позвоните, когда найдете то, что я просила.

И, прежде чем я успеваю шелохнуться, она выходит из примерочной Эрин. Все такая же высокая, белокурая и безупречная, губы изогнуты в высокомерной усмешке, волосы гладко зачесаны, глаза мерцают – настоящая королева.

Алисия Биллингтон.

Алисия – длинноногая стерва.

Я встречаюсь с ней взглядом – и меня словно электрическим током шибает. Больше года я не видела Алисию Биллингтон. Мне следовало с этим справиться. Но будто и не было этого года. Воспоминания все так же остры и горьки. О том, что она сделала со мной. О том, что она пыталась сделать с Люком.

Алисия взирает на меня все с тем же начальственным видом, к какому она приноровилась, будучи специалистом по связям с общественностью, когда я подвизалась в качестве репортера-новичка. И как я ни убеждаю себя, что значительно выросла с тех пор, что теперь я – сильная женщина с успешной карьерой и мне ничего не нужно доказывать, все равно чувствую, как внутри что-то сжимается, а ноги начинают трястись.

Я превращаюсь в нескладную девочку, простушку, не знающую, что сказать.

– Ребекка! – вскрикивает Алисия так, словно мой вид изрядно развеселил ее. – Кто бы мог подумать!

– Привет, Алисия! – Я заставляю себя вежливо улыбнуться. – Как дела?

– Я, конечно, слышала, что ты прислуживаешь в магазине, но полагала, что это просто шутка. – Алисия усмехается. – А оказывается… Что ж, это разумно.

«Я не „прислуживаю в магазине“! – хочется прокричать в ярости. – Я персональный закупщик! Это профессия, требующая мастерства! Я помогаю людям!»

– И ты все еще с Люком, как я понимаю? – Алисия окидывает меня издевательски-озабоченным взглядом. – Как его фирма? Встала наконец на ноги? Помнится, у них были нелегкие времена.

Невероятно! Это же она пыталась свалить Люка, разорить его фирму. Это же она устроила настоящий заговор, организовала конкурирующую фирму, обманом увела к себе клиента Люка. Это она прогорела и потеряла все деньги своего дружка!

И вот на тебе – держится как победительница.

Я несколько раз сглатываю, подыскивая разящий и остроумный ответ. Однако в голову, как назло, не приходит ни одного подходящего слова.

– Я теперь живу в Нью-Йорке, – беззаботно сообщает Алисия. – Так что, полагаю, мы снова будем видеться часто. Может, продашь мне пару туфель. – И, одарив меня барственной улыбкой, забрасывает через плечо ремешок сумочки от «Шанель» и выплывает из отдела.

После ее ухода повисает тишина.

– Это что было? – произносит наконец Лорел. Я даже не заметила, как она, полуодетая, вышла из примерочной.

– Это была… Алисия – длинноногая стерва, – бормочу я, все еще пребывая в ошарашенном состоянии.

– Скорее, Алисия – Сука Толстозадая, – замечает Лорел. – Всегда говорила: сучек, хуже английских, не сыскать. – Она обнимает меня. – Не переживай. Она явно ревнует.

– Спасибо. – Я тру лицо, стараясь отогнать видение. Но, честно говоря, я все еще в шоке. Не ожидала, что снова доведется столкнуться с Алисией ей.

– Бекки, мне так жаль, – говорит Эрин, когда Лорел скрывается в примерочной. – Я понятия не имела, что вы с Алисией знакомы!

– А я понятия не имела, что она твоя клиентка!

– Она редко заглядывает. – Эрин кривится. – В жизни не встречала таких дерганых. Так что между вами произошло?

«Да ничего особенного, – хочется мне сказать. – Просто размазала меня в бульварных газетах, да чуть не уничтожила карьеру Люка, да и вообще с самой нашей первой встречи держалась со мной как последняя гадина. Сущие пустяки».

– Так, приключилась одна история, – выдавливаю я наконец.

– Знаешь, что она тоже помолвлена? С Питером Блейком. Очень состоятельный тип.

– Погоди. – Я морщу лоб. – Я думала, она еще в прошлом году вышла замуж. За того англичанина, Эда… как там его…

– Так и было. Только ни фига у нее не вышло. Ты что, не слышала эту историю? – В отделе появляются две покупательницы, и Эрин понижает голос: – Уже сыграли свадьбу, идет прием – и вдруг заявляется Питер Блейк с какой-то дамочкой. Алисия и знать его не знала, но как только выяснила, кто это такой, мигом на него глаз положила. Начала болтать с ним, то да се, но Алисия-то уже замужем! – Глаза Эрин искрятся от смеха. – И тут она прямиком топает к священнику и заявляет, что желает аннулировать брак.

– Что?

– Желает аннулировать брак! На собственном свадебном приеме! Раз, говорит, брак еще не завершился половыми отношениями, он не считается. – У Эрин вырывается смешок. – Ты представляешь?

Я невольно хмыкаю.

– Если речь об Алисии, еще как представляю.

– Она из тех, кто всегда получает то, чего хочет. Свадьба у них планируется грандиозная. Но Алисия совсем озверела. Чуть ли не силой заставила шафера сделать пластическую операцию – не устроила, видите ли, форма его носа, перетрясла всех цветочников в Нью-Йорке… У свадебного распорядителя крыша едет! А у тебя кто распорядитель?

– Моя мама, – отвечаю я – и глаза у Эрин лезут на лоб.

– Твоя мама – свадебный распорядитель? А я и не знала!

– Да нет, ты что! – Я хихикаю, немного придя в себя. – Моя мама организует только нашу свадьбу.

– Понятно. Что ж, так, пожалуй, и легче. Ты можешь оставаться в стороне.

– Ну да. Ты только сплюнь! – И мы обе смеемся.

В «Ла Гулу» я вхожу ровно в час, но Элинор еще нет. Меня провожают к столику, и я потягиваю минералку, дожидаясь мать Люка. В этот час здесь полно народу – главным образом принаряженные дамочки. Они трещат без умолку, сверкают дорогущими зубами и украшениями, а я подслушиваю без зазрения совести. За соседним столиком особа с густо подведенными глазами и с массивной брошью возмущенно вещает:

– В наши дни обставить квартиру меньше чем за сотню тысяч долларов просто невозможно!

– Я – человек, между прочим! Именно так я и заявила Эдгару, – рассказывает рыжеволосая девица с другой стороны. Ее приятельница жует сельдерей и сверлит ее горящим, алчным взором.

– Ну а он что?

– Одна комната – тридцать тысяч!

– Он сказал: «Хиллари…»

– Ребекка?

Вот досада, так и не узнаю, что сказал Эдгар. Элинор сегодня в кремовом жакете с крупными черными пуговицами и с сумочкой в тон. К моему изумлению, она не одна. У ее спутницы каштановые волосы, темно-синий костюм и большая сумка.

– Ребекка, позвольте представить Робин де Бендерн, – говорит Элинор. – Она лучший свадебный распорядитель в Нью-Йорке.

Что за черт?

– О… Здравствуйте…

– Ребекка, – Робин берет в ладони мои руки и внимательно заглядывает мне в глаза, – наконец мы увиделись. Я так рада нашей встрече. Так рада!

– Я тоже, – мямлю я, судорожно напрягая мозги. Разве Элинор заикалась о встрече со свадебным распорядителем? Мне что, полагается быть в курсе?

– Такое прелестное лицо! – восхищается Робин, по-прежнему тиская мои руки.

На вид Робин лет сорок; у нее безупречный макияж, орехово-карие глаза, чуть выпирающие скулы, широкая улыбка открывает ряд превосходных зубов. Энтузиазм Робин заразителен. Она отступает на шаг и окидывает меня одобрительным взглядом.

– Такая молодость, такая свежесть! Дорогая, вы будете потрясающей невестой. Вы уже определились, что наденете?

– Э-э… может, свадебное платье? – брякаю я, и Робин заливается звенящим смехом.

– Какое чувство юмора! О, эти британские девушки! Вы были совершенно правы, – добавляет она, обращаясь к Элинор, и та милостиво кивает.

Элинор – права? Это в чем?

Они что, мне косточки перемывали?

– Спасибо. – Я незаметно пытаюсь отодвинуться от Робин и кивком указываю на стол: – Может, мы…

– Чудесно! – восторженно подхватывает Робин, словно я выдвинула самое гениальное предложение из всех, какие ей только доводилось слышать. – Так и сделаем.

Робин садится, а я замечаю на ее жакете брошку в виде двух переплетенных бриллиантовых колец.

– Вам нравится? – оживляется Робин. – Это мне подарили Гилбруки в благодарность за то, как я организовала свадьбу их дочери. Вот это была драма! Бедняжка Битти Гилбрук в последнюю минуту сломала ноготь, и нам пришлось мчаться к ее маникюрше на вертолете… – Она умолкает, погрузившись в воспоминания, а потом широко улыбается, глядя на меня, – как тут не улыбнуться в ответ! – Так что вам повезло! Везучая, везучая девочка! Скажите, вы ведь наслаждаетесь каждым мгновением?

– Ну…

– Никогда не устаю повторять, что первая неделя после помолвки – самое бесценное время. Его надо смаковать.

– Вообще-то прошло уже две недели…

– Смакуйте! – Робин поднимает палец. – Купайтесь в этом. Как я постоянно всем говорю, эти воспоминания никто, кроме вас самой, не сохранит.

– Что ж, – соглашаюсь я, – буду смаковать и купаться.

– Прежде чем мы начнем, – вмешивается Элинор, – я хочу показать вот это.

Она лезет в сумочку и выкладывает на стол приглашение.

Ну-ка, ну-ка…

Миссис Элинор Шерман просит Вас почтить своим присутствием…

Ого! Элинор устраивает празднование помолвки! Для нас!

– Ничего себе! Спасибо. Я и не знала, что мы отпразднуем помолвку!

– Я обсудила это с Люком.

– Правда? Он мне ничего не говорил.

– Должно быть, выскочило из памяти. – Элинор одаривает меня снисходительно-ледяной улыбкой. – Я велю доставить стопку таких приглашений вам на квартиру, и вы можете позвать нескольких своих друзей. Десятерых, скажем.

– Что ж… Спасибо.

– Ну а теперь, может быть, шампанского – чтобы это отметить?

– Какая замечательная идея! – восторгается Робин. – Как я всегда говорю, если не можешь отпраздновать свадьбу, что тогда вообще праздновать? – Она вновь дарит мне ослепительную улыбку, и я опять улыбаюсь в ответ. Эта женщина все больше располагает меня к себе. Но я по-прежнему не понимаю, какого черта она здесь делает.

– Гм… Позвольте спросить, Робин, – нерешительно произношу я, – вы здесь… по долгу службы?

– О нет. Нет, нет, не-е-ет. – Робин мотает головой. – Это не служба. Это призвание. Часы, что я посвящаю… Любовь, с которой я отдаюсь…

– Действительно. – Я бросаю неуверенный взгляд на Элинор. – Но дело в том, что… Я не думаю, что мне нужна чья-то помощь. Хотя с вашей стороны очень любезно…

– Не нужна помощь? – Робин запрокидывает голову и звонко хохочет. – Вы собрались обойтись без помощи! Умоляю! Вы представляете, что это такое – организация свадьбы?

– Ну…

– Вы этим когда-нибудь занимались?

– Нет, но…

– Так многие девушки думают, – кивает Робин. – А вы знаете, что это за девушки?

– Не…

– Это девушки, которые поливают слезами свой свадебный торт, потому что из-за стресса уже не способны чему-либо радоваться! Хотите быть такой же?

– Нет! – в тревоге вскрикиваю я.

– Правильно! Конечно же, не хотите! – Робин откидывается на спинку стула, довольная, как учительница, ученики которой наконец сложили два и два. – Ребекка, я избавлю вас от этой обузы! Я возьму на себя всю головную боль, весь тяжкий труд, возьму на себя стресс… А вот и шампанское!

Может, в этом есть смысл, прикидываю я, пока официант разливает шампанское по трем высоким бокалам. Пожалуй, лишняя пара рук в помощь – это неплохая идея. Вот только как скоординировать их с мамой?..

– Я стану вашей ближайшей подругой, Бекки, – продолжает Робин. – Ко дню свадьбы я узнаю вас даже лучше, чем все ваши подруги. Люди называют мои методы странными. Но стоит им увидеть результат…

– Робин нет равных во всем городе, – замечает Элинор, отпивая шампанское и заставляя Робин скромно потупиться.

– Начнем с основного. – Она достает большой блокнот в кожаном переплете. – Свадьба двадцать второго июня…

– Да.

– Ребекка и Люк…

– Да.

– В отеле «Плаза»…

– Что? – Глаза у меня лезут на лоб. – Нет, не в…

– Как я понимаю, и церемония, и прием состоятся именно там? – Робин поворачивается к Элинор.

– Думаю, да. – Элинор кивает. – Так намного проще.

– Извините…

– Значит… церемония – в зале с террасой? – Робин что-то строчит в блокноте. – А прием – в бальной зале. Чудесно. И сколько?..

– Минуточку! – Я кладу руку на ее блокнот. – Вы о чем?

– О вашей свадьбе, – оповещает меня Элинор. – С моим сыном.

– В отеле «Плаза», – слепит улыбкой Робин. – Вряд ли стоит объяснять, как вам повезло с датой. По счастью, именно мой клиент отменил заказ, так что я подсуетилась и смогла вас пристроить…

– Я не выхожу замуж в отеле «Плаза»! Робин, озабоченно сморщив лоб, поворачивается к Элинор:

– Я думала, вы поговорили с Джоном Фергюсоном?

– Так и есть, – отчеканивает Элинор. – Я беседовала с ним вчера.

– Отлично! Сами понимаете, у нас очень жесткие сроки. Свадьба в отеле «Плаза» меньше чем за пять месяцев? Иные распорядители свадеб сказали бы – невозможно. Но я – не из таких. Однажды я организовала свадьбу за три дня. Три дня! Конечно, дело было на побережье, там все иначе…

– Вы что, хотите сказать, что в «Плазе» все заказано? – Я разворачиваюсь на стуле. – Элинор, мы женимся в Оксшотте. Вы же знаете.

– Оксшотт? – Робин хмурится. – Впервые слышу. Это за городом?

– Были кое-какие предварительные наметки, – отмахивается Элинор, – их легко отменить.

– Вовсе не предварительные! – Во мне закипает ярость. – И отменить их нельзя!

– Простите, я улавливаю легкое напряжение, – радостно объявляет Робин. – Так что пойду-ка я сделаю несколько звонков… – Она хватает мобильник и перебирается на другой конец ресторана, предоставив нам с Элинор прожигать друг друга взглядами.