Книга Утопая в беспредельном депрессняке онлайн - страница 4

Часть 1
Во всем виноваты хромосомы

Мне никогда не пришлось бы жить вместе с Бобби под одной и той же протекающей крышей из серого шифера, если бы не мои родители. И в первую очередь если бы не отец, снабдивший меня этими окаянными генами, которые все объясняют – по крайней мере больше чем наполовину. Сыграл свою роль и тот факт, что он спал с женщиной, ставшей впоследствии моей крестной матерью. Правда, если бы он не спал с ней, то вряд ли познакомился бы с моей родной матерью, а тогда и книжку писать было бы некому.

Да уж, бывают в жизни огорчения.

1 сентября 1968 года
Секс

Секс, обозначаемый таким коротеньким словом, встречается во множестве разновидностей – он может быть чувственным, прихотливым, похотливым, заботливым, восторженным, пылким, яростным, страстным, разгоряченным, сложным или по-старомодному незамысловатым. Лично я придерживаюсь мнения, что от того, в каком настроении зачинали ребенка, зависит его дальнейшая судьба. Мой отец, да упокой, Господи, его душу, был в этом отношении сущим бегемотом.

Хелена злилась на своего мужа Винсента. В последнее время он отвергал всякий секс между ними, заявляя, что его муза ревнует и в течение нескольких дней после этого не посещает его. А большего несчастья для художника и придумать невозможно – разумеется, Хелена понимает это.

Черта с два. Хелена – если уж выкладывать всю правду, какой бы горькой она ни была, – категорически не желала этого понимать. В тех редких случаях, когда ей удавалось застать мужа врасплох погруженным в глубокий сон и уговорить часть его тела постоять за себя, Винсент просыпался с вытаращенными глазами и, отпихиваясь от нее, в ужасе стенал в потолок и с рыданиями вымаливал прощение, пока не засыпал опять. И ладно бы, этот идиот изменял ей с женщиной, которой можно было бы выцарапать глаза. Так нет, завел интрижку с несуществующим плодом собственного больного воображения. В конце концов она плюнула и решила уехать, сказав мужу, что вернется через месяц, и если к тому времени он не пересмотрит свою позицию в данном вопросе, она возьмет двойняшек и оставит его навсегда.

Целый месяц она колесила по Европе на манер обозленной на весь мир старой девы. Посещала музеи, ходила в театры, скупая билеты рядами и наслаждаясь представлением в окружении пустых кресел, обедала в лучших ресторанах, швыряя чаевые направо и налево, останавливалась в самых шикарных номерах самых шикарных отелей и оплачивала все это кредитной картой Винсента. Завершить турне она решила эффектным жестом и слетала в Нью-Йорк прошвырнуться по магазинам.

Не удовлетворившись всем этим и вернувшись в Ирландию за несколько дней до истечения срока, Хелена прямо из аэропорта «Шеннон» отправилась на Западное побережье. В Вестпорте она сняла на неделю целый дом – большой и за немалую сумму. У нее не было определенных планов, все, что она хотела, – передохнуть и по возможности расквитаться с идиотом Винсентом.

Наутро она двинулась берегом моря на юг, просто потому, что автомобиль был развернут в этом направлении, когда она в нею садилась. Стояла прекрасная солнечная погода – наконец-то расчеты Создателя оправдались и выдался настоящий летний денек, пусть и в сентябре. Правда, вообще-то она предпочитала дождь и холод, когда можно было забраться с ногами в кресло у пылающего камина и слушать, как ветер и дождь стучат в окно.

Тем не менее грех было не порадоваться столь жаркому солнцу, которое обжигало кожу и вызывало желание поплавать нагишом в прохладной воде.

– А что мешает? – произнесла она вслух.

Двадцать минут спустя она обозревала из окна своей машины роскошное пространство девственного золотистого песка. Никаких следов человека. Уединенная бухта, окруженная со всех сторон серыми скалами, вытянувшими шеи в попытке вцепиться в небо.

Жара, живописный пейзаж, предвкушение купания в голом виде посреди этой необъятной пустоты – все это возбуждало. Ей хотелось немедленно кинуться с разбегу в обрушивающиеся на берег валы, но она взяла себя в руки и неторопливо побрела босиком по песку, слегка увязая в нем. Сырые песчинки забивались между ее бледных пальцев и щекотали их, заставляя нервно посмеиваться.

Хелена забралась на выдававшуюся в море скалу и оглянулась на цепочку оставленных ею следов. Куда бы она ни направлялась и что бы ни делала в этой жизни, она всюду оставляла свои следы – знак тем, кто шел позади, что она здесь была. Она улыбнулась и широко распахнула свои темно-карие глаза, стремившиеся вобрать в себя весь окружающий мир.

Скинув одежду, Хелена хотела было сдержать радостный смех, рвущийся наружу при мысли о том, что она делает, но потом сдалась и, по-детски растопырив руки и ноги, бросилась в сине-зеленые волны, манившие глубиной.

Она была уверена в своих силах и, заплыв довольно далеко, нырнула, погрузившись в молчаливый, но не бесстрастный мир. охотно принявший ее в свои тесные объятья. Чуть ли не против воли она поднялась на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Сухой вкус прокаленного на солнце кислорода наполнил ее рот и легкие. Она полежала на спине, давая возможность дневному зною прогреть ее тело. Море между тем нетерпеливо плескалось вокруг, призывая обратно.

Перевернувшись, Хелена поплыла в открытый океан, к горизонту. Затем опустилась на самое дно и сидела там, ухватившись за облепленную ракушками скалу, пока ее легкие не потребовали воздуха. Как ни хотелось ей побыть здесь еще, пришлось подчиниться. Поднимаясь по спирали, она оглянулась на дно, затянутое сеткой светотени. На ее руках, ногах и груди плясали отблески колдовского бирюзового огня.

Тело тихо стонало от боли и, предъявляя свои права, буквально вытаскивало ее из этого солнечного кружева. Ее выкинуло на поверхность, и она едва не задохнулась от мощной струи воздуха. Смесь кислорода с адреналином была прямо-таки убийственной. Лежа на спине, она смежила веки, не глядя на небесный свод, открытый в бесконечность, а потоки соленой воды перекатывались через нее.

Спустя какое-то время она поплыла к берегу, рассекая воду руками, отбрасывая ее назад и вздымая целые каскады сверкавших, как бриллианты, расщепленных морских молекул.

У самого берега ока встала и оглянулась на оставленное позади море, желая только одного – прикоснуться к далекому горизонту.

– Мое почтение, – произнес мужской голос у нее за спиной.

Она в панике плюхнулась обратно, по возможности прикрываясь руками в прозрачной атлантической воде.

– Держите, – сказал голос.

Что-то полетело в нее, и, инстинктивно выставив руку, Хелена поймала полотенце. Она подняла голову, чтобы разглядеть того, кто его бросил, но увидела только черный мужской силуэт, загораживавший от нее солнце и окруженный серебряным ореолом.

– Откуда вы взялись, черт побери? Что вы сделали с моей одеждой? – крикнула она испуганно и сердито.

– Мадам, я тут гуляю. У нас свобода передвижения, – ответил голос. – И напрасно вы так волнуетесь и лезете в бутылку. Я всего лишь бросил вам полотенце, потому что у вас никакого полотенца нет. Ваша одежда лежит тут в целости и сохранности. Я возвращаюсь в свою машину глотнуть чего-нибудь, так что можете забросить туда полотенце на обратном пути, если оно вам больше не понадобится. Или оставьте его здесь – мне без разницы.

С этими словами незнакомец спустился с камня и направился через пляж к дороге.

Мир и покой, воцарившиеся было в душе Хелены, были нарушены. Все ее нервы пришли в возбуждение. Единственное, чего она теперь желала, – оказаться дома в Дублине вместе с Винсентом и двойняшками. Она наскоро вытерлась и оделась. Сначала она хотела бросить скомканное мокрое полотенце на камнях, но затем ей стало любопытно, что за человек его владелец. Ей рисовался грязный старикашка в невзрачном потрепанном плаще, с мутным взглядом, тоскующим хоть по какому-нибудь человеческому контакту – пусть даже самому ничтожному и бессмысленному.

Она ринулась через пляж, кипя от негодования при мысли, что один из этих уродов посмел шпионить за ней. Стоял себе, нагло поглядывая на нее сверху вниз, спрятавшись в собственной тени.

На возвышении, опоясывавшем пляж, виднелся «фольксваген». Закругленные части кузова и стенки были во вмятинах и пятнах ржавчины. Приблизившись к автомобилю, Хелена обошла его вокруг, заглядывая в окна, но никаких следов незнакомца не обнаружила. Желание увидеть этого человека, оставшись неудовлетворенным, быстро погасло, и она с досадой пнула фургон, украсив боковую дверцу еще одной вмятиной.

– Эй! Какого черта? Кто там балуется? – Голос был тот же, что и на берегу, хотя теперь он доносился глухо откуда-то из недр автомобиля. Таинственный незнакомец прятался в задней части фургона, скрытой от посторонних глаз перегородкой.

– Я хочу вернуть вам полотенце, – сказала она.

– Одну секунду. Не уходите. Я сейчас выберусь. В данный момент, к сожалению, не могу с вами поговорить. Подождите, хорошо?

Она прекрасно понимала, что надо не медля ни минуты садиться в машину и давать полный газ, – это было бы самое разумное. Но понимать, что следует делать, и сделать это – совсем не одно и то же, особенно для человека любопытного. К тому же незнакомец, судя по голосу, вряд ли был старикашкой. Нет-нет. Слишком низкий и глубокий голос, с хрипотцой. Мужской голос, черт побери.

Она решила подождать в своей машине с включенным двигателем – так она сохраняла за собой возможность выбора: в случае чего укатить или задержаться. Она проверила, все ли дверцы заперты и не осталось ли где-нибудь щелки в окнах – бог знает, каким извращенцем мог оказаться этот тип, как бы приятно ни звучал его голос.

Прошло несколько минут, а он все не появлялся. Хелена опустила стекло со своей стороны, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Это начинало ей надоедать. Она стала нервно крутить браслет на руке, грызть ногти, барабанить пальцами по приборной панели. Она подождет еще десять минут, а потом уедет, пообещала она себе. Десять минут – и все.

Когда десять минут истекли, она подождала еще пять, после чего была вынуждена признать, что любопытство и на этот раз одержало над ней верх. Хелена начала газовать, надеясь, что незнакомец, услышав это, даст ей наконец возможность взглянуть на него, прежде чем навсегда исчезнет в ее зеркале заднего вида. Она совсем уже собралась уезжать, когда задняя дверь фургона со скрипом отворилась.

Он стоял внутри, пригнувшись и держа в руках что-то, похожее на большую фотографию. Рот его был растянут до ушей, обнажая целую пасть острых акульих зубов на красивом загорелом лице. Уголки губ загибались кверху, как бы приглашая посмотреть на глаза. Даже в сумраке автомобиля они сверкали голубизной.

Хелена выключила двигатель.

Вид у него был совершенно неухоженный – поношенные джинсы, мятая футболка когда-то белого цвета и копна нечесаных темно-каштановых волос, – но голубые глаза притягивали взгляд. Хелена чувствовала, что, вопреки всем доводам рассудка, ее влечет к нему – чисто физически, разумеется.

– Приветствую еще раз. Простите, что заставил вас ждать, но хотелось сделать как следует. Всегда уходит больше времени, чем рассчитываешь. Невозможно заранее предвидеть, как все выйдет. – Говоря это, он подошел к ее машине. – Понимаете, печатаешь вроде бы самую обыкновенную фотографию, и вдруг тебе приходит в голову, что из нее может получиться что-нибудь интересное. Начинаешь возиться с ней, а потом спохватишься – прошло уже черт знает сколько времени.

Поймав себя на том, что пожирает глазами незнакомца, Хелена перевела взгляд на фотографию в его руках.

– Надеюсь, снимок вам понравится. Очень хотелось бы. Потому что я собираюсь воспользоваться им для рекламы – если вы не против, конечно. А судебные разбирательства мне ни к чему, как вы понимаете.

Он приподнял фотографию, чтобы Хелена могла лучше рассмотреть ее. Впечатление было ошеломляющим. Никогда прежде ей не приходилось видеть фотографий, которые были бы так полны жизни. Снимок выглядел как старая акварель, чьи краски со временем выцвели и поблекли. Но внимание ее было приковано прежде всего к объекту изображения. Объектом была она сама, в обнаженном виде. Она рвалась из воды вверх, широко раскинув руки. Голова была откинута назад, на лице сиял восторг.

– Господи, спаси и помилуй!

Это было все, что она смогла произнести. Она переводила взгляд со снимка на фотографа, с его детской невинной улыбкой, затем обратно, на свой застывший в вечности образ, и опять на мужчину. Она так долго смотрела на незнакомца, разинув рот, что улыбка на его лице сменилась обеспокоенно-участливым выражением.

– Это я… – пролепетала Хелена.

– Вот черт! – проговорил мужчина. – Прошу прощения. Я не думал, что это так вас расстроит. Я порву ее и отдам вам негатив. Обойдемся без лишних неприятностей, ладно? – Он сделал шаг назад.

Хелена никак не могла оторвать взгляда от своего изображения, и лишь когда мужчина начал его рвать, она пришла в себя.

– Нет! Не надо! – крикнула она. – Остановитесь. Как можно уничтожать такую красоту?

– Я думал, вам не понравилось.

– Нет, что вы, это просто поразительно. Не рвите. – Она действительно никогда не видела ничего подобного. И дело было не в том, что это был ее портрет, а в том, что он напоминал даже не столько фотографию, сколько живопись и вместе с тем не был ни тем, ни другим. Какая-то нереальная реальность.

– Ну, если она вам и вправду нравится, возьмите. Но негатив мне бы хотелось оставить себе – может пригодиться. Вы не против? Разумеется, я обещаю использовать его только с вашего разрешения.

– Хорошо. Спасибо.

– Вам, наверное, надо уезжать? Или нет? Если у вас есть время, может, вы согласитесь, чтобы я вас немного поснимал? У меня тут недавно появилась парочка идей, а вы просто идеальный объект. В вас есть определенное… Вот хрен! Прошу прощения. Я не слишком удачно все это излагаю, да? Короче, вы не будете возражать? – спросил он, совсем смешавшись.

Задумавшись на мгновение, Хелена решила, что это и для нее может оказаться не без пользы. Возможно, снимки обнаженной жены пробудят в придурке Винсенте ревность, и это вернет его к жизни.

– О'кей, – сказала она.

– Так вы согласны? Отлично. Как насчет того, чтобы встретиться завтра? Сегодня я не могу. Мне надо сделать в этих краях кое-какую работу на заказ.

– Вы работаете где-то поблизости?

– Нет-нет. Я окопался в Дублине, но мне заказывают много ландшафтных съемок, так что приходится бывать в самых разных местах. Знаете, мне нравится ездить повсюду. Отдыхаешь от города, встречаешь людей, которые ничего не знают ни о тебе, ни о твоей работе. Они относятся к тебе без предубеждения, так что не возникает этих вечных заморочек.

– А вам не бывает скучно одному? Или вы одиночка по натуре? – спросила Хелена, рассматривая свой портрет, который она пристроила на коленях.

Голос незнакомца действовал на нее успокаивающе, внушал уверенность в том, что все будет хорошо, убаюкивал. Ей хотелось свернуться калачиком и расслабиться в его волнах.

– Эй, я что, усыпил вас? Вот хрен! Прошу прощения. Иногда со мной такое случается – как начну говорить, так не остановиться. Понимаете, бывает, что не разговариваешь ни с кем по нескольку дней, а потом встретишь интересного человека и начинаешь болтать без умолку. Боюсь, порой перебарщиваю. Слушайте, а я даже не знаю, как вас зовут. Я – Джон Уокер, Джонни. Друзья зовут меня обычно Виски. Но это просто из-за имени, не подумайте чего-нибудь. Я хочу сказать, что они называют меня так не потому, что я пьяница. Я пью, конечно, но не настолько много.

– Я Хелена де Марко, или просто Хелена. А к вам я, наверное, буду все же обращаться по имени. Называть вас Виски как-то язык не поворачивается.

– О'кей. Как вам больше нравится. Не хотите прогуляться по пляжу? Может, это немного взбодрит вас, прогонит сон.

– Неплохая идея.

– Тогда подождите минутку, мне надо достать кое-что из машины.

Виски нырнул в свой «фольксваген» и тут же появился с большим кожаным дорожным сундуком. Заперев фургон и взглянув на себя в зеркальце заднего вида, он направился к Хелене, неуклюже переступая длинными ногами.

– Не могу без него, повсюду вожу с собой. – объяснил он. – Если его нет рядом, чувствую себя так, будто у меня отрезали руку или ногу.

– Л что там такое? Должно быть, что-то очень важное, раз вы не можете без этого обойтись. На вид довольно тяжелое.

– Это мой пес. Он умер много лет назад, и я заказал сделать его чучело. Когда он был жив, то всюду сопровождал меня. А теперь мне приходится таскать его. Ну, понимаете, лучший друг человека, и все такое.

– Не может быть! Вы меня разыгрываете.

– Да нет, я серьезно. Неужели я стал бы выдумывать такое! Я очень любил этого пса и до сих пор люблю. Хочу, чтобы его похоронили вместе со мной, когда я умру. Он как бы часть меня самого, понимаете?

– Не Moгy поверить, что вы повсюду таскаете с собой чучело пса. Такого просто не бывает! Ни один нормальный человек не станет этого делать.

– Значит, вы мне не верите?

– Нет.

– Хорошо. Тогда, значит, я должен вам его продемонстрировать?

– Да, будьте добры.

– О'кей.

Виски поставил сундук на землю, расстегнул ремни и замки. Первым на свет появилось одеяло, он отшвырнул его в сторону. За ним последовали фотоаппарат, два объектива, несколько кассет с пленками, пластмассовая коробка, содержавшая, как он объяснил, сандвичи, яблоко и апельсин, две банки пепси, небольшая фляжка, дневник, книги, альбом для рисования и карандаши. Вытащив все это, он взглянул на Хелену, с нетерпением наблюдавшую за разгрузкой.

– Вы точно хотите посмотреть на него?

– Да, если он действительно там.

– Ну ладно, будь по-вашему. Джаспер, выходи.

Даже увидев его перед собой, Хелена все еще не могла этому поверить. Виски держал в руках лохматого черно-белого пса с болытими удивленными желтыми глазами. Он был покрыт жесткой свалявшейся шерстью. Когда Виски поставил его на землю, Хелена не знала, плакать ей или смеяться. На шее у пса был ошейник, связанный из веревок и старых шнурков от ботинок, а с него свисала миниатюрная бутылочка виски. К лапам были приделаны колесики – все разного размера. Из-за этого пес был кособоким и имел недоумевающий вид, как будто никак не мог примириться со своей участью.

– Он любит гулять со мной. Всегда любил. Вот я и подумал – зачем лишать его любимой привычки? Еще он любил носиться вокруг – просто обожал. Особенно по пляжу, где можно искупаться. Очень хорошо плавал, лучше меня. Он вам нравится?

Тут Хелена не выдержала и дала волю душившему ее смеху.

– Чего это вы вдруг так развеселились? Вы что, все-таки не верили, что у меня тут пес?

– Да знаете, не каждый день встречаются люди, которые в ответ на вопрос, что у них в сундуке, вытаскивают оттуда чучело пса.

– Просто вы вращаетесь не в тех кругах. Так как насчет того, чтобы пройтись? Джаспера пора выгулять, да и сам я просидел взаперти почти весь день. Пойдемте?

Виски уложил в сундук все, кроме Джаспера, и они втроем отправились пешком вдоль кромки воды. Хелена и Виски шли впереди, за ними на поводке из потрепанной веревки катился Джаспер. Они прошли по всему пляжу, рассказывая друг другу по пути о своей жизни. Дойдя до скалистого холма, они решили на него подняться.

Джаспера оставили внизу отдыхать и любоваться морским пейзажем.

– Грандиозный вид, правда?

Взобравшись на вершину, Хелена, тяжело дыша, оглядела открывшуюся панораму. Высокие темно-серые скалы обступали бухту с обеих сторон. С быстро темнеющего неба донесся порыв ветра, поднявший брызги и рябь на поверхности воды. За грядой холмов, на которой они стояли, грозовая туча поливала море обильным дождем.

– Пожалуй, пора возвращаться, а то промокнем, – сказал Виски и обнял Хелену за плечи, помогая ей спускаться.

Дождь все же нагнал их, и шагать по мокрым камням и траве надо было с осторожностью. Виски, идя впереди, указывал Хелене безопасный путь, готовый поддержать ее, если она поскользнется. На крутом травянистом склоне он подал ей руку, помогая миновать опасное место.

В самом низу холма Виски спрыгнул со скалы, а Хелена села на краю, свесив ноги, затем перевернулась на живот. Виски обхватил ее за талию обеими руками и, приподняв, поставил на песок.

– Все в порядке? – спросил он и опять улыбнулся своей детской улыбкой.

– О да. Промокла насквозь, но в жизни не чувствовала себя лучше.

Его руки все еще были у нее на талии. Хелена вдруг обняла его и поцеловала. Виски был застигнут врасплох, но не растерялся. Он приподнял Хелену с земли, а она обхватила его ногами.

Он принялся целовать ее шею, Хелена же, взяв его голову обеими руками, направляла поцелуи равномерно по плечам. Виски потянул ее блузку, неловко пытаясь стащить ее через голову. Она расстегнула блузку сама и бросила на землю, а затем прижала его голову к своей груди, чтобы и она не была обойдена вниманием. Виски прижал Хелену к себе и стал возиться с застежкой на лифчике.

Он поднял ее повыше, обнимая за бедра. Опираясь левой рукой на его плечо, правой она подталкивала его голову туда, куда ей вздумается. Гроза между тем продолжала неистовствовать. Промокшая одежда липла к телу.

Виски опустил Хелену на землю. Она легла на спину и, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, стала судорожно расстегивать рубашку на его груди. Хелена притянула Виски к себе, он чувствовал ее горячие руки на своей влажной коже. Они катались, сцепившись, а дождь молотил по их переплетенным телам.

Как им ни хотелось продолжить, они понимали, что под таким водопадом это невозможно. Хохоча, они прекратили напрасные попытки и хотели было натянуть промокшую одежду. Но она превратилась в эластичный материал, прилипавший к рукам, и требовались неимоверные усилия, чтобы надеть ее., К тому же из-за дождя действовать приходилось почти вслепую.

В конце концов, облепленные мокрым песком, они со смехом кинулись к фургону. Виски потерял где-то по пути ботинок и носок с правой ноги, вызвав у Хелены приступ безудержного веселья.

– Вот хрен! – воскликнул вдруг Виски, растерянно всматриваясь сквозь стену дождя в силуэт холма, на который они только что поднимались.

– В чем дело? – спросила она.

– Джаспер! Я забыл его там.

Хелена опять согнулась пополам от смеха. Оставив ее в машине, Виски бросился через пляж за своим псом, смеясь и проклиная все на свете.

Джаспер терпеливо ждал его.

Остаток дня они проговорили. Фотографировать в такую погоду было бессмысленно. Во время разъездов, связанных с работой, Виски, как выяснила Хелена, ночевал в своем тесном фургоне. Смешно мучиться в походных условиях, сказала она, когда в ее распоряжении целый пустой дом. Он поначалу из вежливости отнекивался, но с готовностью сдался, когда она стала настаивать.

Хелена провела его в дом через заднюю дверь. Когда они вошли, красный солнечный диск выглянул из-под уходящей грозовой тучи, наполнив помещение теплым оранжевым сиянием.

– Я не хотел, чтобы ты подумала, будто я намереваюсь вторгнуться в твои владения. Никогда не знаешь, как женщина воспримет то, что ты делаешь или говоришь. К тому же в наши дни надо соблюдать осторожность. Запросто можно наткнуться на какого-нибудь психа или старомодного извращенца. Никому нельзя доверять. Это, конечно, очень жаль.

– Я не маленькая девочка и вполне могу постоять за себя. Мне вовсе не требуется, чтобы ты разыгрывал из себя моего защитника. Попробуй только! – заявила она, уперев руки в бока и глядя на него сверху вниз.

– Я ничего такого не имел в виду, ты прекрасно это знаешь. Мне просто надо было проверить, хочешь ты, чтобы я остался, или нет. Хотел дать тебе шанс выйти из игры, если тебе что-то не нравится. Господи Иисусе, и почему это женщине непременно надо набрасываться на мужчину после того, как она целовалась с ним?

Хелена залепила ему пощечину. На щеке Виски остался красный след от удара, на глазах выступили слезы. Лицо его горело, мозг будто парализовало. В полной растерянности, он не знал, как себя вести.

– Вот черт. Что это на тебя нашло?

– Прости, Джон, но ты был груб и сам напросился.

Хелена достала из кармана джинсов носовой платок. Неуверенная улыбка появилась было на его лице, но тут же исчезла, когда она снова подняла руку. Однако на этот раз она тоже улыбнулась, лишь слегка коснулась его щеки и вытерла капельку алой крови.

– Меня никогда еще не била женщина. Вот уж не думал, что вы способны так драться. А я при этом не могу дать тебе сдачи. Это несправедливо. Если бы ты была мужчиной, я бы отдубасил тебя за это.

– О да, ты же такой крутой парень! Я просто трясусь от страха. Может, ты докажешь, что это не пустые слова?

– Я не стану бить тебя, Хелена.

– Ну да, ты боишься, что эта царапина окажется самой легкой травмой на твоем теле, не так ли? – произнесла она, с удовольствием наблюдая за тем, как он в смущении переминается с ноги на ногу. – Ты опасаешься, что я тебя поколочу, да, Джон?

– Не заводись, я не буду с тобой драться, – сказал он, убирая руки за спину и улыбаясь.

В ответ Хелена опять стукнула его по лицу – теперь уже несильно. Затем последовала серия более частых ударов. Виски попытался схватить ее за руки, но вдруг оказался лежащим навзничь на полу.

Хелена, посмотрев на него, расхохоталась.

– Надеюсь, Джон, ты все-таки способен на большее. Иначе я пропала, если на меня нападет грабитель или насильник. Кто же меня защитит?

Виски с пылающим лицом кое-как поднялся на ноги, пытаясь восстановить душевное равновесие. Он не мог понять, как это произошло.

– Ну, хорошо же. Ты сама напросилась.

Он сделал глубокий вдох, прикидывая, как с ней лучше справиться, затем бросился на Хелену, намереваясь схватить ее поперек талии. Он крупнее и тяжелее ее, решил он, и ей будет трудно сопротивляться, если он кинется на нее быстро. Но оказалось, что он рассудил неправильно. Он опять лежал, глядя в потолок. Хелена стояла рядом с ним на коленях, нахмурив брови с притворным участием.

– Неужели это все, что ты можешь, Джон? Какое разочарование!

Виски выбросил руку, рассчитывая застать ее врасплох, но тут же его руку и грудь пронзила такая боль, какой он никогда прежде не испытывал. Казалось, еще чуть-чуть, и его запястье будет раздавлено. Она перехватила его руку и вывернула на себя. Ей ничего не стоило сломать ее, но она хотела только преподать ему урок. И она своего добилась.

– Ну, ладно, ладно. Твоя взяла. Не ломай мне руку.

Хелена отпустила его. Хотя победа была за ней, она не была уверена, что Виски боролся в полную силу. Тем не менее на лице ее расцвела торжествующая улыбка.

– Знаешь, Хелена, этот самодовольный вид тебе не идет. Ты похожа на кошку, объевшуюся сметаны.

– Но ведь я победила, разве не так?

– Ну, может быть.

– Не «может быть», а так и есть. Я победила тебя в честном бою.

Наклонившись, она поцеловала Виски в щеку, затем стала покрывать поцелуями его лоб и глаза. Он лежал, не двигаясь. Усевшись на него верхом, Хелена начала раздеваться. Сняла блузку и лифчик, бросила их в кресло и склонилась вперед, чтобы он мог целовать ее грудь.

Виски обнял ее и притянул ближе. Целуя одну грудь, он рукой нежно поглаживал другую. Хелена тем временем взялась за его рубашку. Когда она расстегнула последнюю пуговицу, Виски выгнул спину, чтобы она могла вытащить рубашку из-под него. Распластавшись, она стала целовать его шею и плечи.

Затем она соскользнула ниже, сконцентрировавшись на его руках и груди. Пощипав ребра и живот, она стала гладить их. Виски держат ее голову руками, побуждая к дальнейшим действиям. Не было сомнений, что он имеет дело не с новичком.

Он почувствовал, что расстегивают его брючный ремень. Хелена велела ему перевернуться на живот, и он послушался, хотя и удивился про себя, что бы это значило. Валяясь на полу, он видел через приоткрытую дверь, которую они так и не удосужились закрыть, как золотой диск солнца закатывается за горизонт. Схватив его запястья, Хелена стала связывать их ремнем.

– Эй, что это ты вздумала?

– Просто хочу, чтобы мне ничего не» мешало контролировать ситуацию. Только не говори, что тебе это не нравится. Ты ведь доверяешь мне?

– А что мне еще остается?

– Действительно, ничего. Так что можешь не дергаться. Будь мужчиной, Джон.

Хелена поднялась на ноги, расставив их по бокам от него. Занимаясь любовью, она предпочитала быть хозяйкой положения. Только чувствуя, что все идет, как ей хочется, она получала полное удовлетворение. Оставив Виски на полу, она отправилась в спальню, чтобы ждать его там.

Он только посмеивался. Надо же! Он валяется уткнувшись носом в пол, раздетый до пояса, да еще позволяет связывать себя. Впрочем, нельзя было сказать, что это было ему неприятно. «Надо будет взять это на заметку», – решил он.

Перевернувшись на спину, он сел, пропустив руки под собой, так что они оказались спереди, затем встал. Он подумал, что ему ничего не стоит освободить руки, но не стал этого делать. Возможно, так будет даже занятнее.

Виски подошел к дверям спальни. Ему было любопытно, что еще она там придумала. Он был возбужден, сердце колотилось, член напрягся. Даже джинсы не могли скрыть этот факт, и он стыдливо прикрывался сомкнутыми руками.

Ни одна женщина прежде не вызывала у него подобных ощущений. Ему хотелось наброситься на нее, но вместе с тем он испытывал такую тревогу, что его пробирала дрожь, мурашки бегали по всему телу. Она же чувствовала себя на высоте положения. Она твердо знала, чего хочет, и знала, как это получить. Бросив взгляд на сю оттопырившиеся джинсы, она заметила:

– Только не гоните лошадей, молодой человек. Если вы придете к финишу слишком быстро, будет жать.

Виски, нервничая, мысленно обратился к своему телу с зажигательной речью, которая больше напоминала мольбу. Наконец, устав ждать, Хелена объявила:

– Ваш выход, маэстро. Аплодисменты!

Виски вошел в спальню. Голая Хелена сидела лицом к нему на постели, сдвинув колени. Она откинулась назад, опираясь руками на кровать; глаза ее были закрыты, и можно было подумать, что она погружена в глубокое раздумье. Она медленно открыла глаза и воззрилась на Виски таким взглядом, каким умирающий от голода мог бы смотреть на сочный, умело приготовленный бифштекс.

Ленивым движением Хелена откинула волосы со лба, еще немного отклонилась назад и, выгнув спину, издала тихий стон. Она запрокинула голову. Груди быстро и мощно вздымались и опадали. Разведя колени, она начала покачивать бедрами из стороны в сторону.

Виски не мог отвести от нее глаз Он расстегнул штаны, но, стаскивая их, потерял равновесие и неуклюже хлопнулся на пол. Стоны Хелены стали громче. Виски кое-как уселся и принялся нетерпеливо развязывать шнурки на ботинках. В спешке и со связанными руками это оказалось непростой задачей. Наконец ему удалось скинуть ботинки и стащить джинсы.

Поднявшись на ноги, он посмотрел на колыхавшееся тело Хелены и тут осознал, что от его эрекции практически ничего не осталось. Чуть не плача, он присел на краешек постели, проклиная судьбу.

Но Хелена ничего не замечала. Она легла на спину и вытянулась во всю длину, продолжая извиваться и сотрясая кровать. Она пребывала в ином мире, и никакие мысли об эрекции Виски ее не волновали. Одной ногой она уперлась в его голую спину, а другой обхватила за талию. Уцепившись за него таким образом, она подтащила себя поближе. Он почувствовал, что руки ее обнимают его за плечи и притягивают к себе.

Оплетенный ее руками и ногами, Виски начал успокаиваться и почувствовал, что силы к нему возвращаются. Горячее дыхание Хелены побуждало его к действию, ее ступни массировали его бедра сзади, а руки спереди спускались все ниже и начали поглаживать его крепнущий пенис. Затем она выскользнула из-под него, продолжая целовать куда попало – в шею, руки, грудь. Оказавшись сверху, она зажала его ногами и впилась в губы долгим поцелуем. Схватив его связанные руки, она вытянула их у него над головой; грудь ее при этом оказалась в пределах досягаемости его губ, и они с радостью принялись за дело. Хелена тем временем стала привязывать его руки к спинке кровати – теперь уже собственным кушаком. Справившись с этим, она обхватила его голову руками.

– Доверься мне. Я знаю, что делаю, – произнесла она тоном опытной соблазнительницы.

– Это я уже усвоил.

– И ты не возражаешь?

– Да вроде нет. А что, надо?

– Нет. Расслабься и ни о чем не думай.

– О'кей. Ты у нас за главного.

– Тсс.

Хелена поцеловала его. Руки ее пробежали по его груди, вслед за ними последовали и губы. Он почувствовал, как ее тело всей тяжестью смещается вниз, а затем настала его очередь стонать, когда она взялась восстановить его эрекцию в полном объеме. Она покрывала внутреннюю поверхность его бедер горячими и влажными поцелуями.

Затем Хелена вдруг перевернулась задом наперед, приподняла его ноги и стала чем-то обматывать. Он хотел было спросить, что у нее на уме, но передумал, решив не мешать. Связав его лодыжки так же. как и руки, Хелена растянула его во всю длину на постели, после чего запрыгнула к нему на грудь.

Только тут Виски почувствовал, до чего капитально он упакован. Он был не в силах сместиться ни на один сантиметр вверх или вниз, разве что мог чуть-чуть ворочаться из стороны в сторону. На лице Хелены, сидевшей на нем верхом, блуждала кошачья улыбка. Виски ответил ей кривой ухмылкой.

– Ну, и что дальше? – спросил он.

– Подожди, увидишь. Это сюрприз.

– Вот уж чего терпеть не могу, так это сюрпризов.

– На этот раз придется потерпеть. Ничего другого тебе не остается.

– Да, с этим, пожалуй, не поспоришь.

– Я через минуту вернусь, а ты пока никуда не уходи.

– Знаешь, я что-то начинаю терять доверие к тебе.

– Ну и зря.

Хелена вышла из комнаты, соблазнительно покачивая обнаженным телом. Между тем быстро темнело. Солнце зашло, а единственное окно было обращено на восток. «Зато рассвет тут, наверное, ощущается на все сто, – подумал он. – Солнце будит ни свет ни заря».

По деревянному полу опять прошлепали босые ноги Хелены. С трудом повернув голову, он разглядел в сумерках ее темный силуэт. В руках у нее была миска с водой, переливавшейся через край. Сев на кровать, она поставила миску рядом с его ногами.

– Думаю, тебе не мешает помыться. Сколько времени ты не принимал ванну?

– Ты серьезно, что ли?

– Абсолютно. Так сколько?

– Ну, может, неделю.

– Джон, это ни в какие ворота не лезет.

– Ну, извини.

Взяв губку и мыло, Хелена принялась покрывать его ноги и все тело густой мыльной пеной. Кожа его стала гладкой и блестящей. Ощущение было исключительно приятным. Нежные прикосновения губки возбуждали Виски. Ему хотелось схватить Хелену, и его пригвожденное к месту тело ныло от невозможности протянуть руки. Казалось, каждый его нерв трепетал от напряжения и удовольствия.

Ноги Хелены, все в мыльной пене, гладкие как шелк, медленно скользили по его напрягшемуся торсу, дойдя до самой груди. Ее влажные бедра генерировали жар во всем его теле.

– Тебе нравится?

– Не останавливайся.

– Я уже почти закончила. Осталось еще одно небольшое дельце.

– Ну, так давай. Что еще ты там затеяла?

Она опять повернулась к нему спиной. Виски в нетерпении стал биться головой о постель. Внезапно он почувствовал, как что-то скребет его бедро, и в первый момент решил, что она царапает его ногтями. Нет, она точно с приветом. Это, безусловно, будоражило и распаляло его, по все же было ненормально. Затем она вдруг порезала ему кожу, и он стал подозревать самое худшее.

– Ох, прошу прощения. Ты так ерзаешь.

– Какого черта ты там вытворяешь?

– Это сюрприз.

– Спасибо, конечно, за заботу, но не сказал бы, что твой сюрприз так уж приятен.

– Раз уж я начата, то надо довести дело до конца. А ты все равно не можешь этому помешать.

– Да что такое ты «начала»?

– Брить тебя.

– Что делать?!

– Ты что, не слышал? Брить.

– Матерь божья, это еще зачем?

– Не выношу волосатых ног. А заодно и всего тебя побрею.

– Что-что?

– Ну, кроме головы, разумеется. Там волосы оставим – они еще пригодятся.

– Ну уж нет, мадам. Идите со своим бритьем знаете куда?

Виски попытался освободить руки, но чем больше он крутил ими, тем туже затягивались узлы. Хелена спокойно сидела, ожидая, пока он не смирится с неизбежным.

– Джон, сделай пару глубоких вдохов и успокойся. Сам скажешь мне потом спасибо. Чем меньше ты будешь артачиться, тем скорее я закончу.

Он сдался.

Хелена деловито брила Виски, сидя на нем и не обращая внимания на его мольбы о пощаде и выдавливаемые сквозь зубы проклятия. Некоторую сложность представило бритье ног сзади, потому что ей приходилось приподнимать ногу одной рукой и выворачивать шею, чтобы увидеть, что она делает. Задача оказалась не такой легкой, как она рассчитывала, но что с того? Клиент был предоставлен в ее полное распоряжение, времени хоть отбавляй.

Покончив с ногами, она принялась за лобок, предупредив Виски, чтобы он не дергался, если не хочет потерять возможность завести когда-нибудь детей. Она ловко орудовала бритвой вокруг испуганно съежившегося пениса, бесцеремонно отодвигая его в сторону, когда он выскакивал у нее на пути.

– Ну вот, самый опасный участок преодолели. Остались только живот и грудь.

– О господи.

– Ты не пожалеешь, уверяю тебя, – улыбнулась она.

Мурлыча веселый мотивчик, Хелена выкосила бритвой дорожку от пупка до самой шеи. Виски, распластанный под нею, молился всем богам, каких только мог вспомнить, чтобы хоть один из них сжалился над ним и прекратил это издевательство. Он то проклинал их, то упрашивал и даже пообещал свою душу тому, кто спасет его. Видя, что положение его нисколько не улучшается, он на всякий случай попросил у них прощения за прежнее сквернословие и богохульство. Заодно он взял обратно слово отдать свою душу, понимая, что все равно не сдержит его. Он решил обратиться в противоположный лагерь – вдруг там помогут? Виски совсем уже было собрался заключить сделку с дьяволом и пообещать ему не только свою бессмертную душу, но и души всех своих жен, детей и домашних животных, которые могут появиться у него в будущем, но тут Хелена объявила, что работа закончена.

– Что теперь? Примешься высасывать из меня кровь? Вырвешь мое несчастное сердце?

Хелена ничего не ответила на это, расчищая постель от орудий пытки. Она вытащила из-под него промокшую простыню, на которой вырисовывался влажный человеческий силуэт в обрамлении настриженных черных волосков. Затем она вновь удалилась и простыню с собой унесла. Ее босоногое шлепанье отдавалось в пустом доме гулким эхом.

Окружающий мир между тем погрузился в безмолвную тьму, и вечерняя прохлада стала окутывать Виски своим ночным покрывалом. Его голое распятое тело вот уже целый час находилось в непрерывном напряжении. Или дольше? Трудно было сказать. Он постарался расслабить все свои мышцы; нервные окончания в коже, лишившись волосяного покрова, пришли в беспокойство, мозг лихорадочно искал спасения. Услышав приближающиеся шаги Хелены, Виски от волнения прикусил язык и вскрикнул.

Хелена взобралась на кровать и легла рядом, глядя ему в глаза. Виски больше всего боялся, что она заметит, как он нервничает, и старался замаскировать свое беспокойство неуверенной улыбкой. Он уговаривал себя, что она не похожа на сбежавшую из-под надзора маньячку, замыслившую присоединить его скальп к коллекции своих трофеев, но эти доводы звучали как-то неубедительно. Ему предстояло проститься с жизнью. Он попытался привыкнуть к этой мысли.

Чтобы скрасить свои последние минуты, он стал вспоминать все самое ценное, что было у него в жизни, те редкие моменты в череде серых буден, которые обещали так много хорошего – гораздо больше, чем он получил. Он надеялся, что эти воспоминания облегчат ему переход в мир иной. Настроившись на эту волну, он стал испытывать нетерпение. Если уж ему суждено погибнуть, то пусть это произойдет побыстрее. А Хелена, похоже, хотела продлить его мучения и сполна насладиться его предсмертной агонией.

Изогнувшись в яростном порыве, он повернулся к ней лицом и выдавил глухим и каким-то нездешним голосом, который, казалось, принадлежал не ему, а некоему первобытному дикарю:

– Что ж ты медлишь, сука, я готов!

Хелена изумленно заморгала. Никогда еще ей не приходилось слышать сексуального призыва, в котором звучала бы такая природная мощь. Он грубо вторгся в ее безудержные фантазии о том, что она сделает со своим связанным, обритым и помытым пленником, и вернул ее на землю. Она восприняла этот рык как приказ немедленно приступать к действиям.

Виски увидел, как она свесилась с кровати, доставая что-то с пола. Вся его ярость тут же куда-то улетучилась, остался голый страх. Она потянулась за орудием убийства! За ножом, кинжалом или еще чем-нибудь острым, чтобы перерезать ему вены или лишись мужского достоинства. Он ошибался – он не был готов к смерти. Нет, только не сейчас.

– Нет, Хелена! Ради бога! Я не готов к этому. Не надо сейчас. Пожалуйста! – Он закрыл глаза, страшась увидеть лицо убийцы.

Хелена наконец достала из-под кровати то, за чем полезла, и оседлала Виски, сдвинув колени. Как он ни крепился, но все-таки пискнул от страха. Тело Хелены изогнулось дугой, она оскалилась в безумной гримасе. Она держала что-то в высоко поднятых руках. Что именно это было, он никак не мог разглядеть и изо всех сил зажмурился, ожидая, что смертельный удар вот-вот пронзит его сердце.

Это была всего-навсего пластмассовая бутылка. Хелена сильно сжала ее руками, и из горлышка на грудь Виски брызнула прозрачная холодная струя. Он издал истошный вопль, уверенный, что его закалывают стальным клинком. Он чувствовал, как из него густым потоком течет кровь, а Хелена с торжеством размазывает ее по его телу. Это был конец.

– Ну, и как тебе? Это массажное масло. Не бойся, холодно только в первый момент, а потом оно согреется.

Виски открыл глаза и уставился диким взглядом на свою грудь.

– В чем дело? У тебя такое странное лицо. Тебе не нравится?

Он отказывался верить своим глазам и ушам. Очевидно, кто-то решил сыграть с ним дьявольскую шутку и вызвал у него на грани жизни и смерти эти галлюцинации. Нет, с него хватит. Он перестал что-либо соображать и сдался на милость судьбы. Будь что будет. Хохоча, как безумный, он уже не различал, где иллюзия, где реальность. Но в конце концов реальность взяла свое и оказалась Хеленой, прилежно обмазывавшей согревшейся жидкостью его тело, которое даже начало реагировать на ласку.

Вслед за телом воспрял и разум. Нежные поглаживания Хелены не только успокоили его нервы и вернули к жизни, но и проникли, казалось, в его мозг, сообщив ему о сладострастных желаниях других частей организма.

Между тем длинные тонкие руки Хелены гладили уже ее собственное тело, обнимали за шею, переместились ниже, к грудям и блистающим ляжкам, где сразу ухватились за его восставший из пепла пенис. Приподнявшись, она дала ему войти и медленно опустилась.

Она не двигалась, все, что она хотела, – это сидеть, чувствуя его внутри. Но в конце концов она все же начала вращать бедрами – сначала чуть-чуть, затем с возрастающей амплитудой, но в прежнем замедленном темпе. Долгий вздох сорвался с губ Виски. Процесс захватил все его существо – никогда прежде он не ощущал этого так полно, каждым оголенным нервом, разносившим электрические разряды по всему телу. Он сосредоточился на том, чтобы максимально продлить это состояние, не форсируя события. Ее руки скользили взад и вперед по его гладкому как шелк торсу. Там, где раньше росли волосы, остались лишь едва заметные щетинки, и когда ее руки гладили его против шерсти, они посылали дополнительный эротический импульс в его взбудораженный мозг. Сверхмощная сенсорная перегрузка. Тело Хелены, не прекращая вращательного движения, стало вдобавок к этому перемещаться вверх и вниз, увлекая его все дальше и дальше в наслаждение.

Хелена лежала на нем, плотно обхватив его ногами. Закрыв руками глаза Виски, она целовала его, ее голые ноги при этом елозили по его ногам, тело тоже непрестанно двигалось. Каждая пора его кожи жадно впитывала ее запах, каждый нерв трепетал при ее прикосновении, каждый мускул жаждал обхватить ее целиком и застыть в таком положении навечно.

Хелена вскрикнула, когда он проник в нее еще глубже; извиваясь всем телом, она стремилась прижаться к нему как можно теснее. Нестерпимый огонь пробежал по ней, пожирая ее и исторгнув у нее душераздирающий вопль. Ее сверкающая кожа излучала сладостный всепоглощающий жар. С каждым вдохом пламя внутри нее разгоралось все сильнее. Задыхаясь, цепляясь за Виски всеми своими клеточками, ее тело молило об освобождении и наконец, изогнувшись дугой, сотрясаясь в конвульсиях, взорвалось волной оргазма.